4.8. Издержки оппортунистического поведения

Издержки оппортунистического поведения возникают вследствие несовпадения экономических интересов индивидов, неопределенности и ограниченной рациональности. Они складываются из потерь от оппортунистического поведения и затрат на его предотвращение.

Как было показано в главе 1, оппортунистическое поведение может возникать как до заключения контракта, так и после. Оппортунистическое поведение может носить вид как незаконной деятельности или прямого нарушения контракта, так и вполне законных действий в рамках имеющегося договора. «Легальный» постконтрактный оппортунизм возникает вследствие неполноты контрактов.

Типы оппортунистического поведения многообразны. Регулярно изобретаются новые формы такого поведения, формируются и новые способы снижения издержек от такого поведения.

Ниже мы рассмотрим три вида оппортунистического поведения², которые достаточно подробно исследованы в экономической теории и практике, а также способы преодоления этих проявлений оппортунизма. Выделение этих видов связано с различными типами асимметрии информации между индивидами.

Скрытые характеристики (hidden characteristics) — ситуация, когда существует асимметрия информации касательно качественных характеристик благ. В результате возникает вид предконтрактного оппортунистического поведения — сокрытие информации, известный таким следствием как ухудшающий отбор (adverse selection).

Скрытые действия (hidden action) и скрытая информация (hidden Information) приводят к постконтрактному оппортунистическому поведению, известному как субъективный риск (moralhazard) и его разновидности — отлыниванию (shirking).

Скрытые намерения (hidden intentions) одного из участников трансакции могут привести к постконтрактному оппортунизму в виде вымогательства (hold-up).

Ухудшающий отбор как последствие оппортунистического поведения, возникающего до заключения сделки вследствие асимметрии информации, впервые был рассмотрен в статье Джорджа Акерлофа «Рынок "лимонов": неопределенность качества и рыночный механизм», опубликованной в 1970 г.¹ Он рассмотрел механизм неблагоприятного отбора на примере рынка подержанных автомобилей, на котором автомобили низкого качества («лимоны») вытесняют автомобили хорошего качества («сливы»).

Модель Акерлофа

Суть данной модели сводится к следующему. Предположим, что на рынке предложение представлено 120 владельцами, каждый из которых предлагает на продажу один автомобиль. Спрос также представлен 120 покупателями. Автомобили делятся на три группы —хорошего, среднего и низкого качества, в каждой из которых цена предложения одинакова для всех автомобилей. Распределение автомобилей по категориям представлено в табл. 4.1. Цена спроса на автомобиль определенного качества одинакова для всех покупателей. Асимметричность информации проявляется в том, что каждый владелец автомобиля осведомлен о его качестве, в то время как покупатели обладают информацией лишь о доле автомобилей различного качества на рынке, но не о качестве конкретного автомобиля.

Если бы информация была полной и распределялась симметрично, то существовало бы три субрынка автомобилей, на каждом из которых продавались бы, соответственно, автомобили высокого качества по цене от 18 000 до 20000 долл., среднего по цене от 13 000 до 15 000 долл. и низкого по цене от 8000 до 10 000 долл.

Таблица 4.1 Рынок «лимонов»

Качество автомобиля	Доля на рынке	Цена спроса (долл.)	Цена предло­жения (долл.)
Высокое	0,33	20 000	18 000
Среднее	0,33	15 000	13 000
Низкое	0,33	10 000	8 000

Однако в ситуации, когда покупатель не знает, автомобиль какого качества перед ним, сумма, которую он готов заплатить за этот автомобиль, соответствует математическому ожиданию цен спроса (предполагается, что он нейтрален по отношению к риску): 0,33 * 20 000 + 0,33*15000 + 0,33*10000= 15000 долл. Таким образом, покупатель готов заплатить за случайно выбранный автомобиль 15 000 долл. Данная цена устроит продавцов автомобилей среднего и худшего качества. Автомобили же лучшего качества вытесняются с данного рынка.

Однако ситуация повторяется и для автомобилей среднего качества. Когда покупатели поняли, что на рынке остались только автомобили среднего и худшего качества, цена спроса становится 0,5 • 15 000 + 0,5 • 10000 = 12500 долл. Данная цена оказывается ниже той, на которую согласны владельцы средних автомобилей, и на рынке остаются только автомобили худшего качества.

Таким образом, хотя для каждого типа автомобилей цена спроса превышает цену предложения, с рынка вымываются высококачественные товары, и остаются лишь товары с наихудшими характеристиками.

