II Отрицание объективных законов природы

Средневековая культура не знала идеи самодоста­точности природы, управляемой естественными объективными законами: поскольку природа есть нечто сотворенное, она управляется волей творца. Здесь не мог­ло быть концепции объективных законов, без которой не могло оформиться естествознание. Причина взаимосвязанности, целостности элемен­тов мира усматривалась средневековым умом в Боге. Мир целостен постольку, поскольку есть Бог, его со­творивший. Сам по себе мир бессвязен: устрани Бога — он развалится. Ибо всякий объект утратит естествен­ное место, отведенное ему Богом в иерархии вещей. Так как объект определялся в отношении к Богу, а не в отношении к другим естественным объектам, не на­ходилось места идее вещности, объективной общеми­ровой связности, целостности, без чего не могло воз­никнуть ни понятие закона, ни, если брать шире, — ес­тествознание.

III Качественный характер знания

«Средневековая наука, — отмечает Э. Мейерсон, — не подвластна понятию количества, и в этом именно заключается ее коренное отличие от современной науки». Ос­нову картины мира средневековья составляла ка­чественная онтология — теория неоднородного и анизотропного пространства Аристотеля, узакони­вавшая «естественную» диалектику стихий и ут­верждавшая привилегированность различных то­чек и направлений движений в пространстве. Не менее качественными были и гносеологические установки — мы имеем в виду традиционную для средневековья доктрину наивного реализма, не­критически отождествлявшего субъективное с объективным (формула esse in intellectus — esse in re) и в конечном счете препятствовавшего адекват­ному познанию. Качественный характер науки, разделение сущности — essentia и существова­ния — existential, вещественное моделирование обусловливали невозможность образования поня­тия закона, подменяя представление о естествен­но-объективно-необходимо-связанной действи­тельности телеологическим представлением об антропоморфической каузальности (учение Арис­тотеля о четырех причинах).

IV Комментаторский характер

Вскрывая особенности средневековой науки, ученые отмеча­ют, что, прежде всего, она выступает в форме комментариев на основе постоянной ссылки на авторитет. Одним из таких непререкаемых авторитетов (не считая, конечно, авторитета Священного Писания), рассуждения которого не подверга­лись сомнению, был Аристотель. Современному ученому также нет необходимости самому доказывать свои рассуждения, он всегда опирается на опыт предшественников — без этого эффективное развитие науки было бы просто невозможным. Но ему уже не нужно приписывать авторство своего труда авторитету (земному или божественному) или облекать его в форму комментария к каноническому тексту, как это часто случалось со средневековыми авторами.

А) Каноничность. Например, образцовый продукт, который необходимо изготовить человеку, всту­пающему в разряд мастеров, должен был отвечать четко определенным требованиям и качествам, быть не хуже, но и не лучше предписанного каноном образца: не хуже - так как в противном случае кандидат в мастера оказывался не в состоянии создать продукт, удовлетворяющий требованиям потребителя, и не лучше - поскольку лучший продукт создает нежелательную конкуренцию в цеховой организации. В этом смысле любые не зафиксированные в каноне новшества и изобретения были нежелательными и даже вредными, нарушающими привилегии цехов. Цехи запрещали пользоваться изделиями, полученными с помощью такого рода изобретений, рекламировать товары и продавать их по более низким ценам, чем установлено цеховыми статутами. Изобрете­ния воспринимались как нечто отвратительное. Это не значит, что изобретений тогда вообще не было, но они чаще всего основывались на заимствовании технологии из других стран или из прошлого. Изобретения улучшаются в процессе применения.

Б) Универсальным методом служила дедукция, осуществлявшая субординацию понятий, которой со­ответствовал определенный иерархический ряд дей­ствительных вещей. То, что логически выводилось из другого, уже мыслилось как реально подчиненное это­му другому, как стоящее «за ним» по «достоинству», а такого рода последовательность, в свою очередь, сме­шивалась с последовательностью временной, онтоло­гической. Поскольку манипулирование понятиями за­мещало манипулирование объектами действительнос­ти, не было необходимости контакта с последними. Отсюда принципиально априорный, внеопытный стиль умозрительной схоластической науки, обреченной на бесплодное теоретизирование.