6.2.6. Деятельность по ведению реестра

В соответствии со ст. 8 Федерального закона "О рынке ценных бумаг" деятельностью по ведению реестра владельцев ценных бумаг признаются сбор, фиксация, обработка, хранение и предоставление данных, составляющих систему ведения реестра владельцев ценных бумаг. Такая деятельность наряду с депозитарной (и деятельностью специализированного депозитария) представляет собой вид учетной деятельности на рынке ценных бумаг. Основой для такой деятельности служат, во-первых, положения ст. 149 ГК, содержащие упоминание о лице, производящем фиксацию прав по бездокументарным ценным бумагам (официально совершающем записи прав), и, во-вторых, ст. 2 Федерального закона "О рынке ценных бумаг", которая прямо указывает в числе содержательного признака именной эмиссионной ценной бумаги то, что информация о ее владельцах должна быть доступна эмитенту в форме реестра. Таким образом, деятельность по ведению реестра является обязательной, в случае если лицо обязывается по именной эмиссионной ценной бумаге (кроме государственных ценных бумаг, специфику которых в этой части мы уже отмечали), и может осуществляться в отношении иных бездокументарных ценных бумаг.

Анализ института ведения реестра (и деятельности по ведению реестра) следует начать с истории его появления в российском праве. На первых этапах массового акционирования бывших государственных предприятий и учреждений большого внимания такой деятельности законодательство не уделяло. Положение об акционерных обществах, утвержденное Постановлением Совета Министров РСФСР от 25 декабря 1990 г. N 601, устанавливало, что акционерное общество может выпускать только именные акции, держатели которых регистрируются в специальном реестре, который должно было вести каждое акционерное общество. Положение не обязывало передавать ведение реестра стороннему юридическому лицу, а лишь упоминало (п. 51), что акционерное общество может поручить регистрацию акционеров банкам и другим специализированным организациям. Причем последний термин не раскрывался и не было понятно, должно ли ведение реестра быть специализацией такой организации.

Положение о выпуске и обращении ценных бумаг и фондовых биржах в РСФСР, утвержденное Постановлением Правительства РСФСР от 28 декабря 1991 г. N 78, никакого регулирования специальной регистраторской деятельности не содержало вообще. Данный документ использовал категорию "регистрация сделок с ценными бумагами" без разъяснения последней (т.е. объектом учета выступали не сами бумаги, а действия с ними). Во исполнение этого документа Министерство финансов России утвердило Правила регистрации сделок письмом от 6 июля 1992 г. N 53 в виде Инструкции о правилах совершения и регистрации сделок с ценными бумагами. В соответствии с ней, регистрацию сделок с ценными бумагами могли осуществлять все инвестиционные институты (за исключением инвестиционных консультантов), банки, фондовые биржи, фондовые отделы товарных бирж, имеющие лицензии на право работы с ценными бумагами. Косвенно таким документом устанавливалась и цель регистрации: в соответствии с п. 5.5 документа новый владелец ценной бумаги или его представитель после регистрации сделки был обязан сообщить эмитенту о факте совершения сделки, а также о своих правах на владение ценной бумагой не позднее чем за 30 дней до официального объявления даты выплаты дохода по ней. А эмитент освобождался от ответственности за неполучение владельцем бумаги доходов, если последний своевременно не сообщил о своих правах на владение ценной бумагой.

В области институционализации деятельности по ведению реестра важным был Указ Президента РФ от 27 октября 1993 г. N 1769 "О мерах по обеспечению прав акционеров". Этот документ устанавливал, что акционерные общества открытого типа обязаны обеспечивать ведение реестра акционеров, которое должно было начинаться не позднее одного месяца с момента государственной регистрации акционерного общества. Если в указанный срок ведение реестра акционеров акционерного общества, созданного в процессе приватизации, не начиналось, соответствующий комитет по управлению имуществом, как учредитель общества, должен был заключить от имени этого общества договор на ведение реестра акционеров. Ведение реестра акционеров акционерного общества, согласно Указу, могло осуществляться непосредственно акционерным обществом либо по его поручению банком, инвестиционным институтом (кроме инвестиционных консультантов), депозитарием, а также специализированным регистратором, который занимался только этой деятельностью и никакой иной. В качестве специализированного регистратора не могли выступать номинальные держатели акций и акционеры соответствующего акционерного общества.

Изданным на основании данного Указа Положением о реестре акционеров акционерного общества, утвержденного распоряжением Госкомимущества России N 840-р и Протоколом Комиссии по ценным бумагам и фондовым биржам при Президенте РФ от 14 апреля 1994 г. N 2, было установлено, что данные, содержащиеся в лицевых счетах реестра акционеров на определенную дату, являются основанием для определения лиц, признаваемых в качестве зарегистрированных лиц на эту дату. Поскольку в категорию зарегистрированных лиц входило только две категории лиц - собственники акций и номинальные держатели акций, то согласно Положению реестр признавался документом, определяющим структуру собственности данного акционерного общества. Следует отметить, что высшие судебные инстанции на тот момент придерживались иной позиции. Весьма прецедентным для анализа понимания этого вопроса в то время является Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 июня 1996 г. N 821/96. В данном документе суд констатировал: "В соответствии с частью 1 статьи 223 Гражданского кодекса Российской Федерации право собственности на акции... возникло с момента регистрации договора купли-продажи Иркутским Фондовым агентством, поскольку иное не предусмотрено законом. Гражданское законодательство не связывает переход права собственности на акции с внесением приобретшего их лица в реестр акционеров и не содержит запрета на совершение сделок по продаже акций лицам, являющимся их собственниками, но не внесенным в реестр акционеров". Как видим, суд полагал, что достаточным доказательством перехода прав является процедура регистрации сделки, которая в то время была установлена письмом Минфина России от 6 июля 1992 г. N 53 в виде Инструкции о правилах совершения и регистрации сделок с ценными бумагами.

Государственная программа приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации, утвержденная Указом Президента РФ от 24 декабря 1993 г. N 2284, среди способов, обеспечивающих "процесс движения капитала (купли-продажи акций), а также ведение реестров акционеров", называла создание на территории страны "независимых регистраторов". Указом Президента РФ от 4 ноября 1994 г. N 2063 "О мерах по государственному регулированию рынка ценных бумаг в Российской Федерации" на территории России была разрешена деятельность по ведению и хранению реестра акционеров.

Позднее было принято Временное положение о ведении реестра владельцев именных ценных бумаг, утвержденное Постановлением Федеральной комиссии по ценным бумагам и фондовому рынку при Правительстве РФ от 12 июля 1995 г. N 3, которое полноценно урегулировало содержательные аспекты деятельности по ведению реестра. В том же году появился Указ Президента Российской Федерации от 26 июля N 765 "О дополнительных мерах по повышению эффективности инвестиционной политики Российской Федерации", в соответствии с п. 22 которого ведение реестра владельцев инвестиционных паев возлагалось на специализированный депозитарий паевого инвестиционного фонда на основании договора с управляющей компанией. Причем таким лицом выступала не специализированная организация, занимавшаяся ведением реестра, а согласно Указу банк или иная коммерческая организация, имеющие лицензию на право предоставления депозитарных услуг паевому инвестиционному фонду.

Однако все это были подзаконные акты, а вот на уровне закона такого рода деятельность была институционализирована в 1995 г. с принятием Федерального закона "Об акционерных обществах", который содержал целую главу, посвященную ведению реестра акционеров.

Ситуация коренным образом поменялась в 1996 г. с принятием Федерального закона "О рынке ценных бумаг" <1>: он ввел уже цитировавшееся выше определение эмиссионной именной ценной бумаги (ст. 2), а также правила перехода прав на такую бумагу (ст. 29) <2>.

--------------------------------

<1> После вступления указанного Закона в силу был принят еще только один подзаконный акт, содержавший в себе нормы, регулировавшие регистраторскую деятельность, - Указ Президента РФ от 18 августа 1996 г. N 1210 "О мерах по защите прав акционеров и обеспечению интересов государства как собственника и акционера".

<2> Эта статья (в первой редакции) установила и правила перехода прав на ценную бумагу и прав из ценной бумаги:

право на именную бездокументарную ценную бумагу переходит к приобретателю: в случае учета прав на ценные бумаги у лица, осуществляющего депозитарную деятельность, - с момента внесения приходной записи по счету депо приобретателя; в случае учета прав на ценные бумаги в системе ведения реестра - с момента внесения приходной записи по лицевому счету приобретателя;

право на именную документарную ценную бумагу переходит к приобретателю: в случае учета прав приобретателя на ценные бумаги в системе ведения реестра - с момента передачи ему сертификата ценной бумаги после внесения приходной записи по лицевому счету приобретателя; в случае учета прав приобретателя на ценные бумаги у лица, осуществляющего депозитарную деятельность, с депонированием сертификата ценной бумаги у депозитария - с момента внесения приходной записи по счету депо приобретателя.

Правовое регулирование деятельности по ведению реестра в настоящее время весьма значительно по объему. Законодательный уровень представлен Федеральными законами "О рынке ценных бумаг" (ст. ст. 7 и 8), "Об акционерных обществах" (ст. ст. 44 - 46), "Об инвестиционных фондах" (ст. ст. 47 и 48), "Об ипотечных ценных бумагах" (ст. 31). Однако большая часть регулирования такой деятельности приходится на подзаконные нормативные акты. Причем такие акты все имеют уровень ведомственных <1>.

--------------------------------

<1> К числу основных ведомственных актов в настоящее время следует отнести: Положение о ведении реестра владельцев именных ценных бумаг, утвержденное Постановлением ФКЦБ России от 2 октября 1997 г. N 27; Положение о порядке ведения реестра владельцев инвестиционных паев паевых инвестиционных фондов, утвержденное Приказом ФСФР России от 15 апреля 2008 г. N 08-17/пз-н; Приказ ФСФР России от 18 марта 2008 г. N 08-9/пз-н "Об утверждении Положения о порядке ведения реестра владельцев российских депозитарных расписок"; Постановление ФКЦБ России от 30 августа 2001 г. N 21 "О порядке учета в системе ведения реестра не полностью оплаченных акций и внесения в систему ведения реестра изменений, касающихся перерегистрации акций, переходящих в распоряжение эмитента в случае их неполной оплаты в предусмотренный законом срок"; Постановление ФКЦБ России от 22 апреля 2002 г. N 13/пс "Об особенностях учета в системе ведения реестра залога именных эмиссионных ценных бумаг и внесения в систему ведения реестра изменений, касающихся перехода прав на заложенные именные эмиссионные ценные бумаги"; Положение о порядке ведения реестра владельцев именных ценных бумаг и осуществления депозитарной деятельности в случаях приобретения более 30 процентов акций открытого акционерного общества, утвержденное Приказом ФСФР России от 11 июля 2006 г. N 06-74/пз-н; Положение о порядке передачи информации и документов, составляющих систему ведения реестра владельцев именных ценных бумаг, утвержденное Постановлением ФКЦБ России от 24 июня 1997 г. N 21, и ряд иных актов.

В соответствии со ст. 8 Федерального закона "О рынке ценных бумаг" содержание деятельности по ведению реестра состоит в "сборе, фиксации, обработке, хранении и предоставлении данных, составляющих систему ведения реестра владельцев ценных бумаг". Как видим, ключевым понятием в этом определении является "система ведения реестра владельцев ценных бумаг". Такая система определяется Законом как "совокупность данных, зафиксированных на бумажном носителе и/или с использованием электронной базы данных, обеспечивающая идентификацию зарегистрированных в системе ведения реестра владельцев ценных бумаг номинальных держателей и владельцев ценных бумаг и учет их прав в отношении ценных бумаг, зарегистрированных на их имя, позволяющая получать и направлять информацию указанным лицам и составлять реестр владельцев ценных бумаг".

