Денежные нововведения.

Де-юре Россия была провозглашена республикой лишь в сентябре 1917 г. Однако на деньгах страны это нововведение нашло отражение значительно раньше. Проще всего было изменить технологию печати марок-денег, что и было проделано с «медными» номиналами. Если ранее над надписью о «хождении наравне» на марках в 1, 2 и 3 коп. находился имперский герб – двуглавый орёл при царских коронах и регалиях, то теперь его заменили цифровым обозначением номинала.

26 апреля 1917 г. в обращение были введены купюры в 250 и 1000 рублей – первый выпуск собственных денег Временного правительства. Их дизайн достаточно хорошо продуман и отражал все новые явления, которые имели место в жизни новой России. На смену атрибутам монархии пришли атрибуты «свободной России» - с двуглавого орла «слетели» короны и гербы городов, ранее отражавшие титул императора («царь Казанский, Астраханский, великий князь Финляндский…»). В благополучный исход Февральской революции тоже пока ещё верилось – так что купюры украсились символом благополучия и процветания - свастикой.

Черты кризиса сказались в том, что лицевая сторона банкнот выполнена уже всего лишь двумя цветами (на 250-рублёвке надписи выполнены тёмно-зелёным по серому фону; на 1000-рублёвке – тёмно-зелёным по салатовому). Только купюра в 1000 рублей сохранила индивидуальную серию и номер; 250-рублёвки пронумерованы «миллионным» способом. Первая российская тысячерублёвка вошла в историю под именем «думка» или «думская деньга». Дело в том, что на лицевой стороне печаталось изображение здания Государственной Думы (Таврического дворца в Петрограде) – как символ демократии и будущего парламентаризма, до которого, увы, в 1917 г. дело так и не дошло.

На первом этапе их существования «думкам» поверили – население стало активно изымать банкноты из обращения и хранить в них свои сбережения – банкам доверяли уже немногие, предпочитая спрятать деньги «под матрас». Да и задумывалась эта купюра как стабилизирующий фактор денежного обращения: об этом свидетельствует хотя бы «строгая» нумерация «думок», производившаяся по образцу нумерации царских 100- и 500-рублёвых билетов: номера индивидуальны; в каждой литерной серии не 1 млн., а лишь 200 тыс. банкнот.

Стабильности, увы, не наступило. Завершающим аккордом деятельности Временного правительства как автора денежных нововведений стало решение о выпуске в обращение с 23 августа 1917 г. т.н. «государственных казначейских знаков», больше известных как «керенки».

Не было времени как следует подумать над дизайном этих банкнот, поэтому за основу взяли рисунок знака почтовой оплаты – русской марки консульской пошлины номиналом в 10 рублей, выпускавшейся до революции. «Керенки» представляли из себя маленькие купюрки размерами 55 на 43 мм, вовсе без номеров и серий. Их печатали листами, как обои, а потом резали вручную. Некоторые образцы не резали, а слюнявили и рвали. Одна из таких «шедевров искусства» представлена на фото.

Дизайн «керенок» примитивен, отражает всю глубину кризиса, сложившегося в стране к осени 1917 года. Единственный атрибут госсимволики – двуглавый орёл без корон и регалий – сжался до маленького изображения.

«Керенки» печатались в два цвета: коричневым по тёмно-жёлтому фону 20-рублёвые и красным по зелёному 40-рублёвки. Из всех полезных надписей сохранилась лишь обязывающая принимать расчётные знаки наравне с кредитными билетами и предупреждающая об ответственности за подделку. Прекрасные элементы практически отсутствуют и крайне примитивны – это изображение почтового колокольчика, оставшееся от консульской марки. 20- и 40-рублёвки различаются лишь цветом и обозначением номинала. Причиной выпуска в обращение этих денег стала – вот уж самое яркое свидетельство приближающейся катастрофы – дороговизна печати традиционных «царских» билетов.³²

