Глава 3

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ НАЦИОНАЛИЗМА

Общим для ряда политических теорий национализма является до-

казательство связи этого явления с формами современного государ-

ства. Историко-социологическая литература о складывании централи-

зованных европейских государств, получивших название нации-госу-

дарства, пополнилась за 1970 - 1980 гг. капитальными исследованиями

Чарльза Тилли, Джанфранко Поджи, Майкла Манна1. Основные темы их

работ: установление суверенитета государств над своими территориями

и подданными, роль войн, военной мобилизации, роста налогообложе-

ния в преобразовании форм контроля над обществом со стороны госу-

дарства, проблемы политического представительства. Национализм как

особая политическая сила в данных исследованиях не изучался. Это

относится и к классическому труду под редакцией Ч. Тилли, который

называется "Формирование национальных государств в Европе". В пре-

дисловии к книге Тилли оговаривает, что в ней не анализируется, в ка-

кой степени культурная однородность населения способствовала ус-

пешности политики национальной консолидации.

Английский историк Джон Брейи был первым, кто интегрировал но-

вейшие исследования государства и теорию национализма (Breuilly

1982). В дальнейшем Майкл Манн суммировал некоторые положения

своей объемной книги о власти, назвав их "политической теорией на-

ционализма и его крайностей" (Mann 1995). Две эти концепции и будут

представлены в данной главе.

НАЦИОНАЛИЗМ И СОВРЕМЕННОЕ ГОСУДАРСТВО

В ТЕОРИИ ДЖ. БРЕЙИ

Джон Брейи предпринял изучение национализма как фор-

мы политики. Его работа принципиально отличается от иссле-

дований политической доктрины национализма, национализма

как состояния ума, выражения национального сознания или

51

специфических интересов национальной группы. Он поставил

перед собой задачу связать национализм с проблемой завоева-

ния или удержания государственной власти. Почему национа-

лизм стал наиболее распространенным способом достижения

этой цели, что в современной политике делает его всеобъемлю-

щей и могущественной силой? Современное государство, на

взгляд Брейи, определяет весь политический контекст, в кото-

ром национализм может осуществлять свою деятельность. Лишь

продемонстрировав такую связь, можно в дальнейшем перейти

к рассмотрению вклада культуры, идеологии в политику и мес-

та отдельных социальных групп в национальном движении.

Брейи сомневается в возможности создания общей теории

национализма, так как конкретные его проявления очень разно-

образны. Предварительно необходимо, по его мнению, выде-

лить несколько типов, которые затем будут изучаться отдельно,

в соответствии с собственной логикой. Это метод идеальных ти-

пов. Но для Брейи как историка важно, чтобы данные типы со-

ответствовали конкретным историческим ситуациям и могли бы

быть проиллюстрированы ими. Его повествование связывает во-

едино общая перспектива - последовательно политический

подход.

Предложенное Брейи определение национализма узко по-

литическое, но зато четко описывает изучаемое явление: наци-

онализм - политическое движение, стремящееся к завоеванию

или удержанию политической власти от имени нации. Брейи

возражает против расплывчатых определений национализма,

которые бы включали любое и каждое проявление националь-

ного самосознания. Так, он отделяет национализм от ксенофо-

бии. Последняя проявляется в отношении к другим этническим

общинам, но сама по себе не подразумевает целей достижения

политического господства, хотя национализм и может включать

ксенофобию как часть своей идеологии и практики (Breuilly

1982: 4). Даже если идеи национальности или национального

характера, национального превосходства присутствовали в оп-

ределенном обществе, из этого еще не следует, что там уже был

национализм. Национализм появляется тогда, когда из идеи на-

циональной общности делается вывод, что политические струк-

туры надо преобразовать на национальных основаниях.

Брейи не включает в понятие национализма и те политиче-

ские движения, которые требуют независимости на основе уни-

версальных принципов (как, например, было в случае отделе-

ния американских штатов от Великобритании). В то же время

более поздние антиколониальные движения подпадают под его

52

определение. В этом случае использование универсального язы-

ка прав человека и политического самоопределения неотделимо

от типичных националистических тем культурной идентично-

сти, даже если нация - всего лишь политический проект для са-

мих националистов.