Уже здесь начинаются определенные терминологические сложности. Дело в том, что деятельность называется "ведение реестра", но фактически сам Закон понимает под "реестром" только "часть системы ведения реестра", представляющую собой "список зарегистрированных владельцев с указанием количества, номинальной стоимости и категории принадлежащих им именных ценных бумаг, составленный по состоянию на любую установленную дату и позволяющий идентифицировать этих владельцев, количество и категорию принадлежащих им ценных бумаг". Таким образом, само название деятельности - деятельность по ведению реестра - является некорректным, поскольку, исходя из определения, поддерживать ("вести") надо именно систему как совокупность разнообразных записей. Подобной терминологической несуразицей наполнены и иные законы, регулирующие данный вид деятельности. К примеру, в соответствии со ст. 44 Федерального закона "Об акционерных обществах" на каждое акционерное общество возложена обязанность "обеспечить ведение и хранение реестра акционеров общества" (заметим, о системе речи нет). В такой же "двойной" логике существует и Федеральный закон "Об инвестиционных фондах". Статья 47 этого Закона понимает под "реестром" систему записей. Подзаконный же акт, регулирующий этот вопрос, - Положение о порядке ведения реестра владельцев инвестиционных паев паевых инвестиционных фондов, утвержденное Приказом ФСФР России от 15 апреля 2008 г. N 08-17/пз-н, - указывает, что ведение реестра - это не что иное, как "сбор, фиксация, обработка, хранение и предоставление данных, составляющих реестр" (очевидно, что здесь прослеживается попытка взять за основу определение, данное в ст. 8 Федерального закона "О рынке ценных бумаг"). В такой же логике существует и Федеральный закон "Об ипотечных ценных бумагах", ст. 31 которого дает определение реестра владельцев ипотечных сертификатов участия, понимая под ним систему записей <1>.

--------------------------------

<1> Отметим, что в этом определении не говорится о том, что в системе записей должны быть данные об ипотечном покрытии, как в случае с паевым фондом, записи о котором входят в систему, именуемую "реестр", поскольку реестр ипотечного покрытия ведется отдельно.

Что же "ведет" лицо, осуществляющее "ведение реестра": реестр, систему ведения реестра, систему записей? Для ответа на этот вопрос надо вспомнить, что сама эта деятельность возникла из необходимости того, чтобы должник знал своих кредиторов по именным бумагам. Именно этой потребностью вызвано ведение того, что в классической литературе именуют книгами обязанного лица <1>, а в современном праве - реестром (системой ведения реестра, системой записей). Внесение записи в такую систему (книгу) может как иметь правоустанавливающее значение, так и не иметь такового.

--------------------------------

<1> Название таких книг и их значение были в разные периоды различными. К примеру, один из первых русских актов в области акционерного права - Указ Павла I от 1 июля 1799 г. "О именовании компании, составившейся для промыслов и торговли по Северо-Восточному морю промыслов и торговли Российско-Американской компанией" (ПСЗ. 1-е изд. Т. XXV: 1798 - 1799. N 19030) упоминает о "капитальной книге" и "книге капитальных листов и свидетельств". В документе говорится о передаче акции: "Выдающий оную от себя делал на ней надпись своего имени и звания, дабы компания при общем счете могла видеть первого получателя; а сверх того продавец и покупщик акций обязаны в течение трех месяцев уведомить о сем Правление компании, чтобы оно благовременно могло знать о своих соучастниках". Иные документы указывают на "акционерную книгу" (к примеру, см.: Высочайше утвержденный 31 мая 1872 г. Устав Северного общества страхования и склада товаров с выдачею варрантов. ПСЗ. 2-е изд. Отд. первое. Т. LVII: 1872. N 50910).

Из более поздних источников следует, что в подобных книгах отмечался (фиксировался) так называемый "трансферт" (вид его применительно к акциям см.: Максимов В. Законы о товариществах. Акционерные общества, товарищества на паях, торговые дома, артели и др. Порядок их учреждения и деятельности. С разъяснениями Гражданского кассационного, бывшего 4-го и Судебного д-в и Общего собрания Правительствующего сената и приложением проектов уставов акционерных обществ, товариществ на паях и артелей, договоров торговых домов и разных бумаг по учреждению и деятельности товариществ. 2-е изд., перераб. и значит. доп. М.: ЮРИСТ, 1911. С. 34; а применительно к государственным облигациям - в приложении к ст. 29 Устава кредитного). К примеру, С.М. Барац указывал на то, что держатели именных акций всегда указывались в книге акций (книге акционеров) (Барац С.М. Техника обращения именных процентных бумаг. СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1913. С. 4 - 5; см. также: Гессен Я.М. Устав торговый. 2-е изд., пересм. и доп. СПб.: Юрид. книжн. склад "Право", 1914. С. 101 - 104). Устанавливало русское право и необходимость заведения акционерным обществом - "учредителями" (ст. 2166 Свода законов гражданских) двух "шнуровых книг" (виды их см. в указанной работе В. Максимова на с. 635): "Одна для записки акций и требований на оные, другая для записки получаемых за акции денежных сумм". Относительно первой книги указывалось, что в ней "означаются сначала акции, отделяемые в пользу учредителей, начиная с нумера первого. потом по порядку нумеров выдаваемые другим акции или росписки в оных... На страницах, противоположных тем, на коих записаны акции или росписки, в оных означаются требования на акции, по порядку их поступления, и звание или чин, имя, отчество, фамилия и место пребывания требователей". Книги эти использовались для отражения операций по "раздаче акций" (см.: Нефедьев Е.А. Торговое право. М.: Типолит. В. Рихтер, 1900. С. 158 - 160).

Значение трансферта в российском дореволюционном праве давалось нечетко. Как показывают редкие специальные работы того периода, посвященные этому вопросу (см., в частности: Милютин А.Д. Трансферт как способ передачи прав по именным вкладным билетам и обязательствам государственных займов // Вестник гражданского права. 1916. N 3. Март. С. 59 - 73), отношение к трансферту было настороженное. Высказывалось мнение, что такая практика возвращает "в вопросе об уступке требований к отжившим формальным конструкциям римского права", "является значительным стеснением гражданского оборота... противоречит общим тенденциям современного права" (Указ. соч. С. 62, 71). С одной стороны, о трансферте говорится как о моменте возникновения права собственности на сами акции. К примеру, С.М. Барац приводил следующую типичную для своего времени выдержку из уставов акционерных обществ по указанному вопросу: "Передача же именных акций производится через (трансфертное) объявление о сем правлению общества с приложением самых акций (паев) для перевод их по книгам правления на имя нового приобретателя" (Барац С.М. Указ. соч. С. 4 - 5; см. также: Гессен Я.М. Указ. соч. С. 101 - 104). Сходным образом рассуждал В. Максимов: "Для передачи прав, соединенных с документом, вследствие сделки, совершенной словесно или письменно, домашним или нотариальным порядком, необходимо произвести изменение имени собственника в книге товарищества (трансферт)" (см.: Максимов В. Указ. соч. С. 33 - 34). А.Г. Гусаков указывал, что "только записанный в книгу владелец считается собственником именной бумаги и управомоченным субъектом для осуществления того права, которое выражено в ней. Без этой записи в книге, несмотря на передачу документа, управомоченным будет считаться прежний собственник документа" (Конспект лекций по торговому праву проф. А.Г. Гусакова / Сост. студ. А. Брейтерман. СПб.: Литогр. Трофимова. С. 35 - 36 (год издания этой работы установить затруднительно, по крайней мере он не указан в ее тексте)). Можно привести здесь и положения конкретных уставов. Так, § 9 Высочайше утвержденного 31 мая 1872 г. Устава Северного общества страхования и склада товаров с выдачею варрантов содержал следующие положения: "Передача... акций от одного лица другому совершается через объявление о сем Правлению общества, за подписями продавца и покупателя, с приложением самых... акций, для перевода их на имя приобретателя". Как видим, согласно указанному документу никаких иных действий для передачи права на бумаги не требовалось.

Однако, как мы помним, русское право часто связывало возникновение права собственности на именные акции еще и с совершением передаточной надписи, соответственно трансферт служил в большей степени не как способ перенесения права собственности на акцию, а как момент возникновения прав акционера. Как отмечал В. Максимов, "приобретший по передаточной надписи именную акцию должен сделать правлению товарищества заявление о состоявшейся сделке, потому что иначе товарищество будет считать участником предприятия не его, а того, от которого приобрел акции и который числится акционером по книгам товарищества. Для осуществления своих прав акционера приобретатель и должен сделать указанное заявление" (Максимов В. Указ. соч. С. 34). Интересны и рассуждения В. Удинцева: "Что касается передачи именных акций, то порядок ст. 2167 исходит из соображений не о приобретении права собственности на акцию как документ, удостоверяющий материальные права, а о приобретении личных прав участия в акционерной компании. С этой точки зрения передаточная надпись и трансферт в книгах правления является безусловно обязательной легитимацией того, кто предъявит акции для осуществления своих личных прав. Для передачи же собственности на акцию передаточная надпись по мнению судебной практики может быть заменена домашней распиской" (Удинцев В. Русское торгово-промышленное право. Киев: Тип. И.И. Чоколова, 1907. С. 414). Интересные положения о правовом значения трансферта по русскому дореволюционному праву из практики Правительствующего Сената приводит в своей работе Г.В. Бертгольдт. Особенно интересны два дела - 1878 г. и 1880 г. В первом из них Сенат указал: "В уставе Товарищества тюлевой фабрики не содержится постановления о том, что трансфертная книга представляла собою единственное и исключительное доказательство перехода права собственности на паи. Напротив того, по буквальному содержанию устава, отметка передачи паев в книгах правления составляет лишь обряд окончательного утверждения за приобретателем последовавшего уже отчуждения права собственности на паи". Во втором содержится следующая сентенция: "По § 34 устава Царскосельской железной дороги, трансферт, действительность которого обусловлена известными формальностями, требуется только как средство для сообщения приобретателю акций прав акционера, следовательно, является не чем иным, как отметкой о состоявшемся уже переходе акций, а не как утверждение прав на оные" (Бертгольдт Г.В. Акционерные общества и товарищества на паях (ст. ст. 2139 - 2198. Ч. 1. Т. Х). По решениям Гражданского кассационного департамента Правительствующего сената. С приложением предметного указателя к статьям закона и сенатским разъяснениям. М.: Печатня А.И. Снегиревой, 1900. С. 49).

В общем, как видим, единых положений русское право не имело, и в конкретной ситуации правоприменительные органы отталкивались не от закона, а от положений соответствующего устава.

