1.2. Отношение к царской власти.
В контексте вывода, сделанного в предыдущей части работы, вполне закономерным нам кажется, что царская власть, по мнению Алексея Михайловича, исходила от Бога. Данное положение неоднократно возникает в посланиях второго Романова в различных формах, но с неизменным содержанием. Его можно встретить в письме Никону: «…мы, по милости Божии и по вашему святительскому благословению, как есть истинный царь христианский наричюся…»28. А также в письмах сестрам царя: «…а мы на Божией службе…»29.
На основании религии, по-особому преломляется и идея служения монарха народу. Некоторые аспекты этой идеи отражены в послании царя Одоевскому. Алексей Михайлович пишет о том, что он (и его приближенные, действующие с ним заодно) имеют «…о всех христианских душах поболение…»30. Крайне важную задачу для царя (именно об этом он «ежедневно просит у Бога») Алексей Михайлович видит в том, чтобы «расудити в правду, всем равно»31. Очевидно, что речь в данном случае, не может идти о всем российском обществе в целом, а только о его духовной составляющей, в которой в меньшей степени проявляется разрозненность феодальных сословий. Впрочем, и этот факт представляется для нас достаточно значимым – царь фактически признает приоритет духовной сферы жизни общества над другими.
Важно также отметить, что одновременно с осознанием собственной избранности Алексей Михайлович осознает и собственную греховность. Наиболее четко это противоречие отражено в послании царя к Никону: «…мы, по милости Божии и по вашему святительскому благословению, как есть истинный царь христианский наричюся, а по своим злым делам мерским не достоин и во псы, не токмо в цари…»32. Попытка объяснить это явление была предпринята Талиной33. По ее мнению, подобная самокритика царя была вызвана, с одной стороны, нежеланием впасть в грех гордыни, а с другой – строгим отношением ко всем своим действиям, поступкам. Кроме того, причина подобного поведения царя, возможно, заключается в том, что ему действительно приходилось преступать христианские заповеди (например, «не убей» – в 1648 году, во время Соляного бунта).
1.3. Отношение к службе.
Расширение приказной системы, создание личной царской канцелярии (Приказ Тайных дел) неизбежно повлекли за собой видоизменение философии службы, которому, во многом способствовала неординарная личность Алексея Михайловича. Большой пласт писем, адресованных подчиненным царя (Матюшкин, Одоевский) позволяет достаточно полно осветить данную проблему.
Важные сведения можно почерпнуть из ранее рассматриваемого нами письма о смерти князя Алексея. В нем, комментируя действия сыновей Одоевского, царь хвалит их за «нелицемерную службу, и послушание, и радость их ко мне, что они радовалися всем сердцем»34. Таким образом, мы видим, что идеалом царя была не просто верная служба, но служба, возведенная на уровень радостной обязанности, и даже смысла существования. В этом наблюдается значительное сходство между идеологией петровской службы и службы «алексеевской», которая, на наш взгляд, частично заложила основу для первой.
Алексей Михайлович возводит службу на небывалую доселе высоту. Эта тенденция прослеживается в одном из писем Матюшкину. Так, улаживая некий конфликт между ним и другим сокольником, царь просит их «…для Бога и для меня быть в совете и в любви…», в противном случае, он грозит им проклятием «в сей век и в будущий»35. Очевидно, что простой конфликт между двумя представителями общественной элиты не вызвал бы такого внимания у царя, однако в данном случае дело касалось конфликта на службе, что придало данному происшествию большей значимости.
Важно также отметить, что Алексей Михайлович сам принимал активное участие в деятельности приказной системы, редко оставляя без внимания какое-либо дело. В историографии внимание этому вопросу уделяет Гусев, который утверждает, что царь постоянно требовал отчетов и новый сведений от своих подчиненных в связи с острой потребностью в информации (что было, разумеется, продиктовано его положением и, в меньшей степени, личными качествами)36. Источники, используемые нами могут дать лишь косвенные сведения о подобного рода активности Алексея Михайловича. Так, в письме Матюшкину, посвященному соколиной охоте, царь требует «отписать» обо всем и « не оставить ни одной строки, против которой к нам не отписать»37. Зная, что охота была для Алексея Михайловича очень важным занятием, можно предположить, что государственные дела занимали его не меньше, пусть и в силу необходимости, а не из-за получаемого удовольствия.