Глава 8. Культура московского царства

В отечественной истории эпоха Московского царства занимает особое место. Хронологически она охватывает период времени с XIV по XVII век. Основными в рамках этого периода явились процессы, связанные с формированием великорусской народности, "собиранием" земель вокруг Москвы и образованием централизованного государства, становлением самодержавного строя и крепостного права. В эпоху Московского царства сложилась своеобразная культура, качественно отличавшаяся от последующей культуры императорской России.

На формирование культуры этого периода огромное воздействие оказали обстоятельства становления российской государственности. Начальный этап складывания Московского царства пришелся на время, когда земли, составившие впоследствии ее центральные области, находились в составе Золотой Орды. Российская государственность формировалась во многом по образу и подобию золотоордынской. В Московском царстве, так же как и в Золотой Орде, утверждается министериальный¹ тип социальных связей. Западноевропейцы, достаточно хорошо осведомленные о порядках, царивших в Московской Руси и улусе Джучиевом, каких бы то ни было принципиальных отличий между последними не проводили. Вовсе не случайно поэтому даже в конце XVII века на западноевропейских картах Московское царство было принято обозначать "Северной Татарией". Такое тождество двух государственных образований позволило историкам-евразийцам сделать вывод о том, что Московское царство явилось ничем иным, как возрождённой в новом обличий Золотой Ордой.

Влияние восточной традиции на формирование российской

государственности продолжалось и после распада Золотой Орды. Постепенно Московское государство приобретало черты восточной деспотии, для которой были характерны следующие основные признаки: единоличная власть царя, колоссальная роль бюрократии, вертикальный характер связей в обществе, корпоративность.

Одновременно с этим в чисто бытовом отношении и по внешнему облику жителей Московское царство все более сближалось с восточными обществами. Причиной тому наряду с прочим служила восточная ориентация внешней торговли Москвы. Последняя активнейшим образом торговала со Средним Востоком, в особенности с Ираном. Через татарских, армянских, бухарских, китайских и индийских посредников торговые связи поддерживались и с другими регионами Азии. Из восточных стран в пределы Московии в большом количестве поступала домашняя утварь, оружие, предметы роскоши, одежда. Примечательным в этой связи является то, что некоторые слова, обозначающие элементы русской национальной одежды, как, например, кафтан, штаны, сарафан, тулуп и другие имеют восточное происхождение.

Восточная ориентация московской внешней торговли особенно ярко отражалась в быту и обличии русского купечества. Облачённые в роскошные кафтаны из заморской парчи, высокие отороченные мехом шапки и остроносые сапожки русские "гости" напоминали богатых персов.

Схожим был и внешний вид русского боярства, представители которого также активно занимались торговлей.

Становление Московского централизованного государства неразрывным образом было связано с процессом формирования великорусского этноса. Местом развития этнической общности великороссов явилась Восточно-Европейская равнина с её своенравным климатом и монотонным ландшафтом. В ходе освоения природной среды обитания у русского человека вырабатывался особый ритм жизни, специфические черты психологии. Природа повлияла на развитие у него таких черт характера, как упорство, терпение, наблюдательность. Климатические условия Восточно-Европейской равнины требовали от его обитателей напряженной лихорадочной работы в течение короткого лета, а затем вынуждали их к "отдыху" на долгие зимние месяцы.

Таким образом, природа развила у русского человека способность к чрезмерному кратковременному напряжению своих сил, не выработав при этом у него привычки к ровному, умеренному и размеренному постоянному труду.

Духовным стержнем нарождающейся нации великороссов стало православие. Оно оказало самое существенное влияние на становление самосознания нового этноса.

Среди идей и ценностей православия, повлиявших на формирование духовных основ русских, особо следует выделить учение исихазма (от греч. слов, означающих внутренний покой, безмолвие, отрешенность). Основоположником этого учения считается афонский монах Григорий Синаит. Наиболее же глубокую разработку последнего осуществил фессалоникийский архиепископ Григорий Палама. Основные идеи исихазма сводились к утверждению безусловного приоритета духовного над материальным, требованию ограничения материальных потребностей и сосредоточения самосознания на самом себе.

