Причины компрадорского пакта
Итак, статья адресована прежде всего правым — той самой компрадорской олигархии, перед которой Кремль взял на себя обязательства по давнему, 2000 года, социальному контракту.
Собственно, весь посыл статьи в том и заключён, что консервативная фракция настаивает на сохранении прежнего социального контракта Кремля с компрадорами, видя в том их общие, то есть «наши», задачи. Ради стабильности правящей фракции В.В.Путина условиями этого контракта допускаются частичная бюджетно-налоговая национализация компрадорской ренты (экспортно-сырьевой) и политика индексации социальных расходов. В обмен компрадоры сохраняют диктатуру своей олигархически-компрадорской собственности и политической власти, а сверх того сохраняют плоскую шкалу подоходного налога (2002 г.), оффшорную юрисдикцию, щедрые государственные заказы, стабилизационный фонд нефтедоллара (2004 г.), ежегодное повышение тарифов на электроэнергию, бензин, транспорт и прочие формы извлечения прибыли за счёт налогоплательщиков.
Резонен вопрос, почему политический торг был затеян именно перед выборами президента и именно между Кремлем и компрадорами? Потому, прежде всего, что конституционная должность президента как главы неоколониальной администрации в нынешних условиях есть товар, который продаётся и покупается за валюту подобно всем остальным товарам. Причём сделка оформляется между заинтересованными сторонами при посредничестве «мировой империи» в лице США.
Инициатором выступила компрадорская олигархия. Отважиться на открытый торг с Кремлем её вынудило отчаяние. Она шкурой ощущает резкое полевение страны, ставшее результатом переоценки ценностей в результате кризиса 2008—2009 годов. Кризис обесценил социальный контракт Кремля с олигархами. Общепризнанным стало полное банкротство либерализма как антигосударственной идеологии. Рынок потерял ореол божественности и всемогущества. Народ всё более убеждается, что работает не рынок, работают люди. Развенчаны абстрактные ценности свободы и демократии, ибо свобода и демократия свелись на деле к диктатуре олигархического меньшинства против социально-трудового большинства. Общество убедилось в абсолютной социальной несправедливости и экономической неэффективности того решения вопроса о власти и собственности, какое было навязано реакционными реформаторами на рубеже 1980—1990-х годов. Россия всё упорнее формирует социальный заказ на стратегическую национализацию и вертикальную интеграцию собственности.
Таким образом, явно складываются объективные и субъективные предпосылки левого поворота, причём они всё более сближаются. Возражать против стратегической национализации реакционерам день ото дня всё сложнее. Против же вертикальной интеграции собственности и создания экономики межотраслевых корпораций возражения вообще исключены, ибо это живая практика каждой из развитых индустриальных держав современности. С этим не поспорить. Напротив, общество задается вопросом: почему Соединенным Штатам Америке позволительно иметь экономику ТНК, а России — непозволительно?
Между тем, итог что стратегической национализации, что вертикальной интеграции собственности на практике один и тот же – уничтожение олигархически-компрадорского капитала, бесследное его растворение в промышленном.
Поэтому компрадорский олигархат панически боится даже простого упоминания национализации и вертикальной интеграции. И поскольку эти факторы неотделимы от неоиндустриализации, бешеный испуг вызывают сами разговоры о новой индустриализации России. А ведь совсем недавно В.В.Путин был в числе тех, кто, пусть на словах, но высказывался за новую индустриализацию нашего народного хозяйства, истерзанного деиндустриализацией. Он признавал необходимость новой индустриализации. Была принята даже правительственная программа новой индустриализации Сибири. Теперь он совершил очередной политический кульбит.
В неоиндустриальном консенсусе России таится смертельная угроза для олигархически-компрадорского меньшинства. Вот отчего оно всполошилось. Даже слова о новой индустриализации оно воспринимает как заигрывание с левеющим социальным большинством, как некий «сдвиг» Кремля влево. Страх полной потери внутренней политической опоры довлеет над компрадорской олигархией. Поэтому-то она ребром поставила вопрос, как и чем Кремль может гарантировать приверженность основным условиям социального контракта, прежде всего — защиту от национализации.
Для гарантии крайне правым нужен полностью извне управляемый ставленник, послушно выполняющий волю иностранного капитала. Без надёжной опоры внутри страны им, естественно, понадобилась гарантия извне — в виде, самое меньшее, внешнего монетарного управления. Данное условие согласовано ими с Вашингтоном как центральное, в связи с чем их по праву можно назвать атлантистами. Они потребовали пересмотра социального контракта с Кремлём, чтобы включить в него именно это условие. Этот, по сути реакционный вариант, означает возврат к 1990-м годам и превращение В.В.Путина во второго Б.Н.Ельцина. С благословения И.Юргенса, А.Илларионова и других атлантисты запугивают: если, мол, В.В.Путин не станет вторым Б.Н.Ельциным, то превратится во второго Л.И.Брежнева. С 2009 года, когда началось отчётливое полевение общества, они усиливают своё давление.
Позиция компрадорской олигархии как стороны, заинтересованной в обновлённом социальном контракте с Кремлем, выражена в обновлённом варианте «Стратегии-2020». Атлантисты представили соответствующий доклад в декабре 2011 года. Рассматривался он в январе 2012 года в узком составе при участии В.В.Путина и Д.А.Медведева. Затем стороны ударили по рукам при посредничестве миссии Киссинджера. Через десять дней, 30 января 2012 года, Кремль выпустил успокоительный для реакционеров манифест компрадорской стабильности. В.В.Путин уже не заикается о новой индустриализации и в тысячный раз открещивается от госкапитализма: «Ошибочно на основании нашей работы по собиранию, реструктуризации и предпродажной подготовке активов делать выводы о разрастании госкапитализма».
Смысл здесь в том, что дальше бюджетно-налоговой национализации части компрадорской ренты дело не пойдёт. Фундаментальной, базисной, системной национализации стратегических высот экономики не будет. Вместе с тем отвергаются и поползновения против частичной национализации экспортно-сырьевой ренты. Иными словами, В.В.Путин берёт на себя дополнительное обязательство оградить интересы компрадорской олигархии от «левой угрозы» и национализации собственности, но при условии сохранения своего контроля над нефтедолларовой казной.
Как видим, консервативная фракция вступила в циничный политический торг с компрадорским олигархатом за счёт российских граждан. В жертву приносятся коренные интересы: прогресс России, преодоление деиндустриализации и новая индустриализация, автоматизация рабочих мест, повышение высокотехнологичной занятости, рост производительности труда и уровня жизни россиян.
Вот почему в статье В.В.Путина пересказываются чужие, сплошь тривиальные, мысли с избитыми буржуазно-либеральными, антигосударственными заблуждениями вперемешку со славословиями в адрес частного капитала и конкуренции. Свои представления пробиваются у В.В.Путина лишь тогда, когда он манифестирует линию компрадорской неоколониальной стабильности страны. В остальном автор находится в плену заскорузлых буржуазных догм и предрассудков, обращённых далеко вспять, ещё в XIX век. Ничего случайного в том нет. Текст пестрит охвостьями крайне правого, реакционного варианта «Стратегии-2020».