Народ немедленно отреагировал на такие, с позволения сказать, нововведения: установились «обменные курсы» валют. Так, в деревне отказывались принимать «керенки» наравне с «царскими» билетами; установилось соотношение, средний показатель которого – 20-рублёвая «керенка» шла сначала за 10, а потом и за 5 «царских» рублей. За свою схожесть с бутылочными этикетками «керенки» получили в народе прозвание «от кваса ярлыки».³³

Летом 1917 г. поэт Оленин-Волгарь написал в адрес главы Временного правительства А.Ф. Керенского стихотворение, где призывал того:

Зови нас жертвовать собою, -

Но если на призыв борьбы

Мы не пойдём вперёд с тобою,

Как малодушные рабы, -

Тогда признай мечтою дикой

Свободы русской торжество,

И, сбросив с плеч свой крест великий,

Поставь над Родиной его.

Долгие годы идут споры о том, почему политика либералов, взявших власть в феврале 1917 г., потерпела крах. Объективных факторов множество, но самый главный фактор, на наш взгляд, субъективен: это менталитет русского народа. Та самая «немытая Россия – страна рабов, страна господ». В феврале 1917 г. народ пошёл не за, а против. Против бездарного царя, чья политика довела социальную и экономическую ситуацию в стране «до ручки». А либеральные деятели – и прежде всего А.Ф. Керенский – решили, что это то же самое, что идти за завоеванием западных либеральных свобод.

Любопытен в этом отношении т.н. «американский выпуск» денег Временного правительства. Выпустив «думки», либеральные деятели готовились к полномасштабному обмену денег; билеты с царскими портретами и регалиями должны были быть заменены купюрами с новой символикой, главной героиней которой была наконец-то обретённая Свобода. Был разработан проект новых банкнот и в США была начата их печать. К сожалению, когда тираж был готов, в столицах России уже орудовали большевики; купюры «застряли» в Сибири и были использованы правительством А.В. Колчака.

Купюры эти, разработанные при участии американских дизайнеров, во многом напоминают доллары США: и по оформлению, и по неярким тонам. Но самое примечательное в них – портрет символической Свободы. Это молодая, красивая, но отчего-то очень печальная девушка. Она сидит, о чём-то глубоко задумавшись.

Последующие события, а особенно то, насколько быстро русский народ поверил агиткам большевиков (вот уж воистину – каждый народ заслуживает той власти, которую имеет!), подтвердили этот пессимизм американских дизайнеров. Действительно, что такого могла забыть Свобода в стране полуграмотных «лиц непривилегированного сословия»? Было отчего и над чем ей задуматься. Проект по быстрому воспитанию в рабах гражданского сознания привёл к безвластию и беззаконию, надёжными свидетелями чего являются денежные знаки.

БОРЬБА ДЕНЕГ ЗА ВЫЖИВАНИЕ

(1918-1921)

«Имеет хождение наравне

с постановкой сатиры».

Эта фраза содержится на т.н. «театральном денежном знаке» театра сатиры под управлением С.Г. Чарского. Эта «купюра» была выпущена в гораздо более поздние, чем исследуемый период, времена, как проявление таланта сатириков.³⁴ На «дензнаках» той же серии можно прочитать и другую надпись: «Имеет хождение, хотя и без ног, и обеспечивается золотым запасом - сельтерской водой и квасом». Но, несмотря на всю комичность, эти «деньги» наиболее правдиво отразили сущность той ситуации, что господствовала в российской денежной системе в 1918-1921 гг.

Это уникальный период в российской истории – по стране ходило около пяти тысяч разновидностей денежных знаков – и Россия скатилась до периода первобытности, перейдя на натуральный обмен. Потому что на «бумажки» купить невозможно было абсолютно ничего. Лучшей иллюстрацией к тому положению, что сложилось в годы Гражданской войны, может служить сцена из советского фильма-оперетты «Свадьба в Малиновке», где «адъютант» Попандопуло покупает у священника серебряный крест: «Вот, на тебе сто миллионов!.. А, бери все, я себе ещё нарисую!».

