- •Michel de Montaigne Les Essais к читателю
- •Книга первая
- •Глава I Различными средствами можно достичь одного и того же
- •Глава II о скорби
- •Глава III Наши чувства устремляются за пределы нашего «я»
- •Глава IV о том, что страсти души изливаются на воображаемые предметы, когда ей недостает настоящих
- •Глава V Вправе ли комендант осажденной крепости выходить из нее для переговоров с противником?
- •Глава VI Час переговоров — опасный час
- •Глава VII о том, что наши намерения являются судьями наших поступков
- •Глава VIII о праздности
- •Глава IX о лжецах
- •Глава х о речи живой и о речи медлительной
- •Глава XI о предсказаниях
- •Глава XII о стойкости
- •Глава XIII Церемониал при встрече царствующих особ
- •Глава XIV о том, что наше восприятие блага и зла в значительной мере зависит от представления, которое мы имеем о них
- •Глава XV За бессмысленное упрямство в отстаивании крепости несут наказание
- •Глава XVI о наказании за трусость
- •Глава XVII Об образе действий некоторых послов
- •Глава XVIII о страхе
- •Глава XIX о том, что нельзя судить, счастлив ли кто-нибудь, пока он не умер
- •Глава XX о том, что философствовать — это значит учиться умирать
- •Глава XXI о силе нашего воображения
- •Глава XXII Выгода одного — ущерб для другого
- •Глава XXIII о привычке, а также о том, что не подобает без достаточных оснований менять укоренившиеся законы
- •Глава XXIV При одних и тех же намерениях воспоследовать может разное
- •Глава XXV о педантизме
- •Глава XXVI о воспитании детей
- •Глава XXVII Безумие судить, что истинно и что ложно, на основании нашей осведомленности
- •Глава XXVIII о дружбе
- •Глава XXIX Двадцать девять сонетов Этьена де Ла Боэси
- •Глава XXX Об умеренности 528
- •Глава XXXI о каннибалах
- •Глава XXXII о том, что судить о божественных предначертаниях следует с величайшею осмотрительностью
- •Глава XXXIII о том, как ценой жизни убегают от наслаждений
- •Глава XXXIV Судьба нередко поступает разумно 585
- •Глава XXXV Об одном упущении в наших порядках
- •Глава XXXVI Об обычае носить одежду
- •Глава XXXVII о Катоне Младшем
- •Глава XXXVIII о том, что мы смеемся и плачем от одного и того же
- •Глава XXXIX Об уединении
- •Глава xl Рассуждение о Цицероне
- •Глава xli о нежелании уступать свою славу
- •Глава xlii о существующем среди нас неравенстве 684
- •Глава xliii о законах против роскоши
- •Глава xliv о сне
- •Глава xlv о битве при Дре
- •Глава xlvi Об именах
- •Глава xlvii о ненадежности наших суждений
- •Глава xlviii о боевых конях
- •Глава xlix о старинных обычаях
- •Глава l о Демокрите и Гераклите
- •Глава li о суетности слов
- •Глава lii о бережливости древних
- •Глава liii Об одном изречении Цезаря
- •Глава liv о суетных ухищрениях
- •Глава lv о запахах
- •Глава lvi о молитвах 853
- •Глава lvii о возрасте
- •Книга вторая
- •Глава I о непостоянстве наших поступков
- •Глава II о пьянстве
- •Глава III Обычай острова Кеи 940
- •Глава IV Дела — до завтра!
