19. Проблемы психофизиологии функциональных и эмоциональных состояний в исследованиях межполушарных отношений: Методы и схемы исследований, возможные побочные факторы и способы борьбы с ними.

Понимание мозговых механизмов реализации эмоциональных процессов и состояний требует прежде всего исследования этой проблемы в контексте более общей проблемы межполушарной асимметрии мозга и межполушарного взаимодействия.

Разработка проблемы связи эмоций с функциональной асимметрией мозга в современной медицинской психологии осуществляется в рамках нескольких направлений. В настоящем обзоре мы остановимся на двух, а именно:

1. Изучение специфики эмоционально-личностных особенностей здоровых лиц, имеющих различный профиль межполушарной асимметрии мозга.

2. Изучение связи особенностей нарушения эмоционально-личностной сферы с локальными поражениями левого и правого полушарий мозга (у взрослых и детей). Данное направление составляет содержание собственно нейропсихологического изучения эмоций.

Каждое из этих направлений делает вклад в общее представление о мозговом субстрате эмоций, о роли левого и правого полушарий в их осуществлении. Следует отметить, однако, что в целом изучение проблемы полушарной мозговой организации эмоций начато сравнительно недавно (как в советской, так и в зарубежной психологии) и имеющиеся литературные данные далеко не полны и содержат ряд противоречий.

Одно из первых систематических исследований связи "рукости" с особенностями эмоционально-личностной сферы (чертами темперамента) было проведено психологами Мичиганского университета. Было обследовано большое число здоровых лиц (1153 человека, из них 119 - леворуких) двух возрастных групп: от 18 до 30 лет и от 40 до 70 лет. Сопоставлялись показатели "рукости" с показателями темперамента, проявляющимися в эмоционально-личностных характеристиках. "Рукость" определялась с помощью показателя инвертированности письма; для определения черт темперамента использовался опросник ЕАSI и опросник Г. Айзенка. В первой возрастной группе было выявлено достоверное преобладание у леворуких мужчин показателей по факторам "общая эмоциональность", "страх" (боязливость) и "гнев" (эмоциональная несдержанность), а также снижение уровня самоконтроля и наличие признаков социальной дезадаптации. Среди женщин первой возрастной группы у леворуких была выявлена большая эмоциональность по сравнению с праворукими. Во второй возрастной группе у мужчин различия отсутствовали, а у леворуких женщин отмечалась большая экстравертированность (по Айзенку). Исчезновение корреляции между "рукостью" и особенностями темперамента с возрастом авторы объясняют постепенно происходящим процессом социальной адаптации леворуких лиц после 40 лет. По данным Мэсси-Тейлор, показатели нейротизма (по опроснику Айзенка) у мужчин-правшей ниже, чем у мужчин-левшей, или амбидекстров. У женщин значимая корреляция между "рукостью" и показателями личностных свойств отсутствовала.

X. Сакано было проведено лонгитюдинальное исследование связи индивидуально-психологических черт (включая эмоциональность) с особенностями межполушарной организации мозга. На большой выборке испытуемых (2000 человек - студентов Киотского университета) межполушарная асимметрия определялась по схеме "палец - локоть - глаз" с использованием критериев А.Р. Лурия; индивидуально-психологические особенности оценивались с помощью опросника когнитивного типа X. Сакано, подразделяющего испытуемых на художественный и мыслительный типы. Оказалось, что по данным пробы "перекрест рук" ("локоть") соотношение лево- и праворуких приблизительно одинаково (1:1). Латентно-леворукие испытуемые чаще принадлежали к художественному типу, а латентно-праворукие - к мыслительному. Повышенная эмоциональность и тревожность, измеряемые с помощью опросников Айзенка и Спилбергера, коррелируют с преимущественно левонаправленными латеральными движениями глаз.

