4.5. Понятие контркультуры

Понятие “контркультура” является относительно новым в арсенале культурологического знания, его активное использование отмечается лишь начиная с последних десятилетий ХХ века. Однако его статус в системе понятий культурологии, в зависимости от представлений о роли феномена контркультуры в культурной динамике, может существенно возрастать, вплоть до включения рассматриваемого понятия в число базовых дефиниций культурологической науки.

Всесторонний анализ понятия контркультуры содержится, в частности, в работах Павла Семеновича Гуревича, отталкивающегося от анализа западных исследований в этой области.¹

П.С.Гуревич отмечает, что в современной культурологии понятие контркультуры имеет по крайней мере два основных значения. Во-первых, оно обозначает социально-культурные установки, противостоящие фундаментальным принципам, господствующим в данной культуре. Во-вторых, оно часто обозначает совокупность молодежных субкультур 60-х и последующих гг., отражающих критическое отношение к современной культуре Запада и отвержение ее как “культуры отцов”.

Сам термин “контрукльтура” ввел в оборот американский социолог Теодор Роззак в 60-е гг. для обозначения новых духовных влияний, направленных против господствующей культуры, проявившихся в деятельности ранних битников и хиппи.

В середине 40-х гг. писатели Джек Керуак, Уильям Берроуз и Аллен Гинзбург положили начало движению битников, в котором синтетически сливались поэтизация мужского, бунтарского начала с сексуальными (в том числе ставшими модой среди интеллектуалов – гомосексуальными) экспериментами, с повышенным интересом к восточным культурам. Сущность битничества символически раскрывает название романа одного из его основателей Дж. Керуака “На дороге”: это бесконечный побег от благополучия, показного пуританства и ханжества буржуазного общества, от традиций “общества потребления”, лишенный смысла побег в никуда...

В 60 – 70-е гг. образовался сложный спектр молодежных субкультур. Это и агрессивные, наводящие ужас на обывателя, одетые в кожу с головы до ног мотоциклисты-рокеры, культивирующие мужской дух, жестокость и прямоту межличностного общения, считающие “своей” музыкой ранний рок-н-ролл Элвиса Пресли и Бада Холли. Это и панки, эпатирующие на имидже “отброса общества”, откровенно бросающие вызов установкам общественной морали (сам термин восходит к слову “уличная девка”, известному еще с XVI в., а в современном английском истолковываемое как “испорченный”, “никчемный”). Одним из родоначальников движения панков считается лидер группы “Марионетки” Остерберг (псевдоним – Игги Поп), в 1970 г. устроивший в Детройте целый “спектакль”, включавший раздирание голой груди осколком стекла, нацистскую атрибутику, выкрики типа “Меня тошнит от вас”, “Я – последнее дерьмо” и т.п. К концу 70-х гг. панк-группы наподобие “Секс-пистолз” росли как грибы.

Иной тип молодежной субкультуры представлен наследниками хиппи – баба. Баба культивируют такие формы эскапизма как непрерывное слушание музыки и грезы об Инди, пребывание в наркотическом дурмане, общую пассивность и смирение.

По мнению П.С.Гуревича, натиск новых ценностных ориентаций, представленных молодежными субкультурами оказался недолговечным и официальная, господствующая культура в целом устояла (характерно появление в 1977 г. такого молодежного движения как теды, выступившие в противовес панкам охранителями наличного социального порядка).

Однако подобный ответ на данный вопрос не является исчерпывающим, ведь во многом под влиянием контркультуры произошла переоценка этики труда, смысла жизни, отношений между полами и т.д. По мнению Д.Белла ныне в западном мире традиционная протестантская культура замещена новой, которую он обозначает термином “модернистская”. Профессор Калифорнийского университета Б.Бергер в книге “Выживание контркультуры” отмечает, что молодежные субкультуры не исчезли, а как бы вплелись наподобие пестрых нитей в ткань традиционной урбанистической культуры, в результате чего и сама ткань оказалась преобразованной.

Выступив против установок западной культуры, бунтарские субкультуры противопоставили им собственные ценности. Сегодня, с одной стороны, есть основания говорить о растворении новых ориентаций в лоне господствующей культуры, с другой стороны, эти ориентации не исчезли, а по выражению П.С.Гуревича, как бы вошли в плоть и кровь современной западной культуры, и сама эта культура, вобрав в себя новые компоненты, предстала во многом иной.

В связи с этим в работах ряда современных исследователей (Д.Белл, Т.Роззак, Дж.Уэбб) делается предположение о том, что контркультура в целом обладает существенным культуротворческим зарядом.

Таким образом контркультура, если придать данному термину обобщающее культурфилософское истолкование, предстает в виде механизма культурных инноваций, значимого фактора культурной динамики, обладающим огромным потенциалом обновления.

Хотя экстраполяция данного понятия на прошлые исторические эпохи вряд ли является достаточно корректной, но используя понятие контрукльтуры в расширительном значении, можно отыскать оппозиционные социокультурные явления, аналогичные по силе воздействия на базовую культуру и ее трансформации и в различных исторических типах культуры, в особенности на их границах (Реформация, Просвещение – формировались как альтернативные, нонконформистские системы идей).