5. Обсуждение проекта Табели о рангах в Сенате в январе 1722 г.

Среди бумаг Кабинета Петра I сохранились черновые наброс­ки, свидетельствующие о том, что по получении мнений Сената, а также Военной и Адмиралтейской коллегий, царь вносил измене­ния в распределение по рангам должностей государственного и придворного управления. Один из черновиков содержит перечень чинов первых четырех классов, он написан рукой кабинет-секрета­ря Макарова, указавшего дату – «1721 год». Должность канцлера помещена в 1-м классе, действительных тайных советников и обер-маршала – во 2-м и т. д., т. е. так, как это дано в окончательной редакции закона. В январе 1722 Сенат обсуждал новую редак­цию Табели о рангах, в которую Петр I внес те изменения, кото­рые он счел возможным принять после знакомства с замечаниями сенаторов и членов Военной и Адмиралтейской коллегий. Проект Табели о рангах рассматривался на 10 заседаниях Се­ната: 8, 10, 11, 13-17, 19 и 25 января 1722. В его обсуждении участвовали Петр I и сенаторы Ф. М. Апраксин, Я. В. Брюс, П. А. Голицын, Г. И. Головкин, Д. К. Кантемир, А. А. Матвеев, А. Д. Меншиков, И. А. Мусин-Пушкин, П. А. Толстой и П. П. Шафиров. Сенат заседал в селе Преображенском, на Генеральном дво­ре, так как в конце 1721 г. царский двор на время переехал в Москву. 8 января 1722 г. в Сенате были «слушаны учиненные пункты» к Табели о рангах. Затем сенаторы обсудили «Мнение, которое внесено из Иностранной коллегии о произвождении и поступке шляхетских детей», и приказали, «исправя» его, приготовить к докладу царю. В протоколе есть помета Познякова об исполнении этого решения.

Нам не удалось отыскать «Мнение» Иностранной коллегии. Возможно, она использовала для этой цели «Реляцию, каким обра­зом молодые графы, бароны и шляхтичи в Швеции к государст­венным службам воспитаны и потом употреблены бывают», кото­рую составил Г. Фик и 7 февраля 1721 г. прислал в коллегию. В Швеции и Лифляндии, писал Фик, «шляхта, как и другие чины, имели издревле свободу детей своих по благоизобретению воспи­тать, учить и в чужестранные земли отпускать». Дворяне не несут обязательной службы: «...там никому от правительства не повелеваетца, чтоб он своих детей к воинному или морскому делу или гражданскому приводил или в Стокгольм посылал». Из «Реляции» Фика следовало, что образование в Швеции при­обрело уже в это время ярко выраженный дворянский характер. Для обучения детей дворян имеются академии, гимназии, школы. Богатые лица учат детей дома, а затем посылают за границу, оп­ределив их склонность к гражданской или военной службе. Служ­ба в армии начинается с 16-17 лет, причем дворянину дается преимущество: «...чины снизу проходит, однако ж по его состоянию и достоинству скорее, нежели подлых людей, произведен бывает», чему в немалой степени способствуют богатство и связи родите­лей. В таком же возрасте дворяне начинают служить и в граж­данских учреждениях; наиболее способных молодых людей швед­ский король за свой счет посылает учиться за границу (в Герма­нию, Италию, Францию), где они приобретают знания, опыт, связи. По возвращении в Швецию этим людям дается преимущество при замещении должностей в государственном управлении по сравне­нию с теми, кто меньше учился. Фик отметил, что «из шведского шляхетства не вступит никто, хотя б он в какой скудности ни был, в рядовой чин писарей, яко в канторы, таможни, магистраты, су­дебные и прочие, но он охотнее до смерти пойдет под мушкет насупротив того». В случае нужды в средствах дворяне, не знающче «добрых наук», идут служить канцеляристами только в Боль­шую государственную канцелярию или коллегии. Далее Фик обращал внимание на то, что дворяне заботятся о своих «маетностях», фабриках, рудокопных заводах, «дабы при­ватная экономия в государстве не убавилась». Тем, кто служит, король охотно дает отпуск для ведения хозяйства. Каждый дворя­нин легко может получить отставку и поступить на службу к дру­гому монарху. Если шляхтич верно служит королю, то «никогда телесно лишением чести или маетностей наказан не бывает или в руки палача не впадает», за исключением тяжких преступле­ний. Нарисованная Фиком картина дворянских вольностей, суще­ствовавших в Швеции «издревле» и «во время самодержавства», возможно, независимо от намерений ее составителя, имела поле­мический подтекст: в ней как бы осуждались действия Петра I, сурово каравшего русских дворян за уклонение от государствен­ной службы и нежелание учиться.