- •Глава V о совести
- •Глава VI Об упражнении
- •Глава VII о почетных наградах
- •Глава VIII о родительской любви
- •Глава IX о парфянском вооружении
- •Глава X о книгах
- •Глава XI о жестокости
- •Глава XII Апология Раймунда Сабундского 1193
- •Глава XIII о том, как надо судить о поведении человека пред лицом смерти
- •Глава XIV о том, что наш дух препятствует себе самому
- •Глава XV о том, что трудности распаляют наши желания
- •Глава XVI о славе
- •Глава XVII о самомнении
- •Глава XVIII Об изобличении во лжи
- •Глава XIX о свободе совести 2088
- •Глава XX Мы неспособны к беспримесному наслаждению
- •Глава XXI Против безделья
- •Глава XXII о почтовой гоньбе
- •Глава XXIII о дурных средствах, служащих благой цели
- •Глава XXIV о величии римлян
- •Глава XXV о том, что не следует прикидываться больным
- •Глава XXVI о большом пальце руки
- •Глава XXVII Трусость — мать жестокости
- •Глава XXVIII Всякому овощу свое время
- •Глава XXIX о добродетели
- •Глава XXX Об одном уродце 2246
- •Глава XXXI о гневе
- •Глава XXXII в защиту Сенеки и Плутарха
- •Глава XXXIII История Спурины
- •Глава XXXIV Замечания о способах ведения войны Юлия Цезаря
- •Глава XXXV о трех истинно хороших женщинах
- •Глава XXXVI о трех самых выдающихся людях
- •Глава XXXVII о сходстве детей с родителями
- •Госпоже де Дюра 2441.
- •Книга третья
- •Глава I о полезном и честном
- •Глава II о раскаянии
- •Глава III о трех видах общения
- •Глава IV Об отвлечении
- •Глава V о стихах Вергилия
- •Глава VI о средствах передвижения
- •Глава VII о стеснительности высокого положения
- •Глава VIII Об искусстве беседы
- •Глава IX о суетности
- •Глава X о том, что нужно владеть своей волей
- •Глава XI о хромых
- •Глава XII о физиогномии
- •Глава XIII Об опыте
Глава XXIX Двадцать девять сонетов Этьена де Ла Боэси
Госпоже де Граммон, графине де Гиссен
Сударыня, я не предлагаю вам чего-либо своего, поскольку оно и без тогоуже ваше и поскольку я не нахожу ничего достойного вас. Но мне захотелось,чтобы эти стихи, где бы они ни появились в печати, были отмечены в заголовкевашим именем и чтобы им выпала тем самым честь иметь своей покровительницейславную Коризанду Андуанскую 526. Мне казалось, что это подношение уместнотем более, что во Франции немного найдется дам, которые могли бы столь жездраво судить о поэзии и находить ей столь же удачное употребление, как этосвойственно вам. И еще: ведь нет никого,кто мог бы вложить в нее столько жизни и столько души, сколько вывкладываете в нее благодаря богатым и прекрасным звучаниям вашего голоса,которым природа одарила вас, вместе с целым миллионом других совершенств.Сударыня, эти стихи заслуживают того, чтобы вы оказали им благосклонность;вы, несомненно, согласитесь со мною, что наша Гасконь еще не рождалапроизведений, которые были бы изящнее и поэтичнее этих и которые могли бысвидетельствовать, что они вышли из-под пера более одаренного автора. И недосадуйте, что вы обладаете лишь остатком, поскольку часть этих стихов якак-то уже напечатал, посвятив их вашему достойному родственнику, господинуде Фуа; ведь в тех, что остались на вашу долю, больше жизни и пылкости, таккак они были сочинены в пору зеленой юности и согреты прекрасной иблагородной страстью, о которой я как-нибудь расскажу вам на ушко. Что жекасается тех других стихов, то он написал их позднее в честь невесты, когдаготовился вступить в брак, и от них веет уже каким-то супружеским холодком.А я придерживаюсь мнения тех, кто считает, что поэзия улыбается только там,где ей приходится иметь дело с предметами шаловливыми и легкомысленными.(Эти стихи можно прочесть в другом месте527.)