Согласно исследованию, проведенному Л.А. Шмаковой и С.Е. Волошенко, при сопоставлении одного из показателей "рукости" - аплодирования - с личностными особенностями, выявляемыми с помощью ММРJ, оказалось, что женщины с правым типом аплодирования эмоционально более стабильны и экстравертированы, чем женщины с левым типом, последние обнаруживают большую тревожность, инвертированность и большее число соматических жалоб.

Изучение этой проблемы, проведенное В. Н. Кляйном, В.А. Москвиным и А.П. Чуприковым на большом контингенте здоровых испытуемых (200 мужчин в возрасте от 20 до 40 лет), выявило наличие связи между типом межполушарной организации, определяемой по схеме "рука - глаз - ухо", и результатами психодиагностических оценок личности с помощью тестов ММРJ, ПДТ (психодиагностический тест Л.Т. Ямпольского, 1982), Спилбергера-Ханина (Ю.Л. Ханин, 1976), Айзенка и Люшера. Анализ материалов показал, что по мере нарастания леволатеральных признаков у испытуемых возрастают значения таких шкал, как "нейротизм", "депрессия", "психотизм". Наибольшая выраженность подобных эмоционально-личностных черт наблюдалась у праворуких лиц с ведущими левыми ухом и глазом. Авторы высказали гипотезу "о нарастании дисбаланса личностных свойств и соответствующем снижении устойчивости к эмоциональному стрессу по мере сглаживания функциональной асимметрии мозга".

В.А. Москвиным проведено систематическое исследование связи эмоционально-личностных характеристик с индивидуальными профилями асимметрий. На большой выборке здоровых испытуемых (330 человек студентов - 124 мужчины и 206 женщин, и 276 мужчин со средним образованием в возрасте от 20 до 30 лет) было показано, что у мужчин со скрытой леворукостью (особенно при левом доминантном локте) возрастают показатели по таким шкалам ПДТ, как "шизоидность", "интрапсихическая дезорганизация", "гипотамия", "конформность", "совестливость", "робость", "эстетическая впечатлительность", "женственность". Увеличивается показатель "нейротизма" по тесту Айзенка и значения шкал тревожности по тесту Спилбергера-Ханина. У женщин связь вариантов межполушарной организации мозга с эмоционально-личностными характеристиками оказалась более вариабельной.

В целом же более высокие показателя эмоциональной устойчивости были выявлены у лиц с односторонним доминированием моторных и сенсорных функций (правшей и левшей), чем у лиц со смешанным типом межполушарной организации мозга.

Согласно модели латеральной мозговой организации эмоциогенных систем, предложенной А. П. Чуприковым, левополушарные эмоциогенные системы (корковые и подкорковые образования) связаны с "гиперстеническими" эмоциями (эйфория, мания, гнев, тревога), а правополушарные - с "астеническими" эмоциями (печаль, тоска, апатия, страх).

Существуют, однако, работы, отрицающие связь профиля латеральных признаков с индивидуально-психологическими особенностями. Так, Ф. Алберт и Т. Токо используя опросники и Блау-тест (тест на вращение), пришли к заключению, что дети, отстающие в обучении и имеющие эмоциональные нарушения, существенно не отличаются по признакам латеральной организации мозга от здоровых детей. Связь "рукости" с тревожностью, измеряемая с помощью опросника Спилбергера, не обнаружена и у взрослых лиц. Однако в целом подобных работ явно меньше тех, которые утверждают зависимость между латеральными признаками и особенностями эмоциональной сферы.

Подводя итоги работам, выполненным по вопросу о связи эмоционально-личностных качеств с профилем латеральности можно сказать следующее. Во-первых, сам профиль латеральности определялся разными авторами с помощью различных методик, что затрудняет сравнение результатов. Во-вторых, понятие "эмоционально-личностные черты" достаточно расплывчато. В литературе отсутствует четкое представление о психологической структуре "эмоциональной" или "эмоционально-личностной сферы" или хотя бы о ее основных параметрах. Тем не менее, большинством авторов отмечается связь между "рукостью" и такими эмоционально-личностными качествами, как "тревожность", "нейротизм" и др. Совершенно очевидно, что проблема связи межполушарных отношений с эмоционально-личностными качествами далека от своего решения.