Исихазм получил широкое распространение в Московской Руси. Его последователями выступали Сергий Радонежский и митрополит Алексий, которые были своего рода "духовными отцами" великорусского этноса. Исихазм глубоко проник в русское национальное самосознание. Именно он придал философскую глубину русскому искусству, что особенно заметно в иконописи.

С православием на русскую почву была перенесена и идея соборности. Под последней обычно подразумевается коллективное жизнетворчество и согласие, единодушное участие верующих в жизни мира и церкви. В то же время соборность - понятие более глубокое, сложное, одухотворенное, чем формальный коллективизм. Это православная установка "держать внутри себя собор со всеми". Соборность вошла в ментальность русского народа, пронизав

межличностные и межэтнические отношения, экономику, политическую систему, культуру и другие стороны жизни Московского царства.

Формируя духовные основы русских, православие предложило свой идеал человека. Высшей ценностью для него являлась святость. В православии земное существование человека, рассматривавшееся как эпизод на пороге вечной жизни, не представляло ценности. Поэтому основная жизненная цель для человека заключалась не в материальном или общественном прогрессе, а в преображении души. В этой связи труд рассматривался как нравственное деяние, как одна из форм подвижничества, личного и соборного спасения.

Ближе всего к православному идеалу человека был образец, складывающийся в среде духовенства и особенно монашества. В период православно-религиозного подъема, охватившего общество, многие молодые люди, движимые внутренним побуждением, принимали монашеский сан, с тем чтобы удалиться в "пустынь"- незаселённую местность - для тяжелой работы в простых условиях, для молитв и размышлений.

Стремясь "уединитися от человек", отшельник уходил в места, где были "леса черные, блата, мхи и чащи непроходимые". Здесь он ставил небольшую келью либо строил землянку. Однако, как правило, ему недолго удавалось оставаться в одиночестве. Через какое-то время к нему присоединялись другие подвижники и, таким образом, составлялось пустынническое братство. В последующем на этом месте возникал монастырь. Таким образом только в течение одного XV века было основано 57 такого рода пустынных монастырей.

В таком монастыре царили суровые порядки иноческого общежития, направленные на воспитание в братии духа самоотвержения и подвижничества. На первых порах, когда монастырь еще только устраивался, братия вела усиленно трудовую жизнь, терпела "монастырскую страду". По сути, это была в некотором роде рабочая община, в которой занятия строго распределялись между всеми, каждый знал свое дело и работы каждого шли "на братскую нужу".

Такое направление монастырской жизни задача деятельность тех, кто стоял у истоков пустынножительства, и в первую очередь Сергия Радонежского. Великий устроитель монастырей встречал всех тех, кто приходил к нему в обитель, следующими словами: "Знайте, что вам предстоит здесь, будьте готовы терпеть скорби, беды, печали, всякую тугу и нужду, приготовьтесь не к покою и беспечалию, но к трудам, посту, всяким искушениям и подвигам духовным".

Серьёзное воздействие на внутримонастырскую жизнь вплоть до конца XV столетия оказывало еще одно обстоятельство. Дело в том, что этот век, по тогдашним представлениям, должен был стать... последним веком существования человечества. В 1492 году истекало 7000 лет от "сотворения мира", и верующие задолго начали готовиться к этой дате, видя в ней конец мировой истории. Показательно, например, что "пасхалиа" (расписание дат празднования пасхи) дальше 1492 года и не составлялась. В этих условиях

монастыри соответствующим образом стремились встретить "последние времена".

Несмотря на различие в направлении своей деятельности, практически все монастыри в той или иной степени становились культурно-просветительскими центрами. Наиболее крупными книжными очагами, центрами учености, распространителями культуры являлись монастыри Троице-Сергиев, Кирилло-Белозерский, Валаамский , Соловецкий и другие. В них накапливались уникальные собрания рукописных, а позднее и печатных книг, икон, произведений прикладного искусства. В некоторых из них открывались школы,училища.