Не отличались последовательностью в отношении значения книги акций (именно так ее именовал п. 51 Положения об акционерных обществах 1927 г., утвержденного Постановлением ЦИК и СНК СССР (СЗ СССР. Отд. первый. Ст. 499, 500)) и акты советского законодательства времен нэпа. Как можно предположить, изучая законодательство того периода, одни акты устанавливали, что право собственности на акции возникало после совершения передаточной надписи, а права возникали после внесения соответствующих данных в акционерную книгу, а другие акты указывали, что и право собственности, и права из акции соответственно возникали только после внесения записей в книгу акций. Комментируя первые, к примеру, А.Г. Гойхбарг отмечал: "Приобретший именную акцию по передаточной надписи или по какому-либо другому основанию обязан для осуществления своих прав в отношении общества заявить о своем приобретении правлению для внесения его имени в акционерную книгу и предъявить правлению самую акцию с передаточной надписью или иными письменными доказательствами ее приобретения" (Гойхбарг А.Г. Очерки хозяйственного права. М.: Юрид. изд-во НКЮ РСФСР, 1927. С. 113). Еще более прямой комментарий находим у Ф. Вольфсона: "Процедура уступки именной акции довольно сложная. В этой процедуре следует отметить две стадии соответственно тому, что приобретатель акции вступает в отношения с двумя субъектами права: с продавцом акции, с одной стороны, и с акционерным обществом, с другой стороны. Отношения с продавцом акции по вопросу о том, когда продавец перестает быть собственником акции, а покупатель становится таковым, определяются моментом передачи акции с учиненной на ней передаточной надписью. Отношения с акционерным обществом, момент, когда покупатель акции становится акционером со всеми проистекающими отсюда правами и требованиями к обществу, определяются моментом заявки в правление о занесении в акционерную книгу" (Вольфсон Ф. Учебник гражданского права / С предисл. Я.Н. Бранденбургского. 3-е изд. М.: Юрид. изд-во НКЮ РСФСР, 1927. С. 195). Аналогично рассуждали и Е.Н. Данилова (Данилова Е.Н. Товарищества // Советское хозяйственное право / Е.Н. Данилова, И.С. Перетерский, С.И. Раевич. М.; Л.: Госиздат, 1926. С. 173) и М.Н. Израэлит (Израэлит М.Н. Акционерные общества: Правовые основания деятельности акционерных обществ (с участием и без участия государственного капитала). М.: Экономическая жизнь, 1927. С. 42). Относительно вторых актов отметим положения типового ("нормального") устава коммунального банка того времени (см. Постановление Экономического Совета от 21 июля 1928 г. "Об утверждении нормального устава коммунальных банков" (СУ 1928. N 110. Отд. первый. Ст. 686)): "Моментом перехода акций считается момент отметки о ее передаче в книге акций". В. Шретер указывал относительно значения отметки в книге акций: "Передача считается состоявшейся лишь после этой отметки" (Шретер В. Советское хозяйственное право (право торгово-промышленное). М.-Л.: Госиздат, 1928. С. 168). Упоминавшееся выше Положение об акционерных обществах 1927 г. содержало положение о том, что, "если иное не установлено в уставе общества, моментом перехода акции считается момент отметки о ее передаче в книге акций" (п. 52), хотя в том же правиле отмечалось и то, что акции передаются по передаточной надписи. Интересно, что законодательство времен нэпа упоминает о "трансферте" еще в одном ключе. Пункт 23 Постановления Президиума ЦИК СССР "О документах, выдаваемых товарными складами при приеме товаров на хранение" (СЗ СССР. 1923. N 60. Отд. первый. Ст. 445) указывает, что "на основании трансферта по книгам товарного склада" осуществляется "передача товара, сданного на хранение под квитанцию". В этом же пункте указывается, что "о трансферте товарный склад учиняет надпись на квитанции".

Для понимания содержания этой деятельности надо обратиться к ГК. Его положения здесь двойственны.

С одной стороны, в качестве общего правила он оставляет участникам гражданского оборота свободу выбора: ст. 142 ГК содержит весьма общую формулировку, согласно которой в случаях, предусмотренных законом, или в установленном им порядке для осуществления и передачи прав, удостоверенных ценной бумагой, достаточно доказательств их закрепления в специальном реестре (обычном или компьютеризованном). Эта формулировка не дает ответа на вопрос, имеет ли такая запись обязательный (и правоустанавливающий) характер, или лицо только вправе для осуществления прав внести себя в соответствующий реестр <1>.

--------------------------------

<1> Интересный пример вариативности поведения представляет закладная. В соответствии со ст. 16 Федерального закона "Об ипотеке (залоге недвижимости)" владелец закладной вправе потребовать от органа, осуществляющего государственную регистрацию прав, зарегистрировать его в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним в качестве залогодержателя. Должник по обязательству, обеспеченному ипотекой, получивший от законного владельца закладной письменное уведомление о такой регистрации последнего с надлежаще заверенной выпиской из этого реестра, обязан осуществлять промежуточные платежи по указанному обязательству, не требуя всякий раз предъявления ему закладной.

С другой стороны, есть положения ст. 149 ГК о бездокументарных ценных бумагах. Согласно этой статье любые операции с бездокументарными ценными бумагами могут совершаться только при обращении к лицу, которое официально совершает записи прав. Передача, предоставление и ограничение прав должны официально фиксироваться этим лицом, которое несет ответственность за сохранность официальных записей, обеспечение их конфиденциальности, представление правильных данных о таких записях, совершение официальных записей о проведенных операциях. Таким образом, перед нами правило об обязательности ведения записей. Логика долженствования здесь понятна: самой бумаги, имеющей конститутивный и правоустанавливающий характер, нет. Такую бумагу записи и заменяют.

Помимо ГК еще одним документом, который описывает содержательно деятельность по ведению реестра, является Федеральный закон "О рынке ценных бумаг" (отметим, что здесь важно понимание между первой редакцией этого Закона и его редакцией после 2002 г., когда все именные эмиссионные ценные бумаги Закон объявил бездокументарными, т.е. "скрестил" положения Закона с нормами ст. 149 ГК). Анализ его положений приводит к следующим выводам:

- если лицо осуществило эмиссию именных эмиссионных ценных бумаг, требуется обязательное поддержание таким лицом системы ведения реестра; более того, без такой системы записей не существуют сами ценные бумаги. Права по ценной бумаге могут осуществляться только в отношении тех лиц, которые находятся в особом списке, составленном по данным из системы ведения реестра на определенную дату;

- переход прав на ценную бумагу считается состоявшимся (равно как и переход прав из ценных бумаг) только в момент внесения записи по счету в одной из организаций учетной системы. Чтобы не создавать двойного учета, Закон в ст. ст. 7 и 8 установил положения об институте номинального держателя.

Таким образом, можно предположить, что главное, чем содержательно занимается лицо, осуществляющее деятельность, которую Закон именует "ведением реестра", состоит в фиксации юридических фактов (перехода вещных прав (изменение собственника) на ценную бумагу, уступки прав из ценной бумаги (смену кредитора), любых действий, в результате которых возникают права на бумагу и из нее). Однако более детальное рассмотрение положений законов и подзаконных актов показывает, что фиксация фактов представляет собой лишь часть деятельности. Помимо фиксации прав эта деятельность включает в себя:

- составление по требованию должника (эмитента) и владельцев (в предусмотренных Законом случаях) списков лиц на определенную дату, главным образом для осуществления закрепленных ценными бумагами прав;

- хранение документов, которые описывают содержание прав по ценным бумагам;

- хранение документов, на основании которых осуществлялась фиксация прав;

- выдачу документов правоустанавливающего характера;

- прекращение в случаях, установленных законодательством, существования ценных бумаг как объектов гражданских прав.

Исходя из этого слово "система" применительно к содержанию такой деятельности представляется нам более точно ее описывающим. Ни понятие "реестр", который представляет собой список, т.е. своего рода "фотографию", ни система записей не могут вместить все содержание описываемой деятельности. В этом смысле хорошим интегральным понятием здесь представляются слова "учет" или "учетный вид деятельности".

Деятельность по ведению реестра владельцев именных ценных бумаг в настоящее время могут осуществлять:

- сам эмитент в установленных законом случаях, т.е. лицо, не обладающее специальным правовым статусом;

- депозитарий - эмитент российских депозитарных расписок в соответствии со ст. 27.5.3 Федерального закона "О рынке ценных бумаг";

- юридическое лицо, осуществляющее таковую как исключительную профессиональную деятельность на основании заключаемого с эмитентом договора на ведение реестра (ст. 8 Федерального закона "О рынке ценных бумаг");

- специализированный депозитарий для управляющей компании паевого инвестиционного фонда на основании договора о ведении реестра владельцев инвестиционных паев (ст. 47 Федерального закона "Об инвестиционных фондах").

Похожую деятельность осуществляет и депозитарий по государственным ценным бумагам Российской Федерации (ст. 4 Федерального закона "Об особенностях эмиссии и обращения государственных и муниципальных ценных бумаг").

Как видим, законодатель позволяет осуществлять такую деятельность разным субъектам. На первый взгляд (он же, с нашей точки зрения, и правильный) это говорит о том, что данные субъекты осуществляют в общем-то один вид деятельности - учетную деятельность. Однако более внимательное изучение показывает, что практически каждая из названных организаций (кроме эмитента, пожалуй) осуществляет самостоятельный вид деятельности: ведение реестра, депозитарную деятельность, деятельность специализированного депозитария. Каждый такой вид деятельности имеет свой отдельный правовой режим. Отчасти все это следствие того, как развивалась учетная деятельность в России. Ведь параллельно в прямом смысле этого слова с развитием деятельности регистраторской в России развивалась деятельность депозитарная. Причем на уровне различных нормативных актов государство создавало две параллельные учетные системы - регистраторскую и депозитарную. И все это сопровождалось жаркими спорами, в которых представители различных федеральных органов и эксперты доказывали необходимость существования только одной ветви учетной системы - либо регистраторской, либо депозитарной <1>.

--------------------------------

<1> См.: Владимирова Е., Орешкин М., Рыжков О. Депозитарное обслуживание по нематериальным ценным бумагам // Рынок ценных бумаг. 1996. N 6; Козлов А., Семин А., Черкасский Б. Ценные бумаги: сделки, регистрация, реестр, депозитарий // Экономика и жизнь. 1994. N 2; Козлов А. Депозитарий, реестродержатель, регистратор сделок с ценными бумагами: кто главнее, что важнее // Экономика и жизнь. 1994. N 23; Сальников Н., Соловьев В. Акции на фондовом рынке России // Хозяйство и право. 1995. N 5, и многие другие.

Разделение регистраторской и депозитарной деятельности проводят и сегодня. Обычно указывают, что-де регистратора выбирает сам эмитент и именно для него он оказывает услуги, а вот депозитария (если речь не идет о централизованном хранении или государственных ценных бумагах) выбирает сам владелец. На первый взгляд это так и есть, однако если вникнуть в содержание обоих видов деятельности, то мы обнаружим едва ли не полную их идентичность. То, что разделение регистраторов и депозитариев по этому признаку - вещь искусственная, можно легко продемонстрировать и на примере государственных ценных бумаг, учет прав на которые совершенно не страдает от того, что их согласно Закону осуществляет депозитарий, а не регистратор. Сходная ситуация и с инвестиционными паями паевого инвестиционного фонда, "реестр" которых может вести специализированный депозитарий. Еще один аргумент в пользу разделения приводят исходя из того, что депозитарий может осуществлять хранение ценных бумаг, а регистратор этого делать не может.

Не убеждает нас в необходимости разделять единую учетную деятельность и то, что согласно Закону только депозитарий может осуществлять хранение ценных бумаг, а регистратор этого делать не может. Оно, очевидно, не носит обоснованного характера. Особенно это очевидно на примере бездокументарных ценных бумаг, где и регистратор, и депозитарий хранят по сути одни и те же документы. Интересно, что искусственность этого критерия признал и сам регулятор: в п. 2.2 Положения о депозитарной деятельности в Российской Федерации, утвержденного Постановлением ФКЦБ России от 16 октября 1997 г. N 36, указывается, что хранение сертификатов ценных бумаг, не сопровождающееся учетом и удостоверением прав клиентов (депонентов) на ценные бумаги, не является депозитарной деятельностью и осуществляется в соответствии с нормами гражданского законодательства Российской Федерации о хранении. Как нам кажется, логика здесь совершенно потеряна: если депозитарий еще и не хранитель ценных бумаг, а организация, которая также осуществляет учетную деятельность, то в чем суть выделения такой деятельности как отдельной? Такое разделение еще можно понять, если будет существовать центральный депозитарий. Здесь можно провести вполне четкие разделительные линии: функции по ведению реестра выполняет центральный депозитарий, а услуги по хранению ценных бумаг и учетные функции по бездокументарным ценным бумагам оказывают организации, осуществляющие учетные виды деятельности, - депозитарии.

Однако, коль скоро действующее законодательство выделят деятельность по ведению реестра (регистраторскую) в качестве отдельной профессиональной деятельности, рассмотрим ее подробнее.

Первый вопрос, который следует здесь рассмотреть, заключается в определении того лица (или лиц), которым регистратор оказывает услуги, и тех правовых оснований, на которых он это делает.

Наиболее явный и простой ответ состоит в том, что таким лицом является эмитент ценных бумаг (в том числе и управляющая компания паевого инвестиционного фонда и ипотечного покрытия). В соответствии с законодательством о рынке ценных бумаг отношения эмитента с регистратором устанавливаются на основании договора на ведение реестра.

