Сборник статей - Язык и мышление. 2014г

ты: семантический предикат (семантический предикативный признак), семантический субъект и семантический объект, и неэлементарные, расширенные семантические структуры, в состав которых входят неэлементарные семантические компоненты с различными определительными и обстоятельственноопределительными значениями Русская грамматика 1980: 124-125 .

В логико-семантическом аспекте фразеологизированные предложения типа Чего только не было! являются двусоставными (двучленными) предложениями из-за наличия в их семантической структуре как минимум семантического субъекта и семантического предиката.

Проведенный компонентный анализ данных фразеологизированных предложений показал, что их семантические структуры могут быть двух,- трех- и четырехкомпонентными.

Двухкомпонентные элементарные семантические структуры таких фразеологизированных предложений состоят из семантического субъекта, выраженного местоименным словом чего, и семантического предиката, выраженного безличным глаголом или личным глаголом в безличном употреблении с отрица-

тельной частицей не: Чего только не бывало!; Чего только не случается!

Семантика схемы – наличие отнесенного к субъекту действия или состояния. В семантической структуре предложения значение субъекта конкретизиру-

ется: Чего только не происходило! значит «что-то происходило»; Чего только не снилось! значит «что-то снилось».

Трехкомпонентные семантические структуры фразеологизированных предложений типа Чего только не было! делятся на две группы.

1) Элементарные семантические структуры, состоящие из семантического субъекта, выраженного местоименным словом чего, семантического предиката, обозначающего действие или состояние, и семантического объекта, на который направлено действие или состояние и выраженного именем существительным или местоимением в косвенном падеже без предлога или с предлогом: Чего только с ней не обсуждалось!; Чего только сыну не дарилось!

В случаях субъектной детерминации распространяющая форма сосредоточивает в себе субъектное значение, а во всей остальной части предложения происходит перераспределение семантических функций: семантическая структура предложения преобразуется в такое значение, которое соотносится с субъектным распространителем уже как некая целостная смысловая единица Русская грамматика 1980:128.

В исследованных фразеологизированных предложениях при субъектной детерминации субъектом становится детерминант в форме родит. падежа с прелогом у, а объектом – местоименное слово чего: Чего только у него не имелось!

2) Неэлементарные семантические структуры, состоящие из семантического субъекта, семантического предиката, обозначающего действие или состояние, и семантического конкретизатора, который указывает на время, место, способ проявления состояния или совершения действия, причину, цель и выражен наречием или именем существительным в косвенном падеже без предлога или с предлогом: Чего только там не было!; Чего только тогда не случалось!;

51

Чего только специально не распространялось!; Чего только случайно не происходило!

Четырехкомпонентные семантические структуры фразеологизированных предложений типа Чего только не было! делятся на три группы.

1.Элементарные семантические структуры, состоящие из семантического субъекта, семантического предиката, обозначающего действие или состояние, и двух семантических объектов, выраженных местоимением или именами существительными в косвенных падежах без предлогов или с предлогами; на данные семантические объекты направлено действие или состояние субъекта: Чего только детям о животных не рассказывается!; Чего только о нем родственникам не передавалось!

2.Неэлементарные семантические структуры, состоящие из семантического субъекта, семантического предиката, обозначающего действие или состояние, семантического объекта, на который направлено действие или состояние, выраженного местоимением или именем существительным в косвенном падеже без предлога или с предлогом (кроме формы род. падежа с предлогом с), и семантического конкретизатора, который указывает на время, место, способ проявления состояния или совершения действия, причину, цель и выражен наречием или именем существительным в косвенном падеже без предлога или с пред-

логом: Чего только тогда о войне не публиковалось!; Чего только нам на новом месте не снится!; Чего только родственникам из-за границы не привозилось!

3.Неэлементарные семантические структуры, состоящие из семантического субъекта, семантического предиката и двух семантических конкретизаторов, которые указывают на время, место, способ проявления состояния или совершения действия, причину, цель и выражены наречиями или именами существительными в косвенных падежах без предлогов или с предлогами: Чего только тогда там не происходило!; Чего только здесь из-за непогоды не случалось!; Чего только теперь случайно не бывает!

Приведенный перечень семантических структур фразеологизированных предложений типа Чего только не было! не является законченным и может быть продолжен. Наиболее частотными в современном русском языке являются двухкомпонентные семантические структуры.

