1.2.3. Обстоятельство

Функция обстоятельства состоит в уточнении признаковых членов предложения — сказуемого и определения, т. е. обстоятельство — это синтаксический признак признака. Отличие обстоятельства от определе­ния заключается в том, что определение характеризует предметный член предложения — подлежащее или дополнение, а обстоятельство — при­знаковый. Обстоятельство и дополнение, характеризующие сказуемое, различаются тем, что дополнение (комплемент) обязательно связано с валентностными свойствами сказуемого-глагола, оно заполняет одну из «пустых клеток» при сказуемом. Обстоятельство структурно независимо от валентностных свойств сказуемого — в этом его специфика. Ср.: ОнШ живет в Ленинграде и Он живет в свое удовольствие в Ленинграде, хоМ дит в театры... Здесь два разных типа связи, два разных типа отноше­ний, в первом — дополнение, во втором — обстоятельство [Щербаь 101]. А «в таких предложениях, как Арзрум основан около 415 году, Перевязки начинались сразу после завтрака и кончались в девять вечера, Поезд опаздывал на целых два часа и т. п., темпоральные характеристики действия являются не обстоятельствами, а комплементами. Предикаты типа быть основанным, начинаться, кончаться, опаздывать и т. п. за­ключают в себе „место" для комплемента, без которого они немыслимы» [Кацнельсонь 209]. Таким образом, основной признак обстоятельства — его независимость от структуры предложения: обстоятельство характе­ризует предложение в целом, как бы извне. Несколько иными словами: «Имеются наречия или предложные конструкции, которые никогда не управляются глаголом. Это и есть истинные наречия» [Курилович, 193]-Это свойство обстоятельства отмечается рядом исследователей и отра­жается в его специфических наименованиях — сирконсталт (Теньср)» детерминант (Шведова).

Итак, внутренняя (грамматическая) семантика предложения представляет собой структуру взаимосвязей в «системе предложения». Каждый член предложения занимает в этой структуре вполне определенное место. Схематически систему предложения можно изобразить так:

……

Само собой разумеется, что число дополнений, определений и обстоя­тельств (так же, как и число подлежащих и сказуемых) может быть больше пяти, но «новых» членов предложения в системе ПрП не появится — это будут либо их разновидности, либо однородные члены.

Очевидно, что единственные вопросы, на которые отвечают члены предложения, это о том, с какими другими членами предложения они свя­заны и в какой зависимости одни находятся от других.

1.3. Члены предложения и части речи

Вопрос о соотношении частей речи и членов предложения является «опросом о соответствии семантики грамматических классов слов их син­таксическим функциям. Как известно, каждое полнозначное слово не только входит в тот или иной грамматический класс, но и может выпол­нять функции того или иного члена предложения. «Все полнозначные сло­ва и грамматические элементы заранее ориентированы своими значениями на предложение. Вне предложения это лишь потенциальные единицы, с помощью которых строятся предложения [Кацнельсон₂,149].

Основное различие морфологических классов слов (частей речи) и синтаксических или функциональных (членов предложения) заключаются в следующем. Во флективных языках принадлежность отдельно взятого слова видна даже в случае непроизводности слов. Наличие у них парадигмы словоизменения, системы словоформ дает возможность достаточно четко обо­значить соответствующие синтаксические функции. В корневых языках Простые «слова» (корни) получают статус части речи и члена предложения одновременно в результате синтаксического (аналитического) оформления. О качестве средств синтаксического оформления используются либо формообразующие флексии (в русском языке), либо служебные слова и порядок слов (в английском), либо и то и другое (в немецком и французском). В тагальском языке (Филиппинские острова), например, подлежащее, как правило, оформляется показателем any, индикатором сказуемого является формант ау, дополнение вводится показателями ng и sa. Благодаря этим показателям исключается двусмысленность в понимании предложений, состоящих из одних и тех же знаменательных слов. Ср. рус: Мать любит дочь и Дочь любит мать [Юдакин, 115]. Все подобные средства можно рассматривать как своего рода грамматические морфемы, выражающие определенные синтагматические отношения [Вандриес, 79-81].

Существуют случаи прямого соответствия частей речи и их синтак­сических функций, обусловленного совпадением общей семантики грамматических классов (частей речи) с семантикой соответствующих членов предложения. Так, существительное, имея семантику предмета, выполняет обычно функции синтаксических предметов — подлежащего и дополне­ния, глагол (признак) — функцию сказуемого, прилагательное (признак предмета) — функцию определения подлежащего или дополнения, наре­чие (признак признака) — функцию обстоятельства. Это так называемые первичные функции частей речи. Однако есть множество случаев, когда слово одной части речи, сохраняя свою «изначальную» семантику, «наде­вает маску» другой части речи, выступает не в прямой (исходной) своей форме, а в косвенной, и начинает играть роль другой части речи, выпол­нять «чужую», вторичную функцию [Курилович].

Основная, первичная функция именительного падежа существитель­ного — обозначение подлежащего, а винительного падежа — обозначение прямого дополнения (в английском языке — соответствующие позиции). В разделе о дополнении уже говорилось о том, что функцию прямого до­полнения могут выполнять и другие формы существительного. Что же касается подлежащего, то его позицию может занимать и глагол, у которо­го существуют специальные именные (неличные) формы — инфинитив, а в ряде языков — и герундий, предназначенные для замещения синтакси­ческих позиций предмета:

Плавать — приятно; То swim {swimming) is pleasant. Причастие и деепричастие — также неличные формы глагола — представляют собой соответственно прилагательное и наречие с семанти­кой глагола и могут выполнять функции соответственно определения я обстоятельства:

Бегущий (бежавший) мальчик вдруг остановился; A running Ш suddenly stopped; Читая книгу, он заснул; Reading a book he fell asleepM Существительное и прилагательное, получив соответствующее синтаксическое оформление — связку быть, выполняют функцию сказуемого, свойственную глаголу, т. е. становятся «синтаксическими глаголами»:

Он (есть) студент; Не is a student; Он (есть) способный; Не is clever.

Наряду с существительным в роли предикатива в составе «синтакси­ческого глагола» — именного сказуемого — могут употребляться нелич­ные формы глагола:

Стакан (есть) разбит; The glass is broken; Наша задача (есть) учиться; Our task is to study; Ее наибольшее удовольствие (есть) пу­тешествие; Her greatest pleasure is travelling.

Предложные формы существительного (в «падежных» языках — предложно-падежные) могут выступать в качестве определения, становясь «синтаксическим прилагательным»:

книга о животных, a book about animals —

или в качестве обстоятельства, становясь «синтаксическим наречием»: Он работает на фабрике; Не works at a factory.

Короче говоря, любая часть речи может выполнять функцию любого члена предложения. Для этого ей нужно «надеть маску» соответствующей части речи, получить соответствующее синтаксическое оформление. Во всех таких случаях мы имеем дело с трансляцией [Теньер] или транспози­цией [Балли], точнее — с синтаксической транспозицией [Лсвицкийц], когда формальные элементы указывают на то, что данное слово выступает в новой синтаксической функции, отличной от первичной, исходной, хотя его принадлежность к морфологическому классу остается неиз­менной. Характерной чертой синтаксической транспозиции является, та­ким образом, несоответствие между принадлежностью слова к морфоло­гическому классу (части речи) и его синтаксической функцией.