Результаты исследований свидетельствуют о связи положительных эмоций с преимущественной активностью левого полушария, а отрицательных - правого. Так, С. Даймонд с соавторами (1976) обнаружил, что содержание просмотренного фильма по-разному оценивается при его предъявлении в правое или левое полушария: правое полушарие связано с преимущественной оценкой "неприятного и ужасного", а левое - "приятного и смешного". В другой работе эти авторы показали, что сердцебиение значимо увеличивается, когда левое полушарие "воспринимает" смешной фильм, а правое "смотрит" страшный фильм. Если правое полушарие "воспринимает" смешной фильм, частота сердечного ритма значимо не увеличивается. М. Нател и Р. Гур (1981) показали, что правополушарные оценки нейтральных лиц более негативны, чем левополушарные. Время опознания лицевого выражения "радости" оказалось существенно меньше при предъявлении слайда в правое полуполе зрения (т.е. в левое полушарие), чем в противоположное. При "печали" соотношение было обратным. Одно и то же содержание утверждений вызывает неприятие у людей с преимущественной активацией правого полушария и положительное отношение к нему - с преимущественной активацией левого. Об активации того или иного полушария авторы судили по преимущественно правосторонним или левосторонним движениям головы или глаз или по степени подвижности и интенсивности мимической экспрессии одной половины лица. Испытуемые с левосторонней активностью высказывают более оптимистические оценки исхода различных эмоциональных событий, чем с правосторонней активностью. С помощью того же метода было показано, что эмоционально-положительные вопросы вызывают преимущественную активацию левого полушария по сравнению с отрицательными.

Эти и ряд других работ указывают на существование определенной зависимости между активностью левого или правого полушария и восприятием эмоциональных стимулов и эмоциональной экспрессией. Однако, видимо, существует несколько факторов, определяющих эту зависимость: тип межполушарной, асимметрии мозга, пол, возраст и др., роль которых изучена достаточно. Важны и методические особенности работы.

В целом в настоящее время проблема роли левого и правого полушарий мозга в обеспечении эмоций (у нормы) исследуется главным образом в двух аспектах, а именно: изучается связь типа межполушарной асимметрии с эмоционально-личностной сферой и особенности восприятия эмоциональных стимулов и эмоциональной экспрессии при активации левого или правого полушария мозга.

Можно отметить определенную согласованность экспериментальных данных, полученных разными авторами и с помощью различных методик. Согласно результатам, полученным большинством авторов, структуры левого и правого полушарий мозга по-разному связаны с регуляцией положительных и отрицательных эмоций, а также с такими эмоционально-личностными качествами, как тревожность, нейротизм, психотизм, депрессия, робость, конформность и др.

Лица с "правополушарным" типом асимметрии (т.е. с признаками функционального доминирования левого полушария) характеризуются меньшими значениями указанных эмоционально-личностных качеств по сравнению с лицами, имеющими "левополушарный" тип асимметрии (признаки функционального доминирования правого полушария). Левое полушарие, согласно большинству экспериментальных данных, в большей степени "чувствительно" к положительной эмоциональной стимуляции, правое - к отрицательной. Эти две группы фактов могут быть объяснены пока только как свидетельство различных функций левого и правого полушарий в осуществлении эмоциональных процессов и состояний. Однако сами эмоциональные явления (эмоциональная реакция определенного знака и эмоционально-личностные качества) относятся к разным классам эмоциональных явлений, и найти корреляцию между ними еще не означает доказать сходство их природы или их механизмов.

Следует отметить, что литературные данные в ряде случаев противоречат этим закономерностям, что может означать и различие методических приемов исследования, и наличие скрытых, еще неизученных факторов, влияющих на характеристики эмоциональной сферы здоровых испытуемых.