Компонентный анализ фразеологизированных предложений типа Чего только не было!, нацеленный на выявление семантических компонентов в их семантической структуре, показывает, что они являются двусоставными (двучленными) предложениями.

В коммуникативном аспекте рассматриваются закономерности употребления предложения в качестве единицы сообщения. В предложении, или высказывании выявляется актуальное, или коммуникативное членение, или членение на тему и рему, «данное» и «новое» и т.д.

Ряд ученых, как и В.Г. Адмони, определяют предикативность только в

коммуникативном соотнесении «нового» с «данным» В.Г. Адмони 1960 . Нами разделяется такая интерпретация предикативности, как и имеющая большее

52

признание трактовка предикативности как отнесенность высказывания к действительности В.В. Виноградов 1975: 217.

При изучении фразеологизированных безличных предложений типа Чего только не было! в коммуникативном аспекте мы опираемся на классификацию типов высказываний, разработанную чешским исследователем П. Адамцем П. Адамец 1966: 26 . Исходя из характера заключенной в высказывании актуальной информации, он выделяет четыре типа высказываний: 1) общеинформативный; 2) частноинформативный; 3) общеверификативный; 4) частноверификативный – в соответствии с типами вопросов, предложенных Ш. Балли: а) полный диктальный вопрос; б) частичный диктальный вопрос; в) полный модальный вопрос; г) частичный модальный вопрос Ш.Балли 1955.

Исследование фразеологизированных безличных предложений типа Чего только не было! в коммуникативном аспекте показало, что они могут быть и нерасчлененными высказываниями, состоящими из комплексной ремы, и расчлененными, имеющими тема/рематическое членение. Такие нерасчлененные фразеологизированные безличные предложения отвечают на полный диктальный вопрос и являются общеинформативными высказываниями: Чего только не случалось!; Чего только не планируется!; Чего только не обсуждалось!

Данные безличные предложения следует определять как односоставные предложения.

Расчлененные фразеологизированные безличные предложения имеют различные актуально-синтаксические типы. Например, фразеологизированные безличные предложения Чего только не было// там!; Чего только не случается// на войне!; Чего только не снится// на новом месте! отвечают на частичный диктальный вопрос и являются частноинформативными высказываниями. Фразеологизированные безличные предложения Чего только у них// не происходи-

ло!; Чего только тогда в газетах// не публиковалось; Чего только на Кавказе//

не случается! отвечают на полный диктальный вопрос и являются общеинформативными высказываниями.

Следовательно, фразеологизированные безличные предложения типа Чего только не было!, рассматриваемые в коммуникативном аспекте, являются или нерасчлененными, состоящими из ремы – о д н о с о с т а в н ы м и, или расчлененными, имеющими тема – рематическое членение, - д в у с о с т а в н ы м и предложениями.

Итак, изучение фразеологизированных безличных предложений типа Чего только не было! в трех основных аспектах: структурно-грамматическом, логи- ко-семантическом и коммуникативном показало различие в их типологии.

Данные предложения являются фразеологизированными о д н о с о с т а в н ы м и глагольными предложениями в структурно-грамматическом аспекте, однако их следует трактовать как д в у с о с т а в н ы е предложения в логикосемантическом аспекте и определять как о д н о с о с т а в н ы е или д в у с о с т а в н ы е предложения (высказывания) в коммуникативном аспекте, исходя из их актуального членения.

53

Такое разноаспектное исследование данных фразеологизированных безличных предложений предоставляет возможность предложить их структурнограмматическую, семантическую и коммуникативную классификации и дает основание к построению общей типологии, что, по-видимому, будет учитываться при изучении синтаксиса простого предложения.

Цитируемая литература

Адамец, П. Порядок слов в современном русском языке Текст.-Praha, 1966.-96с.

Адмони, В.Г. Двухчленные фразы в трактовке Л.В. Щербы и проблемы предикативности Текст /В.Г. Адмони// Филологические науки.1960.№1.

Арват, Н.Н. Компонентный анализ семантической структуры простого предложения (Текст лекций)/Н.Н. Арват.-Черновцы: Изд-во Черновиц. гос. унта, 1976.-68с.

Балли, Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языкаТекст .М.;1955.

Виноградов, В.В. Основные вопросы синтаксиса предложения Текст/ В.В. Виноградов// Избранные труды. Исследования по русской грамматике.-М.: Наука. 1973.-С.254-294.