В сенатском протоколе от 10 января 1722 г. указано, что в этот день в Преображенском на Генеральном дворе присутствовали «7 персон» во главе с Петром I (Апраксин, П. Голицын, Головкин, Кантемир, Матвеев, Толстой, Шафиров), а также обер-секретарь Позняков, которые приняли важное постановление: «По учинен­ному Табелю о рангах, кто до коего ранга дойдет, те чины иметь быть до смерти или до извинения какого». Тем самым чинов­ники получили право пожизненно пользоваться теми привилегия­ми, которые давали им их ранги. Однако «чины» и «ранги» не бы­ли наследственными, их надо было заслужить. При этом было спе­циально оговорено, что не следует смешивать «ранги» и «чины», соответствующие тем или иным должностям, которые человек за­нимает в течение определенного срока. Сенат распорядился к «пунктам о рангах учинить реестр, как в Морском регламенте учи­нено». Это постановление было выполнено.

В результате в окончательной редакции Табели о рангах по­явилась новая (17-я) статья, согласно которой «президенты и вице-президенты в надворных судах, обер-ландрихтеры в рези­денции, президент в магистрате в резиденции, обер-комиссары в коллегиях, воеводы, обер-рентмейстеры и ландрихтеры в губерни­ях и провинциях, казначеи при монетном деле, директоры над пошлинами в портах, обер-экономии комиссары в губерниях, асес­соры в надворных судах и губерниях, камериры при коллегиях, ратманы в резиденции, почтмейстеры, комиссары при коллегиях, камериры в провинциях, земские комиссары, асессоры в провин­циальных судах, земские рентмейстеры не надлежит за вечный чин почитать, но за уряд как вышеписанным, так и им подобным, ибо оные не суть чины. Того ради ранг иметь должны, пока они действительно у своего дела обретаются, а когда переменятся или отставятся, тогда того ранга не имеют».

10 января 1722 г., будучи в Сенате, Петр I распорядился со­ставить указ: «О вчинении афицерских детей, которые не из шля­хетства, во шляхетство, а штатских чинов детей во шляхетство не считать». Первая часть этой фразы повторяла содержание царского указа от 16 января 1721 г., уже отраженного в проекте Табели о рангах (14-я ст.). Новым здесь было запрещение предо­ставлять дворянское звание детям гражданских чиновников. Од­нако эта мысль была изложена в самой общей форме и не давала ответа на вопрос, всех ли категорий «статских» чиновников она касалась.

Чем можно объяснить то, что Петр I год спустя снова вернул­ся к вопросу о законодательном оформлении права на дворянство для офицеров армии, вышедших из непривилегированных сосло­вий и их детей? Вряд ли это можно объяснить тем, что в указе от 16 января 1721 говорилось о выдаче патентов на дворянство обер-офицерам и их детям, а в 1722 речь шла «о вчинении» тех и других в шляхетство. Несмотря на незначительные оттенки в формулировках, в обоих указах речь шла об одном и том же. По нашему мнению, появление нового указа Петра I было вызвано тем, что он опасался недовольства потомственных дворян, кото­рые не желали делиться своими привилегиями с выходцами из со­циальных низов. Видимо, поэтому царь приказал внести разъяс­нение в ту статью нового закона, которая говорила о наделении обер-офицеров и их детей потомственным дворянством. При доработке текста 14-й статьи, которая в окончательной редакции Табели о рангах стала 15-й по счету, дворянами стано­вились все лица, получившие первый обер-офицерский чин в ар­мии, независимо от их социального происхождения, а также их дети, родившиеся после того, как их отцы стали обер-офицерами. При этом было введено существенное ограничение: если у ново­испеченного обер-офицера уже были дети, то ему предоставля­лось право записать в дворяне только одного сына. «Протчие же чины, как гражданские и придворные, которые в рангах не из дворян, оных дети не суть дворяне». Таким образом, согласно новой редакции статьи, был значительно ограничен круг лиц, имев­ших возможность получить за службу потомственное дворянство.