Проблема ухудшающего отбора характерна не только для рынка подержанных автомобилей. Возникает она, например, и в страховании. Клиент лучше осведомлен о риске наступления страхового случая, чем страховая компания. Соответственно, если компания будет устанавливать размеры страховой премии исходя из средней вероятности наступления страхового случая, то в приобретении страховки будут заинтересованы лишь те, у кого риск наступления страхового случая оказывается выше среднего.

Возможны различные решения проблемы ухудшающего отбора. Акерлоф показывает, что такими инструментами могут быть, например, индивидуальная репутация продавца или гарантии как разновидность рыночного сигнала. В страховании часто применяется пакетное страхование — например, медицинское страхование всех работников предприятия. Среди работников оказываются люди как с относительно высокой, так и с относительно низкой вероятностью наступления страхового случая, так что проблемы ухудшающего отбора не возникает. Еще одну иллюстрацию проблемы ухудшающего отбора дает рынок труда. Если ставка заработной платы устанавливается фирмой на уровне средней производительности работника той или иной специальности, то наиболее производительные работники откажутся заключать контракт на таких условиях, поскольку они, обладая преимуществами в информации относительно своих способностей, оценивают их выше.

В качестве сигнала для отбора работников может быть использован уровень образования. Для того чтобы образование как сигнал было достоверным, необходимо, чтобы для более производительных работников издержки получения более высокого уровня образования (шли бы ниже, чем выгоды от увеличения заработной платы. И наоборот, для менее производительных работников издержки получения более высокого уровня образования были бы выше, чем вы­годы, связанные с увеличением заработной платы. Образование как сигнал впервые было рассмотрено в работе А. Спенса «Рыночные сигналы: передача информации при найме и связанных процессах»¹. Отметим, что модель Спенса рассматривает образование исключительно как сигнал, хотя в соответствии с подходом с точки зрения теории человеческого капитала образование оказывает влияние на производительность труда. Основная проблема ориентации на сигналы состоит в том, что инвестиции в сигнализирующую характеристику не всегда повышают ценность объекта. В случае образования аттестат с высокими баллами может свидетельствовать об усвоении программы, но не о получении необходимых работодателю знаний и навыков.

Модель Спенса²

Предположим, существуют две категории работников: высокопроиз­водительные и низкопроизводительные. Предположим, предельный продукт высокопроизводительного работника составляет 50 долл. в час, низкопроизводительного — 20 долл.

В условиях полной определенности заработная плата производительного и непроизводительного работников соответствует их предельному продукту. В случае если уровень производительности конкретного работника неизвестен, ставка заработной платы будет единой и соответствовать ожидаемой производительности работника. Предположим, что на рынке наличествуют 30% высокопроизводительных и 70% низкопроизводительных работников. Тогда заработная плата, которую будет платить работодатель, составит: 0,3 · 50 долл. + 0,7 • 20 долл. = 29 долл. При таких условиях высокопроизводительные работники заинтересованы в подаче сигнала. Работодатель также заинтересован в том, чтобы отделить высокопроизводительных от низкопроизводительных работников. Таким сигналом может быть уровень образования. Однако образование будет сигналом только при соблюдении двух условий:

1. высокопроизводительные работники должны быть заинтересованы в получении того уровня образования, который служит сигналом;

2. уровень образования, который выполняет роль сигнала о высокой производительности, должен быть таков, чтобы работники с низкой про­изводительностью не были заинтересованы в его получении.

Необходимо, чтобы достижение нужного уровня образования требовало бы меньше издержек от высокопроизводительных работников, чем от низкопроизводительных.

Это можно проиллюстрировать математически. Должны выполняться два неравенства:

50-C_L*E_H<20-C_L*E_L (4.1)

50-C_H*E_H<20-C_H*E_L (4.2)

Где C_L, C_H – издержки получения образования для низкопроизводительных и высокопроизводительных работников соответственно; E_L и E_H – уровень образования, выбранный соответственно низкопроизводительными и высокопроизводительными работниками.

Первое неравенство означает, что для низкопроизводительного работника невыгодно получать уровень образования, характерный для высокопроизводительных.

Второе неравенство показывает, что высокопроизводительные работники выигрывают от получения более высокого уровня образования.

Эти неравенства выполняются при условии, что C_H<C_L.

Предположим, что С_н = 10 долл.; C_L = 20 долл.

