Глава 1. Понятие и юридическая природа самозащиты гражданских прав

1. Понятие самозащиты гражданских прав

Мы придерживаемся сложившейся в науке по­зиции, согласно которой «защита гражданских прав» представляет собой более узкое понятие, по сравнению с «охраной гражданских прав»¹.

Представляется, что самозащита гражданских прав в широком смысле этого слова может рас­сматриваться как любые действия лица, связан­ные с защитой своих прав от нарушения. Они противопоставляются действиям, исходящим от государственных и иных компетентных органов, например, семейное законодательство предусма­тривает случаи, когда орган опеки и попечитель­ства обязан защищать права несовершеннолетне­го и без его заявления, а лишь по сообщению Должностных лиц организаций и иных граждан, которым стало известно о нарушении прав несо­вершеннолетнего и его законных интересов (п. 3 ст. 56 СК РФ). В этом понимании способами само­защиты являются подача иска, жалобы в соответ­ствующие судебные и административные органы, самостоятельная защита своих гражданских прав в процессе судебного разбирательства (без помо­щи адвоката) и др.

У ученых существуют четыре основных под­хода к определению содержания понятия само­защиты гражданских прав. Первый: самозащи­той являются действия, направленные на защиту от нарушения своих гражданских прав только во внедоговорных отношениях (В.П. Грибанов², М.И. Усенко³, В.А. Рясенцев⁴); второй: действия, направленные на защиту от нарушения своих гражданских прав во внедоговорных отношениях, а также некоторые действия, направленные на защиту своих прав в договорных отношениях, на­пример, удержание вещи (М.И. Брагинский⁵, Н.И. Клейн⁶); третий: действия, направленные на защиту прав только в договорных отношениях (Г.Я. Стоякин¹); четвертый: самозащитой являются действия, направленные на защиту от нарушения своих гражданских прав как во внедоговорных, так и в договорных отношениях (Ю.Г. Басин²). Остановимся подробнее на их анализе.

Так, В.П. Грибанов под самозащитой граждан­ских прав понимал «совершение управомоченным лицом дозволенных законом действий фак­тического порядка, направленных на охрану его личных или имущественных прав и интересов³. Указанную точку зрения разделяют М.И. Усенко⁴, В.А. Рясенцев⁵и др., нередко отождествляя самозащиту с действиями в состоянии необходи­мой обороны и крайней необходимости. Однако с подобной трактовкой самозащиты, на наш взгляд, трудно согласиться по ряду причин.

Во-первых, действительно, эти категории име­ют общие черты, однако, существует ряд момен­тов, не позволяющих полностью отождествлять самозащиту гражданских прав и действия в состо­янии необходимой обороны и крайней необходи­мости. Рассмотрим их подробнее. 1) При самоза­щите действия управомоченного лица направле­ны на защиту своих гражданских прав, действия же в состоянии необходимой обороны и крайней необходимости могут быть направлены на защи­ту не только своих прав, но и законных интере­сов и прав другого лица, общества и государства. 2) Действиями в состоянии необходимой обороны и крайней необходимости могут защищаться, в отличие от самозащиты гражданских прав, не только гражданские права, а любые (политичес­кие, трудовые и иные) права. 3) Основанием для реализации права на самозащиту является любое нарушение гражданских прав, в то время как ос­нованием для действий, например, в состоянии уголовно-правовой необходимой обороны являет­ся наличное посягательство⁶, а крайней необходи­мости - существующая опасность, угрожающая са­мому причинителю вреда или другим лицам, и т.п. 4) Условия правомерности действий в состоянии необходимой обороны и крайней необходимости и по реализации права на самозащиту, при всей их внешней схожести, нельзя рассматривать как полностью совпадающие. Так, например, ряд авторов считают, что самозащита допустима лишь в случае нарушения гражданского права⁷. Это ус­ловие логически вытекает из текста ст. 14 ГК РФ где говорится, что способы самозащиты должны быть соразмерны нарушению и нельзя выходить за пределы действий, необходимых для его пресе­чения. По нашему мнению, для реализации права на самозащиту достаточно наличного нарушения права (т.е. наличие продолжаемого (незакончен­ного) нарушения либо его реальной угрозы).