Грамматика современного русского литературного языка Текст. М.:Наука, 1970.-768с.

Золотова, Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка Текст/ Г.А. Золотова. М.: Наука,1973.-352с.

Золотова, Г.А. Об основаниях классификации предложений Текст / Г.А. Золотова// Русский язык за рубежом.- 1989.-№5.

Золотова, Г.А. О категории модальности Текст /Г.А. Золотова// Модальность в языке и речи: новые подходы к изучению.- Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта,2008.-С.16-20.

Краткий справочник по современному русскому языку/под ред. П.А. Ле- канта.-М.:Высш. шк.,1995.-382с.

Лекант, П.А. Синтаксис простого предложения в современном русском языке Текст /П.А. Лекант.М.:Высш. шк.,2004.-247с.

Ломтев, Т.П. Предложение и его грамматические категории Текст /Т.П. Ломтев.-М.: Высш. шк.,1988.-126с.

Москальская, О.И. Вопросы синтаксической семантики Текст /О.И. Москальская// Вопросы языкознания.1977.№2.-С.45-56.

Русская грамматика. В 2т. Т.2. Синтаксис. Текст.- М.: Наука, 1980.-710с. Современный русский язык: Учебник Текст /Белошапкова В.А., Земская

Е.А., Милославский И.Г., Панов М.В. Под ред. В.А. Белошапковой.-М.: Высш. шк., 1981.-560с.

Современный русский язык. В 3ч.Ч.3. Синтаксис. Пунктуация Текст //В.В. Бабайцева, Л.Ю. Максимов.-2-е изд., переб.-М.:Просвещение, 1987.-256с.

54

Шахматов, А.А. Синтаксис русского языка Текст /А.А. Шахматов.-3-е изд.-М.:Эдиториал УРСС, 2001.-624с.

Шведова, Н.Ю. О соотношении грамматической и семантической структуры предложения Текст /Н.Ю. Шведова// Славянское языкознание.-М.:

Наука,1973.-С.478-483.

Daneš Fr. Semantická struktura větného vzorce// Otazky slovanskě syntaxe, II. Brno,1968.

Аспирант Е.С. Пимкина (Волгоград)

КОММУНИКАТИВНАЯ ЛИЧНОСТЬ: АСПЕКТЫ И ПАРАМЕТРЫ ИЗУЧЕНИЯ

В связи с возрастающим интересом лингвистов к человеку говорящему во всех его модусах и отношениях в конце XX века произошло образование нового направления в антропологии – лингвоперсонологии, одной из задач которого является создание типологии языковых личностей и их всестороннее описание с учетом междисциплинарного подхода. Огромное количество лингвистических работ посвящено изучению особенностей коммуникативного поведения человека говорящего как типичного представителя той или иной социальной / этнической группы. Для нас представляет интерес специфика коммуникативного поведения человека сомневающегося, однако, прежде всего, обратимся к рассмотрению понятия коммуникативной личности и различных подходов к её классификации.

Известно, что ключевым понятием антропологической лингвистики выступает языковая личность, под которой традиционно принято понимать «совокупность (и результат реализации) способностей к созданию и восприятию речевых произведений (текстов)» (Караулов, 2010: 245). Сегодня бесспорным является тезис, что языковая личность является носителем языкового сознания, субъектом, проявляющим себя в коммуникативном взаимодействии, в стереотипах поведения, в обширном дискурсивном пространстве. Языковая личность

впонимании лингвистов предстает как сложноорганизованная система, имеющая определенную структуру. Небезынтересным представляется нам целостносистемный подход, предложенный А. В. Пузыревым, в рамках которого выделяются четыре плана рассмотрения языковой личности (мышление, язык, речь и коммуникация), где в каждом из представленных планов выделяются пять аспектов (онто- и филогенетический, логический, динамический, функциональный и идиостилевой) (Пузырев, 2002: 383).

Сточки зрения Г.И. Богина, языковая личность представляет собой параметрическую модель в форме куба, состоящую из 60 компонентов, полученных

врезультате перемножения трех параметров (ось А – аспекты языка-субстрата языковой личности (фонетика, грамматика, лексика)); ось Б – основные виды речевой деятельности (слушание, говорение, чтение, письмо); ось В – оценочные суждения (уровни качества). Согласно данной модели выделяются пять уровней языковой личности, отражающих этапы ее развития (уровень правиль-

55

ности, интериоризации, насыщенности, адекватного выбора и адекватного синтеза) (Богин, 2001).