Глава XXX Об умеренности 528
Можно подумать, что наше прикосновение несет с собою заразу; ведь мыпортим все, к чему ни приложим руку, как бы ни было оно само по себе хорошои прекрасно. Можно и к добродетели прилепиться так, что она станет порочной:для этого стоит лишь проявить к ней слишком грубое и необузданное влечение.Те, кто утверждает, будто в добродетели не бывает чрезмерного по тойпричине, что все чрезмерное не есть добродетель, просто играют словами:
Insani sapiens nomen ferat, aequus iniqui,
Ultra quam satis est virtutem si petat ipsam. 529
Это не более, как философское ухищрение. Можно и чересчур любитьдобродетель и впасть в крайность, ревнуя к справедливости. Здесь уместновспомнить слова апостола: «Не будьте более мудрыми, чем следует, но будьтемудрыми в меру» 530.
Я видел одного из великих мира сего, который подорвал веру в своеблагочестие, будучи слишком благочестив для людей его положения 531.
Я люблю натуры умеренные и средние во всех отношениях. Чрезмерность вчем бы то ни было, даже в том, что есть благо, если не оскорбляет меня, то,во всяком случае, удивляет, и я затрудняюсь, каким бы именем ее окрестить. Имать Павсания 532, которая первой изобличила сына и принесла первый камень,чтобы его замуровать, и диктатор Постумий533, осудивший на смерть своегосына только за то, что пыл юности увлек того во время успешной битвы сврагами, и он оказался немного впереди своего ряда, кажутся мне скореестранными, чем справедливыми. И я не имею ни малейшей охоты ни призывать кстоль дикой и столь дорогой ценой купленной добродетели, ни следовать ей.
Лучник, который допустил перелет, стоит того, чья стрела не долетела доцели. И моим глазам так же больно, когда их внезапно поражает яркий свет,как и тогда, когда я вперяю их во мрак. Калликл у Платона говорит, чтокрайнее увлечение философией вредно 534, и советует не углубляться в неедалее тех пределов, в каких она полезна; если заниматься ею умеренно, онаприятна и удобна, но, в конце концов, она делает человека порочным и диким,презирающим общие верования и законы, врагом приятного обхождения, врагомвсех человеческих наслаждений, не способным заниматься общественнойдеятельностью и оказывать помощь не только другому, но и себе самому,готовым безропотно сносить оскорбления. Он вполне прав, если предаваться вфилософии излишествам, она отнимает у нас естественную свободу и своимидокучливыми ухищрениями уводит с прекрасного и ровного пути, которыйначертала для нас природа.
Привязанность, которую мы питаем к нашим женам, вполне законна;теология, однако, всячески обуздывает и ограничивает ее. Я когда-то нашел усвятого Фомы 535, в том месте, где он осуждает браки между близкимиродственниками, среди других доводов также и следующий: есть опасность, чточувство, питаемое к жене-родственнице, может стать неумеренным; ведь, еслимуж в должной мере испытывает к жене подлинную и совершенную супружескуюпривязанность и к ней еще добавляется та привязанность, которую мы должныиспытывать к родственникам, то нет никакого сомнения, что этот излишекзаставит его выйти за пределы разумного.
Пауки, определяющие поведение и нравы людей, — как философия итеология, — вмешиваются во все: нет среди наших дел и занятий такого, —сколь бы оно ни было личным и сокровенным, — которое могло бы укрыться от ихназойливых взглядов и их суда. Избегать их умеют лишь те, кто ревнивооберегает свою свободу. Таковы женщины, предоставляющие свои прелестивсякому, кто пожелает: однако стыд не велит им показываться врачу. Итак, яхочу от имени этих наук наставить мужей (если еще найдутся такие, которые ив браке сохраняют неистовство страсти), что даже те наслаждения, которые онивкушают от близости с женами, заслуживают осуждения, если при этом онизабывают о должной мере, и что в законном супружестве можно так же впасть враспущенность и разврат, как и в прелюбодейной связи. Эти бесстыдные ласки,на которые толкает нас первый пыл страсти, не только исполненынепристойности, но и несут в себе пагубу нашим женам. Пусть лучше их учитбесстыдству кто-нибудь другой. Они и без того всегда готовы пойти намнавстречу. Что до меня, то я следовал лишь естественным и простым влечениям,внушаемым нам самой природой.