В ряде случаев монастыри проявляли себя и как центры милосердия. Так, однажды, в год жестокого неурожая, Волоколамский монастырь кормил из своих запасов сотни и тысячи крестьян. Когда запасы кончились, игумен монастыря Иосиф Волоцкий влез в долги, но закупил еще хлеба. Матери в тот год оставляли гибнувших от голода детей у монастырских ворот. Иосиф организовал для них нечто вроде приюта. Многие так и остались в монастыре, выросли в нем, приняли постриг.

Со временем монастыри из трудовых общин, где каждый работал на всех и все духовно поддерживали каждого из своей братии, превращались в крупных земельных собственников, использовавших подневольный труд крестьян. По мере того как церковь и монастыри превращались в доходные предприятия, менялся образ жизни духовенства и монашества в том числе. Забвение строгой монашеской дисциплины и "чистой" жизни, падение нравов становились буднями монастырей. В них всё чаще встречались монахи, искавшие не пустынного труда и безмолвия, а покоя и довольства. Об этом говорил на Стоглавом соборе Иван IV: "В монастыри постригаются не ради спасения души, а покоя ради телесного, чтобы всегда бражничать".

То же самое подтверждали и иностранцы, в разное время посещавшие Московию. Так, Адам Олеарий, побывавший в ней дважды в составе голштинского посольства, писал о том, что здесь так же "легко встретить пьяного попа и монаха, как и пьяного мужика".

Отрицательные явления в монашеской и церковной среде порождали движения, выступавшие с критикой церкви и требовавшие ее духовного очищения. Их участниками являлись выходцы как из среды духовенства, так и от мирян. Всякий раз критические выступления в адрес церкви руководством последней квалифицировались как ересь, и против ее участников объявлялась беспощадная война.

Одним из таких крупных движений, возникшим в конце XV века, явилась "ересь жидовствующих"² . Еретики отрицали власть священников и право монастырей владеть землей и крестьянами. Несмотря на то, что эти идеи вызывали поддержку государственной власти, видевшей в церковных землях источник пополнения земельных фондов казны, Церковный собор 1490 г. осудил ересь.

Идеи еретиков XV века развили "нестяжатели". Сторонники нестяжательства во главе с Нилом Сорским возражали против накопления богатств и земельных владений церкви и высказывались за реформу монастырей. Они требовали, чтобы у монастырей не было сел. Монахи, по их мнению, должны были кормиться своим трудом.

Их идеи нашли поддержку у боярства, служилого дворянства и у Ивана III, но со стороны многих церковников (позицию которых сформулировал Иосиф Волоцкий) встретили враждебное отношение.

Иосифляне, отстаивавшие право церкви владеть землей и крестьянами, добились союза с великокняжеской властью. Иосиф развил теорию теократического абсолютизма, что укрепило авторитет светской власти и усилило позиции церкви. Нестяжатели были осуждены как еретики. Церковное и монастырское землевладение сохранялось.

Таким образом, логика самой жизни - включение монастырей и церкви в реальные отношения феодального общества - привела к тому, что образ жизни духовенства со временем перестал соответствовать идеалам православия.

Еще очевиднее это расхождение было в среде не-духовенства, особенно низших слоев населения, где, с одной стороны, более тесной была связь с практическими, "земными" нуждами общества, а с другой, под внешним покровом христианской православной религиозности, сохранялись культурные традиции язычества с присущим ему стереотипом мышления и верованиями.

На первый взгляд, жизнь простых людей, их поведение полностью регламентировалось православной церковью. К ведению церкви относились, в частности, и все аспекты семейной жизни. С регулированием церковью семейных отношений было связано установление множества ограничений. Так, ограничивалось, например, число замужеств: ибо "бог совокупи- человек разлучает". Православная церковь разрешала одному лицу вступать в брак не более трех раз.

Церковь всячески стремилась укрепить семью, поэтому расторжение брака было весьма затруднительным.

Несмотря на исключительную роль православия в обществе, ее проникновение в толщу народной жизни не было всеобъемлющим.

Православие, включив в свою сферу все слои русского народа, не смогло целиком захватить человека, войти в его плоть и кровь.