Придя к власти, большевики первым делом национализировали банки, слили их в единый Государственный банк и отказались платить по облигациям займов прежних правительств, оставив своё население и зарубежных кредиторов без 36,2 млрд. руб. золотом.³⁵ Что, впрочем, никак не способствовало появлению в казне золота реального. Поэтому Ленин в докладе на I Всероссийском съезде представителей финансовых отделов советов заявил: «Работа печатного станка, практиковавшаяся до настоящего времени, может быть оправдана, как временная мера…».³⁶

«Работа печатного станка» при большевиках шла поистине по-стахановски. К 1921 г. денежная масса в стране увеличилась в 100 раз, цены – в 8.000 раз.³⁷ Ранее Ленин, говоря о деятельности Временного правительства, заявлял: «Необъятный выпуск бумажных денег поощряет спекуляцию, позволяет капиталистам наживать на ней миллионы, создаёт громадные трудности столь необходимому расширению производства, ибо дороговизна материалов, машин и проч. усиливается и идёт вперёд скачками».³⁸ Про то, что сам натворил, «гениальный вождь и учитель», разумеется, промолчал. А в позже нашлось и оправдание такой «финансовой деятельности» советского правительства:

«Процесс колоссального роста эмиссии бумажных денег фактически представлял собой инфляцию. Как всякая инфляция, она была связана с большими трудностями для трудящихся. Но социально-экономическое содержание её в корне отличалось от военной инфляции царского и Временного правительства и от всякой капиталистической инфляции вообще. Эмиссия бумажных денег во время Гражданской войны направлялась не против трудящихся, а против эксплуататорских элементов. Она совершенно обесценивала денежные накопления буржуазии, особенно кулачества, державшего деньги в кубышках. Тем самым мощь свергнутой буржуазии была существенно подорвана».³⁹

На грош пятаковских

П ервые большевистские деньги – т.н. «пятаковские» - по фамилии нового управляющего Госбанком Пятакова⁴⁰ – печатали, ещё используя клише денег Временного правительства. На этих купюрах всё тот же двуглавый орёл без корон и надпись «Государственный кредитный билет» пока вовсе без обозначения государства, которое их выпускало. Сохранился и старый, дореволюционный шрифт: слова оканчиваются на твердые знаки; в обозначениях серий крупных номиналов присутствуют буквы «ять» и «фита». Выпущенные лишь в октябре 1919 г., «пятаковские» банкноты - надёжные свидетели ничтожности материально-технической базы большевизма.

В октябре 1919 г. в обращение поступили кредитные билеты номиналами от 1 до 10.000 рублей, выпущенные с указанием предыдущего года – «1918». Все они оформлены однотипно, исключением являются лишь два крупнейших номинала. Везде основное место занимает обозначение номинала цифрами справа и слева на обеих сторонах банкноты. В центре на обороте – двуглавый орёл без корон и надпись о преследовании по закону за подделку данных кредитных билетов. На лицевой стороне в центре – обозначение номинала словами и ниже – надпись, изменившаяся по сравнению с надписью на банкнотах Временного правительства. Если билеты более ранних выпусков подлежали размену на золото по строгому курсу: «1 рубль = 1/15 империала, содержит 17,424 доли чистого золота», то на большевистских деньгах надпись иная: «Кредитные билеты размениваются государственным банком на золотую монету без ограничения суммы и обеспечиваются всем достоянием государства». Об обменном курсе при размене на золото – ни слова.

Дизайн банкнот номиналами от 1 до 1000 рублей примитивен – из всех украшений только довольно убогие рамки, обрамляющие общую композицию. Купюры напечатаны в два цвета, а мелкие номиналы, по сути, даже в один: рубль выполнен печатью тёмно-жёлтого цвета по светло-жёлтому фону.