Непосредственно Закон не описывает того, какова природа этого договора и каково его содержание. Можно предположить, что речь идет о возмездном оказании услуг <1>. У этого договора есть и специфика: именно на основании этого договора осуществляется оказание услуг владельцам ценных бумаг. Этой позиции в настоящее время придерживается судебная практика (Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 2 августа 2005 г. N 16112/03). В данном Постановлении Президиум высказал позицию, в соответствии с которой отношения эмитента и регистратора по такому договору строятся по модели возложения исполнения обязательства на третье лицо. Соответственно ответственность перед владельцами бумаг <2> несет сам эмитент <3>. Следует отметить, что подобного рода новеллу суд сформулировал не с первой попытки. До этого имели место несколько попыток дать оценку отношениям между регистратором и зарегистрированным лицам при списании ценных бумаг со счета владельца без его согласия. Причем выводы судебные инстанции делали совсем противоположные. В частности, речь идет о двух Постановлениях Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ: от 26 ноября 2002 г. N 5134/02 и от 13 апреля 2004 г. N 5134/02. Отметим, что обоснованность возложения ответственности на эмитента подтвердил Конституционный Суд в Постановлении от 28 января 2010 г. N 2-П "По делу о проверке конституционности положений абзаца второго пункта 3 и пункта 4 статьи 44 Федерального закона "Об акционерных обществах" в связи с жалобами открытых акционерных обществ "Газпром", "Газпромнефть", "Оренбургнефть" и Акционерного коммерческого Сберегательного банка Российской Федерации (ОАО)".

--------------------------------

<1> Так, в частности, ст. 8 Федерального закона "О рынке ценных бумаг" указывает, что эмитент, поручивший ведение системы ведения реестра регистратору, один раз в год может требовать у последнего предоставления реестра за вознаграждение, не превышающее затраты на его составление, а регистратор обязан предоставить реестр за это вознаграждение. В остальных случаях размер вознаграждения определяется договором эмитента и регистратора.

<2> Отметим, что в литературе высказываются позиции, которые весьма сходны с такой позицией ВАС РФ. К примеру, А.А. Зурабян полагает, что "любая корпорация несет ответственность за ведение определенного документа, подтверждающего права членов корпорации и содержащего необходимую информацию о них" (Зурабян А.А. Корпоративные правоотношения как вид гражданских правоотношений: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 18).

<3> Суды не признали здесь солидарность ответственности. Следует обратить внимание на то, что в соответствии с последними изменениями (2009 г.) в действующем законодательстве п. 4 ст. 44 Федерального закона "Об акционерных обществах" изложен в следующей редакции: "Общество и регистратор солидарно несут ответственность за убытки, причиненные акционеру в результате утраты акций или невозможности осуществить права, удостоверенные акциями, в связи с ненадлежащим соблюдением порядка поддержания системы ведения и составления реестра акционеров общества, если не будет доказано, что надлежащее соблюдение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы или действий (бездействия) акционера, требующего возмещения убытков, в том числе вследствие того, что акционер не принял разумные меры к их уменьшению.

Должник, исполнивший солидарную обязанность, имеет право обратного требования (регресса) к другому должнику в размере половины суммы возмещенных убытков, если иное не предусмотрено настоящим абзацем. Условия осуществления данного права (в том числе размер обратного требования (регресса)) могут быть определены соглашением между обществом и регистратором. Условия соглашения, устанавливающего порядок распределения ответственности либо освобождающего общество или регистратора от ответственности в случае причинения убытков по вине хотя бы одной из сторон, ничтожны. При наличии вины только одного из солидарных должников виновный должник не имеет права обратного требования (регресса) к невиновному должнику, а невиновный должник имеет право обратного требования (регресса) к виновному должнику в размере всей суммы возмещенных убытков. При наличии вины обоих солидарных должников размер обратного требования (регресса) определяется в зависимости от степени вины каждого солидарного должника, а в случае невозможности определить степень вины каждого из них размер обратного требования (регресса) составляет половину суммы возмещенных убытков".

Складывающаяся судебная практика позволяет отметить, что предмет договора о ведении реестра - это не просто оказание услуг эмитенту, а оказание услуг, связанных с исполнением обязательств эмитента по ведению реестра в отношении владельцев ценных бумаг и иных зарегистрированных в системе ведения реестра лиц.

Содержание договора на ведение реестра (его существенные и иные условия) Закон описывает весьма общими словами. Восполнить этот пробел в части именных эмиссионных ценных бумаг пытается Положение о ведении реестра владельцев именных ценных бумаг, утвержденное Постановлением ФКЦБ России от 2 октября 1997 г. N 27. Следует отдать должное регулятору в его попытке изложить требования к договору на ведение реестра, тем более что Закон, обособив такой договор, не указал к нему никаких требований в части существенных условий. Однако здесь необходимо учитывать и положения ст. 432 ГК, в соответствии с которой существенными являются условия о предмете договора, условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение. По логике данного документа к правовым актам относятся только постановления Правительства РФ и указы Президента РФ, но никак не ведомственные акты. В этом смысле само требование регулятора об обязательных условиях договора является не основанным на нормах закона. Правда, нельзя не отметить, что у регулятора есть более тонкие механизмы "настройки", чем простое следование нормам ГК: регулятор вправе в соответствии с законом устанавливать правила лицензирования, одним из которых является неукоснительное соблюдение требований самого регулятора. Все это так, однако нам кажется, что правильно было бы изложить указанные требования к договору непосредственно в Законе.

Законодательство не содержит каких-то общих норм, которые устанавливают период времени, в течение которого такой договор должен быть заключен. Такие нормы устанавливаются специальным законодательством. Так, ст. 44 Федерального закона "Об акционерных обществах" определено, что акционерное общество обязано обеспечить ведение и хранение реестра акционеров общества в соответствии с правовыми актами Российской Федерации с момента государственной регистрации общества. Данная норма коррелирует с положениями ст. 2 Федерального закона "О рынке ценных бумаг", т.е. соответствует принципу: нет именных эмиссионных ценных бумаг, если эмитент не поддерживает систему ведения реестра. Однако данная норма не описывает того, когда система ведения реестра должна быть передана именно специализированному регистратору, не описывает она и того, в какой период времени эмитент, ведущий реестр самостоятельно, должен заключить договор с регистратором, если количество владельцев ценных бумаг превысит установленный законом предел, позволяющий эмитенту поддерживать систему ведения реестра самостоятельно. Относительно месячного срока на начало ведения реестра высказывались и иные замечания. Так, К.Н. Сагайдачная справедливо отметила, что регистрация выпуска осуществляется только после появления эмитента как субъекта гражданского права, при этом сами требования о реестре предусматривают такое содержание, которое возникает только после государственной регистрации выпуска <1>. Данное несоответствие требует своего устранения.

--------------------------------

<1> Сагайдачная К.Н. Правовое регулирование выпуска акций акционерными обществами: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2007. С. 11 - 12.

Не отличается в лучшую сторону и правовое регулирование договоров на ведение реестра с управляющими компаниями паевого инвестиционного фонда и ипотечного покрытия. Требований к содержанию такого договора закон практически не устанавливает, исключая отдельные неявные положения (ст. 11 Федерального закона "Об инвестиционных фондах" <1>). Но наиболее интересно в этих договорах другое: определение принципов ответственности.

--------------------------------

<1> В соответствии с ее положениями договоры управляющей компании со специализированным депозитарием, лицом, осуществляющим ведение реестра владельцев инвестиционных паев паевого инвестиционного фонда, до подачи правил доверительного управления паевым инвестиционным фондом на регистрацию заключаются управляющей компанией без указания на то, что она действует в качестве доверительного управляющего паевого инвестиционного фонда, и должны содержать условие, что с даты завершения (окончания) формирования паевого инвестиционного фонда такие договоры считаются заключенными управляющей компанией как доверительным управляющим паевого инвестиционного фонда с указанием названия паевого инвестиционного фонда.

В соответствии со ст. 48 Федерального закона "Об инвестиционных фондах" лицо, осуществляющее ведение реестра владельцев инвестиционных паев, определено в качестве субъекта, который обязан возмещать лицам, права которых учитываются на лицевых счетах в указанном реестре, убытки, возникшие из-за: невозможности осуществить права на инвестиционные паи, в том числе в результате неправомерного списания инвестиционных паев с лицевого счета зарегистрированного лица; невозможности осуществить права, закрепленные инвестиционными паями; необоснованного отказа в открытии лицевого счета в указанном реестре. Установлена субсидиарная ответственность эмитента паев - управляющей компании по таким обязательствам лица, ведущего реестр.

Менее ясная ситуация с ипотечными сертификатами участия. В соответствии со ст. 31 Федерального закона "Об ипотечных ценных бумагах" регистратор, осуществляющий ведение реестра владельцев ипотечных сертификатов участия, и управляющий ипотечным покрытием несут субсидиарную ответственность перед владельцами ипотечных сертификатов участия за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей по ведению указанного реестра. Также предусмотрено, что регистратор, осуществляющий ведение реестра владельцев ипотечных сертификатов участия, несет ответственность перед управляющим ипотечным покрытием за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей по ведению указанного реестра. Причем оба лица - и управляющая компания, и регистратор - несут именно субсидиарную ответственность. Вопрос: а кто основной ответственный?

Интересен вопрос о том, какие услуги оказывает лицо, поддерживающее систему ведения реестра, эмитенту (в том числе управляющим компаниям).

Одну услугу, которую оказывает регистратор эмитенту, мы обозначили. В самом общем виде она выглядит следующим образом: исполнять обязательства эмитента по ведению реестра перед владельцами ценных бумаг. По сути, эта услуга и есть обязанность обеспечивать поддержание системы ведения реестра ("вести реестр") в соответствии с теми требованиями, которые установлены законом и нормативными актами регулятора. Помимо этой услуги регистратор осуществляет для эмитента:

- ведение его лицевых счетов;

- составление списка зарегистрированных лиц;

- различные сопутствующие услуги, как то: организация и проведение общего собрания владельцев, услуги консультационного характера и т.п.

Рассмотрим эти услуги с точки зрения действующего правового регулирования подробнее.

Исполнение обязательств эмитента по ведению реестра перед владельцами ценных бумаг. В рамках первой оказываемой услуги, повторим это, регистратор (специализированный депозитарий), по сути, обязывается обеспечить поддержание системы ведения реестра главным образом в отношении владельцев ценных бумаг и других зарегистрированных лиц.

Понятие зарегистрированного лица для действующего порядка ведения реестра является одним из ключевых. Таковыми в соответствии с Положением о ведении реестра владельцев именных ценных бумаг, утвержденным Постановлением ФКЦБ России от 2 октября 1997 г. N 27, признаются лица, информация о которых внесена в систему ведения реестра. Положение признает несколько видов таких лиц:

- владелец - лицо, которому ценные бумаги принадлежат на праве собственности или ином вещном праве;

- номинальный держатель - профессиональный участник рынка ценных бумаг, который является держателем ценных бумаг от своего имени, но в интересах другого лица, не являясь владельцем этих ценных бумаг;

- доверительный управляющий - юридическое лицо или индивидуальный предприниматель (профессиональный участник рынка ценных бумаг), осуществляющий доверительное управление ценными бумагами, переданными ему во владение на определенный срок и принадлежащими другому лицу, в интересах этого лица или указанных этим лицом третьих лиц;

- залогодержатель - кредитор по обеспеченному залогом обязательству, на имя которого оформлен залог ценных бумаг.

Сходным образом понимают таких лиц Положение о порядке ведения реестра владельцев инвестиционных паев паевых инвестиционных фондов, утвержденное Приказом ФСФР России от 15 апреля 2008 г. N 08-17/пз-н, и Положение о порядке ведения реестра владельцев российских депозитарных расписок, утвержденное Приказом ФСФР России от 18 марта 2008 г. N 08-9/пз-н.