Достаточно уязвимым во всех исследованиях, посвященных проблеме связи "левополушарных" или "правополушарных" признаков доминирования с эмоционально-личностными качествами, является то, что авторы, как правило, ограничивались оценкой лишь моторных признаков асимметрии, не изучая одновременно и сенсорные. Однако моторное "правшество" или "левшество" характеризует лишь один из аспектов межполушарной асимметрии и может сочетаться с различными видами сенсорной асимметрии. Это обстоятельство создает трудности при изучении указанной проблемы.

20. Проблемы психологии и психофизиологии интеллектуальных процессов в исследованиях с применением тестов на время реакции, анализа ЭЭГ и «Вызванных потенциалов»: Методы и схемы исследований, возможные побочные факторы и способы борьбы с ними.

Известно, что в психологии существует много разных подходов к анализу природы интеллекта, его структуры, способов функционирования и путей измерения. С позиций психофизиологического анализа целесообразно остановиться на подходе к интеллекту как к биологическому образованию, в соответствии с которым предполагается, что индивидуальные различия в показателях интеллектуального развития объясняются действием ряда физиологических факторов, во-первых, и эти различия в значительной степени обусловлены генотипом, во-вторых.

Три аспекта интеллекта. В теоретическом плане наиболее последовательную позицию здесь занимает Г. Айзенк. Он выделяет три разновидности интеллекта: биологический, психометрический и социальный.

Первый из них представляет генетически детерминированную биологическую базу когнитивного функционирования и всех его индивидуальных различий. Биологический интеллект, возникая на основе нейрофизиологических и биохимических факторов, непосредственно связан с деятельностью коры больших полушарий.

Психометрический интеллект измеряется тестами интеллекта и зависит как от биологического интеллекта, так и от социокультурных факторов.

Социальный интеллект представляет собой интеллектуальные способности, проявляющиеся в повседневной жизни. Он зависит от психометрического интеллекта, а также от личностных особенностей, обучения, социо-экономического статуса. Иногда биологический интеллект обозначают как интеллект А, социальный — как интеллект Б. Очевидно, что интеллект Б гораздо шире, чем интеллект А и включает его в себя.

Концепция Айзенка в значительной степени опирается на труды предшественников. Представления о существовании физиологических факторов, определяющих индивидуальные различия в умственной деятельности людей, имеют достаточно длительную историю изучения.

Исторические предпосылки. Еще в середине прошлого века с появлением первых экспериментальных приемов измерения простых психофизиологических показателей, таких как различительная сенсорная чувствительность, время реакции и т.д., в психологии возникло направление, ставящее своей целью найти простые физиологические процессы или свойства, которые могут лежать в основе индивидуальных различий по интеллекту.

Идея использования простых, имеющих физиологическую природу показателей для оценки индивидуальных различий по интеллекту идет от Френсиса Гальтона. Он рассматривал интеллект как биологическое образование, которое нужно измерять с помощью физиологических индикаторов. Экспериментальное воплощение эти идеи нашли в целом ряде работ, в которых в качестве коррелята интеллекта и частично способа его измерения предлагалось рассматривать время выполнения простых заданий.

Время как фактор эффективности. По некоторым представлениям определенная часть индивидуальных различий в успешности выполнения тестов интеллекта объясняется тем, насколько быстро индивид может обрабатывать информацию, причем независимо от приобретенных знаний и навыков. Поэтому времени как фактору, обеспечивающему эффективность умственной деятельности, и в настоящее время придается довольно большое значение.

Таким образом, понятие психической скорости, или скорости выполнения умственных действий, приобретает роль фактора, объясняющего происхождение индивидуальных различий в познавательной деятельности и показателях интеллекта. Действительно, неоднократно показано, что показатель интеллекта связан с временем реакции, взятом в разных вариантах оценки, отрицательной корреляцией, составляющей в среднем — 0,3.

