11. Репродуктивная функция семьи. Ценность детей. Дискуссия о кризисе и депопуляция в России.

Репродуктивная функция включает в себя воспроизводство в детях численности родителей, т.е. принимает участие в количественном и качественном воспроизводстве населения. Можно сказать, что это самая важная функция. Главное здесь— воспроизводство в детях численности родителей. Естественно, что только в семье это воспроизводство может осуществляться полноценно. В масштабе общества для воспроизводства населения необходимо, чтобы на каждые двое лиц противоположного пола приходилось не меньше двоих детей. С учётом же того, что далеко не все женщины и мужчины вступают в брак и обзаводятся семьёй, весьма желательно, чтобы большинство семей у нас были трёхдетными. Однако, к сожалению, пока лишь редкие семьи выполняют эту «общественную нагрузку». В целом 1000 человек населения, состоящего из 2х детных семей, через 25-30 лет теряют треть своей численности и по статистике для воспроизводства населения России надо, чтобы примерно 50 % семей имели 3 детей. В настоящее время, по причине преобладания городского образа жизни, увеличения занятости женщин, тяжелейшего экономического положения рождаемость падает. Конечно, стоит отметить и связь общего количества разводов и абортов. Таким образом, может оказаться, что на двух пенсионеров будет приходиться один работник. С этой точки зрения государство заинтересовано в увеличении многодетных семей, создании им определенных льгот. Но смотря на это иначе, в частности с позиций тенденции увеличения рождения в многодетных семьях детей с патологиями, перенаселения из-за ограниченности ресурсов, увеличения неработающего населения и других факторов, можно предположить, что на данном этапе увеличение деторождаемости и многодетных семей не есть позитивная сторона.

Воспроизводство новых поколений - обязательное условие существования любого общества. Новая ситуация в нашей стране в сфере родительства и рождаемости требует ее изучения и выработки мер влияния на нее. В рамках проекта "Ценность детей и межпоколенные отношения" на материале трех поколений изучались как универсальные, так и свойственные конкретной культуре условия связей между социально-экономическими и другими структурными чертами нескольких стран (соответственно, культур), рождаемостью (включая желаемое число детей), индивидуальными ценностными ориентациями и различными аспектами взаимоотношений родителей и детей. Мы исходим из предположения, что ценность детей есть неотъемлемая часть взаимовыгодных отношений между поколениями. Этот подход, разделяемый рядом авторов, объясняет воздействие личности родителей, поведения ребенка и социально-культурного контекста на осуществление родительства и отношения между детьми и родителями. Предполагается, что ценность детей для родителей, интегрирующая значимость множества мотивов желания/нежелания иметь детей, детерминирует репродуктивное поведение женщин. Различия в уровне рождаемости в странах мира можно объяснить установками женщин на рождение определенного количества детей, которые в той или иной степени поддерживаются позицией брачного партнера и комплексом других социокультурных факторов, нуждающихся в рассмотрении.

Первый фактор можно назвать "дети как фактор семейной интеграции", второй - "дети - радость жизни", третий - "продолжение себя в детях". Что касается блока мотивов "не иметь детей", то первый фактор назовем "дети как проблема", второй - "невозможность иметь детей" (здесь фигурируют чаще всего ссылки на состояние репродуктивного здоровья и возраст, а также нежелание мужа иметь еще одного ребенка).

