Лексика книжная и разговорная

§ 88. По лингвистической традиции на фоне нейтральной лексики выделяется лексика: 1) книжно-письменной и 2) уст­но-разговорной речи. В словарях первая отмечается пометой «книжное», вторая — «разговорное».

Книжной лексикой называются такие слова, которые употребительны исключительно или преимущественно в пись­менно-книжной сфере; введение их в разговорную речь прида­ет ей оттенок книжности. Собственно, все разряды слов с функ­ционально-стилистической окраской, приведенные в предыду­щем разделе, включаются в книжную лексику, хотя последняя отмеченными рядами слов не ограничивается. В книжной лек­сике имеется пласт слов с окраской «книжное» и пласты слов с двойной окраской: «книжное и официально-деловое», «книж­ное и научное», «книжное и публицистическое», «книжное и поэтическое». В то же время книжная лексика может обладать и различными видами экспрессивно-эмоциональной окраски.

Примеры книжной лексики: аналогия, аномальный, антипод, апологет, апофеоз, априори, аспект, ассоциация, вандализм, вассал, вариация, вотум, гонение, государственность, дезориентация, деквалификация, декларативный, единомыслие, ибо, изоляция, им­пульс, квинтэссенция и др. Отчасти этот разряд слов близок лек­сике общенаучной, отчасти — общеупотребительной.

Разговорная лексика — это такие слова, которые, являясь литературными, придают речи разговорный характер. Будучи введенными в книжно-письменную речь, они нарушают единство стиля. Примеры: ахнуть, балагурить, баламутить, вдогонку, вдребезги, вертлявый, воркотня, вразвалку, всплакнуть, вырядиться, головотяп, гуляка, дешевка, ехидный, жадничать, заминка, молокосос, напроказить, нарасхват, нежничать, обля­пать, прихворнуть, протолкаться и др.

Различие стилистической окраски у лексики книжной и разговорной ярче ощутимо при сравнении синонимов (там, где они имеются) и на фоне нейтральной лексики. Ср.:

Лексика разговорной стилевой окраски (свой­ственная в то же время преимущественно устной форме быто­вой сферы общения) соотносительна с разговорно-оби­ходным функциональным стилем и обладает его окраской.

Нейтральная	Книжная	Разговорная*
Рука Наказание Создатель Захотеть Есть Поучительный Влажный	Длань Кара Творец Восхотеть Вкушать Дидактический	Лапа Нагоняй Уплетать Промозглый
‘Примечание. Или в зависимости от контекста разговорно-просто­речная и негрубая просторечная.

§ 89. Вместе с тем лексика устно-разговорной бытовой речи может быть дифференцирована по «степени литературности». Судя по названию, это аспект нормативный, а не стилистичес­кий. Однако пласты словаря, составляющие устно-разговорную лексику, по-разному стилистически окрашены и различаются сферами применения. Поэтому данный аспект может рассмат­риваться и как функционально-стилистический (в широком смысле слова).

По «степени литературности» и по сопровождающей ту или иную «степень» стилистической окраске лексика устно-разго- ворной речи представлена следующими разновидностями:

1. лексика собственно разговорная (о которой уже шла речь), нередко с оттенком фамильярности;

2. лексика просторечная.

Собственно разговорные слова не нарушают норм литератур­ного языка и ограничены лишь сферой употребления (устно-бы- товой), а просторечные как бы стоят на грани литературного употребления и даже обычно выходят за пределы литературно­го языка. (Просторечие обычно определяют в сопоставлении с диалектной лексикой. Просторечной называют лексику мало­культурной городской среды, известную и употребительную в отличие от диалектной повсеместно.) Просторечие обычно де­лится на грубое (нелитературное) и негрубое (допустимое в уст­ной обиходной речи).

Примеры негрубого просторечия: белиберда, кор­межка, проныра, пустомеля, скупердяй.; большущий, одурелый, трусоватый, хлипкий', взъерепениться, врать, горланить, зажи­мать, застудиться, корить, ляпнуть, орать, тренькать, шпы­нять и др.

Г рубо-просторечная лексика (вульгаризмы): брехня, брандахлыст, пентюх, пузо, рыло, стерва, харя, хахаль, шваль, шпана; жрать, шамать, трескать (есть), зашиваться (пе- рен.), задраться (с кем-либо), лаяться, лизаться (целоваться) и др. Как видим, сюда относятся и бранные слова.