Тогда оптимальные уровни образования составят Е_н = 2; E_L = 0. При таком уровне образования выигрыш низкопроизводительных работников составит 20 долл. Если же они попытаются получить уровень образования 2 (как и высокопроизводительные), то их выигрыш составит только 10 долл. Для высокопроизводительных работников такой уровень образования обеспечит выигрыш в 30 долл., тогда как, отказавшись от получения дополнительного образования, они получат лишь 20 долл.

Система сигналов далеко не всегда позволяет удовлетворительно решить проблему неблагоприятного отбора, поэтому в качестве дополнения или замены к ней используют систему самоотбора. Она может быть построена на существовании меню контрактов, которое формирует ожидания потенциальных работников и позволяет им выбрать форму соглашения в соответствии со своими межвременными предпочтениями и способностями.

Например, М. Аоки отмечает, что на японском рынке труда широко используется принцип выбора между изначально более высокой оплатой труда без гарантий долгосрочной занятости и дальнейшего роста заработной платы и первоначально низкой заработной платой с определенными долгосрочными перспективами занятости и повышения оплаты труда: «...сосуществование трудовых контрактов на выполнение относительно стандартных работ со­вместно с контрактами для вступления в иерархию рангов функционирует как механизм самоотбора работников при решении проблемы оптимального выбора»¹.

Субъективный риск — это пример постконтрактного оппортунизма. Он возникает вследствие неполноты контракта и проявляется в том, что экономический агент максимизирует собственную полезность в ущерб интересам других, не ощущая полностью неблагоприятные последствия своих действий. Примером субъективного риска может служить более неосторожная езда водителя после того, как он застраховал свою машину. Если страховые компании оценивают вероятность наступления страхового случая по данным рынка, на котором большинство автомобилей не застрахованы, то может выясниться, что аварии и происшествия, являющиеся страховыми случаями, возникают у застрахованных чаще, чем у незастрахованных. Другой пример: человек, купивший медицинскую страховку, обращается к врачам чаще, чем до покупки, хотя объективно состояние его здоровья не изменилось. Ситуация субъективного риска часто возникает при продаже доверительных благ. Так, Врач может быть заинтересован в назначении наиболее дорогостоящего лечения, хотя более дешевые варианты могут быть не менее эффективными. Это пример использования скрытой информации.

В рамках трудовых контрактов субъективный риск проявляется в отлынивании, т.е. работе с меньшей отдачей, чем установлено по договору. Например, в рабочее время работник может играть в компьютерные игры или общаться с друзьями по Интернету за счет фирмы, или просто затягивать выполнение поставленного начальством задания, понимая, что как только он его закончит, ему тут же поручат новое. Особенно актуальна эта проблема, когда результат деятельности работника не связан напрямую с прилагаемыми усилиями, поскольку усилия — явление ненаблюдаемое. Это касается менеджеров, торговых агентов, юристов и т.п. В данном случае речь идет о скрытых действиях.

Проблема субъективного риска может решаться разными способами. Наиболее очевидный — усиление контроля за деятельностью работника и наказания за отлынивание. На многих предприятиях вводится контроль, в том числе электронный, за временем прихода и ухода с работы, интернет-трафиком, использованием служебных телефонов и т.п. Однако такого рода мониторинг связан с издержками, которые могут превышать выгоды от пресечения отлы­нивания. Кроме того, возникает проблема «контроля за контролерами».

В страховании для снижения субъективного риска служит франшиза. Если при наступлении страхового случая по автострахованию выплата, например, первых 500 долл. ущерба (размер франшизы) ложится на страхователя, то у него сохраняются стимулы к осторожному вождению.

Возможно также создание конкуренции между исполнителями. Схема «победитель получает все» может при определенных условиях способствовать более интенсивной работе. Такой способ стимулирования используется, например, при работе торговых агентов: существенный бонус получает только тот, кто добился максимального объема продаж. Однако этот способ хорош только в тех случаях, когда от исполнителей не требуются кооперативные действия.

Возможность снижения субъективного риска может быть связана с использованием залогов. Это могут быть прямые залоги — например, депонирование некой суммы исполнителем в обеспечение выполнения контракта. Если контракт не будет выполнен в срок, эти средства переходят к заказчику. Другой вариант — контракт, имитирующий залог. Например, во многих странах государственные служащие получают заработную плату на уровне рыночной или даже ниже, но им гарантирована относительно высокая пенсия, страхование жизни и здоровья и другие льготы. В случае обнаружения недобросовестного поведения (например, получения взятки) право на пенсию теряется. Таким образом, будущая пенсия является «залогом» добросовестного поведения служащего. Однако эффективность этой схемы во многом зависит от индивидуальной ставки дисконтирования будущих доходов и от доверия к государству как работодателю. В условиях неопределенности и меняющихся правил игры обещание высокой пенсии через 20 лет вряд ли послужит сдерживающим фактором.

