Глава 5 Конфигурации культуры как акцентуации в развитии системы аффективной организации сознания

291

дополнении в одном сознании магического и рационального, М.М. Бахтин (1965) рассматривает исходное сосуществование ге­роических и осмеивающих мифов.

Сознание нормального человека тоже не может быть одно­родным. Он должен соответствовать идеальным формам своей культуры, но в то же время стоит перед необходимостью разре­шать все классы адаптивных задач и соответственно развивать всю систему уровней, организующих необходимые для этого формы сознания и поведения. Таким образом, все типы пережи­вания присутствуют в его сознании. Именно это создает возмож­ность адекватного ответа сообщества на изменившиеся условия жизни, в какой-то момент производит замены в системе основ­ных ценностей и, соответственно, обусловливает развитие но­вого типа культуры, фиксирующего иной взгляд на мир, иное самоощущение и диктующего новый тип взаимоотношений с окружением.

Возможность понять, что происходит при смене основных цен­ностей, мы получаем, анализируя переход от архаических форм культуры к другим, более близким нам, ярко проявившимся в мо­нотеизме, что для нас в особенности связано с развитием христи­анской культуры. По-видимому, такая смена набора основных цен­ностей может быть рассмотрена в связи с выходом на первый план другого класса адаптационных задач.

Культура нравственных ценностей

Мы можем выделить ряд культур, в которых выбор основных цен­ностей не столь четко определяется задачами непосредственного физического выживания индивида и его рода. На первый план вы­ступают проблемы совместного выживания сообщества, не скреп­ленного прочными кровными связями, и наиболее значимыми становятся ценности организации сообщества в соответствии с его высшими моральными нормами — справедливости, сострадания, любви, жертвенности, долга в отношениях между людьми. Мож­но предположить, что значимой адаптационной задачей здесь яв­ляется установление морального порядка в жизни, развития куль-

292

Гл а в а 5 Конфигурации культуры как акцентуации в развитии системы аффективной организации сознания

туры нравственных отношений. Культивируемым типом пережи­вания в этих традициях соответственно становится переживание причастности индивида к общечеловеческим нравственным цен­ностям.

Истоки развития такой культуры для нас в наибольшей степе­ни связаны с иудейско-христианской традицией. О.М. Фрейден-берг (Фрейденберг, 1965, с.512-514) говорит о симбиозе космого­нии и этики в античности, когда понятия добра и зла не выходят из царства умирающей и воскресающей природы. По ее мнению, их переход из концепции жизни и смерти физических сил приро­ды в концепцию моральных качеств человека впервые возникает в иудейской традиции и связан с рождением особых форм эсхато­логического сознания.

Если в архаических культурах, как и в культуре античности, конец света является окончанием одного из циклов его развития, связан с его естественным старением и предвещает сотворение нового молодого мира, то здесь время линейно и необратимо дви­жется от единственного сотворения мира к своему единственно­му же окончательному завершению (Элиаде, 1995). И этическое переживание возникает как ожидание человеком внешней и выс­шей моральной оценки — награды или возмездия за нечестие на Страшном Суде в конце света. Мы знаем также, что традиционно подобное эсхатологическое сознание и главенство нравственных ценностей связывается с развитием монотеистических культур. Действенность нравственных переживаний в организации жизни проявляется в обретении Завета, в избрании Бога как судьи и твор­ца нравственного закона.

Неопределенность, хаос является врагом и для этого типа куль­туры, однако, порядок здесь организуется уже не только природ­ными ритмами, но и нравственным законом и, более того, даже правильность телесной жизни становится здесь, прежде всего, нравственной ценностью. Неопределенность в жизни преодоле­вается уже не с помощью жребия или гадания, а принятием пре­допределения (в иудейско-христианской традиции — первород­ного греха и милости Бога) как этического понимания случая и судьбы (Шпенглер, 1993). И. Пригожий (1986) говоритотом, что в мире Книги Бытия нам представлен мир Создателя, в котором