Наряду с этим, в психофизиологии существует специальное направление — хронометрии процессов переработки информации, в котором одним из главных показателей служат латентности компонентов ВП, интерпретируемые как маркеры времени выполнения отдельных когнитивных операций. Закономерно, что существует целый ряд исследований взаимосвязи показателей ВП и интеллекта.

Нейрональная эффективность. В этом контексте была сформулирована гипотеза нейрональной эффективности, которая предполагает, что "биологически эффективные" индивиды обрабатывают информацию быстрее, поэтому они должны иметь более короткие временные параметры (латентности) компонентов ВП.

Эти предположения неоднократно подвергались проверке, и было установлено, что подобная связь обнаруживается при определенных условиях: биполярном способе регистрации ВП и использовании зрительных стимулов. Кроме того, существуют другие факторы, влияющие на ее проявления, например, уровень активации. Наибольшее соответствие между короткими латентностями и высокими показателями интеллекта имеет место при умеренном уровне активации, следовательно, связь "латентные периоды ВП — показатели IQ" зависит от уровня активации.

Кроме временных характеристик, для сопоставления с показателями IQ привлекаются и многие другие параметры ВП: различные варианты амплитудных оценок, вариативность, асимметрия.

Наибольшую известность в связи с этим приобрели исследования А. и Д. Хендриксонов, в основе которых лежит теоретическая модель памяти, информационной обработки и интеллекта, базирующаяся на представлении о нейрональных и синаптических процессах и функциях. В основу индивидуальных различий здесь кладутся различия в особенностях синаптической передачи и формирования энграмм памяти. Предполагается, что при обработке информации на уровне синапсов в коре мозга могут возникать ошибки. Чем больше число таких ошибок продуцирует индивид, тем ниже показатели его интеллекта. Количественно оценить число этих ошибок невозможно, но они проявляются в индивидуальных особенностях конфигурации ВП. Согласно этой концепции, индивиды, безошибочно обрабатывающие информацию, должны продуцировать высокоамплитудные и имеющие сложную форму ВП, т.е. с дополнительными пиками и колебаниями. Низкоамплитудные ВП упрощенной формы характерны для индивидов с низким показателями интеллекта. Эти предположения получили статистическое подтверждение при сопоставлении ВП и показателей интеллекта по тестам Векслера и Равена.Таким образом, есть основания утверждать, что эффективность передачи информации на нейронном уровне определяется двумя параметрами: скоростью и точностью (безошибочностью). Оба параметра можно рассматривать как характеристики биологического интеллекта.Топографические факторы. В разделе 9.1.2 были проанализированы электрофизиологические корреляты межзонального взаимодействия в процессе мыслительной деятельности. Однако проблема этим не исчерпывается, особенно когда ставится вопрос о физиологических предпосылках интеллекта.

Роль топографических факторов в обеспечении мышления и интеллекта можно рассматривать, по крайней мере, в двух аспектах. Первый соотнесен с морфологическими и функциональными особенностями отдельных структур мозга, которые связаны с высокими умственными достижениями. Второй касается особенностей взаимодействия между структурами мозга, при которых возможна высокоэффективная умственная деятельность.

Долгое время господствовал скептический взгляд на попытки найти какие-либо морфологические и топографические особенности в строении мозга людей, отличающихся высоким интеллектом. Однако в последнее время эта точка зрения уступила другой, по которой индивидуальным особенностям психической деятельности сопутствуют определенные соотношения в развитии различных областей мозга.

Постмортальное исследование мозга людей, которые обладали выдающимися способностями, демонстрирует связь между спецификой их одаренности и морфологическими особенностями мозга, в первую очередь размерами нейронов в так называемом рецептивном слое коры. Анализ мозга выдающегося физика А. Эйнштейна показал, что именно в тех областях, где следовало ожидать максимальных изменений (передние ассоциативные зоны левого полушария) рецептивный слой коры был в два раза толще обычного. Кроме того, там же было обнаружено значительно превосходящее статистическую норму число так называемых глиальных клеток, которые обслуживали метаболические нужды увеличенных в размере нейронов. Характерно, что исследования других отделов мозга Эйнштейна не выявили особых отличий.