Как известно, наиболее распространенной в области изучения языковой личности является структура, предложенная Ю. Н. Карауловым, которая состоит из трех уровней: 1) вербально-семантического; 2) когнитивного; 3) прагматического (Караулов, 2010). Данные идеи получили свое развитие в исследовании «функциональной модели языковой личности (т.е. ее речевого портрета)», имеющей три составляющие (лексикон языковой личности, тезаурус и прагматикон) (Романов, Белоус, 2010). Привлекательность данной модели, на наш взгляд, состоит в том, что позволяет провести многоаспектное рассмотрение языковой личности и предусматривает более детальное изучение трех основных позиций субстратной модели.

Кроме того, к сегодняшнему дню известно огромное количество подходов к изучению языковой личности. В связи с этим нам представляется необходимым рассмотреть соотношение терминов «языковая личность», «речевая личность», «коммуникативная личность». Данное разделение понятий предложено В.В. Красных и заключается в том, что языковая личность, в отличие от речевой и коммуникативной, проявляет себя в речевой деятельности и обладает определенной совокупностью знаний и представлений. Речевая личность, в свою очередь, реализует себя в коммуникации, выбирая стратегию и тактику общения и используя определенный репертуар средств (Красных, 2003: 51). Что касается коммуникативной личности, то она представляет собой «конкретного участника конкретного коммуникативного акта, реально действующего в реальной коммуникации» (Там же). Данные три категории, по мнению В.В. Красных, являются составляющими «человека говорящего» и реализуются одновременно. Другими словами, речь идет о дискурсивно-ориентированном подходе к моделированию языковой личности, рассматривающим языковую личность как человека говорящего, производящего тексты.

Один из подходов, разработанный А.Г. Барановым (1993), построен на синтезе трех аспектов этой личности (вербально-семантического, когнитивного и мотивационного). Суть этого подхода состоит в том, что комплекс знаний о чем-либо (когниотип), существующий в определенном языковом обществе и вытекающий из потребностно-мотивационных характеристик деятельности (потребность, мотив, цель), реализуется через индивидуальные когнитивные системы в текстовой динамике. В конкретной ситуации общения человек использует как лингвистические, так и экстралингвистические знания, которые содержат весь опыт индивида, приобретенный в течение жизни.

Следует подчеркнуть, что наибольшую важность для нашего исследования представляет подход, основанный на выделении релевантных признаков модельной личности, т.е. типичного представителя определенной этносоциальной группы, узнаваемого по специфическим характеристикам вербального и невербального поведения и выводимой ценностной ориентации (Карасик, 2002: 13). Мы предполагаем, что интересующего нас человека сомневающегося можно представить как коммуникативный типаж, выделяемый по особенностям ком-

56

муникативного поведения и узнаваемый по определенным маркерам вербального и невербального поведения.

В процессе исследования коммуникативной личности многие ученые выделяют классификации типов коммуникативной личности в соответствии с определенными исследовательскими целями. Мы перечислим некоторые из них, представляющие интерес для изучения человека сомневающегося. Так, типология Н.В. Орловой базируется на выделении коммуникативных особенностей, уровней, форм и ситуаций, коммуникативных ролей и предпочтений участников общения, их коммуникативных и психологических установок и намерений. Обычно выделяют три типа языковых личностей: фатический, ра- ционально-аналитический и эстетический (приводится по: Романов, Белоус, 2010). Заметим, что данная классификация представляется нам интересной, но она не охватывает все многообразие коммуникативных личностей. Анализируя представленную типологию, смеем предположить, что человек сомневающийся представляет собой рационально-аналитический тип, так как нам представляется, что он склонен к объективной манере речи и аргументативному стилю общения.