Не рассматривает он и национальные группы давления, ко-

торые добиваются перераспределения государственных ресурсов

в свою пользу. Их цели более ограничены, чем у националистов,

они не ищут полного контроля над государством и не находят-

ся в оппозиции к нему.

Попытки классификации национализма часто исходят из

особенности его доктрины. Для Брейи идеология - лишь одна

из составляющих национального движения, причем не самая

важная. Несовместимость отдельных положений доктрины, на

которую часто указывают критики национализма, в частности

либеральных и национальных идей, вовсе не означает слабость

идеологии. В некоторых пределах в массовом движении воз-

можно соединить несовместимые идеи, причем политически

значимым способом. Другие попытки классификации нацио-

нальных движений - по типу политической организации: элит-

ные и массовые, конституционные и нелегальные, мирные и

насильственные. При всей важности данных характеристик для

политического анализа они не составляют отличительных ка-

честв собственно национальных движений, а присущи и другим

типам политического действия.

Джон Брейи выдвигает свою типологию национализма в за-

висимости от его соотношения с государством. Прежде всего,

само государство может быть национальным, то, что называют

нацией-государством. Это преобладающий тип государства се-

годняшней эпохи. Досовременное государство могло прини-

мать более разнообразные формы: династическое централизо-

ванное, империя, полис-государство. По отношению к террито-

риальным рамкам государства национализм подразделяется на

сепаратистский - стремящийся установить свой контроль над

частью нынешней государственной территории, реформатор-

ский - намеревающийся сохранить рамки имеющейся полити-

ческой единицы, но преобразовать ее, и, наконец, объедини-

тельный - нацеленный на создание новой политической общ-

ности из разрозненных государств. Следовательно, комбинация

трех разновидностей национализма с двумя видами государства

создает сетку из шести возможных случаев, и национализм рас-

падается на отдельные ситуации противостояния оппозиции су-

ществующей государственной власти.

53

Конечно, подобное подразделение на типы носит относи-

тельный характер, и не все разновидности национализма можно

непротиворечивым образом отнести к какому-то одному типу.

Например, польское национальное движение XIX в. После раз-

дела Польши целью национального движения было, во-первых,

вывести польские территории из-под контроля Австрии, России

и Пруссии, т. е. сепаратизм; затем объединить их в одно госу-

дарство и, наконец, сделать это таким образом, чтобы новое го-

сударство стало не просто восстановленным вариантом прошло-

го, а современным национальным государством (реформа). К

тому же в отношении Германии после 1871 г. можно было гово-

рить о национальном государстве, а Австро-Венгрия и Россия

таковыми в то время не являлись.

Логика построения работы Брейи состоит в том, чтобы по-

следовательно рассмотреть разные типы национализма - начи-

ная от мира донациональных государств и кончая нациями-го-

сударствами. Автор предполагает, что развитие идеи нации луч-

ше всего можно понять, изучая способ формирования

оппозиции новому типу государства. Раньше всего это про-

изошло в Англии и во Франции, где и зародилось понятие на-

ции. Термин "нация" удержался в политико-юридическом

смысле (сообщество, представленное в парламенте) в британ-

ском случае, постепенно расширяясь вглубь за счет увеличения

круга собственников. Причем культурная идентичность и есте-

ственные права не были составной частью идеи нации. Во

Франции же третье сословие проводило различие между юриди-

ческой "нацией", основанной на исторических привилегиях, и

реальной, которая могла обратиться к "естественным" правам.

Хотя язык нации и национального интереса и вошел в оборот в

Англии и во Франции, Брейи не считает, что речь шла о на-

ционализме, ведь в обоих случаях не было ссылок на отдельную

культурную общность. Но в своем определении национализма

Брейи и не оговаривает, что нация - обязательно сообщество на

основе особой культуры.