Исключением стали банкноты в 5.000 и 10.000 рублей. Они имеют ряд преимуществ. Так, однотонный фон банкнот (синий на купюре в 5000 и красный на купюре в 10.000) расцвечен сложными, выполненными техникой многоцветной печати, геометрическими рисунками, окружающими двуглавого орла на оборотной стороне. Присутствует также символ благополучия – свастика – на лицевой стороне банкнот. И, наконец, в отличие от всех предыдущих номиналов, напечатанных с «миллионными» номерами, эти купюры имеют индивидуальную нумерацию.

В этой серии особенно примечательна купюра в 10.000 рублей. Разработанная в 1919 г., купюра с точки зрения дизайна продумана достаточно грамотно. Основной цвет – красный, цвет победившей социалистической революции. Доминирующий дополнительный цвет – коричневый, он хорошо гармонирует с красным. Надписи в дореволюционном орфографическом стиле и двуглавый орёл без корон – временное явление, порождение крайне тяжёлого материально-технического оснащения Гознака в те годы. Свастика в 1919 г. – символ благополучия, грядущего «светлого будущего».

Взгляд на купюру в наши дни вызывает совсем другие ассоциации. Если все другие деньги – это всё же «маски» государства, то 10.000 рублей 1918 г. – истинное лицо большевизма. Уникальность этой купюры, по нашему мнению, состоит в том, что с течением времени и в условиях резкой трансформации значений символики, дензнак донёс до наших дней истинную сущность советско-большевистского режима. Задуманная как эффективная агитка новой власти, купюра в итоге отразила её истинное лицо.

Двуглавый орёл и надписи в традициях старой орфографии – свидетельство того, насколько тщетными оказались попытки большевиков «идейно переделать» россиян. Сегодня уже не секрет, что советский «марксизм-ленинизм» имеет с подлинным учением Маркса немного общего. Советские «марксисты» (правильнее было бы назвать их «ленинистами») всего лишь адаптировали учение выдающегося немецкого философа и экономиста к реалиям России конца 10-х гг. ХХ века. Узнай Маркс, что в этой стране: аграрно-индустриальной, находящейся во «втором эшелоне» капиталистических государств, где пролетариата в марксистском значении было 2-3% населения – оказывается возможна (да ещё и первая в мире!) пролетарская социалистическая революция. Трудно сказать, сколько яда вылил бы мастер иронии Маркс на таких «теоретиков марксизма»⁴¹.

Особого внимания заслуживает оборотная сторона банкноты: красно-коричневое поле, посредине которого красуется свастика. Вот уж истинное лицо тоталитарного советского строя, являвшегося «зеркальным отражением» фашизма: как сказали бы математики, числа противоположны по знаку, но равны по модулю.

Что касается реальной покупательной способности «пятаковских» банкнот – то лучшим комментарием станет констатация исторического факта: эти деньги использовались войсками генерала Деникина в качестве… средства антисоветской агитации. Их разбрасывали с аэропланов; на банкнотах были два больших овальных отверстия – знак аннулирования, а также содержались пропагандистские антисоветские надписи, перечень которых приведён в каталоге Кардакова⁴²:

«Деньги для дураков».

«Что вам дали большевики? – Ничего. Что взяли большевики? – Всё!».

«Эти деньги то же, что фальшивые. Они не признаны ни в России, ни за границей. Комиссары-коммунисты ещё раз нагло обманывают вас. Долой советскую власть и её фальшивые деньги!».

«Большевики обещали вам мир, хлеб и свободу, а дали войну, голод, чрезвычайку и в придачу фальшивые деньги».

«Деньги у большевиков, как и всё остальное, обман. Эти деньги никто не признал. Комиссары набивают свои карманы настоящими деньгами, а народу дают «ленинские» и «пятаковские», которые нигде не будут приниматься. Не давайте себя обманывать. Не берите советские деньги. Долой советскую власть и её фальшивые деньги!»

«Обманули комиссары –

Кучу денег надавали,

А теперь за эти знаки

Ты не купишь и собаки».

«Обманули наш народ коммунисты-комиссары:

Денег этих не берут, не дают за них товары.