Данный перечень зарегистрированных лиц, с нашей точки зрения, не является полным. К таким лицам, как показывает практика, в обязательном порядке следует добавить нотариуса и суд (или органы, осуществляющие исполнение судебных решений). Проблема состоит вот в чем. Статья 327 ГК признает такой способ исполнения обязательства, как внесение долга в депозит нотариуса. В соответствии с ее положениями должник вправе в определенных случаях <1> внести причитающиеся с него деньги или ценные бумаги в депозит нотариуса, а в случаях, установленных законом, - в депозит суда.

--------------------------------

<1> Если обязательство не может быть исполнено должником вследствие: 1) отсутствия кредитора или лица, уполномоченного им принять исполнение, в месте, где обязательство должно быть исполнено; 2) недееспособности кредитора и отсутствия у него представителя; 3) очевидного отсутствия определенности относительно того, кто является кредитором по обязательству, в частности в связи со спором по этому поводу между кредитором и другими лицами; 4) уклонения кредитора от принятия исполнения или иной просрочки с его стороны.

Практика внесения денежных средств и классических документарных ценных бумаг в депозит нотариуса достаточно отработана и не вызывает проблем <1>. Но вот как быть, если в депозит нотариуса и суда необходимо внести бездокументарные именные эмиссионные ценные бумаги? Здесь закон никак не может помочь кредитору. А то, что такие случаи могут иметь место, практика обнаруживала неоднократно. К примеру, лицо в соответствии с положениями Федерального закона "Об акционерных обществах" объявило обязательную оферту, а потом передумало и через судебные органы заблокировало под каким-нибудь предлогом свой счет в реестре. В таких случаях кредиторы пытались обратиться к нотариусу и внести ценные бумаги в его депозит. Но нотариусы справедливо задавали кредиторам вопрос: на какой счет они должны принимать такого рода имущество? Ведь если нотариус открывает свой собственный счет в системе ведения реестра и кредиторы перечисляют ценные бумаги туда, то возникает парадоксальная ситуация: нотариус в силу положений ст. 29 Федерального закона "О рынке ценных бумаг" становится собственником ценных бумаг, причем без законных к тому оснований, и неясно, как и на каком основании такие бумаги необходимо списывать с его счета. Совершенно очевидно, что нотариусы в данном случае должны иметь свой специальный счет, правовой режим которого должен быть схож со счетом номинального держателя: тот, принимая на него ценные бумаги своих клиентов, не становится их собственником <2>.

--------------------------------

<1> См., к примеру: Абрамова Е. Принятие в депозит нотариуса денежных сумм и ценных бумаг // Право и экономика. 2006. N 1. С. 15 - 20.

<2> Эта проблема далеко не единственная в отношениях лица, ведущего реестр, и нотариуса (см., в частности: Рассказова Н.Ю. Наследование акций, нажитых в браке // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2008. N 12. С. 6 - 21).

Другая проблема существует в уголовно-процессуальном законодательстве. Статьей 81 Уголовно-процессуального кодекса РФ устанавливается правовой режим вещественных доказательств. Таковыми могут быть и ценные бумаги. В соответствии с данной статьей вещественные доказательства приобщаются к уголовному делу, о чем выносится соответствующее постановление, а порядок их хранения определяется ст. 82 Кодекса. Анализ порядка их хранения показывает, что закон вообще не регулирует специфику обращения с ценными бумагами как с вещественными доказательствами. Совершенно очевидно, что там должны содержаться положения, которые позволяют (не обязывают, но создают правовую возможность) открывать соответствующие счета в системе ведения реестра, на которые такие ценные бумаги могут зачисляться. Субъектом открытия таких счетов может быть как суд, так и органы, осуществляющие исполнение судебных решений, тем более что закон в дальнейшем обязывает суд при вынесении приговора решать судьбу таких доказательств и в некоторых случаях они могут быть конфискованы.

Сходная проблема стоит при применении такой меры пресечения, как залог (ст. 106 УПК), который может быть внесен на депозитный счет органа, избравшего данную меру пресечения, в том числе и ценными бумагами. В случае невыполнения или нарушения подозреваемым, обвиняемым обязательств, связанных с внесенным за него залогом, залог обращается в доход государства по судебному решению. Формально здесь можно открыть и счет залогодержателя, но нам представляется, что правовой режим этого счета и тот залог, который предусмотрен УПК, говорят за то, чтобы открывался именно специальный счет.

Уголовно-процессуальное законодательство предусматривает специфику наложения ареста на ценные бумаги (ст. 116 УПК). Порядок совершения действий по погашению ценных бумаг, на которые наложен арест, выплате по ним доходов, их конвертации, обмену или иных действий с ними устанавливается федеральным законом. Такого федерального закона между тем до сих пор нет. Данную проблему можно решать с помощью блокирования на соответствующем разделе счета арестованных ценных бумаг. Однако отметим, что должна существовать и возможность открытия специального счета, на который зачисляются ценные бумаги, особенно если есть опасность списания арестованных ценных бумаг со счета лица, в рамках которого открыт специальный раздел, на котором учитываются арестованные бумаги.

Как думается, и нотариуса, и суд (органы, осуществляющие исполнение судебных решений) надо также признавать зарегистрированными лицами, предоставлять возможность открывать им соответствующие специальные лицевые счета, однако режим таких счетов должен быть определен федеральным законом.

В отношении каждого лица, которое может быть зарегистрированным, у регистратора существует обязательство открыть и вести лицевой счет, на что прямо указывает ст. 8 Федерального закона "О рынке ценных бумаг". Подробные требования к содержанию такого счета содержат подзаконные акты, прежде всего Положение о ведении реестра владельцев именных ценных бумаг, утвержденное Постановлением ФКЦБ России от 2 октября 1997 г. N 27 (каких-то особенных требований к лицевому счету зарегистрированного лица в системе ведения реестра инвестиционных паев и ипотечных сертификатов участия, существенно отличных от указанных, ни Закон, ни нормативные акты регулятора не выдвигают).

Лицевой счет содержит информацию о владельце ценных бумаг, совпадение которой с представленными для проведения операции документами (поручение, паспортные данные) является одним из условий осуществления зарегистрированным лицом своих прав. Закон содержит важное правило, распределяющее риски: о соответствии данных, содержащихся в лицевом счете, своим идентификационным данным должно заботиться само зарегистрированное лицо. Это правило содержится во многих нормативных актах, равно как и указание на отрицательные последствия его несоблюдения. Так, ст. 44 Федерального закона "Об акционерных обществах" прямо указывает, что лицо, зарегистрированное в реестре акционеров общества, обязано своевременно информировать держателя реестра акционеров общества об изменении своих данных. В случае непредставления таким лицом информации об изменении своих данных акционерное общество-эмитент и регистратор не несут ответственности за причиненные в связи с этим убытки. В соответствии со ст. 29 Федерального закона "О рынке ценных бумаг" в случае, если данные о новом владельце ценной бумаги не были сообщены держателю реестра или номинальному держателю ценной бумаги к моменту закрытия реестра для исполнения обязательств эмитента, составляющих ценную бумагу (голосование, получение дохода и др.), исполнение обязательств по отношению к владельцу, зарегистрированному в реестре в момент его закрытия, признается надлежащим. Ответственность за своевременное уведомление лежит на приобретателе ценной бумаги.

Именно в рамках лицевого счета регистратор обязан проводить все необходимые операции: фиксировать переходы прав по ценным бумагам, факты обременения ценных бумаг и иные действия, которые осуществляются с ценными бумагами, учтенными на счете.

Следует отметить, что как законодательство, так и нормативные акты регулятора не описывают структуру лицевого счета. К примеру, Постановлением ФКЦБ России от 22 апреля 2002 г. N 13/пс "Об особенностях учета в системе ведения реестра залога именных эмиссионных ценных бумаг и внесения в систему ведения реестра изменений, касающихся перехода прав на заложенные именные эмиссионные ценные бумаги" указано, что одновременно с передачей заложенных ценных бумаг регистратор вносит запись об их обременении на лицевом счете зарегистрированного лица - их приобретателя. Однако куда конкретно вносит регистратор эту запись - неясно. Между тем анализ некоторых нормативных актов показывает, что в рамках лицевых счетов могут открываться специальные учетные регистры - разделы счетов (к примеру, об этом упоминает Федеральный закон "О валютном регулировании и валютном контроле").

Нормативные акты регулятора предусматривают операции, которые могут осуществляться по инициативе владельца счета (соответственно перечень необходимых документов), по инициативе самого эмитента (управляющей компании), по инициативе государственных органов (арест и т.д.). В этой части надо отметить значительное количество вопросов. Так, среди операций регистратора Положение о ведении реестра владельцев именных ценных бумаг, утвержденное Постановлением ФКЦБ России от 2 октября 1997 г. N 27, выделяет группу операций, осуществляемых по поручению эмитента. К таким, в частности, относятся записи о разного рода глобальных операциях, связанных с размещением ценных бумаг, к примеру, в случае конвертации. Однако внимательный анализ Положения показывает, что оно совершенно не регулирует операции, связанные с действиями регистратора при реорганизации юридического лица - эмитента. Как уже отмечалось в предыдущих разделах, Положение совершенно не приспособлено для отражения таких операций, как распределение и конвертация ценных бумаг при реорганизации. Особенно остро эта проблема встает в том случае, если регистраторы сливающихся компаний и компаний, которые проходят процедуру реорганизации при выделении и разделении с одновременным присоединением, разные. Неясно, как в этом случае должны действовать регистраторы и кто будет нести ответственность за нарушения прав владельцев ценных бумаг.

Еще одна существенная проблема - это операции регистратора по учету перехода прав на ценные бумаги в порядке наследования. Суть ее состоит в следующем. Представим себе, при открытии после смерти лица наследства оказывается, что в составе наследственной массы находятся ценные бумаги юридического лица, которое находится в стадии реорганизации, в результате которой такое лицо прекращает существование. По истечении шестимесячного срока для принятия наследства, установленного ст. 1154 ГК, нотариус в соответствии со ст. 1162 ГК выдает свидетельство о праве на наследство, в котором указывается имущество, которое переходит в порядке наследования. Очевидным действием нотариуса является выдача свидетельства на то имущество, которое существует на момент выдачи такого свидетельства. Представим теперь, что день выдачи свидетельства (как самый простой вариант) совпадает с датой прекращения существования юридического лица, реорганизованного в форме разделения на два и более юридических лица. Что делать в этом случае наследнику? Для владельца ценных бумаг ситуация неопределенна с правовой точки зрения, т.е. неясно, каковы должны быть его действия, чтобы получить свидетельство на новые бумаги. Особенно ситуация будет плохой, если у вновь образованных обществ разные регистраторы. Ведь формально они должны увидеть документ, который подтверждает право лица на конкретные ценные бумаги, а такового-то у наследника и нет.

Статья 1162 ГК содержит правило о том, что в случае выявления после выдачи свидетельства о праве на наследство наследственного имущества, на которое такое свидетельство не было выдано, выдается дополнительное свидетельство о праве на наследство. Однако признать ценные бумаги, которые образовались в результате реорганизации, иным имуществом сложно, более того, это имущество формально образовалось уже после открытия наследства. Как думается, эту проблему надо решать на уровне закона. Совершенно очевидно, что ст. 1162 ГК должна быть дополнена соответствующим правилом о том, что нотариусы обязаны выдавать дополнительные свидетельства не только на выявленное имущество, существовавшее к моменту смерти лица (открытия наследства), но и на ценные бумаги, которые были распределены на ценные бумаги, составляющие наследство, а также на ценные бумаги, в которые были конвертированы ценные бумаги, существовавшие к моменту открытия наследства. Регистратор же прекратившего существование в результате реорганизации общества по закону обязан предоставлять по запросу нотариуса информацию о прекращении юридического лица в результате реорганизации, а также о тех ценных бумагах, которые полагаются лицу в результате реорганизации по ее условиям.