История национализма начинается для Брейи с сепаратиз-

ма, наиболее характерного типа националистического движе-

ния. Сюда попадают движения за отделение в европейских го-

сударствах в XIX в. и антиколониальная борьба. В обоих случа-

ях, как доказывает Брейи, характер движения определялся

структурой государства, наличием политических институтов у

оппозиции, а не некоторой предшествующей самому политиче-

скому процессу культурной идентичностью населения.

54

Брейи весьма четко описывает динамику взаимодействия

разных тенденций противодействия существовавшим в Европе

государствам. Изначальный националистический импульс исхо-

дил из культурно доминировавших на части государственной

территории групп. Они, как правило, выражали свои требова-

ния в терминах исторических прав на данную территорию. В от-

вет на их активность и в противовес ей возникают национали-

стические движения среди зависимых от них народов - на этот

раз уже в этнических и лингвистических терминах. Классиче-

ский пример такой динамики - венгры в составе Австрийской

империи. Защита политической автономии и экономических

привилегий венгерской знати была реакцией на попытку габс-

бургского имперского правительства провести реформу устрой-

ства государства и земельных отношений. В свою очередь рас-

ширение социальной базы национального движения за счет во-

влечения народных масс на основе апеллирования к общей

культуре отчуждало этнические меньшинства2.

В совершенно другом типе государства - Османской импе-

рии был иным и характер национальной оппозиции режиму.

Здесь не было местных институтов, вокруг которых могло бы

концентрироваться политическое сопротивление, зато присут-

ствовали институты религиозные. В случае с болгарами преоб-

ладало требование автономии национальной православной цер-

кви от константинопольской патриархии.

Формы колониального государства предопределили харак-

тер антиколониального движения. Оно было сильнее и успеш-

нее не там, где наблюдалась некая культурная общность коло-

низованных народов или даже наиболее жестокая колониальная

эксплуатация, а где сложились относительно автономные поли-

тические институты, напоминавшие европейский аналог, - в

Индии скорее, чем в Бельгийском Конго.

Брейи считается, и не без основания, теоретиком особой

формы национализма - реформаторского официального (Hall

1995: 20). Это реформирование сверху уже существующих госу-

дарств со стороны их элит. Вне западного мира, в Японии, Тур-

ции или Китае такие формы официального национализма были

сходны с антиколониальными движениями - они преследовали

цель преобразовать местное общество на современных началах,

устранить экономический контроль со стороны Запада и проти-

водействовать его притязаниям на культурное превосходство.

Механизмом осуществления этих целей было установление кон-

троля над государством в его территориальных границах и осу-

ществление революционных преобразований сверху, формиро-

55

вание современной национальной идентичности населения. Ус-

пех Японии Брейи объясняет многими параллелями между

структурой японского государства и организацией государств в

европейском случае. Японии было легче ассоциироваться со

специфической национальной общностью, аналогичной евро-

пейским нациям, а не с особой, несравнимой цивилизацией

(каков был типичный ответ Китая Западу).

Для современного сепаратизма в новых государствах Брейи

также предлагает последовательное политическое объяснение.

Такой сепаратизм часто называют "трайбализмом", так как он

апеллирует к языку или доколониальной общинной идентично-

сти. Эти идентичности более низкого уровня, как доказывает

Брейи, на самом деле также являются недавнего происхожде-

ния. Смысл политического конфликта не в противостоянии

"искусственной" государственной общности "подлинной" эт-

нической, а в том, что для оппозиции режиму доступен ряд по-

литических ролей, которые пользуются конкурирующими опре-

делениями идентичности.

Концепция Брейи действительно является вполне последо-

вательной. Он достаточно убедительно показывает, что множе-

ство политических конфликтов в форме национального проти-

востояния не может быть сведено к степени культурного разно-

образия или экономического неравенства. По его утверждению,

нет надежной объяснительной теории национализма, а есть ряд

способов описания и сравнения различных форм, которые при-

обретает националистическая политика (Breuilly 1982: 2). Мож-

но согласиться, что Брейи рассказывает историю, затрагиваю-

щую самую суть национализма. Но это далеко еще не вся исто-

рия. В последовательно политическом объяснении заключаются

и очевидные достоинства, и недостатки его подхода.