Предполагается, что столь неравномерное развитие мозга связано с перераспределением его ресурсов (медиаторов, нейропептидов и т.д.) в пользу наиболее интенсивно работающих отделов. Особую роль здесь играет перераспределение ресурсов медиатора ацетилхолина. Холинэргическая система мозга, в которой ацетилхолин служит посредником проведения нервных импульсов, по некоторым представлениям, обеспечивает информационную составляющую процессов обучения. Эти данные свидетельствуют о том, что индивидуальные различия в умственной деятельности человека, по-видимому, связаны с особенностями метаболизма в мозге.

Однако мышление и интеллект представляют собой свойство мозга как целого, поэтому особое значение приобретает анализ взаимодействия различных регионов мозга, при котором достигается высокоэффективная умственная деятельность, и в первую очередь анализ межполушарного взаимодействия.

Проблема функциональной специализации полушарий в познавательной деятельности человека имеет много разных сторон и хорошо изучена. В основном они сводятся к следующему: аналитическая, знаково опосредованная стратегия познания характерна для работы левого полушария, синтетическая, образно опосредованная — для правого. Закономерно, что функциональные свойства полушарий, а точнее, степень их индивидуальной выраженности могут служить физиологическим условием высоких достижений в решении задач разного типа (вербально-логических или пространственных).

Исходно предполагалось, что условием высоких достижений в умственной деятельности является преимущественное развитие функций доминантного левого полушария, однако в настоящее время все большее значение в этом плане придается функциям субдоминантного правого полушария. В связи с этим возникла гипотеза эффективного билатерального взаимодействия как физиологической основы общей одаренности. Предполагается, что чем лучше праворукий человек использует возможности своего субдоминантного правого полушария, тем больше он способен: одновременно обдумывать разные вопросы; привлекать больше ресурсов для решения интересующей его проблемы; одновременно сравнивать и противопоставлять свойства объектов, вычленяемые познавательными стратегиями каждого из полушарий. Гипотеза билатерального взаимодействия и эффективного использования всех возможностей левого и правого полушарий в интеллектуальной деятельности представляется оптимальной, поскольку она, во-первых, адресуется к работе мозга как целого и, во-вторых, использует представления о ресурсах мозга.Соотношение нейронного и топографического уровней. Мышление как психический процесс и интеллект как интегральная когнитивная характеристика функционируют на основе свойств мозга, взятого в целостности. С позиций системного подхода (см. тему 1 п. 1.4.5) в работе мозга следует выделять два уровня, или типа, систем: микросистемный и макросистемный.

Применительно к мышлению и интеллекту первый представлен параметрами функционирования нейронов (принципами кодирования информации в нейронных сетях) и особенностями распространения нервных импульсов (скоростью и точностью передачи информации). Второй отражает морфофункциональные особенности и значение отдельных структур мозга, а также их пространственно-временную организацию (хронотоп) в обеспечении эффективной умственной деятельности. Изучение этих факторов позволяет выявить, что головной мозг, и в первую очередь зоны коры, в процессе мыслительной деятельности действуют как единая система с очень гибкой и подвижной внутренней структурой, которая адекватна специфике задачи и способам ее решения.

Целостная картина мозговых механизмов, лежащих в основе умственной деятельности и интеллекта, возможна на пути интеграции представлений, сложившихся на каждом из уровней. В этом и заключается перспектива психофизиологических исследований мыслительной деятельности человека.

21. Проблемы психологии и психофизиологии «здоровья и спорта» на пересечении изучения функциональных и эмоциональных состояний и анализа ритмов и их фаз: Методы и схемы исследований, возможные побочные факторы и способы борьбы с ними.

22. Проблемы дифференциальной психологии и психофизиологии в исследованиях особенностей развития интеллекта и структуры способностей, «сцепленных с полом»: Методы и схемы исследований, возможные побочные переменные и способы борьбы с ними.

