§ 120. Следует сказать, хотя бы кратко, о теоретических уста­новках описания функциональных стилей.

Известно, что существует как минимум два способа описа­ния функциональных стилей:

1. по совокупностям используемых в них языковых средств- маркеров этого стиля;

2. по стилистико-речевой специфике соответствующего функ­ционального стиля.

Первый из способов является более ранним и менее совер­шенным, поскольку, по мнению ряда ведущих ученых, начиная с В. В. Одинцова (см. также работы В.Г Костомарова, А.И. Горшко­ва и др.), он не раскрывает действительную специфику того или другого функционального стиля, а перечень наиболее употреби­тельных в том или ином стиле слов, форм, грамматических конст­рукций оказывается недостаточным для характеристики специфи­ки соответствующего функционального стиля. В.В. Одинцов в свое время, например, говорил, что при таком способе анализа чем больше языковых единиц называется у того или иного функцио­нального стиля, тем менее ясно он очерчен (Одинцов, 1980. С. 16).

Следует заметить, что именно функциональная стилистика покончила с подобной практикой изучения и описания стилей, она пошла другим путем — выяснения специфики функ­ционального стиля, его стилевых черт, речевой системности. Эти две позиции иногда противопоставляются как методики стилистики языка и стилистики речи.

Исследование функционального стиля и его описание в сти­листике начинается прежде всего с определения назначения в социуме формы общественного сознания, которая детерми­нирует цели и задачи общения соответствующего вида деятель­ности, его коммуникативно-познавательные особенности,

принцип употребления языковых средств, обусловленный ком­плексом внеязыковых факторов. В целом все это и определяет закономерности функционирования используемых языковых средств, структуру соответствующих группировок текста и их стилевую природу, стилевые черты и специфику функциональ­ного стиля.

Именно весь этот комплекс взаимосвязанных элементов, представляющих собой системное образование, и способен эк­сплицировать функционально-стилевую специфику. Этого нельзя достигнуть посредством первого названного способа. Он мог бы быть пригоден в том случае, если бы каждый из функци­ональных стилей был достаточно замкнутым и обладал свой­ственной только ему совокупностью или в лучшем случае систе­мой средств. Такое можно было бы предполагать в отношении ломоносовского времени. В современном же русском языке нет почвы для подобного рода «систем», поскольку между функци­ональными стилями нет «железных перегородок», и те или иные языковые средства, в принципе, могут быть использованы и ис­пользуются в различных функциональных стилях. Последние же взаимодействуют и влияют друг на друга, о чем неоднократ­но говорил В.В. Виноградов (см., например: ВЯ. 1955. № 1). Хотя, конечно, это взаимовлияние и свобода словоупотребле­ния относительны.

Целесообразнее и ближе к истине представлять дело таким образом, что язык как система (код), имеющая в качестве подси­стем уровни единиц, включает как нейтральные, так и стилисти­чески окрашенные единицы (с их разнообразными, богатыми формальными, семантическими и функциональными возможно­стями). Из этого языкового богатства, из сокровищницы языка говорящие отбираю! необходимые им средства, конструируя с их помощью речь (тексты) в соответствии с потребностями обще­ния данной сферы — ее экстралингвистическими факторами. Это простое, естественное, эффективное речевое устройство.

Однако при всей целесообразности такого понимания этого устройства, описание (именно описание!) функциональных стилей все же не обходится вообще без демонстрации читателю наиболее частотных языковых и речевых единиц как примет того или иного функционального стиля.

Как показал Б.М. Гаспаров, речевая деятельность полна сте­реотипов, так сказать, речевых привычек, а также ей свойствен­на политекстуальность. Поэтому, оказавшись уместными, ка­кие-то языковые единицы и речевые обороты вновь и вновь на­ходят применение в речедеятельностном, текстопорождающем процессе определенной сферы общения.