Привлекает наше внимание также типология, предлагающая разграничивать типы коммуникативной личности согласно уровню коммуникативного потенциала: 1) доминантный коммуникант старается овладеть инициативой, резок, говорит громче остальных, не любит, когда перебивают; 2) мобильный коммуникант легко вступает в общение, свободно переходит от темы к теме, говорит много, увлечен разговором; 3) ригидный коммуникант испытывает трудности в начальной стадии разговора, затем четок и логичен в изложении; 4) интровертный коммуникант старается переложить инициативу, скромен и застенчив, испытывает скованность в нестандартных ситуациях (Кашкин, 2000). Представленная типология учитывает, в первую очередь, психологические типы личности и сходна с теми классификациями, которые строятся на противопоставлении доминантного / недоминантного; мобильного / ригидного; экстравертивного / интровертивного типов личности.

Существует еще одна классификация, которая, на наш взгляд, позволит представить более подробную, с одной стороны, и психолингвистическую, с другой, характеристику интересующего нас коммуникативного типажа. В основе типологии, предложенной К.Ф. Седовым, лежит способность к кооперации в повседневном речевом поведении, другими словами, признаком данной классификации является коммуникативная установка по отношению к участникам общения (Седов, 2004: 86). Согласно данной типологии выделяют три типа языковых личностей – конфликтный, центрированный и кооперативный, каждый из которых может быть далее конкретизирован в зависимости от ряда факторов.

Завершая далеко не полный обзор классификаций коммуникативных личностей, мы можем предположить, что, на наш взгляд, человек сомневающийся / скептическая коммуникативная личность представляет собой, доминантную ригидную языковую личность, с одной стороны, с другой стороны, сочетает в себе черты конфликтно-манипуляторского подтипа личности и центрированно-

57

го типа, так как в коммуникативном взаимодействии может демонстрировать неуважение к собеседнику и считать его по интеллектуальным и этическим качествам существом, стоящим на более низкой ступени развития. Однако наиболее точно определить тип интересующей нас коммуникативной личности возможно только после всестороннего анализа особенностей его коммуникативного поведения и описания речевого портрета человека сомневающегося.

Литература

Баранов, А.Г. Функционально-прагматическая концепция текста [Текст]. – Ростов-на-Дону : Изд. Рост. ун-та, 1993. – 182 с.

Богин, Г.И. Обретение способности понимать [Электронный ресурс] : Введение в герменевтику, 2001 URL: http://sbiblio.com/biblio/archive/bogin_obretenie/default.aspx (дата обращения: 06.01.2014).

Карасик, В.И. Языковой круг : личность, концепт, дискурс [Текст]. – Волгоград : Перемена, 2002. – 477 с.

Караулов, Ю.Н. Русский язык и языковая личность [Текст]. Изд. 7-е. – М. : Издательство ЛКИ, 2010. – 264 с.

Кашкин, В.Б. Введение в теорию коммуникации : уч. пособие. – Воронеж : Воронеж. гос. техн. ун-т, 2000. – 175 с.

Красных, В.В. «Свой» среди «чужих» : миф или реальность? [Текст]. – М. : ЙТДГК «Гнозис», 2003. – 375 с.

Пузырев, А.В. Опыты целостно-системных подходов к языковой и неязыковой реальности : сб. статей. – Пенза : ПГПУ имени В.Г.Белинского, 2002. – 164 с.

Романов А.А., Белоус Н.А. Языковая личность в коммуникативном пространстве дискурса // Мир лингвистики и коммуникации: электронный научный журнал [Текст]. – 2010. – Т. 1. – № 21. – С. 107-125.

Седов, К.Ф. Дискурс и личность : эволюция коммуникативной компетенции [Текст]. – М. : Лабиринт, 2004. – 320 с.

58

ДИНАМИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПРОБЛЕМЫ

ЯЗЫК И МЫШЛЕНИЕ

Канд. психол. наук Т.А.Гребенщикова, И.А.Зачесова (Москва)

ИНТЕНЦИОНАЛЬНЫЕ ОСНОВАНИЯ ДИСКУРСИВНОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ В ПОВСЕДНЕВНОМ ДИАЛОГЕ1

Цель настоящей статьи – охарактеризовать интенциональные основания оказания дискурсивного воздействия в разных коммуникативных ситуациях повседневного общения. Под дискурсивным воздействием в настоящей работе будем понимать стремление одного коммуниканта сформировать мнение, отношение, установку другого или побудить его к определенному действию (прекращению действия) в определенном коммуникативном контексте. В настоящем исследовании в фокусе внимания находились образцы повседневного диалога, записанные между незнакомыми людьми. В связи с этим для определения дискурсивного воздействия необходимо описать круг задач, решаемых коммуникантами во взаимодействии.