23. Проблемы дифференциальной психогенетики при изучении «сцепленных с полом» наследственных факторов развития интеллекта и способностей: Схемы исследований, возможные побочные переменные и способы борьбы с ними.

24. Проблемы этнопсихологии при изучении расовых и социально-культурных различий и факторов развития интеллекта и способностей: Методы и схемы исследований, возможные побочные переменные и способы борьбы с ними.

Французы А. Вине и Т. Симон в начале XX века создали тесты интеллекта для измерения готовности детей к школе и выявления тех из них, кому требуется специальное обучение. Но после того, как тесты попали в США, их стали очень широко применять не только в школах, но и в других правительственных программах, а тестирование людей из различных культур стало объектом не только научной, но и политической полемики. Ожесточенные споры разгорелись после того, как в 1913 г. три четверти прибывших в США итальянских, венгерских и еврейских иммигрантов по результатам тестирования были признаны умственно отсталыми. Часть участников полемики защищала научный характер тестов интеллекта, утверждая, что выходцам из Южной и Восточной Европы должен быть закрыт доступ в США. Их оппоненты на это отвечали, что подобные тесты не способны адекватно измерять умственные способности «инородцев», так как связаны со знаниями в области языка и культуры, а иммигранты плохо говорили по-английски и прибыли из стран с культурой, часто сильно отличающейся от американской.

И до сих пор не утихают споры вокруг интерпретации результатов тестирования членов групп, не принадлежащих к доминантной культуре. Только дебаты возникают по поводу других групп – прежде всего расовых. Действительно, «коэффициент интеллекта» ( IQ ) у «цветных» жителей США в среднем, как правило, оказывается ниже, чем у белых. В дебатах, известных под названием «природа против обучения», сторонники «природы» утверждают, что тесты измеряют врожденные способности, а различия в IQ носят наследуемый характер. В этом случае доминирующим фактором объяснения различий становится биологическое образование – раса, а тесты могут применяться (и действительно неоднократно применялись) при попытках доказать расовое превосходство одних народов над другими. Даже в наши дни в США, где на протяжении нескольких десятилетий проводится антирасистская политика, сторонники подобных идей считают, что специальные правительственные программы предоставления привилегий меньшинствам – пустая трата денег из-за врожденной интеллектуальной неполноценности цветного населения.

Те, кто доминирующим фактором при объяснении различий считают «обучение», настаивают, что различия в IQ между белыми и «цветными» жителями США обусловлены культурой и социальным окружением. Более низкие баллы представителей групп меньшинств – последствие неблагоприятных социально-экономических условий, в которых растут их дети. Сторонники этой позиции опираются на результаты исследований, согласно которым IQ тесно связан с принадлежностью к социальному классу, например у бедных белых он на 10-20 баллов ниже, чем у белых из среднего класса. Более значительный эффект окружающей среды, чем расового происхождения, особенно наглядно продемонстрирован результатами исследований, в которых коэффициент интеллекта у бедных белых в южных штатах оказался ниже, чем у афроамериканцев, живущих в более экономически благополучных северных штатах.

В настоящее время этнопсихологи выделяют несколько обусловленных культурой причин различий в IQ у представителей разных народов. Во-первых, в разных культурах существуют разные представления о том, что собой представляет интеллект. Оценка интеллектуальных способностей представителей каждой из них должна соответствовать смыслу, который вкладывается в это понятие. Европеец или американец под этим термином понимают относительно устойчивую структуру умственных способностей индивида. И такое понимание отражает ценности евро-американской культуры. Если проанализировать слова, которыми переводится на другие языки слово «интеллект», то становится очевидным, что они не точно соответствуют этому понятию, так как включают черты, отражающие ценности других культур. Китайцы, например, в интеллект включают усердие, ответственность перед обществом, подражание.

