Глава 5

Риск

13С

касаются зарплаты-, будут ли они зарабатывать больше или не будут. Статистика по заработной плате при сме­не места работы в теперешней экономике не внушает оптимизма. Сегодня люди, меняя работу, больше теря­ют, чем приобретают: 34% - значительно теряют, 28% -значительно приобретают. (Посмотрите, пожалуйста, таблицу 8.) При предыдущем поколении цифры были почти обратными; вы больше приобретали, когда пере­ходили в новую компанию, чем, если бы просто полу­чили повышение в той же самой компании. Даже при этом уровень динамики смены рабочего места ради другой компании был тогда ниже, чем сегодня. Такие факторы, как «надежность работы» и «приверженность компании», удерживали людей на одном месте.

Прослеживание статистических траекторий, кото­рые определяют эти модели, требует, это я хочу под­черкнуть, комплексного «набега» в дебри статистики, чтобы учесть возраст, классовое происхождение роди­телей, расу, образование и просто удачу. Но вопросы едва ли становятся понятнее, даже если вы их четко раз­граничите. Оказывается, например, что брокеры, кото­рых выгнали за «плохие результаты», выиграют от пере­мены места работы с вдвое большей вероятностью, чем брокеры, которые, как они говорят, покинули фирму «добровольно». Причины этого не являются самооче­видными. Мало кому удастся провести свои собствен­ные исследования.

По этим трем вышеупомянутым причинам позици­онная мобильность в современном обществе часто является смутным процессом. Она контрастирует, на­пример, с системой переговоров между профсоюзами которые представляли интересы крупных групп работ­ников, и менеджерами. Обе эти стороны равно контро­лировали большие институты. Такие отношения делали понятными коллективные повышения и понижения до­хода, так же, как повышение или понижение по службе Такие «сделки» между трудом и управлением были впол­не недвусмысленными и ясными. По образному выра­жению бизнес-аналитика Розабет Мосс Кантер, сейчас «старые бюрократические слоны учатся танцевать»⁶⁶ Частью этого нового «танца» стало сопротивление чет­ким переговорам в больших организациях, а вместо этого - внедрение более флюидных и индивидуализи­рованных траекторий продвижения по службе или повышения заработной платы. В «Дженерал Моторс», например, шкала оплаты труда и определение рабочих функций бесконечно более сложны сегодня, чем в сере­дине века, когда Даниел Белл описывал жесткий колле­ктивный режим управления.

Если люди не знают, что произойдет, когда они ри­скнут сделать ход, зачем тогда играть? В этом отноше­нии бостонская пекарня является интересным случаем, «кейсом», потому что фирма никогда не сокращала свои операции; напротив, она постоянно ищет рабо-

134

Глава 5

Риск

135

чих. Людей отсюда не вытесняют; наоборот, служащие уходят добровольно, как в том случае, когда мужчина заявил мне: «Я не буду заниматься этим всю оставшую­ся жизнь». Топ-менеджеры, оправдываясь по поводу этих уходов, обращают внимание на то, каким безопас­ным, привлекательным и современным стало это пред­приятие. Родни Эвертс менее склонен оправдываться, но и он сбит с толку: «Когда кто-то говорит, что здесь нет будущего, я спрашиваю, а чего он хочет. Но они не знают; они говорят мне, что человек не должен застре­вать на одном месте». К счастью, в настоящее время ры­нок труда для низкооплачиваемых рабочих в Бостоне достаточно велик, но все равно есть что-то странное и удивляющее в самом этом импульсивном желании уйти.

Когда я рассказал Эвертсу о социологических опи­саниях «структурных дыр», он ответил: «Вот и наука показывает нам, что человеческие существа, влекомые к опасности, подобны мотыльку, влекомому к огню». (Как я уже говорил, он прилежный читатель Шекспира.) И все-таки желание идти на риск, желание, зачастую сле­пое и безоглядное, нередко объясняется в большей сте­пени культурным набором мотиваций.

Всякий риск есть путешествие в неизведанное, но при этом путешественник обычно держит в своем соз­нании некую точку назначения. Так, Одиссей хотел найти дорогу домой, а Жюльен Сорель стремился най­ти путь в высшее общество.

Современная культура риска - весьма своеобразная: неудача в «передвижении» воспринимается как знак по­ражения, а стабильность рассматривается, как «жизнь при смерти». Поэтому сам пункт назначения значит меньше, чем акт отправления в путь. Огромные соци­альные и экономические силы формируют это настой­чивое стремление к «отъезду»: разупорядочивание институтов, система гибкого производства - уже сами эти вполне материальные реальности «отправляются в море». Остаться на месте - значит, быть оставленным «на берегу».

Поэтому уже само по себе решение отправиться в путь кажется подобием достижения цели; что имеет ре­шающее значение, так это то, что вы решили порвать с прошлым. Многочисленные исследования принятия рискованных решений указывают на то, что стимулиру­ющее возбуждение нисходит на людей, когда они в пер­вый раз решают порвать с прошлым, «отбыть». Это справедливо и в отношении Розы. Но после наступле­ния такого состояния внутреннего возбуждения исто­рия отнюдь не кончается. Роза, открытая риску каждый день, всегда должна была начинать заново. Математика шанса, изначально гнетущая, была осложнена для нее еще и этим корпоративным миром, в котором она никогда не знала, какие ставки на кону. Эта неопреде­ленность - реальность и для других, стремящихся к большим деньгам или лучшему положению.

136