На заседании Сената 11 января продолжалось обсуждение про­екта Табели о рангах. Запись в протоколе за этот день проливает некоторый свет на характер прений. Между сенаторами, не сму­щавшимися присутствием императора, то и дело возникали ост­рые ссоры и разногласия. Чтобы продвинуть далее подготовку но­вого закона, «обер-секретарь Позняков предлагал: что в Табель, которой в рангах вновь подписан, из прежнего табеля чинов, о ко­торых по мнениям спору не было, не внесено, и их к тому сооб­щить ли». На этом же заседании Петр I «указал для сообщения оный Табель переписать светлее, и оных впишет», т. е. сам разместит по рангам и классам те должности, о которых горячо спорили сенаторы. Два дня спустя, 13 января, когда сенаторы находились в Сто­ловой палате и проводили смотр дворян, к ним пришел каби­нет-секретарь А. В. Макаров и сообщил, «что его царское вели­чество указал двум персонам из Сената и двум из воинских окон­чить Табель о рангах». На следующий день Сенат назначил комиссию, в которую включил канцлера Г. И. Головкина, прези­дента Берг-коллегии Я. В. Брюса и генерал-майоров И. И. Дмитри­ева-Мамонова и М. А. Матюшкина. Оба генерала были членами присутствия Военной коллегии и участвовали в ее заседаниях, на которых обсуждались проект Табели о рангах и дополнения к ней. К тому же они были тесно связаны с гвардией. Они могли лучше штатских чинов Сената проследить за точным соблюдением иерар­хии воинских чинов в тексте нового закона. Канцлер Головкин длительное время возглавлял Посольский приказ, а затем Иност­ранную коллегию и хорошо знал существовавшие в европейских государствах системы учреждений и чинов. Брюс принадлежал к числу наиболее образованных сотрудников Петра I. Ему царь поручал сбор иностранных законов о праве наследования, чинах, артиллерии и по другим вопросам. Брюса Петр I назначил руко­водить работой по составлению регламентов и инструкций колле­гиям.

15 января 1722 г. комиссия Сената редактировала проект Та­бели о рангах. 16 января она докладывала сенаторам о своей деятельности, но в протоколе не указано, о чем именно шла речь . Можно предположить, что среди членов комиссий, а затем и в собрании сенаторов опять возникли разногласия по вопросу о пре­доставлении дворянства выходцам из социальных низов, дослу­жившимся в армии до обер-офицерского чина. Сами сенаторы не смогли прийти к единому мнению по этому вопросу и обратились за советом к царю. Этим и можно объяснить то обстоятельство, что на заседании Сената 16 января с участием Петра I опять об­суждался вопрос о предоставлении потомственного дворянства ар­мейским обер-офицерам и их детям, хотя его принципиальное ре­шение уже было дано Петром I год назад в указе от 16 января 1721 и подтверждено в Сенате 10 января 1722. В результате в протоколе Сената появилась следующая запись царского указа: «О бытии штапу-афицером, которые не из шляхетства, в дворянех и о произвождении их детей в дворянство ж». Тут же было реше­но, «куда надлежит послать указы и в народ публиковать». Подтверждая прежнее решение, Петр I, во избежание недоразу­мений, специально оговорил, что выходцы из низов, дослуживши­еся до штаб-офицерских чинов, и их дети тоже являются по­томственными дворянами (в указе 1721 г. упоминались лишь обер-офицеры). 16 января 1722 г. Петр I вместе с сенаторами обсуждал также вопрос о размерах денежного жалованья чиновникам, после чего было решено назначать «стацким и придворным чинам жало­ванье против положенных военных рангов», однако реализацию этого постановления решили отложить до утверждения Табели о рангах. В опубликованном указе предлагалось представить царю соображения, какое устанавливать жалованье чиновникам: рав­ное окладу офицеров, больше или меньше.