Первый кластер в пространстве трех факторов мотивов иметь детей можно назвать "супружеская семья", второй - "проблемная семья", третий - "детоцентристская семья". Название первого определено тем, что в нем можно заметить приоритет супружеских отношений по сравнению с родительством. Общим местом для матерей, объединенных в кластере, являются выраженные ориентации на супружеские отношения, и дети здесь не являются для супругов ведущим фактором семейной интеграции. Менее выражены такие мотивы иметь детей, как продолжение себя в детях. Здесь присутствует в полной мере набирающая силу в российском обществе позиция современных молодых супругов "пожить для себя", ведущая к откладыванию рождения первого/последующего ребенка на неопределенное время. Эмоциональная составляющая ценности детей здесь достаточно велика, но для матерей данного кластера достаточно радоваться одному ребенку. Продолжение себя в детях не является для них побудительным мотивом. Число таких матерей (семей) велико (43%) и будет со временем только увеличиваться. В первом кластере - 36% матерей имеют высшее образование, дети воспринимаются как помеха карьере. Во втором случае проблемность семей касается, в первую очередь, вопросов ухода за ребенком и его воспитания. Он вобрал в себя женщин, отличительной чертой которых является то, что дети для них, увы, не радость жизни, а объект утомительных забот: болезни, капризы, ограничение свободы жизнедеятельности родителей, проблемы в школе и дома. Здесь минимальные показатели эмоциональной составляющей, дети не столько радость, сколько проблема. И с возрастом проблемы растут. По другим измерениям лица данного кластера находятся в центре факторного пространства. Что касается третьего кластера, то в нем собрались представительницы семей детоцентристского типа, сочетающие радость иметь ребенка и выражающие надежду, что ребенок вырастет хорошим человеком и в смене поколений будет надежным звеном продолжения рода. Этот тип матерей и семей не может быть признан образцом для подражания. Он самый малочисленный. Здесь наименьшая доля матерей с высшим образованием (20%). Матери третьего кластера живут преимущественно в сельской местности и малых городах и поселках, тогда как доля семей супружеского типа выше в крупных городах. Действительно, малодетность (1 ребенок) отмечена в 56% супружеских семей, в 49% проблемных и в 46% детоориентированных.

Причины нежелания иметь детей. Первый кластер. Матери, составляющие эту сравнительно однородную мотивационную общность, характеризуются тем, что они не прореагировали на большинство предложенных мотивов "не иметь детей" и сами не назвали каких-либо препон для деторождения. 30% представительниц заявили, что родили столько, сколько хотели, и 27% посетовали на отсутствие собственного жилья как мотива сознательной малодетности. 22% сослались на тревогу за будущее детей в наше неспокойное время. Этот факт и в других кластерах играет ведущую роль. Почти две трети представительниц первого кластера - молодые матери (МД), так что репродуктивный потенциал данной возрастной группы не исчерпан, о чем и говорит большое значение кластерного центра на оси фактора "невозможность иметь детей" (-1,06). Объем этого потенциально детородного массива женщин почти четверть всей выборки. Второй кластер "Поезд ушел!" - самый большой по числу объединенных в нем нижегородских респондентов (40%). Здесь мотивация "не иметь детей" ярко выражена по объективным причинам. Резонанс вызывают такие мотивы как плохое состояние здоровья (не только репродуктивного) - 88%, отсутствие нормального жилья и удовлетворенность имеющимся числом детей, ссылки на репродуктивную старость (60% - матери подростков), и, как уже отмечалось - тревога за детей в неспокойное время. Третий кластер "Тревожная ответственность" представлен матерями, для которых дети не только "цветы жизни, но и ее шипы". Они остро реагируют на существенно большее число предложенных мотивов "не иметь детей". Наибольшее согласие вызывает у них такие мотивы, как тревога за детей (67%), невозможность уделять детям достаточно времени (52%), сохранить работу (сочетать родительские функции с полной занятостью - 51%), "с детьми не настолько свободны, чтобы делать, что хочешь" - 49% и многие другие и т.п. Складывается представление, что женщины хотят убедить себя и других в невозможности в таких условиях рожать и воспитать достойную смену.