Есть и такие просторечные слова, которые, нарушая нормы литературного языка, не обладают при этом оценочностью и сти­листической окраской (кроме признаков, определяющих данное слово как просторечно-нелитературное). Поэтому они здесь не рассматриваются. Примеры подобных слов: вишь, востро, загодя, ихний, кликать, малец, нате, поди (вводное слово), рядиться (тор­говаться), скликать, страсть (очень), стращать, хвороба, шибко (очень). Они используются в художественной литературе для рече­вой характеристики персонажей.

Разговорная лексика хотя и нежелательна, но возможна в сфе­ре письменно-книжного общения и нарушает при этом лишь стилистические нормы (и то не всегда: употребление раз­говорных слов вполне оправданно в публицистике, даже в науч­ной полемике, не говоря уже о художественной литературе). Известно, что для современного русского литературного языка характерна тенденция распространения средств разговорной речи в различных сферах общения. Просторечие же, особенно грубое, недопустимо ни в какой сфере литературной речи, за очень редким исключением и с отчетливой стилистической мо­тивировкой. Оно используется, например, в публицистике — для выражения негодования или в художественной литературе — как средство речевой характеристики персонажа из определенной социальной среды. Однако в этих случаях даже в устно-бытовой сфере общения употребление просторечной лексики должно быть ограниченным и стилистически мотивированным. Во вся­ком случае, говорящий должен отдавать себе отчет в том, что в таком-то случае он употребляет просторечное слово.

Среди внелитературной лексики устно-разговорной речи следует назвать еще и диалектизмы. Однако эти слова в отличие от подавляющего большинства просторечных сами по себе не имеют стилевой окраски. Они выступают в номинатив­ной функции, называют предметы, явления. Конечно, среди диалектизмов есть и экспрессивно окрашенные слова, но тако­выми они выступают в системе диалектной, а не литературной речи. Итак, диалектизмы — это не стилистический (или, по крайней мере, не специально стилистический) пласт словаря общенародного языка, к тому же языка нелитературного. Хотя они, как известно, могут использоваться и используются в сти­листических целях, особенно в художественной литературе, чаще всего как средство создания местного колорита и речевой характеристики персонажей. В данной книге диалектизмы спе­циально рассматриваться не будут.

Однако в связи с процессом взаимодействия литературного языка и диалектов, постепенного вовлечения некоторых диа­лектизмов в литературный словарь, а также в связи с традицией употребления диалектизмов в художественной литературе появ­ляется основание для рассмотрения этоф пласта нелитературной лексики в нашей классификации. С точки зрения функциональ­ной (т.е. по своим функциональным возможностям и традиции употребления) диалектная лексика обладает стилистической по­тенцией и может с известной оговоркой выступать как один из стилистических резервов словаря.

В лексической системе нередки случаи, когда одно и то же слово одновременно обладает несколькими стилевыми окрас­ками (с точки зрения разных стилистических аспектов). Напри­мер: испить (книжн., риторич.), зиждитель (книжн., риторич.), кликуша (книжн., публ., презрит.), намалеванный (разг., пренебр.), балбес (простореч., презрит.) и т.п.

Кроме того, имеются случаи, когда то или иное экспрес- сивно-эмоционально окрашенное слово в зависимости от кон­текста может видоизменять оттенок своего стилистического значения, т.е. обладает своеобразной многозначностью оттен­ков. Например, в разных контекстных условиях следующие сло­ва могуг приобретать различные, порой даже противоположные стилевые отгенки — от неодобрительного или иронического до ласкательного (однако они неспособны нейтрализоваться): врушка, голубушка, весточка, братец, дуралей, вздыхатель, воро­тила, вприглядку и т.д. Стилевые окраски лексики — явление и с- торическое, изменяющееся. Изменения охватывают круг и эмоционально-экспрессивных, и функционально-стилистичес­ких окрасок. Среди последних устойчивее по характеру окраски термины (особенно научные и деловые).

Примеры изменения эмоционально-экспрессивной окрас­ки: баталия, сеча (из ранее нейтральных и даже высоких они превращаются в шутливые и иронические), изволить (ранее по­чтительное — теперь шутливое), вопрошать (книжное, торже­ственное — ироническое), возлежать (то же) и т.п.

Пример изменения функционально-стилистической окрас­ки: всенижайший (ранее книжно-официальное — теперь ирони­ческое). Ср. также изменение эмоциональной окраски слов в послереволюционный период: барин, барыня, бюрократ, чинов­ник, хозяин и в постперестроечный: оппозиция, бизнес, предпри­ниматель, покаяние.