Брейи исходит из автономности политики как сферы дея-

тельности. Она несводима к экономическим закономерностям,

логика политики совершенно иная - завоевание и удержание

власти. И здесь возможны неожиданные союзы, непредсказуе-

мые маневры. Поэтому и интерпретировать ее легче историку,

знающему ход конкретных событий, чем обществоведу, толкую-

щему общие тенденции.

Брейи очень убедительно демонстрирует, что нет раз и на-

всегда заданных "сторон" политического конфликта. Те же са-

мые институты, которые могли служить поддержанию сущест-

вующей власти, при определенных условиях становятся центра-

ми оппозиции к ней. Их эффективность как очагов сопро-

тивления обусловлена как раз тем, что первоначально они были

56

интегрированы в политическую систему. Данное положение су-

щественно для понимания, например, поведения лидеров рес-

публик Советского Союза в последние годы его существования.

Из борцов с "местным национализмом" и проводников полити-

ки центральной власти они весьма естественно стали защитни-

ками суверенитета управляемых ими территорий и во многих

случаях возглавили новые независимые государства.

Брейи не признает и фиксированных идентичностей, кото-

рые можно в нужный момент извлечь на свет и использовать в

политических целях. Его анализ сепаратистских движений в

бывших колониальных странах - удачный пример политическо-

го объяснения того, как формируются казалось бы естественные

"племенные", региональные, этнические общности. В отличие

от идеологии национализма Брейи не находит "естественной"

основы для политики. Сама же идеология национализма на-

столько укоренилась в общественном сознании, что обычно не

ставится под сомнение ее центральное положение - субъектами

истории являются нации.

Но в отдельных случаях Брейи излишне категоричен. Так,

он полагает, что не имеет смысла говорить о некоторой особой

культурной идентичности шотландцев, которая никак не про-

являла себя в политике в последние две сотни лет. Если она

каким-то образом существует, значит "культура порождает

культуру" без всякой человеческой активности. Представляется,

что Брейи сделал необоснованное заключение из правиль-

ной посылки. Если политическое движение способно довольно

быстро произвести особую идентичность его участников, из это-

го еще не следует, что только оно и может порождать идентич-

ности. Деятельность в рамках особых институтов, которыми об-

ладает Шотландия - образовательных, юридических, религиоз-

ных, - также могла поддерживать чувство общности шотланд-

цев и их отличия от других британских граждан.

Брейи интегрирует в своей концепции две модели национа-

лизма - политический и этнический - и описывает взаимные

переходы между ними: политический национализм доминирую-

щей группы - ответный этнический национализм мень-

шинств - ответная этническая реакция доминирующей группы.

Эта динамика характерна для многонациональных государств,

где одна из этнических общностей ассоциируется с государст-

вом. Но иногда Брейи противоречит сам себе, утверждая, что

национализм появляется только тогда, когда политические тре-

бования выдвигаются от имени культурной общности. Сам

Брейи рассматривает множество случаев, когда для обоснования

57

политических претензий к государству используются ссылки на

исторические привилегии (как было, например, в венгерской

части Габсбургской империи). Главное в таких случаях, что су-

ществует представление о некоторой четко отграниченной общ-

ности со своими правами, которая и называет себя нацией. Но

данное замечание относится скорее к использованию определе-

ний, чем к объяснительным моделям.

Гораздо более сложные проблемы возникают с последова-

тельно политическим подходом к анализу национализма. Пока

историк остается внутри политического сообщества - правите-

ли, институты государственной власти, группы, обладающие

юридически закрепленными привилегиями, - он может сосре-

доточить свое внимание на собственно политическом противо-

стоянии. Но как он сам описывает, для национализма характе-

рен выход за пределы такого сообщества, апелляция к вне- и до-

политическим общностям, к этнокультурной нации. За счет

мобилизации этой общности, до того не имевшей представи-

тельства во власти, оппозиция расширяет свою базу и в конеч-

ном итоге добивается переустройства государства. Но почему в

некоторый исторический момент интересы данного сообщества

вторгаются в сферу политики, почему политическое сообщество

расширяется? Какие изменения должны произойти в обществе,

чтобы это стало возможным?