Наш народ им долго верил и за это претерпел:

Пятаковскими деньгами комиссар его нагрел!».

Дошёл до нас и агитплакат деникинцев: на громадной куче советских денег сидит тощий измождённый человек, одетый в лохмотья, протягивающий руку за милостыней: «счастливый рабочий в Совдепии».

Если же говорить языком цифр – то 26 октября 1918 года эмиссионное право Госбанка было увеличено на 33,5 млрд. рублей; уже к 15 мая 1919 г. этот лимит был исчерпан – тогда особым декретом эмиссионное право Госбанка было освобождено от всяких ограничений. Теперь уж точно денег можно было печатать сколько душе угодно.

Когда в деньгах главное - надпись

Лишь 4 марта 1920 г. особым декретом СНК были, наконец, введены в обращение уже в чистом виде большевистские деньги – «расчётные знаки РСФСР» (датированы «1919»). Главная цель нововведения – снизить расход бумаги и краски на печать дензнаков. Но была и другая причина – большевики должны были утвердить свою символику, в том числе и на банкнотах, хотя тем в период военного коммунизма отводилось внимания куда меньше, чем иным проявлениям материальной культуры.

Предполагалось, что вскоре деньги должны вообще исчезнуть. Тем не менее, лидер большевиков настоятельно потребовал от заместителя народного комиссара финансов, ведавшего разработкой дензнаков, И.Э. Гуковского: «Советскую надпись сделайте!»⁴³. Сделали: на выпущенных в обращение банкнотах с везде присутствует герб РСФСР, а на номиналах начиная от 500 рублей девиз «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» повторен на 6 основных мировых языках кроме русского: английском, немецком, французском, итальянском, китайском и арабском.

Объясняется это просто: в 1920 г. среди большевистского руководства ещё были очень сильны позиции «левых» (как их позже назовёт сталинский агитпроп – «левых уклонистов») во главе с Львом Троцким. Эта группировка искренне верила в необходимость повсеместного распространения власти советов с целью организации мировой революции. Провозвестником грядущего «мирового пожара» и должны были стать новые деньги. А, видимо, чтоб ещё и «на горе всем буржуям» - не стоили эти дензнаки ровным счётом ничего: знайте, империалисты проклятые, что все ваши деньги – всего лишь резаная бумага! Или станут таковой в ближайшее время – когда у вас тоже будет «родная Советская власть».

На рынке в эти годы сложилась своя система обмена, не предполагавшая использования денег. Происходил натуральный обмен товара на товар на рынках. Так, за пару сапог можно было получить 1 пуд ржаной муки, или 30 фунтов крупы, или 3 фунта махорки.⁴⁴ Таким образом, деньги окончательно утратили своё значение как средство платежа – в этих условиях надпись действительно становилась главным компонентом купюры. Народ, однако, не торопился делать из золота унитазы. Чтобы утвердить свои деньги, большевики прибегли к своим любимым насильственным методам. С 1920 г. запрещалось хранение частными лицами наличной иностранной валюты, золота и серебра. Именно таким образом никому не нужные, пустые большевистские бумажки навязывались населению в качестве единственного законного средства платежа.

Переоценка ценностей

Рождение мифа о «потерянной Великой России» состоялось именно в первые годы советской власти. После объявления красного террора и прочих «подарков» «народной власти» населению отношение к монархическому строю, столь яростно уничтоженному в феврале-марте 1917 г., значительно изменилось. Известная доля иронии и злорадства по поводу прежней власти продолжала присутствовать в массовом сознании, но она всё более вытеснялась воспоминаниями о времени, когда деньги были стабильными, а городовые хоть и разгоняли демонстрации, но всё же обеспечивали элементарный правопорядок на улицах. Да и «поддать и закусить» можно было.