Исходя из вышеизложенного, представляется, что самозащита гражданских прав допускается в случае наличного посягательства на право, кото­рым лицо владеет на законных основаниях, если при ее реализации не было допущено явного не­соответствия способов самозащиты характеру и степени опасности посягательства, а также не были превышены пределы действий, необходи­мых для обеспечения неприкосновенности пра­ва, пресечения нарушения и ликвидации его по­следствий.

Во-вторых, представляется, что мнение В.П. Грибанова, который считал, что самозащи­та гражданских прав имеет своей целью охрану только личности гражданина, права собственно­сти и иных вещных прав¹, не согласуется с нор­мами действующего ГК РФ, поскольку закон предполагает возможность самостоятельной за­щиты любых гражданских прав, вне зависимос­ти от их характера (т.е. как договорных, так и внедоговорных), что видно из названия и текста ст. 12, 14 ГКРФ.

М.И. Брагинский и Н.И. Клейн, анализируя институт самозащиты гражданских прав, вклю­чили в него их отдельные способы, вытекающие из обязательственных отношений (например, удержание вещи и др.), умалчивая при этом о воз­можности самозащиты прав, вытекающих из обя­зательств в целом².

Г.Я. Стоякин под самозащитой понимает «предусмотренные законом односторонние действия юридического или фактического характе­ра, применяемые управомоченным на их совер­шение субъектом и направленные на пресечение действий, нарушающих его имущественные или личные права»³. Он считает, что необходимая оборона и крайняя необходимость не являются гражданско-правовыми мерами самозащиты, а не правового характера⁴. Однако право на защиту своих (в том числе и самозащиту гражданских прав) в состоянии необходимой обороны и край­ней необходимости предусматривалось действую­щим в то время законом (Конституцией 1977 г., уголовным и Гражданским кодексами), кроме того, ст. 448,449 ГК РСФСР предусматривали на­ступление правовых последствий в случае реали­зации этих прав. Поэтому, на наш взгляд, дейст­вия в состоянии необходимой обороны и крайней необходимости носили и имеют в настоящее вре­да правовой характер, но, как и любые действия, могут рассматриваться в качестве физических.

Под действием фактического характера Г.Я. Стоякин понимает действия по самостоятельной защите гражданских прав во внедоговор­ных отношениях, а под действиями юридического характера - по самозащите прав в договорных от­ношениях¹. Но, по нашему мнению, любое дей­ствие при самозащите носит фактический харак­тер и влечет юридические последствия, вне зависимости от того, какие отношения оно защи­щает. Вместе с тем представляется несколько су­женной направленность самозащиты в трактовке Г.Я. Стоякиным. Ведь зачастую при помощи мер самозащиты преследуются цели обеспечения не­прикосновенности права, или ликвидации по­следствий нарушения, вплоть до полного восста­новления положения, существовавшего до нару­шения, а не только его пресечение (например, удержание вещи).

Ю.Г. Басин под самозащитой гражданских прав понимает допускаемые законом односторонние действия заинтересованного лица, на­правленные на обеспечение неприкосновенности права и ликвидацию последствий его нарушения. К мерам самозащиты он относит не только дейст­вия фактического характера, но и те, которые применяются лицом «при помощи государствен­ных (банковских, например) органов, но лишь при условии, что такой орган исполняет обра­щенное к нему требование, не рассматривая спо­ра по существу»². По нашему мнению, данное определение, недостаточно полно отражает специфику самозащиты. Представляется, что воз­можность реализации конкретных способов са­мозащиты может допускаться не только законом, но и договором, потому, что невключение в усло­вия договора возможности использования тех или иных действий в целях самозащиты может в слу­чае их применения (хотя бы они и были направле­ны против нарушения права), быть обжаловано и признано неправомерным. Ю.Г. Басин, видимо, также упустил из виду, что способы самозащиты могут преследовать (в том числе) и такую цель, как пресечение нарушения.

Таким образом, исходя из вышеизложенного, под самозащитой гражданских прав, с нашей точ­ки зрения, следует понимать допускаемые зако­ном или договором действия управомоченного лица, направленные на обеспечение неприкосно­венности права, пресечение нарушения и ликви­дацию его последствий.