§ 90. Все отмеченные отгенки стилистически окрашенной лек­сики выявляются, как указывалось, на фоне лексики стилистичес­ки нейтральной и в связи с условиями контекста и стилистически­ми приемами. Нейтральной в этом отношении оказывается лексика, которая, будучи употребляема во всех сферах общения и жанрах, не привносит в них стилистических оттенков и не обла­дает эмоционально-экспрессивной оценочностью, например: дом, стол, отец, мать, гора, сильный, синий, читать, шить, делать, че­рез, справа, седьмой и т.д. Нейтральная лексика, составляющая ог­ромный фонд словаря, осмысляется, однако, как таковая, обычно в своих основных значениях и типичных (общепринятых и обще­употребительных) условиях использования.

Нейтральной она является в словаре и в наиболее обычном своем функционировании. Вместе с тем в живом употреблении, особенно в речи устно-разговорной, в художественной и публи­цистической, так называемые нейтральные слова способны приобретать самые разнообразные и неожиданные эмоциональ­но-экспрессивные и даже функциональные стилистические ок­раски. Таким образом, в этих случаях слова из нейтральных пре­вращаются в стилистически окрашенные (контекстуально).

Применительно к художественной речи термин нейтральная лексика оказывается условным и даже просто несостоятельным. Ведь эта лексика составляет подавляющее большинство слов в прозаических художественных произведениях (особенно в ав­торской речи). Причем с помощью этих средств (хотя и не толь­ко этих, т.е. не только лексических) истинный художник слова достигает необыкновенно яркой, впечатляющей образности. Задача исследователя-стилиста заключается как раз в том, что­бы определить стилистическую значимость нейтральной в об­щеязыковом смысле лексики.

Стилистические ресурсы фразеологии

§ 91. Русская фразеология содержит богатейшие средства речевой выразительности, придает речи особую экспрессию и неповторимый национальный колорит. Например: бежать сломя голову; бежать со всех ног; одна нога здесь — другая там (ср. бе­жать быстро); кричать во всю Ивановскую (ср. кричать громко); сидеть сложа руки; бить баклуши; ни зги не видно; хоть глаз выко­ли; собаку съесть в каком-либо деле; намылить шею; задать жару; хранить как зеницу ока; делать что-нибудь спустя рукава и т.д.

Фразеологические единицы обладают разной степенью экспрессии. Среди них есть и стилистически нейтральные, имею­щие строго определенное, прямое для современного языкового сознания значение (часто они представляют собой стершуюся метафору), и приближающиеся к терминам или номенклатурным наименованиям. Это, например, следующие устойчивые слово­сочетания: железная дорога, питательная мука, сахарная пудра, новогодняя елка, мягкий знак, заочное обучение, воспаление легких, полярный круг, белый гриб.

С точки зрения происхождения и традиции использования в книжно-письменной либо в устно-разговорной речи выде­ляются фразеологизмы с книжной или разговорной функциональ­но-стилевой окраской. Примеры книжных: притча во язы- цех, воскурять фимиам, почивать на лаврах, ахиллесова пята, глас вопиющего в пустыне, геркулесовы столпы, дамоклов меч, между Сциллой и Харибдой, не хлебом единым, знамение времени, иметь место', разговорных:« рук вон (плохо), втирать очки, глухая тетеря, бить баклуши, хоть глаз выколи, тишь да гладь, водить за нос, без году неделя, как бы не так!, была не была, вот так клюква!, держать ухо востро, шиворот-навыворот, быть под мухой, себе науме, душа в душу.

По преимущественной сфере использования, соотноситель­ной с тем или иным функциональным стилем, выделяется фра­зеология, функционально окрашенная.

Приведем примеры фразеологизмов научного стиля. Среди них терминологические словосочетания: прибавочная стоимость, двигатель внутреннего сгорания, щитовидная железа, записывающее устройство, лингвистическая география, коэффи­циент полезного действия, сила тока и т.п.; а также нетермино­логические устойчивые словосочетания: принять во внимание, актуальность темы, резюмируя сказанное, доказательство от противного, в результате (эксперимента), поставить опыт, сквозь призму (чего-либо), оставить след и др.

Официально-деловая фразеология состоит как из собственно фразеологических единиц, в том числе терминологи­ческого характера: входящие и исходящие бумаги, докладная за­писка, особое мнение, очная ставка, регистрационный номер, проходить по конкурсу, подать в отставку, так и из близких к ним штампов-нетерминов (в том числе архаических): понести наказание, взимать пени, исполнение обязанностей— возложить на... (Петрова), считать возвратившимся из отпуска, в лице председателя, на основании изложенного, в результате проверки установлено, возыметь действие.