Были поставлены следующие задачи:

1.Описать контекст речевого воздействия.

2.Описать интенциональную структуру диалогов, выделить ведущие интенциональные направленности коммуникантов (ВИН), определяющие воздействие комуникантов, и частные интенции в составе ВИН;

3.Сопоставить интенциональные структуры, связанные с реализацией воздействия, в диалогах из разных коммуникативных контекстов.

Основной метод работы – интент-анализ (Слово в действии…, 2000; Павлова, 2003). Диалоги, записанные в условиях повседневного общения, расшифровывались, все озвученные имена изменялись для соблюдения анонимности. Транскрипты записывались с учетом особенностей устной речи, интонационных выделений, пауз, хезитаций и пр. Интенции субъектов общения, проявляющиеся в их высказываниях, квалифицировались группой экспертов на основе согласования оценок. С целью выявления интенциональных оснований тактик речевого воздействия проводился интент-анализ.

Были получены следующие результаты. В ситуации неофициального общения выделялись две формы взаимодействия. Первая – короткое информационное, при котором согласованные ведущие интенциональные направленности (ВИН) запросить информацию – предоставить информацию выполняют двойную функцию. Это и «побуждение – поддержание диалога», и «просьба – оказание помощи» (предоставление информации). В контексте просьб, осуществляемых по типу замечаний, имеют место инициирующие интенции, направленные на защиту своих интересов в виде побуждения к действию или его упреждения (интенции: привлечь внимание, сообщить и др.). Ответные реакции вы-

1 Работа выполнена при поддержке РГНФ: грант №13-06-00551.

59

ражают согласие адресата или содержат самоохранительные интенции (выразить недовольство коммуникантом, оправдаться).

Вторая форма неофициального общения была выделена в ситуациях «вынужденного» совместного времяпрепровождения: на первый план в организации диалога выходят фатические интенции «поговорить», «сообщить», «поделиться», при этом интересы собеседников не сталкиваются. Интенции «выразить мнение», «привлечь внимание», «сообщить» направлены на вовлечение незнакомого собеседника в диалог. Воздействие в разворачивающейся беседе связано с осуществлением самопрезентации, направленной на формирование образа компетентного, опытного, знающего собеседника. В этом случае особое место в разговоре приобретает выделяемая отдельно ВИН осуществить самопрезентацию, которая направлена на изменения мнения собеседника, а не защиту интересов, как в указанных выше диалогах-замечаниях.

В ситуации формального общения ведущие интенциональные направленности собеседников различаются у представителей разных ролей: для «клиента» характерны ВИН обозначить проблему/ привлечь организацию к ее решению (интенции: сообщить, критиковать, привлечь внимание, просить), ВИН выразить претензию (интенции: выразить недовольство, удивление, пожаловаться). Речевое воздействие со стороны представителей организации («менеджеров») организуется в диалоге вокруг ВИН привлечь/удержать клиента (предложить решение, уточнить, принести извинения), ВИН изменить мнение (информировать, пояснить, оправдаться, убедить). Нейтральные интенции в ВИН поддержать диалог выражают попытки конструктивного решения обозначенной проблемы, с одной стороны, направлены на координацию действий, с другой – на выяснение и получение информации. Отдельные коммуникативные ходы содержат частные интенции, направленные не на изменение модели мира коммуниканта через его убеждение, но на поддержание определенного образа, выражения недовольства и защиты своих интересов.

Канд. филол. н. С.О. Гуляйкина, С.В. Извекова (Пенза)

ИНТОНАЦИОННАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ ПОВЕДЕНИЯ КАК СРЕДСТВО ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ

Обращаясь к теме литературного творчества писателя, хотелось бы отметить, что исследователи в первую очередь направляют своё внимание на изучение языка и речи, характеризующих автора. Существует огромное количество работ, подробно описывающих авторский стиль того или иного писателя; в них предлагается детальный анализ используемой лексики, особенности употребления морфологических видов и форм, порядок построения и функционирования синтаксических единиц и особый выбор фигур и тропов. Гораздо меньше представлено работ, изучающих авторский «почерк» с точки зрения фонетики. Однако в отдельных случаях фонетический уровень языка видится не менее значимым, а скорее наоборот – наиболее эффективным и экспрессивным в создании писателем определённого образа или ситуации.

60