Декрет об отмене высоких окладов чиновникам 2 апреля 1871 г.

Парижская Коммуна, принимая во внимание, что до сего времени высшие должности в общественных учреждениях, благодаря присвоенным им высоким окладам, являлись предметом домогательства и раздавались по протекции;

что в истинно демократической республике не должно быть места ни синекурам, ни завышенным окладам; постановляет:

Статья единственная. Максимум содержания служащим различных коммунальных учреждений устанавливается в 6 тысяч франков в год.

Хрестоматия. С. 19

Постановление Коммуны по открытию музеев 12 апреля 1871 г.

Коммуна поручает гр. Курбе¹, президенту художников, избранному на общем собрании, восстановить в возможно более короткий срок музеи Парижа в их нормальном состоянии, открыть галереи для публики и оказать содействие работам, которые там ведутся...

Вместе с тем Коммуна поручает гр. Курбе, как и этому собранию, восстановить с такой же срочностью ежегодную выставку на Елисейских полях.

Хрестоматия. С. 20

Описание Версаля лондонской газетой "Таймс"

Версаль — это новый Кобленц, Кобленц 1871 года. Разница только в том, что некогда был Кобленц аристократии, а теперь — Кобленц буржуазии; настал ее черед...

Банкиры, торговцы, капиталисты, люди с большими доходами, чиновники правительственных учреждений, крупные и мелкие, от нечего делать проводят свое время на улице Резервуар или под старыми вязами парка, критикуют, дают советы, зубоскалят, как они это делали бы на парижских бульварах. Они выражают свое презрение к империи, которая дата им возможность обогатиться, объявляют себя легитимистами, а если потребуется, то и республиканцами. И если Республика вернет им их ложу в Опере, обеспечит спокойствие в Париже, спокойствие, которое приведет к оживлению деловой активности, то эти люди готовы стать кем угодно...

Они уже не знают, куда они идут, чего они желают - монархии или республики, все критикуя и приходя к выводу, что нельзя больше жить в условиях анархии и что нужна железная рука, чтобы все спасти.

Хрестоматия. С. 23-24

Ж. Аллеман о последних сражениях коммунаров

Значительная часть города была уже в руках версальцев, которые продвигались по обоим берегам Сены, а военная делегация не умела оказать им мало-мальски серьезного сопротивления. Лавина готовилась обрушиться на нас, а большинство наших батальонов находились вне Парижа или были разбросаны по разным пунктам.

Но если Коммуна не умела действовать, зато зашевели­лись реакционеры; они оказывали активную помощь напада­ющим, осведомляли их, сеяли повсюду панику, обстреливали с тыла защитников баррикад из своих духовых ружей. Поис­тине, миллионы Французского банка творили чудеса против коммунаров!

Тем временем борьба продолжалась — жестокая и крова­вая. Но мало кто из наших предвидел ужасные массовые казни и дикие убийства пленных, без различия возраста и пола, вплоть до детей...

Гул орудий, пронзительный звук митральез, треск ружей могли убедить даже глухого, что завязался решающий бой между социальной справедливостью и привилегированными, между Будущим и Прошлым.

Огромную помощь нападающим оказало отсутствие у нас общего плана обороны. Именно поэтому каждый действовал сам по себе, чем и объяснялась слабость сопротивления в 15-м, 7-м и 6-м округах. В понедельник 22 мая неприятель атаковал с рассветом улицу Ренн и стал с вокзала угрожать бульвару Монпарнас. Какую неравную борьбу должны были вынести мы в течение этих дней, когда горсть национальных гвардейцев и батальон добровольцев удерживали целый кор­пус генерала Сиссэ. Мы сражались один против шести, и все же был момент, когда почти можно было надеяться на победу; настолько неохотно шли версальские солдаты в наступление. Но сдался Монмартр, и с вершины, откуда следовало громить версальские полки, полетели снаряды в самый центр Парижа, сражающегося за социальную революцию... Обезумевшие люди подхватили и распространили среди федератов лозунг, брошенный полицией: "Каждый батальон — в свой квартал!"².

То было повторением маневра, который уже пытались од­нажды применить, чтобы отнять у народа пушки накануне 18 марта. Увы, на этот раз хитрость удалась сверх всякого ожидания: оборона Парижа была окончательно дезорганизована.

Да, это была страшная битва. Женщины дрались, словно львицы, состязаясь в геройстве с артиллеристами и нацио­нальными гвардейцами. Они старались быть впереди всех, они сражались, ухаживали за ранеными... Замечательные созда­ния! Как подымал мужество бойцов их пример. Поистине, когда видишь, что движение вызывает такое героическое самоотречение, можно без излишнего оптимизма утверждать, что каковы бы ни были препятствия, как ни жесток эгоизм противника, победа станет для него роковой...

Хрестоматия. С. 25-26

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