Выше мы уже говорили о том, что с введением «керенок» в стране началось как бы параллельное хождение двух валют, формально выпускаемых одним и тем же эмитентом и предназначенных для «хождения наравне». После октябрьского переворота и последовавшей анархии эмитентов появилось превеликое множество; соответственно родилась и новая преступная профессия – спекуляция различными деньгами. Во всех крупных городах появились менялы, лихо соотносившие курсы множества ходивших в данном регионе денег разных выпусков друг с другом «по состоянию на текущий момент» и наживавшиеся на обмене одних на другие.

Единственным регулятором рынка денег была реальная сила правительства-эмитента⁴⁵. Так, на Украине колоссальным уважением пользовались «махновские» карбованцы; в Архангельской области, где при участии британских интервентов был установлен режим «правительства Северной России» безусловно стабильны и дороги были «северные рубли», которые Британская империя обещала обменивать на фунты стерлингов без ограничения суммы по чёткому курсу 40 рублей за 1 фунт⁴⁶. Но лишь стоило власти ослабнуть – её деньги немедленно падали в цене.

Особняком на этом общем фоне стояли «романовские» деньги: в условиях, когда царского правительства давно уже не было, кредитные билеты Империи продолжали оставаться одними из самых «дорогих и хороших денег». Парадоксально, но даже большевики уважали царский рубль и продолжали выпускать билеты с портретами столь ненавистных им реакционеров Александра III и Николая I, хотя внешне никаких объективных причин для того не было.

Заполучив в свои руки расстроенную финансовую систему, в которой циркулировали несколько видов валюты, а также готовясь вскоре выпустить свои собственные дензнаки, большевики по логике должны были бы основной акцент сделать на печати наиболее дешёвых с типографской точки зрения образцов, таких, как «керенки». Изготовление «царских» билетов требовало использования сложных техник: металлизированных сеток, «глубокой печати», орловских машин и пр. – соответственно, процесс был дорог. Но тем не менее: «Большевики продолжают печатать билеты всех образцов… печатают их старыми клише, со старыми годами, повторной нумерацией и с подписью бывшего Управляющего Государственным банком (И.П. Шипова)…».⁴⁷

Эти слова принадлежат одному из видных деятелей Финансово-экономической комиссии при Русском политическом совещании в Париже, председателю правления Русско-Азиатского банка А.И. Путилову и были сказаны им во время заседаний Совещания 21 декабря 1918 и 22 января 1919 года.

И действительно: по данным Де-Тилота, за время с октября 1917 по 1921 гг. большевистским правительством в обращение было выброшено кредитных билетов царского образца едва ли не больше, чем императорским и Временным правительствами вместе взятыми. А именно:

- 214 серий рублёвых банкнот (до октября 1917 г. было выпущено примерно 590 серий);

- 100 серий трёхрублёвок (до этого за 12 лет - 796 серий);

- 267 серий пятирублёвок (до этого за 8 лет – 508 серий);

- 248 серий 10-рублёвок (до этого за 8 лет – 368 серий);

- 30 серий 25-рублёвок (до этого за 8 лет – 138 серий);

- 3 серии 50-рублёвок (до этого за 18 лет – 14 серий);

- 71 серия 100-рублёвок (до этого за 7 лет – 237 серий);

- 84 серии 500-рублёвок (до этого за 5 лет – 28 серий).

Как видим, количество напечатанных рублей царского образца не столь сильно расходится с совокупной эмиссией царского и Временного правительств. Большевики напечатали их на 1504,9 млн. рублей, тогда как два предыдущих правительства вместе выпустили денег на 2088 миллиона рублей. То, что большевики «недобрали» в тиражах мелких дензнаков, компенсируется невиданной (втрое больше, чем при царском и Временном правительствах) эмиссией 500-рублёвых билетов. При гиперинфляции не очень практично «размениваться» на «всякие там» рубли и трёшки.

Большевики не только продолжили эмиссию «повторных» трёшек, начатую ещё Временным правительством, но и самостоятельно исчерпали 784 серии на десятирублёвках, выпустив повторно серию с литерой А, повторившую «тимашевские» червонцы эмиссии 1909-1912 гг. Подобный экземпляр есть в коллекции автора, и имеет серию АБ. Если бы он был с подписью Тимашёва, то он бы датировался 1909 годом. А тут вот такой сюрприз - 1918-1919 год.