Еще одной проблемой, которая требует своего решения, является установленный порядок внесения записи в систему ведения реестра при переходе прав собственности на ценные бумаги при совершении сделки. Действующий порядок (Положение о ведении реестра владельцев именных ценных бумаг, утвержденное Постановлением ФКЦБ России от 2 октября 1997 г. N 27) не устанавливает в перечне документов, которые служат основанием для внесения записи по счету, документов, которые подтверждают факт совершения сделки. А поскольку перечень документов исчерпывающий, регистратор не вправе требовать их от лица, которое представляет передаточное распоряжение. С нашей точки зрения, такой подход не может быть признан правильным. Он, по сути, создает весьма широкие возможности для совершения противоправных действий с ценными бумагами, в частности для списания соответствующих ценных бумаг со счета владельца <1>. Представляется, что данный перечень в обязательном порядке должен быть дополнен документами, которые подтверждают факт совершения сделки. Интересно, что судебная практика дает нам примеры того, когда суды указывают на обязательность рассмотрения вопроса о законности сделки при внесении записи в систему ведения реестра (Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 30 ноября 1999 г. N 6712/97).

--------------------------------

<1> Особенно вкупе с несовершенной процедурой проверки подлинности подписей на передаточных распоряжениях. Как отмечается в литературе, именно то, что "законная процедура подтверждения подлинности подписи физических лиц на документах о переходе прав на ценные бумаги и прав, закрепленных ценными бумагами, прописана недостаточно жестко", создает возможности для так называемого рейдерства в его криминальном аспекте (Махлин М. Рейдеры наступают. Осенью эксперты прогнозируют всплеск недружественных поглощений // Российская бизнес-газета. 2006. 8 августа. N 566 (http:// www.rg.ru/ 2006/ 08/ 08/ reyderi.html).

Теперь посмотрим еще на одну концептуальную проблему, связанную с лицевым счетом. Внесение приходной записи по лицевому счету является обязательным звеном в юридическом составе, необходимым для перехода прав на ценную бумагу и соответственно прав, ею удостоверенных (ст. 29 Федерального закона "О рынке ценных бумаг"). Но что такое эта приходная запись? Закон ответа на этот вопрос не дает. Не дает на него ответа и анализ нормативных актов регулятора в области ведения реестра. Между тем правоустанавливающий характер такой записи наталкивает нас на мысль о том, что такая запись представляет собой не что иное, как одностороннюю сделку. Лицом, совершающим такую сделку, является субъект учетной системы - регистратор. Очевидно, что такая сделка будет относиться к сделкам, которые выступают звеном в правообразующем составе юридических фактов. Следует отметить, что такая сделка будет носить односторонне-обязывающий характер. Как указывал Б.Б. Черепахин, основанием для таких сделок являются правомочия, основанные на правовой норме или же на правоотношении, в котором субъект одностороннего волеизъявления уже состоит с лицом, по отношению к которому он вправе осуществлять свою одностороннюю волю <1>. Следует отметить, что квалификация действий организаций учетной системы на рынке ценных бумаг по внесению соответствующих приходных, расходных или корректирующих записей по счету (лицевому в реестре или счету депо) как сделки пока не получила развития в судебной практике, хотя споры по оспариванию таких действий субъектов учетной системы уже имеют место (см. Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 17 ноября 1998 г. N 2208/98).

--------------------------------

<1> См.: Черепахин Б.Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. М.: Госюриздат, 1962. С. 29 - 30.

Почему важна юридическая квалификация приходной/расходной записи по лицевому счету? Дело в том, что запись может быть внесена неправильно. Более того, может иметь место ситуация, при которой лицо получит на свой лицевой счет ценные бумаги ошибочно. А вот как действовать регистратору в этой ситуации, Закон не говорит ничего. Помимо этого квалификация записи как сделки позволит (со временем, конечно) перейти к более совершенным способам защиты прав зарегистрированного лица, нежели виндикация.

Особая структура отношений у регистратора с лицом, которое закон обозначил как номинальный держатель. Статья 8 Федерального закона "О рынке ценных бумаг" понимает под номинальным держателем ценных бумаг лицо, зарегистрированное в системе ведения реестра, в том числе являющееся депонентом депозитария, и не являющееся владельцем в отношении этих ценных бумаг. В соответствии с ее положениями в качестве номинальных держателей ценных бумаг могут выступать депозитарии и брокеры. В частности, депозитарий может быть зарегистрирован в качестве номинального держателя ценных бумаг в соответствии с депозитарным договором, а брокер - в соответствии с договором, на основании которого он обслуживает клиента.

Данный момент вызывал весьма много споров с момента его появления. Главный вопрос состоял в том, какие функции выполняет брокер как номинальный держатель. Дело в том, что в соответствии с положениями Закона операции с ценными бумагами между владельцами ценных бумаг одного номинального держателя ценных бумаг не должны отражаться у держателя реестра. Фактически данная статья создавала систему распределенного реестра: данные об одних и тех же ценных бумагах и правах на них одного и того же лица должны были быть отражены в каждый данный момент времени только у одного субъекта учетной системы. Если лицо открывает счет у номинального держателя, то определенное количество ценных бумаг, которое желает перевести в номинальное держание владелец, переводилось на один общий счет номинального держателя в системе ведения реестра, который ведется без разбивки по счетам владельцев, а на соответствующее количество ценных бумаг открывается счет у номинального держателя. Соответственно, если в дальнейшем регистратору на основании поручения эмитента было необходимо составить соответствующий список для исполнения прав по ценным бумагам, закон устанавливал правило о том, что регистратор имеет право требовать от номинального держателя предоставления списка владельцев ценных бумаг, номинальным держателем которых он является по состоянию на определенную дату, а номинальный держатель имеет корреспондирующую обязанность составить требуемый список и направить его держателю реестра в течение семи дней после получения требования.

Однако брокерская деятельность в чистом, если можно так сказать, виде не предусматривает никаких учетных функций. Брокер - это в полном смысле слова посредник, который продает и покупает ценные бумаги, дает займы своему клиенту для совершения маржинальных сделок, и не более того. Выход из этого положения нашел регулятор (ФКЦБ России на тот момент), предложив в своем письме от 26 апреля 1999 г. N ИБ-09/2176 "Об осуществлении функций номинального держателя профессиональными участниками рынка ценных бумаг" следующее решение: "Для осуществления функций номинального держателя профессиональный участник рынка ценных бумаг должен иметь лицензию на право осуществления депозитарной деятельности, а отсутствие такой лицензии может привести к нарушению законных прав и интересов владельцев ценных бумаг" <1>.

--------------------------------

<1> См. также: Буркова А. Статус номинального держателя по российскому праву // Право и экономика. 2008. N 6. С. 42 - 45.

Что ж, в пользу такого решения действительно есть серьезные аргументы. Ведь что получается: по прямому толкованию закона брокер, выступающий в качестве номинального держателя, исходя из цитируемого выше правила ст. 8 Федерального закона "О рынке ценных бумаг", обязан осуществлять функции депозитария. Но брокер этого делать не может, хотя бы по тем же формальным причинам: ст. 29 Федерального закона "О рынке ценных бумаг" относительно перехода прав на именные эмиссионные ценные бумаги называет только двух участников рынка - регистратора (с момента внесения приходной записи по лицевому счету) и депозитария (с момента внесения приходной записи по счету депо). Получалась бы парадоксальная ситуация: брокер ведет некоторый внутренний учет приобретенных его клиентом ценных бумаг. Поскольку эти операции не отражаются у регистратора, то возникает вопрос о моменте возникновения прав клиентов на ценные бумаги. Ведь если предположить, что брокер не имеет лицензии на осуществление депозитарной деятельности, то получается, что момент возникновения прав на бумагу в порядке ст. 29 Федерального закона "О рынке ценных бумаг" просто отсутствует!

Есть, правда, во всем этом одна интересная деталь, которую разработчики данного инструктивного письма забыли. В соответствии со ст. 29 Федерального закона "О рынке ценных бумаг" переход прав, закрепленных именной эмиссионной ценной бумагой, должен сопровождаться уведомлением держателя реестра, или депозитария, или номинального держателя ценных бумаг. Правило само по себе абсолютно непонятное, но до сих пор действующее. Непонятность его состоит в том, что эта же статья закрепляет общее правило о том, что переход прав по бумагам автоматически ведет к переходу прав из бумаги, и тогда неясно, кого и зачем еще нужно уведомлять о том, что права перешли. То есть сама цель действия неясна: юридические факты (переход прав на бумагу и цессия прав из бумаги) уже состоялись. Но именно это-то непонятное правило вполне могло сгодиться для обоснования иной логики, чем заложена в приведенном инструктивном письме ФКЦБ России. Ведь как можно представить себе ситуацию. Статья 146 ГК не предъявляет требование о том, чтобы все данные по именной ценной бумаге (независимо от того, эмиссионная она или неэмиссионная) подлежали обязательному внесению в какие-либо учетные регистры и права на бумагу переходили к новым приобретателям только с момента внесения записей в эти учетные регистры. Более того, ст. 385 ГК указывает на то, что должник (эмитент по ценной бумаге в нашем случае) вправе не исполнять обязательство новому кредитору до предоставления ему доказательств перехода прав требования. Получается, что рассматриваемое "уведомление" номинальному держателю - брокеру как раз и может служить таким доказательством. То есть схема цессии будет выглядеть следующим образом: клиент брокера приобретает ценную бумагу (предположим, акцию); номинальный держатель - брокер ее учитывает в своем учете (ведет же он внутренний учет!) и представляет эмитенту/регистратору доказательства состоявшейся цессии в соответствии с анализируемым правилом ст. 29 Федерального закона "О рынке ценных бумаг". Формально учетный институт в данном случае - лишнее звено. Это еще более становится очевидным, если анализировать правило п. 2 ст. 142 ГК, в котором указано, что "в случаях, предусмотренных законом или в установленном им порядке, для... передачи прав, удостоверенных ценной бумагой, достаточно доказательств их закрепления в специальном реестре (обычном или компьютеризованном)". Буквальное толкование показывает, что доказательств таких именно "достаточно". И не более того - никаких изъятий в части обязательности ведения реестра (обычного или компьютеризованного) не устанавливается и даже не закладывается правовая основа для установления соответствующих ограничений в иных нормативных правовых актах (законах или установленном ими порядке). При таком толковании не подвергается сомнению и определение эмиссионной именной ценной бумаги, установленное ст. 2 Федерального закона "О рынке ценных бумаг", по которому информация о владельцах таких бумаг должна быть доступна эмитенту в форме реестра владельцев ценных бумаг, поскольку ничто не мешает эмитенту потребовать у регистратора в соответствии со ст. 8 Федерального закона "О рынке ценных бумаг" список владельцев, а регистратору затребовать соответствующие списки у номинальных держателей и предоставить полный список эмитенту для осуществления прав, удостоверенных ценными бумагами.

Понятно, что мы довели ситуацию в некотором смысле до абсурда, поскольку в результате пропадает связь между правом на бумаги и правом из бумаги. Да и вообще конструкция весьма сомнительна, но факт состоит в том, что Федеральный закон "О рынке ценных бумаг" (да и ГК, кстати) содержит такие правила (и до сих пор, между прочим), которые объяснить с точки зрения нормальной логики никак невозможно. Этот абсурдный пример показывает, что на самом деле статус номинального держателя нуждается в серьезной реформе. Закон не должен порождать никакие странные конструкции и содержать какие-то двусмысленные нормы: абсолютно понятно, что быть номинальным держателем может только учетный институт - это его прямая функция.

Еще одна совершенно практическая проблема, которая требует в этой области своего решения, - это срок сбора реестра. Как мы указали, Закон дает номинальному держателю семь дней для того, чтобы составить и представить регистратору требуемый список. Понятно, что, когда эту норму конструировали, не оценивали то, что цепочка номинальных держателей может быть весьма длинной.