Во-вторых, у людей, принадлежащих к разным культурам, могут не совпадать представления о достойном пути проявления своих способностей. В индивидуалистических культурах демонстрация знаний и умений обычно поощряется. И то же самое поведение может рассматриваться как неприличное или грубое в культурах, где ценятся межличностные отношения, кооперация и скромность. Эту особенность необходимо учитывать при проведении сравнительно-культурных исследований, так как успешное выполнение тестового задания может требовать поведения, которое в одной культуре рассматривается как нескромное и самонадеянное, а в другой – как желательное.

В-третьих, тест, сконструированный для одной культуры, может оказаться неадекватным для другой, даже если его перевод не вызывает никаких замечаний. Например, в одном из американских тестов интеллекта есть вопрос: «Что общего между фортепьяно и скрипкой?» Совершенно очевидно, что ответ на этот вопрос требует знакомства с этими инструментами. Правильный ответ можно ожидать от представителей среднего класса США, но не от индивидов из культур, где играют на других музыкальных инструментах.

Межкультурные различия в наборе качеств, включаемых в понятие «интеллект», и в отношении к проявлению этих качеств еще требуют эмпирических исследований. Но одно очевидно:

«Мы знаем лишь то, что тесты интеллекта являются хорошими предсказателями вербальных умений, необходимых для успеха в современном индустриальном обществе, в культурах с формализованной образовательной системой, все более распространяющейся по всему миру. Но подобные тесты могут не измерять мотивацию, креативность, талант или социальные умения, которые тоже являются важными факторами достижений».

Предвзятые идеи об интеллекте различных рас очень долго влияли на результаты исследований и в других областях общей психологии. Так, в работах американских ученых по изучению восприятия вплоть до 50-х гг. XX века доминирующим фактором объяснения различий оставалась раса. Например, при тестировании музыкальных способностей в 30-е гг. студенты-афроамериканцы продемонстрировали более высокие показатели при опознании громкости и продолжительности звучания мелодий и при идентификации ритма. А у белых студентов результаты были лучше при опознании тембра и тональности. Но с точки зрения автора исследования, только два последних показателя позитивно коррелируют с интеллектом.

Вместо компенсаторной гипотезы о дополнительности связи между восприятием и интеллектом появились гипотезы баланса между различными сенсорными модальностями. Был предложен термин сенсотип, с помощью которого стали характеризовать различия между расами в отношении значимости разных органов чувств при восприятии. Эти идеи завоевали популярность в среде творческой интеллигенции некоторых стран, и представители разных рас стали превозносить «свой» способ восприятия. Сторонники доктрины негритюда, например, рассматривали тактильно-слуховой сенсотип как специфически африканский и противопоставляли его визуальной культуре белых колонизаторов.

Серьезного теоретического объяснения обусловленных культурой причин, которые могли бы привести к доминированию слухового восприятия у африканцев, так и не было предложено. Но есть много эмпирических примеров, которые, по мнению сторонников гипотезы баланса, ее поддерживают, например трудности африканцев в изучении математики, но их способности к языкам и хорошее чувство ритма. Однако результаты многочисленных исследований достаточно противоречивы. Так, в одном из них, когда белые и черные южноафриканские студенты должны были высказывать суждения о яркости белого пятна и громкости звука, не было найдено доказательств превосходства черных испытуемых в слуховом восприятии, а белых – в зрительном.

К началу 70-х гг. понятие сенсотип исчезло из сравнительно-культурной психологии. Это связано с тем, что в последние десятилетия стала преобладать точка зрения, согласно которой в психике народов, населяющих Землю, намного больше общих черт, чем различий. При изучении перцептивных процессов этнопсихологи переключились на исследование специфических стимулов и межкультурные различия стали искать лишь в весьма ограниченных областях перцептивного опыта. Их достижения мы рассмотрим на примере изучения зрительного восприятия: с этого предмета – вспомним Риверса – началась сравнительно-культурная психология, и ему посвящено больше всего серьезных исследований. И затронем уже знакомые нам области: зрительные иллюзии и восприятие цвета.

31