Брейи избегает всяких внеполитических объяснений нацио-

нализма, особенно из области экономики или культуры. В ре-

зультате он действительно характеризует национализм как фор-

му политики, но именно как форму. Он выполняет поставлен-

ную перед собой ограниченную задачу, оставляя другим

исследователям построение более общей теории.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

И ФОРМЫ НАЦИОНАЛИЗМА:

КОНЦЕПЦИЯ М. МАННА

Майкл Манн, английский историк, работающий в США,

автор двухтомного капитального труда о социальных источни-

ках власти, предложил в концентрированном виде свой вариант,

как он сам называет, "политической теории национализма и его

крайностей" (Mann 1995). В отличие от Дж. Брейи, который

предпочитает говорить о политической перспективе не претен-

58

дуя на общую теорию, Манн такую теорию строит. Она основа-

на на предпосылке, которую разделяет и Брейи: нации и наци-

онализм развились в первую очередь в ответ на развитие совре-

менного государства. Значит, задача исследователя, изучающего

национализм, - сосредоточиться на политических институтах.

Их характер в конкретном обществе будет определять и формы

национализма - умеренные или агрессивные.

Под нацией Манн понимает общность, которая заявляет об

особой этнической идентичности, общей истории и судьбе и

претендует на собственное государство. Национализм же -

идеология, согласно которой своя нация наделена особыми до-

бродетелями, позволяющими даже оправдывать агрессивные

действия против других наций (Mann 1995: 44). Таким образом,

возможность проявления "крайностей национализма" заложена

в самом его определении.

Если Брейи рассматривает национальную оппозицию в Анг-

лии XVII в. и Франции XVIII в. как предысторию собственно

национализма, то для Манна это есть уже первые проявления

национализма, причем составляющие его особый тип. Период

национализма, согласно Манну, можно разделить на несколько

этапов - милитаристский, индустриальный и модернистский,

характеризующие последовательные способы вмешательства госу-

дарства в общественную жизнь. Он задается вопросом, почему в

определенных случаях национализм приобретает агрессивный и

насильственный характер.

Первый период, до 1870-х годов, Манн называет милита-

ристским. Военное соперничество потребовало невиданного

увеличения налогов и расширения призыва на воинскую служ-

бу, что прежде всего затрагивало низы. Исключенные из поли-

тического гражданства, они стали требовать политического

представительства как "народ" или "нация". До XIX в. понятие

нации ограничивалось буржуазными и мелкобуржуазными сло-

ями (здесь Манн не совсем точен - у ряда народов лишь ари-

стократией), мужчинами, принадлежащими к доминирующей

религии и этнической группе, но позднее оно расширилось и

включило крестьянство, рабочий класс, меньшинства и, в кон-

це концов, женщин. Во Франции и Британии (без Ирландии)

более или менее единый язык и религия позволили политиче-

скому протесту вписаться в территориальные рамки государ-

ства, т. е. политическая нация стала соответствовать государ-

ственным границам. В результате рождение понятия "нация"

неразрывно связано с идеями демократии и одновременно ук-

репления государства.

59

Фискальная политика и призыв на воинскую службу имели

другие последствия для многонациональных империй. Габс-

бургская империя представляла собой объединение языков, ре-

лигий, провинций с сохранившимися феодальными правами ре-

гиональной знати. Регионально-националистические движения

фокусировались на политических единицах, которые к тому же

обладали и культурным своеобразием. Но именно политиче-

ские, а не этнографические факторы лучше предсказывают по-

явление движения за сохранение региональной автономии.

В теории Манна очень мало места занимают движения не-

полноправных народов империй, которые не имели своего реги-

онального политического представительства. А ведь это типич-

ная ситуация для Российской империи (за исключением фин-

нов и поляков до 1830 г.) и Османской империи, признававшей

лишь религиозную автономию. Не была такая ситуация исклю-

чительной и для Австрийской империи. В данном случае Манн

ограничивается лишь упоминанием о перенимании народами

Центральной Европы опыта немцев по стандартизации языка и

их романтической традиции. Однако политической картины на-

ционального движения народов, не имевших своих господству-

ющих классов, Манн не представил, что, конечно же, ограничи-

вает притязания его теории на универсальность - хотя бы для

европейской ситуации.