Брак — священный и благочестивый союз; вот почему наслаждения, которыеон нам приносит, должны быть сдержанными, серьезными, даже, в некотороймере, строгими. Это должна быть страсть совестливая и благородная. Ипоскольку основная цель такого союза — деторождение, некоторые сомневаются,дозволительна ли близость с женой в тех случаях, когда мы не можем надеятьсяна естественные плоды, например, когда женщина беременна или когда она вышлауже из возраста. По мнению Платона, это то же, что убийство 536. Некоторыенароды и, между прочим, магометане гнушаются сношений с беременнымиженщинами; другие — когда у женщины месячные. Зенобия допускала к себе мужаодин только раз, а затем в течение всего периода беременности не разрешалаприкасаться к ней; и только тогда, когда наступало время вновь зачать, онснова приходил к ней. Вот похвальный и благородный пример супружества537.
У какого-то истомившегося и жадного до этой утехи поэта Платонпозаимствовал такой рассказ. Однажды Юпитер до того возгорелся желаниемнасладиться со своей женой, что, не имея терпения подождать, пока она ляжетна ложе, повалил ее на пол. От полноты испытанного им удовольствия онначисто забыл о решениях, только что принятых им совместно с богами на егонебесном придворном совете. Он похвалялся затем, что ему на этот раз былотак же хорошо, как тогда, когда он лишил свою жену девственности тайком отее и своих родителей 538.
Цари Персии хотя и приглашали своих жен на пиры, но когда желания их отвыпитого вина распалялись и им начинало казаться, что еще немного и придетсяснять узду со страстей, они отправляли их на женскую половину, дабы несделать их соучастницами своей безудержной похоти, и звали вместо них другихженщин, к которым не обязаны были относиться с таким уважением.
Не всякие удовольствия и не всякие милости в одинаковой мереприличествуют людям разного положения. Эпаминонд велел посадить в темницуодного распутного юношу; Пелопид попросил его выпустить ради него узника насвободу; Эпаминонд ответил отказом, но уступил ходатайству одной из своихподруг, которая также об этом просила. Он следующим образом объяснил своеповедение: это была милость, оказанная приятельнице, но недостойная поотношению к военачальнику. Софокл, будучи претором одновременно с Периклом,увидел однажды проходившего мимо красивого юношу. «Погляди, какой прелестныйюноша!» — сказал он Периклу, на что Перикл ответил: «Он может быть желанендля всякого, но не для претора, у которого должны быть незапятнанными нетолько руки, но и глаза».
Когда жена императора Элия Вера стала жаловаться, что он ищет любовныхутех с другими женщинами, тот ей ответил, что делает это со спокойнойсовестью, так как брак есть исполненный достоинства, честный союз, а нелегкомысленная и сладострастная связь. И наши старинные церковные авторы спохвалой вспоминают о женщине, которая дала развод своему мужу, потому чтоне пожелала терпеть его чрезмерно сладострастные и бесстыдные ласки. И,вообще говоря, нет такого дозволенного и законного наслаждения, в которомизлишества и неумеренность не заслуживали бы нашего порицания.
Но, говоря по совести, до чего же несчастное животное — человек! Самойприродой он устроен так, что ему доступно лишь одно только полное и цельноенаслаждение, и однако же он сам старается урезать его своими нелепымиумствованиями. Видно, он еще недостаточно жалок, если не усугубляетсознательно и умышленно своей горькой доли:
Fortunae miseras auximus arte vias. 539
Мудрость человеческая поступает весьма глупо, пытаясь ограничитьколичество и сладость предоставленных нам удовольствий, — совсем так же, каки тогда, когда она усердно и благосклонно пускает в ход свои ухищрения, дабыпригладить и приукрасить страдания и уменьшить нашу чувствительность к ним.Если бы я был главой какой-нибудь секты, я избрал бы другой, болееестественный путь, который и впрямь является и более удобным и болееправедным; и я, быть может, сумел бы увлечь людей на него.