Еще один способ преодоления субъективного риска и, в частности, отлынивания — создание стимулирующих контрактов, при которых доход исполнителя привязан к результатам его деятельности. Наиболее простая форма стимулирующего контракта для наемного работника: вознаграждение работника состоит из некой фиксированной суммы и переменной части, зависящей от результатов деятельности компании в целом (прибыли, объема продаж, капита­лизации и других количественно измеряемых параметров).

Это условие называется ограничением по стимулам — вознаграждение работника при благоприятном исходе должно быть таково, чтобы с симулировать его предпринимать дополнительные усилия, положительно влияющие на вероятность благоприятного исхода.

На эффективность стимулирующих контрактов влияют: зависимость результата от усилий конкретного работника (например, объем продаж мало зависит от усилий корпоративного юриста, поэтому привязывать его доход к этому показателю для стимулирования эффективной работы бессмысленно); измеримость результатов (например, существует серьезная проблема измерения результатов деятельности государственных служащих); склонность работника к риску (несклонные к риску предпочтут небольшой, но стабильный доход, а не в среднем — более высокий, но зависящий от внешних для работника факторов).

Другой вид постконтрактного оппортунизма — вымогательство — прямо связан с уровнем специфичности активов.

Специфичный актив — это актив, ценность которого в рамках определенной трансакции выше, чем при любом альтернативном использовании.

О. Уильямсон выделяет разные типы специфичности активов:

• специфичность местоположения (трубопровод, проложенный к населенному пункту);

• специфичность физических активов (например, оборудование, которое может быть использовано для выпуска только определенного вида продукции);

• специфичность человеческих активов (особые навыки и знания, которые могут быть полностью использованы только на данном рабочем месте);

• специфичность цели (целевые инвестиции, осуществленные, чтобы удовлетворить спрос конкретного покупателя);

• временная специфичность (например, для непрерывных производств ценность сырья, поставленного в срок выше, чем ценность того же сырья, поставленного с существенной задержкой);

• капитал торговой марки (ценность узнаваемости, репутации и бренда).

Различные характеристики трансакций, выделяемые О. Уильямсоном¹, определяют предпочтительный тип управления трансакциями (табл. 4.3).

Рыночное управление наиболее эффективно при реализации трансакций, не требующих осуществления инвестиций в специфические активы. В этом случае защитой от оппортунистического поведения в форме вымогательства является легкость прерывания отношений. Если предполагается регулярное повторение сделок, то стороны, проанализировав свой собственный опыт, могут принять решение о продолжении отношений либо о смене партнера с минимальными издержками. При случайных сделках ориентиром в выборе партнера служит его репутация на рынке данной продукции. В этих условиях цены выполняют доминирующую роль в обеспечении координации, контроле и стимулировании, что характерно для конкурентного рынка. Рыночное управление соотносится Уиль-ямсоном с классическим контрактом, определение которого было дано в главе 2. После прерывания контракта стороны могут обратиться в суд, который назначает компенсацию одному из контрагентов, что сравнительно легко сделать в условиях полного контракта.

Трехстороннее управление необходимо при осуществлении разовых трансакций, эффективность которых повышается от использования специфических активов, что предопределяет важность непрерывности отношений. Для снижения угрозы расторжения договора требуются другие формы предотвращения оппортунистического поведения. В этих условиях стороны могут обращаться к внешнему арбитру, третьей стороне, для разрешения конфликта. Гарантией является репутация третьей стороны. Риск проявления оппортунизма возрастает в связи с тем, что подобные трансакции требуют, как правило, заключения сложных долгосрочных контрактов, которые в условиях радикальной неопределенности и ограниченной рациональности индивидов оказываются неизбежно неполными. Вот почему стороны скорее будут прибегать к помощи компетентного арбитра, имеющего представление о сфере производства и обмена, в которой произошел конфликт. В классификации Макнейла это соответствует неоклассическому контракту.