Второй этап, индустриальный, по терминологии Манна,

продолжался с 1870-х годов до первой мировой войны. Он от-

личался двумя чертами. Во-первых, понятие народного сувере-

нитета распространилось в конце концов на подчиненные

классы. Это было следствием вовлечения их в политику благо-

даря развитию индустрии, торговли и торгового земледелия.

Во-вторых, расширились экономические функции государства,

занявшегося созданием средств сообщения для индустрии -

строительством каналов, дорог, почты, железных дорог, теле-

графа, школ. К началу XX в. затраты европейских государств на

такие цели превысили военные расходы. В результате внутри

границ государства нация стала восприниматься как общность

социального опыта, связывающего интенсивные и эмоциональ-

ные отношения внутри семейных, соседских, этнических струк-

тур с более экстенсивными и инструментальными силовыми

структурами. Росло отождествление граждан со своими нация-

ми-государствами и их идеалами, причем эти идеалы различа-

лись: у британцев они были либеральными, у французов - рес-

публиканскими, у немцев - авторитарными и с некоторого мо-

мента расовыми.

60

С ростом масштабов национальной общности изменились

критерии членства в нации. Конфронтация с марксизмом и

анархизмом позволила господствующим классам отождествить

себя с нацией - причем исключив из нее левых и меньшинства.

В этом суть "интегрального" национализма (термин, предло-

женный в качестве самоназвания движения Ш. Морраса во

Франции). Он в определенной степени возрождал более ран-

нюю революционную тенденцию, отказывавшую политическим

оппонентам в праве принадлежать к нации (как во время рево-

люционного террора во Франции или американской войны за

независимость). Но лишь после первой мировой войны такое

исключение стало способом узаконить массовый террор. В пер-

вую же мировую войну национализм редко находил крайние

выражения, и жестокости по отношению к мирным жителям не

выходили за пределы обычного военного мародерства (здесь

Манн не упомянул о геноциде армян в 1915 г.).

Период модернизма, по Манну, начинается после первой

мировой войны. К этому периоду ушло со сцены большинство

старых авторитарных и полуавторитарных режимов, а вместе с

ними и средства традиционного централизованного контроля

над массами. Консерватизм раскололся на парламентский и ав-

торитарный радикализм правых, и каждое из данных направле-

ний стало искать свой способ обращения с народным суверени-

тетом. Радикальные правые намного превосходили традицион-

ных консерваторов в возможности мобилизации масс сверху

вниз. Они претендовали на то, что являются "национальным

движением", и в основном были правы. Народ, по их идеоло-

гии, должен править, но как "более чистая нация", "органиче-

ская общность" и прямо, минуя парламентаризм. Они черпали

поддержку во всех классах, за исключением организованных ра-

бочих, некоторых религиозных (католики) и этнических мень-

шинств (баски, каталонцы в Испании). Соответственно социа-

листы и анархисты считались предателями нации, либералы, эт-

нические и религиозные меньшинства - тоже, но в меньшей

степени. Левые, в свою очередь, говорили о "народе" против

"националистов". Вообще за исключением германских нацис-

тов у других правых раса редко определяла членство в нации:

это скорее результат добровольного выбора политической пози-

ции, а не предписанной от рождения принадлежности. Наи-

большие зверства в условиях войны совершали народы с расо-

вым представлением о нации - немцы и японцы.