В период между 13 и 17 января 1722 г. комиссия Сената снова уточняла размещение гражданских должностей по рангам и во всех затруднительных случаях обращалась к царю. Сохранились ее докладные пункты с резолюциями Петра I. В них комиссия, в частности, спрашивала, какие ранги следует дать секретарям коллегий и губернских канцелярий, бургомистрам и обер-фискалам, а также именитым людям Строгановым. Когда Петр I не смог ответить па вопрос комиссии о рангах государственных се­кретарей во Франции, он наложил резолюцию: «Писать к Павлу Егужинскому, чтоб о сем он спросил Кампрезона» (французского посла). 17 января 1722 Петр I и сенаторы обсуждали вопрос об обя­занностях герольдмейстера. Царь решил учредить при Сенате эту должность. В указе от 12 января 1722 г. его обязанности были сформулированы в самой общей форме: «При Сенате надлежит быть... герольдмейстеру или иной какой чин, кто б дворян ведал и всегда представлял к делам, когда спросят». Теперь эта мысль получила дальнейшее развитие: «Герольдмейстеру перво знать надлежит дворян всех и их детей. И когда кто х какому делу спро­шен будет, то б мог несколько человек к тому достойных предста­вить. Также кто когда умрет или у кого дети родятся, чтоб ведал же и имел о том записку, как было в Розряде». Затем 17 января Петр I и сенаторы «имели разсуждение о учинении Табеля о ран­гах и [к] подписанию приказали переправить». 19 января 1722 г. они снова «слушали Табель о рангах и к тому о поступке прило­женные пункты». После этого заседания Сенат не обсуждал проект Табели о рангах. В Полном собрании законов окончатель­ный текст Табели о рангах опубликован под 24 января 1722 г. В этот день Петр I подписал ее текст (этот экземпляр нам не уда­лось найти). Однако и после утверждения Табели о рангах в нее

Табель о рангах была напечатана в Москве 30 января 1722 г. 2 февраля на Генеральном дворе ее еще раз смотрел Петр I вместе с сенаторами, после чего приказал «оной Табель и пункты публиковать». Это было выполнено Сенатом 14 февра­ля 1722: «Сего ж числа учиненные Табели о рангах посланы для публики и объявления в Москву и прибиты при воротех». В протоколах Сената не отражена работа комиссии по редак­тированию проекта Табели о рангах. Мы не ошибемся, если ска­жем, что вся ее деятельность проходила под руководством Петра I и при его активном участии. Среди черновых бумаг царя сохра­нился листок, на котором он написал: «...ранги чинам воинским, и статским и придворным, которые в котором класе чины и ко­торые в одном класе, те имеют по старшинству вступления в чин между собою, однако же воинские выше протчих, хотя б и старее кто в том класе пожалован был». Вниду почерком кабинет-секре­таря А. В. Макарова написано: «Табель о рангах всех чинов во­инских, стацких и придворных», которые ему, вероятно, продик­товал Петр I. В окончательном варианте эти слова стали заго­ловком Табели о рангах. На листе имеется поставленная рукой Макарова дата – «1722 год». Таким образом, Петр I был авто­ром заголовка нового закона, в котором в концентрированной форме изложена его суть: строгая иерархия всех чинов в зависи­мости от личной выслуги, которые дают их обладателям особые прртвилегии в счете служебного старшинства между чиновниками.