Статьей 7 Федерального закона "О рынке ценных бумаг" прямо предусмотрено, что депозитарий имеет право на основании соглашений с другими депозитариями привлекать их к исполнению своих обязанностей по хранению сертификатов ценных бумаг и/или учету прав на ценные бумаги депонентов (т.е. становиться депонентом другого депозитария или принимать в качестве депонента другой депозитарий), если это прямо не запрещено депозитарным договором. Как указывает Закон, такой депозитарный договор между депозитариями должен предусматривать процедуру получения информации о владельцах ценных бумаг, учет которых ведется в депозитарии-депоненте, а также в его депозитариях-депонентах. По логике этой статьи депозитарий, который является номинальным держателем, вправе передать учет прав на ценные бумаги другому депозитарию. В системе ведения реестра он останется номинальным держателем, но знать о реальных владельцах ничего не будет. В такой ситуации при получении требования представить список он будет должен обратиться к своим контрагентам - депозитариям и потребовать у них информацию, а те, в свою очередь, обратятся к своим контрагентам. Никаких семи дней здесь может не хватить в принципе. Некоторые нормативные акты регулятора предусматривают в таких случаях специальный порядок действия регистратора. В частности, Положение о порядке ведения реестра владельцев именных ценных бумаг и осуществления депозитарной деятельности в случаях приобретения более 30 процентов акций открытого акционерного общества, утвержденное Приказом ФСФР России от 11 июля 2006 г. N 06-74/пз-н, устанавливает, что, если номинальный держатель не представил список регистратору в требуемый срок, регистратор включает в список владельцев ценных бумаг, выкупаемых в порядке, предусмотренном ст. 84.8 Федерального закона "Об акционерных обществах", номинального держателя, а также в течение 10 дней по истечении установленного срока в письменной форме уведомляет ФСФР России о том, что номинальный держатель не представил соответствующий список.

Однако это решение при всей его верности представляет не более чем попытку решения вопроса техническим, если можно так выразиться, способом. Оно не решает реальных проблем. То, что эти проблемы совершенно реальны, показывает и практика регистраторской и депозитарной деятельности, в которой применяются так называемые дораскрытия, когда получивший за пределами семидневного срока информацию депозитарий в дополнение к ранее направленному списку направляет и еще дополнения к нему. Ведь та же ситуация с выкупом акций и иных ценных бумаг в случаях, установленных Федеральным законом "Об акционерных обществах", является наиболее простой. Более сложный случай - это списки владельцев ценных бумаг, которые составляются при реорганизации, особенно если она сопровождается непропорциональным распределением ценных бумаг (о чем мы писали в разделе об эмиссии). В этом случае недораскрытие номинальных держателей может иметь весьма плачевные последствия для владельцев ценных бумаг - они просто могут получить не тот пакет ценных бумаг, который им полагался в зависимости от их волеизъявления при голосовании.

Интересно здесь отметить, что если общее правило Закона говорит о семи днях, то в отношении отдельных видов учитываемых ценных бумаг сроки еще более сокращенные. К примеру, в соответствии со ст. 14 Федерального закона "Об инвестиционных фондах" в случаях, если требуется составление списка владельцев инвестиционных паев, депозитарий, которому в реестре владельцев инвестиционных паев открыт счет номинального держателя, обязан представить лицу, осуществляющему ведение указанного реестра, сведения, необходимые для составления списка владельцев инвестиционных паев, не позднее двух рабочих дней с даты получения соответствующего требования. В некоторых случаях закон, напротив, забывает про сроки. Такая ситуация имеет место в ст. 16.1 Федерального закона "Об ипотечных ценных бумагах" для составления реестра владельцев облигаций с ипотечным покрытием для конкурсного управляющего. Здесь норма следующая: "Для составления реестра владельцев облигаций с ипотечным покрытием номинальный держатель облигаций представляет данные о лицах, в интересах которых он владеет облигациями, на дату составления указанного реестра".

Эта проблема требует своего законодательного решения. По крайней мере, необходимо установить обязанность всех депозитариев в цепочке давать информацию в такой срок, который обеспечивает исполнение обязанностей номинального держателя. Как думается, законодательство не должно описывать в этой области несуществующие вещи и одновременно игнорировать то, что реально в этой области происходит. Отношения между номинальными держателями и регистраторами, равно как и отношения в междепозитарных цепочках, должны быть урегулированы законом. Как один из выходов из этой ситуации следует предложить обязательное заключение договора между регистратором и номинальным держателем. Интересное решение данного вопроса предлагают разработчики одного из проектов Федерального закона "О центральном депозитарии" (вариант, предложенный ФСФР России) <1>. Они полагают, что таким законом должно быть ограничено число уровней номинальных держателей - не более трех (включая сам центральный депозитарий). Такая трехуровневая система учета прав на ценные бумаги на счетах депо в депозитариях, с их точки зрения, с одной стороны, сохранит возможность оказывать депозитарные услуги для региональных брокеров, даст их клиентам при их посредничестве через крупные депозитарии доступ к торговым площадкам и к внебиржевому рынку, а с другой стороны, создаст условия для упрощения корпоративных действий и обеспечения эффективного государственного надзора. Предложение, возможно, и не лишено здравого смысла, но вариант решения представляется излишне прямолинейным - установить запрет, между тем как указанные проблемы можно решить совершенно иным путем.

--------------------------------

<1> Текст доступен по адресу: http:// www.fcsm.ru/ document.asp?ob_no= 17547.

Обязательством регистратора перед зарегистрированными лицами является подтверждение их прав путем выдачи выписки с лицевого счета, а также предоставление в случаях, установленных законом, иной информации (к примеру, в соответствии с Законом регистратор обязан доводить до зарегистрированных лиц информацию, предоставляемую эмитентом). Статья 8 Федерального закона "О рынке ценных бумаг" признает выпиской из системы ведения реестра документ, выдаваемый держателем реестра, с указанием владельца лицевого счета, количества ценных бумаг каждого выпуска, числящихся на этом счете в момент выдачи выписки, фактов их обременения обязательствами, а также иной информации, относящейся к этим бумагам. Выписка из системы ведения реестра должна содержать отметку о всех ограничениях или фактах обременения ценных бумаг, на которые выдается выписка, обязательствами, зафиксированных на дату составления в системе ведения реестра. Владелец ценных бумаг не имеет права требовать включения в выписку из системы ведения реестра не относящейся к нему информации, в том числе информации о других владельцах ценных бумаг и количестве принадлежащих им ценных бумаг. Регистратор обязан по требованию владельца или лица, действующего от его имени, а также номинального держателя ценных бумаг предоставить выписку из системы ведения реестра по его лицевому счету в течение пяти рабочих дней (схожие положения о сроке содержит и ст. 20 Федерального закона "Об ипотечных ценных бумагах" в части действий регистратора ипотечных сертификатов участия, выписка со счета при ведении реестра инвестиционных паев дается в трехдневный срок).

Регистратор обязан совершать операции в реестре как по поручению владельцев и номинальных держателей, так и на основании поручений эмитента, а также уполномоченных государственных органов в установленные нормативными актами сроки. Большая часть требований к срокам установлена подзаконными нормативными актами, непосредственно законами установлены лишь отдельные сроки совершения операций. К числу таких установленных законом сроков можно отнести:

- пятидневный срок предоставления выписки из системы ведения реестра (ст. 8 Федерального закона "О рынке ценных бумаг", ст. 20 Федерального закона "Об ипотечных ценных бумагах");

- трехдневный срок для внесения записи в реестр акционеров общества по требованию акционера, номинального держателя акций или в предусмотренных законом случаях по требованию иных лиц (ст. 45 Федерального закона "Об акционерных обществах").

Все остальные сроки указаны в подзаконных актах. Причем по одним и тем же типам (видам) операций они могут различаться. Нам представляется правильным с учетом сложившейся практики деятельности регистраторов указать основные сроки проведения операций в системе ведения реестра непосредственно в законе, установив при этом максимальные сроки и предоставив регистраторам право сокращать указанные сроки.

Законодательство предусматривает случаи смены регистратора. Этот вопрос является весьма болезненным в практической деятельности, хотя бы той причине, что регулируется законом он весьма скверно, к тому же в силу нескольких законов, которые регулируют такую деятельность, регулируется весьма различно.

Общие правила передачи системы ведения реестра установлены ст. 8 Федерального закона "О рынке ценных бумаг". В соответствии с ее положениями в обязанности держателя реестра в том числе входит строгое соблюдение порядка передачи системы ведения реестра при расторжении договора с эмитентом. Статьей предусмотрено, что в случае прекращения действия договора по поддержанию системы ведения реестра между эмитентом и регистратором последний передает другому держателю реестра, указанному эмитентом, информацию, полученную от эмитента, все данные и документы, составляющие систему ведения реестра, а также реестр, составленный на дату прекращения действия договора. Передача производится в день расторжения договора. При замене держателя реестра эмитент дает объявление об этом в средствах массовой информации или уведомляет всех владельцев ценных бумаг письменно за свой счет. Все выписки, выданные держателем реестра после даты прекращения действия договора с эмитентом, недействительны.

Детальный порядок передачи системы ведения реестра устанавливается Положением о порядке передачи информации и документов, составляющих систему ведения реестра владельцев именных ценных бумаг, утвержденным Постановлением ФКЦБ России от 24 июня 1997 г. N 21. В соответствии с этим документом процедура передачи реестра осуществляется в срок не более трех рабочих дней и оформляется актом приема-передачи. Причем с момента начала процедуры передачи реестра до момента подписания акта приема-передачи реестра и вступления в силу договора на ведение реестра с новым регистратором регистратор, передающий реестр, и новый регистратор не вправе принимать распоряжения от зарегистрированных лиц на проведение операций в реестре и проводить операции в реестре. Надо отметить, что подобного рода ограничения прав (а иначе эту норму и невозможно квалифицировать) не установлены каким-либо законом, соответственно указанные положения не могут быть применимы на практике, поскольку дискриминируют владельцев ценных бумаг.

Интересно отметить и то, что, несмотря на действие данного документа, количество споров между регистраторами и эмитентами по поводу отказа в передаче реестра нисколько не уменьшилось. Наличие данных проблем показывает крайнее несовершенство установленной процедуры. Одним из путей их решения может стать перенесение ее регулирования непосредственно в Закон, с установлением жестких норм ответственности. Однако ответственность - не самая главная гарантия для владельцев бумаг. Вполне возможно, что свою роль должен при передаче реестра играть какой-то независимый субъект, который может при процедуре передачи обеспечивать поддержание системы ведения реестра.

Интересен и вот какой момент. Согласно Закону регистратор обязан передать новому регистратору "все данные и документы, составляющие систему ведения реестра", а вот указанный нормативный акт предусматривает, что регистратор, передавший реестр, обязан обеспечить в течение трех лет доступ к имеющимся у него оригиналам документов уполномоченным представителям эмитента или уполномоченным представителям нового регистратора. Логика существования данной нормы нам непонятна.

Сходное регулирование порядка передачи системы ведения реестра установлено и для случаев передачи реестра инвестиционных паев регистратором новому регистратору на основании распоряжения управляющей компании в связи с прекращением договора о ведении реестра с управляющей компанией, а также в связи с аннулированием лицензии регистратора на осуществление деятельности по ведению реестра владельцев именных ценных бумаг или на осуществление деятельности специализированного депозитария инвестиционных фондов, паевых инвестиционных фондов и негосударственных пенсионных фондов и заключением управляющей компанией договора о ведении реестра с новым регистратором в соответствии с Положением о порядке ведения реестра владельцев инвестиционных паев паевых инвестиционных фондов, утвержденным Приказом ФСФР России от 15 апреля 2008 г. N 08-17/пз-н.

Некоторая специфика присуща правилам передачи системы ведения реестра при ведении реестра ипотечных сертификатов участия, поскольку в соответствии с Типовыми правилами доверительного управления ипотечным покрытием, утвержденными Постановлением Правительства РФ от 15 октября 2004 г. N 562, решение о смене регистратора здесь вправе принять общее собрание владельцев ипотечных сертификатов участия.