Характеристика послевоенного периода у Манна совершен-

но отрывочна. Главная идея состоит в том, что западные обще-

61

ства успешно решили проблему демократического представи-

тельства, причем в форме межрегиональной, федеральной демо-

кратии. Даже если Бельгии, Канаде или, что еще менее вероят-

но, Испании предстоит распасться, это не повлечет за собой че-

ловеческих жертв. Случай с Северной Ирландией, конечно же,

является наихудшим в демократическом мире, но и его нельзя

сопоставлять с распадом СССР и Югославии, в которых не ут-

вердилась демократия или подлинный федерализм. В обоих слу-

чаях, по мнению Манна, национальности опустились до этни-

ческого уровня, предполагая, что этническая солидарность по

языку, религии, обычаям может породить доверие, необходимое

для демократии. Поэтому каждый доминирующий в региональ-

ном отношении народ постарался основать свое представитель-

ное государство, порой исключая из него этнические меньшин-

ства. Отсюда могут последовать территориальные вторжения,

массовые миграции и "этнические чистки".

Эта позиция Манна интересна только тем, что ему не уда-

лось приложить к Югославии и СССР свои же теоретические

взгляды. Он не заметил те региональные институты, которые

присутствовали, хотя и в усеченном виде, в обоих государствах.

Ведь в тех республиках, где существовали национальные движе-

ния, установление контроля над республиканскими органами

власти было необходимой составной частью движения. Оно

произошло или путем перехода на позиции национализма ста-

рых аппаратчиков, или благодаря приходу к власти новой на-

циональной элиты. Так что речь не шла о том, что этнический

уровень солидарности был единственно доступным. Манн так-

же не обратил внимания на принципиальные различия между

характером распада Советского Союза и Югославии и роли пре-

дыдущих квазигосударственных образований в данном процес-

се. Именно пересмотр законности прежних границ внутри Юго-

славии повлек за собой конфликт между бывшими республи-

ками, которого в бывшем Союзе удалось избежать (за исклю-

чением конфликта между Арменией и Азербайджаном по

поводу Нагорного Карабаха). Но и в случае Югославии отделе-

ние Словении и Македонии происходило скорее по "советской"

модели, т. е. без ревизии границ. Таким образом, политиче-

ская теория национализма должна более тщательно исследовать

недавний распад многонациональных социалистических феде-

раций.

Майкл Манн подытоживает свое политическое рассмотре-

ние национализма утверждением, что и более мягкие, и более

агрессивные его формы были порождены и развились в ответ на

62

стремление к демократии. Успехи постепенной институциона-

лизации демократии привели к мягким формам национализма,

позволяющим мобилизовывать граждан в поддержку существу-

ющего режима во время военных конфликтов, но редко приво-

дящим к массовому насилию. Неудача в институционализа-

ции демократии породила иную форму национализма, который

разрешает совершать жестокости против тех, кто не входит в на-

цию, причем не имеет значения, живут ли данные люди внутри

или за пределами национальной территории. Мягкие формы

национализма, укрепляющие ли государство или противодей-

ствующие ему, - это достигнутая демократия, агрессивный же

национализм - извращенная демократия.

Достижением Манна, на мой взгляд, является характеристи-

ка исторически изменчивых границ нации, включения-исклю-

чения из нее. В частности, гражданское определение нации не

обязательно включает все население территории. Оно просто

использует идеологические, а не этнические основания для ис-

ключения из своего состава. Но окончательный вывод Манна

несет в себе мало содержания, кроме того, что демократия - это

хорошо, а ее отсутствие - плохо. В сравнении с Брейи общая

теория Манна оказывается более частной, так как исключает из

рассмотрения ряд типичных случаев (как уже упоминавшиеся

движения народов, не имеющих своих политических структур).

Наконец, ее ограничение рамками Западной и лишь частично

Центральной Европы не позволяет оценить, в какой степени

формы национализма в остальных частях света напоминают ев-

ропейские.

\Примечание

1 Tilly Ch. (ed.) The Formation of National States in Western Europe.

Princeton, 1975; Poggi G. The Development of the Modern State. L., 1978;

Mann M. The Sources of Social Power. Cambridge. Vol. 1, 1986, vol. 2, 1993.

2 Развитие венгерского национального движения и изменения в концепции на-

ции среди венгров описаны в работе: Исламов Т.М. От "нацио хунгарика" к

венгерской нации // У истоков формирования наций в Центральной и Юго-

Восточной Европе. M., 1984.

63