В связи с этим для большей наглядности при характеристи­ке текстов того или иного функционального стиля полезно, опираясь на конструктивный принцип образования этого сти­ля, не только выявлять закономерности употребления в нем языковых единиц, стилевых норм и его специфику, но и проде­монстрировать наиболее типичные частотные языковые сред­ства — стилистически либо функционально окрашенные.

Переходим к характеристике основных функциональных стилей.

Научный стиль

§ 121. Научный стиль представляет научную сферу общения и речевой деятельности, связанную с реализацией науки как фор­мы общественного сознания; отражает теоретическое мышление, выступающее в понятийно-логической форме. Сфера научного общения отличается тем, что в ней преследуются цели наиболее точного, логичного, однозначного выражения мысли. Главней­шей формой мысли в области науки оказывается понятие, а языковое воплощение динамики мышления осуществляется в суждениях и умозаключениях, следующих одно за другим в логи­ческой последовательности. Мысль здесь строго аргументиро­вана, ход логических рассуждений особо акцентируется. Назна­чение науки — вскрывать закономерности. Отсюда обобщен­ный и абстрагированный характер мышления, определяющий своеобразие научной речи: ее отвлеченность, обобщенность и логическую доказательность.

Необходимо различать, с одной стороны, характер и «путь» мышления в самом процессе научного познания и, с другой — воплощение результатов мышления в текстах научных сочине­ний. В текстах появляются дополнительные, по сравнению с исследовательским этапом, чисто «оформительские», коммуни­кативные задачи (способ доказательства, описательность или рассуждение, степень полемичности, популяризации), а в це­лом — учет адресата. В связи с этим этапы внугренней и внешней речи, очевидно, не являются тождественными по своей речевой фактуре, по языковому воплощению. Однако между процессом мышления и его языковой экспликацией нет принципиального различия.

Вместе с тем следует помнить, что окончательная кристаллиза­ция мышления (научных положений) осуществляется именно во внешней, а не во внутренней речи. Так, Т.М. Дридзе пишет: «В ходе порождения текста авторский замысел приобретает бо­лее четкие формы, кристаллизуется» (Язык и социальная пси­хология. М., 1980. С. 50). Или, как утверждают М.Б. Бергельсон и А.Е. Кибрик, «...неверно, что смысл, передаваемый в речевом сообщении, заранее дан говорящему и нуждается лишь в словес­ном воплощении. В процессе мыслительно-речевого акта смысл создается, формируется» (Прагматический «принцип Приори­тета» и его отражение в грамматике языка // Изв. АН СССР. СЛЯ. 1981. №4. С. 354).

Круг указанных базовых экстралингвистических стилеобра­зующих факторов обусловливает конструктивный прин­цип научного стиля, а именно ориентацию на выражение спе­цифики научного знания и в целом коммуникативно-познава- тельной деятельности. Реализация этого принципа формирует стилевые черты научного функционального стиля и его своеоб­разную речевую системность.

Самыми общими специфическими чертами научного стиля, вытекающими из абстрактности (понятийности) и строгой логичности мышления, являются отвлеченно-обобщен- ность и подчеркнутая логичность изложения. Они определяют, в свою очередь, более частные (вторичные) стиле­

вые черты, а также значения и стилевые окраски употребитель­ных здесь языковых единиц и, кроме того, их частотность. Весьма типичными для научной речи являются смысловая точность (и ясность), объективность изложения, его некатего- ричность. Учет адресата выражается в диалогичности научной речи. Научным текстам свойственна строгость стиля изложения, не исключающая, однако, своеобразной экспрес­сивности, оценочное™. В целом научные тексты представляют книжный характер речи, в них нежелательны разговорные и эмотивные средства (но не абсолютное их отсутствие, по­скольку эмотивный компонент включен в структуру научно-по­знавательной деятельности и мышления). Экспрессивность, в смысле выразительности научной речи, создается преимуще­ственно за счет полной реализации указанных стилевых черт научного стиля, в том числе непременного учета адресата. Сте­пень проявления всех этих черт может колебаться в зависимос­ти от жанра, темы, формы и ситуации общения, авторской ин­дивидуальности и других факторов.