Для осуществления регулярно повторяющихся трансакций, требующих инвестирования в специфические активы, оправдана разработка специализированных структур управления: двусторонней, при которой сохраняется автономность участников сделки, и единого (одностороннего) управления, предполагающего перенос трансакций с рынка в границы формы, где они реализуются на основе административных решений (команд). В этих условиях значение соответствия взаимодействующих сторон друг другу становится доминирующим и прекращение трансакций из-за возникновения спора будет связано с запредельно высокими издержками. В отличае от рассмотренных ранее структур управления, в рамках которой отправной точкой для эффективной адаптации к непредвиденным событиям остается первоначальное соглашение, теперь стороны ориентируются на опыт взаимодействия, накопленный за все время их отношений, что предопределяет примат неформальных договоренностей над формальными пунктами контракта.

По классификации Макнейла, оба этих типа управления соответствуют отношенческой контракции, однако они предполагают различные способы защиты от оппортунизма контрагентов. При двустороннем управлении стороны сами создают гарантии непрерывности отношений: залоги, предоплаты, одновременное инвестирование в специфические активы, репутация. При одностороннем управлении основной гарантией является предварительная передача правомочий стороне, осуществляющей инвестиции в специфические активы. Теперь именно этот контрагент принимает решение: сколько, каких и по какой цене товаров выпускать и, соответственно, в каком объеме осуществлять инвестиции.

Модель Гроссмана—Харта

Моделирование перераспределения правомочий для предотвращения оппортунизма в форме вымогательства осуществляется в рамках теории неполных контрактов. В базовой модели¹ стороны нейтральны к риску и информация между ними распределена симметрично. Они договариваются о поставке товара, качественные характеристики которого могут

инвестирующей стороне. Это становится выгодным, если выгоды от улучшения качества товара более чем в 2 раза превосходят издержки поставщика. Однако трансакционные издержки оппортунистического поведения в форме вымогательства ни в одном из рассмотренных случаев не позволяют достичь оптимального уровня совокупной ожидаемой прибыли.

Риск вымогательства усиливается, если специфичность активов носит односторонний характер. В нашем примере: если по железнодорожной ветке осуществляются перевозки и для других потребителей, то потери железной дороги от разрыва контракта с заводом будут не столь велики, как у завода. Если же обеспечивается взаимная специфичность ресурсов, то риск вымогательства снижается. Например, если железная дорога и металлургический завод осуществили инвестиции в деятельность друг друга. Другой способ решения проблемы — вертикальная интеграция (приобретение железнодоърожной ветки заводом).

Выводы

• В качестве единицы экономической деятельности можно рассматривать трансакцию. Транс­акция —это обмен, отчуждение и присвоение прав собственности и свобод, принятых в об­ществе. Дж. Коммонс выделял 3 вида трансакций: трансакции сделки, управления и рацио­нирования.

• Одно из ключевых понятий новой институциональной экономической теории — трансакци­онные издержки. Это издержки, связанные с осуществлением трансакций. Издержки могут возникать до, во время и после осуществления трансакции. Трансакционные издержки воз­никают при осуществлении всех типов трансакций.

• Трансакционные издержки связаны с изменением правовых свойств благ, тогда как с изме­нением физических связаны издержки производства. Трансакционные издержки и издержки производства могут взаимозаменять друг друга. Трансакционные издержки могут оказывать влияние на выбор технологии, а технология в свою очередь — на величину как производ­ственных, так и трансакционных издержек.

• Существуют различные классификации трансакционных издержек. Например, можно выде­лить издержки поиска информации и выявления альтернатив, издержки измерения, издержки ведения переговоров и заключения контрактов, издержки спецификации и защиты прав соб­ственности, издержки оппортунистического поведения. Для каждого из этих типов существуют свои способы их снижения. В то же время разные виды трансакционных издержек могут взаи-модополнять или взаимозаменять друг друга. Экономия на одном виде издержек может вести к росту издержек другого типа.

Вопросы для самопроверки

1. Чем трансакция отличается от обмена товарами (услугами)?

2. В чем состоят особенности трансакций сделки, управления, рационирования?

3. Каковы основные свойства трансакций по 0. Уильямсону?

4. Что такое трансакционные издержки?

5. Может ли уровень трансакционных издержек воздействовать на выбор технологии?

6. Чем различаются между собой исследуемые, опытные и доверительные блага?

7. Каковы способы снижения издержек поиска альтернатив?

8.. Каковы основные способы снижения издержек заключения контрактов?

9., каковы способы снижения издержек оппортунистического поведения в форме ухудшающего отбора?

10, каковы способы снижения издержек оппортунистического поведения в форме отлынивания?

11. При каких условиях возникает риск оппортунистического поведения в форме вымогательства?