Рыбная ловля. Мозаика, украшавшая пол Большого дворца в Контантинополе. Вторая половина VI в. (?)

Много свободных деревень было во Фракии, Дакии, а также во внутренних областях Малой Азии и в Армении. На территории империи имелись общины разных типов, представлявшие разные стадии общинного развития. Одни объединяли почти независимых друг от друга земельных собственников-крестьян различного достатка, обладавших правом полного распоряжения своей землей, правом продажи, отчуждения ее в целом и по частям. Члены других общин располагали более ограниченным правом собственности: крестьяне могли здесь распоряжаться своей долей (μερος) лишь в целом, т. е. полностью продавать свой участок и свои права на пользование общественными угодьями. Существовали и общины сравнительно архаического типа, где строго соблюдался принцип равного пользования землей, периодически производились земельные переделы, запрещалось отчуждать надел или дробить его. В некоторых горных районах продолжали сохраняться остатки кровнородственной общины²¹. Однако преобладающим типом была соседская община — митрокомия с правом частной собственности крестьянина на участок, но ограниченным в возможностях его отчуждения.

Пасторальные сцены. Мозаика виллы Константиниана. Антиохия. VI в.

Наряду с индивидуальными участками крестьяне имели общественную землю, которая являлась коллективной собственностью селения. Она использовалась односельчанами совместно и могла быть подарена, продана, сдана в аренду лишь с единодушного согласия общинников.

В сельских общинах иногда складывалась зажиточная верхушка. Особенно это было характерно, видимо, для Фракии и дунайских провинций, где более состоятельные односельчане (солдаты и ветераны) пользовались привилегиями по сравнению с остальными общинниками. В ходе раскопок во Фракии в ряде селений были вскрыты весьма богатые захоронения. В общинах Сирии, Египта и других провинций таких различий не наблюдается. Археологические материалы и данные письменных источников свидетельствуют об относительном равенстве в положении крестьян. Как правило, у общинников не было ни частных, ни общественных рабов²². Жили крестьяне-общинники в небольших, сложенных из мелких камней и глины домиках с маленьким, огороженным стеной двором, где размещался скот, хранились орудия труда, находился примитивный масляный или виноградный пресс, был вырыт колодец. Крестьянин работал вместе с членами своей семьи. Наемный труд также не находил в его хозяйстве сколько-нибудь широкого применения. Община в значительной степени регулировала хозяйственную жизнь односельчан. Силами деревни организовывались совместные работы на общинной земле — ремонт и строительство каналов, насыпей, дамб, рытье коллективных колодцев и водоемов. Расходы на такие работы покрывались из средств общины, поступлений от ее общественных имуществ и сборов с односельчан. Община же контролировала распределение воды по крестьянским участкам.

В IV—V вв. византийская сельская община сохраняла известные элементы самоуправления (неодинаковые по своему объему в различных районах). Она избирала своих старост (комархов, протокомитов) и других должностных лиц: смотрителей плотин, контролировавших распределение воды, особых надзирателей, ведавших сооружением общественных построек, иринархов, следивших за порядком (деревенская полиция). На общих собраниях крестьяне решали общественные и хозяйственные дела, регулировали отношения между членами своей общины и с ее соседями. Община сама собирала подати с односельчан и вносила их в казну. Во Фракии, где было мало городов и преобладали сельские округа, деревенские общины являлись очень важными общественными ячейками. Во многом сходное положение наблюдалось и в Египте. Общины имели здесь сравнительно развитые органы самоуправления и довольно широкий круг должностных лиц²³. Менее развитыми были общины, расположенные близ городов, например в Сирии, где все земли были приписаны к городским территориям, а общинное самоуправление подавлено властью муниципальной организации. Так, в деревне Северной Сирии в IV в. отсутствовали строго определенные выборные должностные лица, которые бы отвечали за сбор податей; не было и своих стражников — все эти функции осуществляла городская муниципальная организация²⁴.

Являясь самоуправляющейся организацией свободных крестьян, община была одновременно и низовой административно-фискальной ячейкой государственного аппарата, своего рода придатком его низших звеньев. Она выступала как податная община, члены которой были связаны круговой порукой, коллективной ответственностью за поступление податей, выполнение повинностей и поддержание общественного порядка. Распределение податей между крестьянами и сбор их — там, где он не осуществлялся куриалами-сборщиками (как это было в Сирии), — производились должностными лицами общины: сборщик и староста, в первую очередь, отвечали перед государством за полное и своевременное поступление податей и выполнение повинностей. Община уплачивала в казну и подати за пустующие и заброшенные крестьянами земли: соответствующие суммы раскладывались на всех жителей деревни.

В IV—V вв. подати и повинности непрерывно росли. Всей своей тяжестью они ложились на мелких свободных собственников. Это были прежде всего аннона — основная поземельная подать, взимавшаяся натурой или деньгами, и всевозможные отработочные повинности — munera sordida (строительство дорог, мостов, укреплений, извозная повинность, перевозка государственных грузов, постой войск и т. д.). Увеличение податей и повинностей, злоупотребления чиновников, военных командиров, куриалов, крупных землевладельцев ускоряли разорение мелких земельных собственников. Особенно быстро исчезала прослойка мелких городских землевладельцев, не объединенных в общины и бессильных противостоять натиску властей и произволу богатых соседей. Беднело и общинное крестьянство. Рост податной задолженности и притеснения власть имущих заставляли многих деревенских жителей покидать свои участки. «Раньше, — пишет Ливаний, — у земледельцев были и сундуки, и платье, и деньги... Теперь же приходится проходить мимо заброшенных полей, которые привело в запустение жестокое взыскание податей»²⁵. «Всюду,— говорит он в другом месте, — бедность, нищенство и слезы, и земледельцам кажется более подходящим просить милостыню, чем обрабатывать землю»²⁶.

По словам его современника Иоанна Златоуста, «тяжесть податей разрушает дома бедных как бурный поток, наполняя селения стоном...» Правительство в V в. уделяло все большее внимание вопросам использования участков односельчан, продавших или покинувших свою землю, усиливало коллективную ответственность за полное поступление податей — систему так называемой прикидки — эпиболэ (уплата за пустующие или покинутые соседями участки).

Общинное крестьянство вело упорную борьбу за свое существование. Аресты властями старост деревень, не уплативших сполна податей, столкновения крестьян с куриалами-сборщиками, посылка воинских отрядов в деревни для взыскания налогов силой становятся широко распространенным явлением. Иногда крестьянам удавалось добиться отмены недоимок и получения некоторых льгот, в частности, права самим, минуя местный фискальный аппарат, вносить подати в государственное казначейство - право автопрагии, избавлявшее крестьян от злоупотреблений местных властей. Этого права добилось после долгой упорной борьбы в конце V в. большое сплоченное селение Афродито в Египте.