Ведение лицевых счетов эмитента (управляющей компании). Данная услуга предоставляется регистратором в связи с необходимостью открытия эмитенту (управляющей компании) специальных счетов, с которых осуществляется перечисление ценных бумаг при их размещении (выдаче), на которые зачисляются погашаемые ценные бумаги.

Так, в частности, Положением о ведении реестра владельцев именных ценных бумаг, утвержденным Постановлением ФКЦБ России от 2 октября 1997 г. N 27, определено, что эмитенту открывается два вида счетов:

- эмиссионный счет эмитента - счет, открываемый эмитенту для зачисления на него ценных бумаг, выпуск которых зарегистрирован в установленном порядке, и их последующего списания при размещении или аннулировании (погашении) ценных бумаг;

- лицевой счет эмитента - счет, открываемый эмитенту для зачисления на него ценных бумаг, выкупленных (приобретенных) эмитентом в случаях, предусмотренных Федеральным законом "Об акционерных обществах".

Положение о порядке ведения реестра владельцев инвестиционных паев паевых инвестиционных фондов, утвержденное Приказом ФСФР России от 15 апреля 2008 г. N 08-17/пз-н, предусматривает открытие следующих счетов управляющей компании - эмитенту инвестиционных паев: лицевого счета "выдаваемые инвестиционные паи" и лицевого счета "дополнительные инвестиционные паи".

Положение о порядке ведения реестра владельцев российских депозитарных расписок, утвержденное Приказом ФСФР России от 18 марта 2008 г. N 08-9/пз-н, предусматривает открытие в реестре эмиссионного счета эмитента российских депозитарных расписок для зачисления на него российских депозитарных расписок, выпуск которых зарегистрирован в установленном порядке, и их последующего списания при размещении или погашении российских депозитарных расписок.

Правовой режим таких счетов хотя и обладает известной спецификой, однако не сильно отличается от правового режима обычного лицевого счета.

Составление списка зарегистрированных лиц. Составление списка является очень важной услугой, которую регистратор оказывает эмитенту (управляющей компании) при осуществлении своих функций. Ее важность мы показали в одном из предыдущих разделов настоящего исследования, когда говорили о так называемых списочных правах, т.е. правах владельцев ценных бумаг, которые осуществляются в отношении тех лиц, которые попали в соответствующий список.

В соответствии с положениями ст. 8 Федерального закона "О рынке ценных бумаг" эмитент не ограничен в праве требовать от регистратора список владельцев ценных бумаг на указанную им дату. Регистратор обязан подготовить и представить эмитенту указанный список в соответствии с его запросом. Порядок подготовки таких списков устанавливается в основном нормативными актами регулятора. Такие акты устанавливают виды списков, требования к распоряжению эмитента (управляющей компании), а также требования к содержанию списков. К примеру, Положением о ведении реестра владельцев именных ценных бумаг, утвержденным Постановлением, установлены такие требования применительно к списку лиц, имеющих право на получение доходов по ценным бумагам. Этим же документом установлены соответствующие требования к списку акционеров, имеющих право на участие в общем собрании акционеров.

Положение о порядке ведения реестра владельцев именных ценных бумаг и осуществления депозитарной деятельности в случаях приобретения более 30 процентов акций открытого акционерного общества устанавливает соответствующие требования к списку владельцев ценных бумаг, выкупаемых в порядке, предусмотренном ст. 84.8 Федерального закона "Об акционерных обществах".

Положение о порядке ведения реестра владельцев инвестиционных паев паевых инвестиционных фондов устанавливает требования к распоряжению управляющей компании и спискам:

- лиц, имеющих право на получение дохода по инвестиционным паям закрытого паевого инвестиционного фонда, и лиц, имеющих право на участие в общем собрании владельцев инвестиционных паев закрытого паевого инвестиционного фонда;

- зарегистрированных лиц при передаче реестра;

- владельцев инвестиционных паев по требованию органов, осуществляющих государственную регистрацию прав на недвижимое имущество;

- лиц, имеющих право на получение денежной компенсации при прекращении паевого инвестиционного фонда.

Положение о порядке ведения реестра владельцев российских депозитарных расписок устанавливает требования к распоряжению депозитария - эмитента российских депозитарных расписок и спискам:

- лиц, имеющих право на получение доходов по представляемым ценным бумагам;

- лиц, имеющих право на участие в общем собрании владельцев представляемых ценных бумаг.

Различные сопутствующие услуги, как то: организация и проведение общего собрания владельцев, услуги консультационного характера и т.п. Наиболее детально эта функция в настоящее время урегулирована в отношениях между регистратором и акционерным обществом. В соответствии со ст. 56 Федерального закона "Об акционерных обществах" в акционерном обществе, держателем реестра акционеров которого является регистратор, ему может быть поручено выполнение функций счетной комиссии <1>, а вот функции счетной комиссии для акционерного общества с числом акционеров - владельцев голосующих акций более 500 всегда выполняет регистратор <2>.

--------------------------------

<1> Регистратор выполняет все функции счетной комиссии, установленные указанным Законом, а именно: проверяет полномочия и регистрирует лиц, участвующих в общем собрании акционеров; определяет кворум общего собрания акционеров; разъясняет вопросы, возникающие в связи с реализацией акционерами (их представителями) права голоса на общем собрании; разъясняет порядок голосования по вопросам, выносимым на голосование; обеспечивает установленный порядок голосования и права акционеров на участие в голосовании, подсчитывает голоса и подводит итоги голосования; составляет протокол об итогах голосования; передает в архив бюллетени для голосования.

<2> При этом в соответствии с Положением о дополнительных требованиях к порядку подготовки, созыва и проведения общего собрания акционеров, утвержденным Постановлением ФКЦБ России от 31 мая 2002 г. N 17/пс, в случае, если ведение реестра акционеров общества осуществляется регистратором, функции счетной комиссии общества не могут выполняться иными регистраторами.

Еще одну сопутствующую функцию регистратора - агента - описывает Федеральный закон "Об инвестиционных фондах". В соответствии со ст. 27 этого Закона регистраторы могут оказывать управляющей компании услуги агента по выдаче, погашению и обмену инвестиционных паев. Регистратор как агент действует от имени и за счет управляющей компании на основании договора поручения или агентского договора, заключенного с управляющей компанией, а также выданной ею доверенности. Функции такого агента описаны в ст. 28 вышеуказанного Закона.

Как мы уже отмечали ранее, помимо своих прямых - учетных функций на рынке ценных бумаг, а также оказания сопутствующих услуг в виде участия в организации и проведении общего собрания владельцев ценных бумаг, выполнения функций агента по выдаче, погашению и обмену инвестиционных паев действующее законодательство предусматривает возможность для регистратора выполнять и еще одну функцию (оказывать услугу): в соответствии со ст. 16 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" регистратор вправе вести реестр требований кредиторов. Решение о привлечении регистратора к ведению реестра требований кредиторов принимается собранием кредиторов. До даты проведения первого собрания кредиторов решение о привлечении регистратора к ведению реестра требований кредиторов принимается временным управляющим. Данная деятельность осуществляется на основании договора (с оплатой услуг за счет должника), причем его заключение обусловлено наличием у регистратора договора страхования ответственности на случай причинения убытков лицам, участвующим в деле о банкротстве.

Как видим, в рамках договора на ведение реестра регистратор (иные лица, профессионально осуществляющие деятельность по ведению реестра) оказывает большой перечень услуг эмитенту (в том числе управляющей компании), а также зарегистрированным лицам.

Однако парадокс состоит в том, что число контрагентов регистратора эмитентом (управляющей компанией) не исчерпывается.

Так, в соответствии со ст. 8 Федерального закона "О рынке ценных бумаг" регистратор имеет право передать часть своих функций по сбору информации, входящей в систему ведения реестра, другим регистраторам. Если исходить из логики данного правила, получается, что регистратор вправе передать другому регистратору только функции (и то не все) по "сбору информации". Под сбором информации надо понимать получение тех документов, которые поступают к регистратору от зарегистрированных лиц, лиц, которые собираются стать зарегистрированными, эмитента и уполномоченных государственных органов (т.е. поручений, иных документов, на основании которых совершаются операции в реестре). Интересно, что ни один закон, ни какой-либо подзаконный акт не описывают, какие функции могут быть переданы, не указывают на вид договора, который регулирует отношения сторон (регистраторов) и его существенные условия (здесь, конечно, просматривается прямая аналогия с междепозитарными отношениями, предусмотренными ст. 7 Федерального закона "О рынке ценных бумаг", однако те хоть как-то урегулированы). Можно предположить, что речь также идет о договоре возмездного оказания услуг, однако, учитывая специфику оказываемых услуг, невнимание законодателя к таким отношениям кажется нам странным.

Наиболее интересным моментом является, однако, анализ отношений, возникающих между регистратором и владельцами ценных бумаг. Еще раз отметим: закон таких отношений не видит. С точки зрения закона и судебной практики (прежде всего) отношения обязательственные существуют между эмитентом и владельцами. Однако такая точка зрения вызывает у нас много возражений:

а) неясно, как исходя из нее объяснить то, что в соответствии со ст. 8 Федерального закона "О рынке ценных бумаг" регистратор взимает за совершение операций в системе ведения реестра плату. Данная статья говорит об этом достаточно ясно, во-первых, ограничивая право регистратора взимать со сторон по сделке плату, неодинаковую для всех юридических и физических лиц, во-вторых, ограничивая его в части взимания платы со сторон по сделке в виде процента от объема сделки, в-третьих, указывая, что порядок определения максимального размера оплаты услуг держателя реестра по внесению данных в реестр и выдаче выписок из реестра определяется федеральным органом исполнительной власти по рынку ценных бумаг. Получается, что зарегистрированное лицо обязано оплатить расходы по оказанной услуге именно регистратору, а вовсе не эмитенту. Более того, если адепты позиции непризнания правоотношений между регистратором и зарегистрированными лицами ссылаются на ст. 313 ГК, то надо вспомнить, что эта статья говорит о том, что третье лицо исполняет обязательство, но только в части предоставления исполнения, которое должник должен представить, но она вовсе не говорит о том, что оно уполномочивается на то, чтобы принимать еще какое-то исполнение со стороны кредитора (плату), которое является встречным к исполнению самого должника. Причем здесь не только проблема с владельцами ценных бумаг, но и с номинальными держателями. В соответствии со ст. 8 Федерального закона "О рынке ценных бумаг" этот субъект также в некоторых случаях вправе требовать от регистратора платы за оказанные услуги; так, статья указывает, что такую плату номинальный держатель не вправе требовать, если запрашиваемый регистратором список клиентов номинального держателя "необходим для составления реестра". В остальных случаях номинальный держатель вправе требовать плату, причем Закон еще и называет ее "вознаграждением". Но вознаграждение уплачивается только за предоставленную услугу, значит, и регистратора, и номинального держателя связывают договорные отношения, причем, скорее всего, по возмездному оказанию услуг;

б) обратим внимание на то, что согласно упоминавшейся ст. 48 Федерального закона "Об инвестиционных фондах" ответственность за невозможность осуществлять права на бумагу и из бумаги прямо возложена на лицо, ведущее реестр, а не на эмитента - управляющую компанию. Определение главным ответственным лицом регистратора показывает, что Закон прямо указывает на обязательственно-правовую связь регистратора и владельца.

Мы полагаем, что принять позицию, согласно которой именно эмитент состоит в правоотношениях с владельцами в части поддержания системы ведения реестра, нельзя. Она противоречит и здравому смыслу, и фактам, да и нормам права. Но самое главное - она создает больше проблем для владельцев ценных бумаг, чем их решает. В целом проведенный анализ договорных отношений в рамках учетной деятельности показывает наличие серьезной концептуальной проблемы такой деятельности, неясность, неопределенность правовых связей между различными субъектами. Итог этого очевиден уже сегодня: страдают имущественные интересы владельцев ценных бумаг.