по собственному признанию, все еще не может найти моста от статического к динамическому, имеет все основания судить сни­сходительно, если какой-либо горемыка слишком часто будет прикладываться к рюмочке и вследствие этого столь же тщетно будет отыскивать потом мост от динамического к статическому.

XII

Диалектика. Количество и качество

«Первое и важнейшее положение об основных логических свойствах бытия касается исключения противоречия. Противоре­чивое представляет категорию, которая может относиться только к комбинации мыслей, но никак не к действительности. В вещах нет никаких противоречий или, иными словами, признание про­тиворечия реальностью само является верхом бессмыслицы... Антагонизм сил, действующих друг против друга в противо­положных направлениях, составляет даже основную форму вся­кой деятельности в бытии мира и его существ. Это противобор­ство в направлениях сил элементов и индивидов не совпадает в отдаленнейшей даже мере с идеей абсурдных противоречий... Здесь мы можем быть довольны тем, что, представив ясную кар­тину действительной абсурдности реального противоречия, рас­сеяли туманы, поднимающиеся обычно из мнимых таинств ло­гики; мы также вскрыли бесполезность того фимиама, который то здесь, то там воскуривали в честь весьма грубо вытесанного деревянного божка диалектики противоречия, который подсовы­вается на место антагонистической мировой схематики». Вот приблизительно все, что говорится о диалектике в «Курсе фило­софии». Зато в «Критической истории» г. Дюринг разделывается с диалектикой противоречия, а вместе с ней — особенно с Гегелем, уже совершенно по-иному. «Противоречивое по гегелевской ло­гике — или, вернее, учению о логосе — не существует просто в мышлении, которое по самой своей природе не может быть пред­ставлено иначе, как субъективным и сознательным: противоре­чие существует в самих вещах и процессах объективно и может быть обнаружено, так сказать, в телесной форме; таким обра­зом, бессмыслица перестает быть невозможной комбинацией мыслей, а становится фактической силой. Действительное бытие абсурдного — таков первый член символа веры гегелевского единства логики и'нелогики... Чем противоречивее, тем истиннее или, иными словами, чем абсурднее, тем более заслуживает веры; именно это правило, — даже не вновь открытое, а просто заим­ствованное из теологии откровения и мистики, — выражает б обнаженном виде так называемый диалектический принцип»-

Мысль, содержащуюся в обоих приведенных местах, можно свести к положению, что противоречие=бессмыслице, и поэтому ему нет места в действительном мире. Для людей с довольно здравым в прочих отношениях рассудком это положение в такой же степени может казаться самоочевидным, как и положение: пряуое не может быть кривым, а кривое — прямым. И все же диференциальное исчисление, — вопреки всем протестам здра­вого человеческого рассудка, — приравнивает при известных условиях прямое кривому и достигает этим таких успехов, каких никогда не достигнуть здравому человеческому рассудку, закос­невшему в своем утверждении, что тождество прямого и кривого является бессмыслицей. А при той значительной роли, какую играла так называемая диалектика противоречия в философии, начиная с древнейших греков и доныне, даже более сильный противник, чем г. Дюринг, обязан был бы, выступая против диа­лектики, представить иные аргументы, чем одно только голо­словное утверждение и множество ругательств.

Пока мы рассматриваем вещи как покоящиеся и безжизнен­ные, каждую в отдельности, одну рядом с другой и одну вслед за другой, мы, разумеется, не наталкиваемся ни на какие про­тиворечия в них. Мы находим здесь определенные свойства, которые частью общи, частью различны или даже противоречат друг другу, но в этом последнем случае они распределены между различными вещами, так что не содержат внутри себя никакого противоречия. Поскольку наше наблюдение остается в этих пределах, мы обходимся также обычным, метафизическим способом мышления. Но совсем иначе обстоит дело, когда мы начинаем рассматривать вещи в их движении, в их изменении, в их жизни, в их взаимном воздействии друг на друга. Здесь мы сразу наталкиваемся на противоречия. Движение само есть противоречие; уже простое механическое перемещение может осуществиться лишь в силу того, что тело в один и тот же момент времени находится в данном месте и одновременно — в другом, что оно находится в одном и том же месте и не находится в нем. Постоянное возникновение и одновременное разрешение этого противоречия — и есть именно движение.

Здесь перед нами, следовательно, противоречие, которое «су­ществует в самих вещах и процессах объективно и может быть обнаружено, так сказать, в телесной форме». А что говорит по этому поводу г. Дюринг? Он утверждает, что вообще до сих пор «в рациональной механике нет моста между строго статическим и динамическим». Теперь, наконец, читатель может заметить, что скрывается за этой излюбленной фразой г. Дюринга; не более, как следующее: метафизически мыслящий рассудок абсо­лютно не в состоянии перейти от идеи покоя к идее движения, так как здесь ему преграждает путь указанное выше противо­речие. Для него движение совершенно непостижимо, ибо оно