Россия, наряду с Испанией и Италией, возглавляет ныне список индустриально развитых стран со сверхнизкой рождаемостью, т.е. с таким ее уровнем, который намного ниже порога простого воспроизводства населения (2,1 ребенка в среднем на одну женщину за всю жизнь). У нас этот индекс в 1997 г. составил 1,23 ребенка. В прогнозе предусмотрен рост суммарного коэффициента рождаемости в 1995; 2000 гг. до 1,35, сохранение данного уровня до 2005 г. и постепенный рост этого индекса в 2015 г. до 1,49 и в 2025 г. - до 1,63. Эти прогнозные оценки, однако, не соответствуют динамике репродуктивных ориентаций населения в 1960; 1990 гг., и, скорее всего, основаны на

стереотипном предположении о позитивном влиянии улучшающихся условий жизни на потребность семьи в детях и социальные нормы рождаемости.

Массовое распространение однодетной семьи, спад регистрируемой брачности и рост сожительств, непрерывный подъем разводимости, депривация родителей и детей, расширение неполноты семьи и псевдосупружество пар ; все эти процессы продолжают пониматься большинством демографов в духе "прогрессивной рационализации" социальной структуры, якобы предлагающей семье ряд новых возможностей "рационального выбора". Теория перехода от "традиционной" семьи к "современной" включает в себя ряд обиходных истин, и прежде всего тезис о "прямой связи" между уровнем жизни и числом детей (устранение "помех" к рождаемости повышает детность благодаря более полному удовлетворению потребности семьи в детях, которая якобы всегда очерчивается уровнем, необходимым для простого воспроизводства населения.

Проблема сверхнизкой рождаемости действительно является проблемой и в социальном, и в интеллектуальном смысле. Представители "прогрессистского развития" семьи не хотят признать вполне реальную возможность снижения суммарного коэффициента рождаемости (СКР) в 2010 г. до 1,0, поскольку в их парадигме не только не предусмотрено массовое распространение потребности населения в однодетной модели семьи, а напротив, ожидается появление новых стимулов к детоцентризму (А.Г. Вишневский), к повышению рождаемости.

В предстоящие десятилетия (если не произойдет небывалое и если не начнется специальная политика по подъему уровня потребности семьи в детях) следует ожидать сохранение наблюдающихся темпов ослабления потребности в детях и репродуктивных установок. Поэтому больше половины населения к 2025 г. Будет испытывать потребность в однодетной модели семьи. К концу третьей декады XXI века произойдет, таким образом, отмирание потребности в двух детях как нормы поведения и сформируется массовая потребность в однодетности.

Единственно приемлемый с научной точки зрения путь исправления сложившейся демографической ситуации и одновременно путь преодоления кризиса семьи связан с изменением социальных условий. Только переход к мощной политике укрепления института семьи с детьми по всем направлениям и сферам жизнедеятельности способен остановить ослабление потребности в детях.

Депопуляция может стать решающей для судьбы России в первой трети XXI века: при пространствах, охватывающих одиннадцать временных зон, ее сегодняшняя численность является рядовой. Плотность населения России (12 чл. на кв. км.) в 3 раза меньше среднемировой и в 30 раз меньше, чем в Японии, Бельгии и других европейских странах. Переход к режиму постоянной убыли населения требует проработки по крайней мере вопросов о том, что будут адаптироваться все сферы жизнедеятельности к перестройке структуры населения, резкому изменению пропорций между детьми, трудоспособными и пожилыми людьми. Никто не готов сказать, какие социальные последствия будут сопровождать процессы закрытия дошкольных и школьных учреждений, сокращения детских товаров и услуг, перемещения рабочей силы в сферах воспитания и образования, изменения структур занятости. Самое ужасное, что исследование проблем депопуляции и краха института семьи будет тормозиться общественной атмосферой, теми настроениями, которые сопутствуют появлению и укреплению новых антиэкзистенциальных - ценностей и приоритетов в обществе. Нынешний пересмотр "традиционных" опор образа жизни вообще и семейного в частности, наделение высоким престижем гомосексуальных, инцестуозных, суицидальных и т.д. линий человеческого поведения ставят под угрозу не только общечеловеческие основы цивилизации и культуры, но даже самосохранение человечества.