Разнообразна публицистическая фразеология:граж­данский долг, открывать (вписывать) новую страницу, полити­ческий капитал, по большому счету, пролить свет, на мировой арене, пустить утку, греть руки, с легкой руки и т.п. (Здесь не только устойчивые словосочетания собственно публицистичес­кого происхождения, но и книжные и разговорные, получив­шие в газете широкое распространение и соответствующую ок­раску.) Устойчивые словосочетания образуют особую публици­стическую терминологию: правительственный кризис, позитивный нейтралитет, с позиции силы, встреча на высшем уровне, вотум не­доверия и т.п. Метафорические устойчивые словосочетания, ис­пользуемые в газете с целью придания речи особой образности, в связи с частым их повторением нередко превращаются в свою противоположность — в стандарт, а иногда газетный штамп. Примеры таких сочетаний: воздушный мост (авиалиния), ледо­вые бойцы (хоккеисты), прийти к финишу (закончить что-либо), черное золото (нефть), голубое топливо (газ), ростки нового, новое мышление, застойный период, на мировой арене и т.п. Сюда же от­носятся часто встречающиеся обороты со словами рубеж, дина­стия, дары, география, биография.

Примеры поэтических фразеологизмов: узы дружбы, первая ласточка, воздушный замок, герой не моего романа, миро­вая скорбь, рыцарь на час, рыцарь печального образа, без страха и упрека, кисейная барышня, быть или не быть, срывать цветы удо­вольствия.

Разговорно-обиходные фразеологизмы указаны выше (в сопоставлении с книжными).

В экспрессивно-эмоциональном аспекте фразеологические единицы могут быть представлены как груп­пы со своеобразной стилевой окраской, оттенки которой чрез­вычайно многообразны и переменчивы: высокие, торже­ственные — воскурять фимиам, из глубины веков, на поле брани, святая святых, сыны отечества и др.; неодобрительные — пороть горячку, мелко плавает, семь пятниц на неделе, переливать из пустого в порожнее, из пальца высосать и др.; иронические — плакать в жилетку, тишь да гладь; шутливые — кормить зав­траками, тютелька в тютельку, сапоги всмятку и др.; грубые — в хвост и в гриву, воротить рыло, с жиру беситься.

§ 92. Стилистически окрашенные фразеологические едини­цы широко используются и в устной, и в письменной речи, во всех функциональных стилях. В научном и официально-дело­вом стилях экспрессивно окрашенные фразеологизмы весьма редки, но здесь используется функционально окрашенная фра­зеология (в том числе терминологическая). Запрет использова­ния просторечно-разговорной лексики и фразеологии в научной и деловой, церковно-религиозной сферах общения в отношении фразеологии выдерживается особенно строго. Экспрессивно­эмоциональные фразеологизмы наиболее широко употреби­тельны в разговорно-бытовой речи, а также в художественной и публицистической. В двух последних речевых сферах (хотя и не только в них) создаются новые фразеологизмы, лаконичные и меткие выражения, которые быстро становятся крылатыми и общеупотребительными.

Одной из характерных особенностей использования фразео­логии в художественной литературе и публицистике является разного рода преобразование фразеологических единиц, образ­ное их «обыгрывание». Интересно, например, использован фра­зеологизм хоть трава не расти у А. И. Герцена в «Былом и думах»: «Юность невнимательно несется к какой-то алгебре идей, чувств и стремлений... атут — любовь, найдено неизвестное... посторон­нее и тут не бьет: они даны друг другу — кругом хоть трава не ра­сти! А она растет себе с крапивой и репейником и рано или поздно начинает жечь и цепляться». В рассказе А.П. Чехова «Новая дача» есть такой эпизод, построенный на буквальном понимании ус­тойчивого словосочетания. Инженер Кучеров, владелец дачи, го­ворит соседям мужикам: «За что вы вредите мне на каждом шагу?... Мы относимся к вам по-человечески, платите и вы нам тою же монетою». Повернулся и ушел. Мужики постояли еще немного, надели шапки и пошли. Родион... сказал: “Платить надо. Платите, говорит, братцы, монетой..."»

Нередки случаи трансформации фразеологизмов, крылатых выражений и в газетной речи: Не будет лить ни настоящих, ни

крокодиловых слез; И между друзьями пробежала черная ведом­ственная кошка; Вывести грязную войну на чистую воду; А вино­ватые умывают с мылом свои руки; С вами пива не сваришь; На­право пойдешь — крышу потеряешь; Реформа, казалось, висела на волоске; За одного битого много убитых дают.

Стилистические ресурсы словообразования