Между тем, наши врачеватели, и телесные и духовные, словно сговорившисьмежду собой, не находят ни другого пути к исцелению, ни других лекарствпротив болезней души и тела, кроме мучений, боли и наказаний. Бдения, посты,власяница, изгнание в отдаленные и пустынные местности, заключение навеки втемницу, бичевание и прочие муки были введены именно ради этого и притом снепременным условием, чтобы они были самыми что ни на есть настоящими мукамии мы со всей остротой ощущали бы их горечь и чтобы не получалось так, какпроизошло с неким Галлионом 540, который, будучи отправлен в изгнание наостров Лесбос, как сообщили оттуда в Рим, жил там в свое удовольствие, и,таким образом, то, что предназначалось ему в наказание, превратилось длянего в благоденствие; тогда сенат, изменив ранее принятое решение, возвратилего обратно к жене и приказал ему не отлучаться из дома, дабы он и в самомделе почувствовал, что наказан. Ибо, кому пост придает здоровья и бодрости,кому рыба нравится больше, для того пост уже не будет исцеляющим душусредством; и точно так же, при врачевании тела, лекарства не оказываютполезного действия на того, кто принимает их с охотою и удовольствием.Горечь и отвращение, которое они вызывают, являются обстоятельствами,содействующими их целительным свойствам. Человек, который мог бы употреблятьревень как обычную пищу, не испытывал бы никакой пользы от его применения:надо, чтобы ревень бередил желудок, — только тогда он может оказать полезноедействие. Отсюда вытекает общее правило, что все исцеляется своеюпротивоположностью, ибо только боль врачует боль.
Это наводит на мысль о другом, весьма странном мнении, будто бы небесами природе можно угодить кровопролитием и человекоубийством, как этопризнавалось всеми религиями. Еще на памяти наших отцов Мурад 541, захвативКоринфский перешеек, принес в жертву душе своего отца шестьсот молодыхгреков, чтобы их кровь искупила грехи покойного. И в новых землях, открытыхуже в наше время, столь чистых и девственных по сравнению с нашими, подобныйобычай имеет повсеместное распространение542; все их идолы захлебываются вчеловеческой крови, причем нередки примеры невообразимой жестокости. Жертвыподжаривают живыми и наполовину изжаренными вытаскивают из жаровни, чтобывырвать у них сердце и внутренности. У других, в том числе даже у женщин,сдирают заживо кожу и этой еще окровавленной кожей накрываются сами иоблачают в нее других. И мы встречаем у этих народов не меньше, чем у нас,примеров твердости и мужества. Ибо эти несчастные — старики, женщины, дети,предназначенные в жертву, — за несколько дней перед священнодействиемобходят, собирая милостыню, дома, дабы принести ее в дар прижертвоприношении, и являются на эту бойню приплясывая и распевая вместе ссопровождающей их толпой. Послы мексиканского владыки, описывая ФердинандоКортесу мощь и величие своего господина, сообщили ему прежде всего о том,что у него тридцать вассалов и каждый из них может выставить по сто тысячвоинов и что он обитает в самом красивом и самом укрепленном, какой толькосуществует в мире, городе, и под конец добавили, что ему полагается ежегодноприносить в жертву богам пятьдесят тысяч человек. Он ведет, — говорили они, — непрерывные войны с некоторыми большими, живущими по соседству народами нетолько для того, чтобы доставить упражнение молодежи своей страны, но и сцелью обеспечить в своем государстве жертвоприношения военнопленными. Вдругой раз, в одном из их городов, по случаю прибытия туда Кортеса, былоединовременно принесено в жертву пятьдесят человек. Расскажу еще следующее:некоторые из этих народов, разбитые Кортесом, дабы признать себяпобежденными и искать его дружбы, отправили к нему своих представителей;послы, передавая три вида подарков, сказали: «Господин, вот тебе пять рабов.Если ты грозный бог и питаешься мясом и кровью, пожри их, и мы тебя ещебольше возлюбим; если ты кроткий бог, вот ладан и перья; если же ты человек,прими этих птиц и эти плоды».