Эволюция нравственности как самостоятельный феномен

Я уже заметил, что зачатки морали как поведенческой функции встречаются у ряда животных. Но нравственность – это уже чисто человеческое явление. Мне кажется, вполне естественно рассматривать нравственность как кооперативный консенсус человеческих общностей. Основной же принцип – «не убий!», как мне представляется, родился вследствие труда, накопления знаний, необходимости появления качественно новой формы памяти, не существующей у животных. Подобно тому как в науку вошел термин «неолитическая революция», еще с большим правом мы можем говорить о мезолитической революции, когда внутривидовой отбор перестал играть определяющую роль в эволюции человека. Он сменился отбором племен на основе борьбы принципов общественной организации, коллективных норм поведения, а следовательно, нравственности. Труд, искусственные орудия, знания и нравственность – это узел, связавший воедино корни общественного развития человека.

Сторонники биологической этики не замечают того, что становление человеческой морали фактически прекратило совершенствование человека как индивидуума. Нравственность рождает чувство долга – это всегда система запретов, ограничивающая свободу выбора. Следование нравственным принципам – это всегда генетически незапрограммированные действия. И их утверждение в сознании – важнейшая функция общества. Мораль и нравственность – это новые принципы отбора, возникшие в процессе самоорганизации как эффективные средства адаптации формирующегося общества к изменяющимся условиям обитания, появления у человека новых способов обеспечения своего гомеостазиса и дальнейшего развития, принципы отбора возможных действий человека во имя его настоящего и будущего. И как всякие способы адаптации, они не остаются постоянными, меняясь по мере изменения условий жизни. Однако некоторые из них мы называем вечными истинами, ибо на протяжении всей истории рода человеческого они практически не изменили своего смысла.

С этой точки зрения вполне закономерно рассматривать проблемы этики в рамках универсального эволюционизма как изменяющийся во времени не только общественный, но и естественнонаучный феномен. Это тем более важно, что утверждение нравственности и переключение эволюции с организменного на надорганизменный уровень происходило в те времена, когда условия выживания требовали от человека целого ряда свойств, которые для современного человека не только не полезны, но и вредны. Например, агрессивность. Без нее человек бы не мог выжить в эпоху охотников за мамонтами. А сейчас она не просто вредна, но и опасна для всего рода человеческого. Тем не менее современный человек, развитие генотипа которого прекратилось в предледниковую эпоху, несет в себе все эти черты. И только разум и общественное сознание, то есть нравственность, могут помешать их раскрытию. Значит, нравственность должна суметь компенсировать эти природные данные человека, мешающие его прогрессу. По мере развития технической основы цивилизации роль кооперативного начала непрерывно возрастает. А это означает, что на человека ложатся все новые обязанности. В последние десятилетия на человечество начала надвигаться новая тяжесть, которую принято называть экологическим императивом. Возникают обязанности, стоящие не перед отдельными народами и странами, а перед всем населением планеты. Я их называю императивом нравственным.

Представляется очень важным изучение связей между условиями жизни – в том числе условиями социальных, экономических, экологических – и структурой нравственных идеалов. Не менее важно понять те новые нравственные нормы, которые будут способны обеспечить реализацию принципов коэволюции человека и окружающей среды,– условие, необходимое для того, чтобы история человечества как биологического вида могла продолжаться. Этика превращается в прикладную науку. Думаю, мы подходим к рубежу новой качественной перестройки эволюционного процесса. До настоящего времени основные процессы эволюции, во всяком случае их глобальные компоненты, не носили направляемого характера. И развитие природы, и общественные процессы, в том числе и становление нравственных начал, были естественным процессом самоорганизации. Теперь же ситуация начинает меняться: возникает объективная необходимость сознательного обеспечения будущности человека и, прежде всего, коэволюции. Эти цели развития биосферы ставятся разумом, а человечество в силу возросшего могущества имеет определенные возможности следования этим целям. Такая смена характера эволюции, превращение его в процесс направляемый. С четко поставленной общепланетарной целью, по меньшей мере эквивалентна мезолитической революции. И снова на передний план поднимаются проблемы нравственности.

Но характер революции порога ноосферы имеет то качественное отличие, что нормы нравственности вырабатываются уже не в результате естественного отбора, пусть даже происходящего на надорганизменном уровне, а разумом человека – они становятся результатом общечеловеческого консенсуса. И выработка этих норм, и их утверждение в общественном сознании должны приобрести характер научной программы и программы общепланетарной человеческой деятельности. Я думаю, что люди начинают понимать,– такие выводы не есть какая-то утопия, а жизненная необходимость. Кажущаяся утопичность подобных программ, нежелание принимать их всерьез мне представляется одной из причин, почему вопрос о том. Сможет ли человечество переступить порог ноосферы, а следовательно, обеспечить свою будущность, не имеет пока однозначного ответа.

Итак, мы видим, что использование концепции глобального (универсального) эволюционизма позволяет увидеть проблемы генезиса нравственности и связи с эволюционными процессами в новом ракурсе, а также связь этики с другими дисциплинами, изучающими «проблемы человека».