Качество выпускавшейся большевиками денежной продукции отвратительно; дефекты печати чудовищны. Но, тем не менее, и население, и местные правительства, зачастую лишь ставившие свои надпечатки на старые купюры, с равным уважением относились к билетам «царского» образца, даже и позднейших эмиссий. В коллекции соавтора данной работы есть «пятёрка-путешественница». Она была выпущена, судя по серии, в конце 1917 - начале 1918 года. Сия купюра побывала в Архангельске, где была признана за «царскую». Там на неё поставили перфорацию «ГБСО» (Государственный Банк Северной области). Позже её признали «своей» на юге России – в Донской области (печать Донского волостного правления). К сожалению, фотографии купюры были утеряны.

Блестяще описан случай подобного уважения к «царским» кредиткам в очерках А.И. Куприна. Будучи бойцом армии Юденича, писатель рассказал о случае 1919 года: голодные белогвардейцы наконец-то дошли до какой-то деревни, где в избе крестьянка пекла хлеб. Солдаты постучали в избу с целью разжиться едой. А далее, как пишет Куприн:

«Тут пришёл мой черёд вступиться.

- Красавица, - говорю я ей, – Вы же не думаете, что мы хотим бесплатно. Возьмите денег сколько хотите. – и протягиваю ей толстую пачку юденических крылаток.

Та едва взглянула.

- А что я с твоими бумажками делать буду? Оклеивать, что ли, избу, или… - Тут она ввернула два словечка очень метких, но совсем не употребляемых в порядочном обществе. – Дал бы царских – был бы другой разговор».⁴⁸

Терновый венец

« Финансовая политика» военного коммунизма требует отдельного описания. Мы же ограничимся сейчас лишь констатацией факта: к середине 1921 г. мясо по государственной (!) цене стоило 16 млрд. руб. за пуд.⁴⁹

Когда стало ясно, что не за горами социальный взрыв, советское правительство объявило новую экономическую политику (НЭП).

Одним из первых её шагов стало укрепление рубля. В конце 1921 – начале 1923 гг. была проведена в 2 этапа деноминация: сначала 10.000 рублей «всех ранее выпущенных образцов» обменивали на «расчётные знаки РСФСР 1922 года», а через год 100 рублей знаками 1922 г. или 1 млн. «денежными знаками, изъятыми из обращения» обменивали на рубль образца 1923 г.

Из обращения была изъята громадная масса разношёрстных денег. «За компанию» с ними, по тому же курсу 10 тысяч за 1 рубль 1922 г. изымались и «царские» билеты. Казалось, последние остатки имиджа этих купюр должны были быть уничтожены. Однако сегодня, пытаясь собирать разного рода денежные суррогаты, коллекционеры часто наталкиваются на такую «разновидность» «царских» билетов, как дензнаки с разного рода проколами или надпечатками, свидетельствующими об аннулировании банкнот. На «совзнаках» и всякого рода местных деньгах таких надпечаток обычно нет.

З ато очень часто на них попадаются надписи иного рода. В коллекции соавтора присутствуют любопытные экземпляры советских денег с надписями: совзнак 1919 г. в 1000 руб. был использован для… подсчёта денежной суммы в 10 млн. 400 тыс. руб. вместо обычного клочка бумаги. А в коллекции автора находится псевдоцарский ГКБ 50 рублей 1899 (1918) с черновыми записями и с пролитыми чернилами.

Говорит это только об одном: изымая из обращения «царские» билеты, большевики стремились не только и не столько вывести из оборота обесцененную денежную массу, но ещё и сознательно уничтожить всяческое уважительное воспоминание о прежнем строе. Крепка была в сознании россиян эта самая царская власть! А при большевиках хуже, чем при ней, не могло быть – потому как советская власть – «народная»!