На это обстоятельство, в частности, обращали внимание в разное время побывавшие в Московии иностранцы, которые при этом единодушно отмечали, что многие местные жители вообще имели весьма смутные представления о догматах православного вероучения. Весьма показательным в этой связи является тот факт, что некий шведский ученый даже защищал диссертацию на тему "Христиане ли московиты?".

Сказанное выше, конечно, вовсе не означает, что нравственные идеалы христианства не усваивались населением. В той или иной мере они проникали в массовое сознание через различные канаты духовного воздействия.

В качестве одного из каналов служила проповедь. Правда, какой- либо продуманной системы и целенаправленности в проповедях не было. К тому же сказывался весьма невысокий уровень образованности приходского духовенства, непосредственно общавшегося с населением. Тем не менее, проповедь, в которой , как правило, христианские идеи любви, добра, милосердия раскрывались через конкретные жизненные ситуации, являлась одним из важных средств, способствовавших распространению последних в самых разных слоях общества. В этой связи представляет интерес короткая проповедь сельского священника из романа В. Бахревского "Тишайший", которую вполне можно отнести к разряду типичных.

Итак, давайте его зачитаем: "Да как же это вы живете? Да поглядите вы на себя!- накинулся поп на своих духовных овец.- Лукерья надысь Агафьиных цыплят заманила в корыто с водой и утопила всех. Потому-де у Агафьи куры вдвое несут яичек, чем у нее, у Лукерьи.

Митрофан печку Втору с "бесами" сложил: Втор поднес Митрофану четверть зеленого вина, а Митрофан целое ведро просил, вот и устроил каверзу- между кирпичами бутылку замуровал. О люди, люди! У Васьки Мишка собаку уморил, Васька у Мишки за собаку погромил ульи. Полька била Наташку за жениха. Наташка у Польки корову тайно выдаивала, прямо на землю. А теперь и в церковь не к Богу идут, но чтоб творить порчу. Опомнитесь! Вы же люди! Звери и те так не живут промеж собой. Господи, да полюбите же вы сами себя, люди!"

Другим каналом, через который происходило усвоение населением идей и ценностей христианства, была житийная литература (жития- чаще всего биографии, жизнеописания знаменитых епископов, патриархов, монахов, реже биографии светских лиц, но только тех, которых церковь считала святыми). Среди многочисленных произведений этого жанра широкую известность приобрели жития митрополитов Петра и основателя Троице-Сергиева монастыря Сергия Радонежского, составленные талантливыми писателями Пахомием Логофетом и Епифанием Премудрым. На примере своих героев жития учили своих читателей тому, каким должен быть в идеале человек, какими христианскими добродетелями он должен обладать.

Следующим, бесспорно, наиболее значимым каналом являлось искусство. В обществе, где грамотность была уделом немногих, только оно и было способно сделать абстрактные идеи и значения православия доступными и понятными широким кругам населения, придав им чувственно-наглядный характер. Важнейшая роль при этом отводилась православному храму. Чем же это объясняется? Дело в том, что именно православный храм, соединяя в себе различные виды и жанры искусства, позволял в наглядно-образной форме донести до верующих сущность и содержание христианской догматики.

В качестве "немой проповеди" призван был служить, в первую очередь, внешний облик храма. В культовой архитектуре этого периода широко распространенным был тип одноглавого башнеобразного храма, поднятого на высоком цоколе, увенчанного рядами килевидных закомар³ и кокошников¹ , с

высоким барабаном⁵ , с системой лестниц, ведущих к перспективным

порталам⁶

Совокупность простых, геометрически чётких частей здания с ярко выраженной их целесообразностью, логической ясностью легко обозримых объемов в сочетании с устремленностью всего этого вверх создавали "божественное, созерцательное, небесное" настроение.

Среди культовых сооружений своей величественностью и парадностью выделялись храмы, строившиеся в крупных монастырях. Таковы Спасский собор Спасо-Андроникова монастыря в Москве (1425-27), собор Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря(1490), Успенский собор Кирилло-Белозерского монастыря (1497), соборы Спасского монастыря в Ярославле (1506-1516), Покровского монастыря в Суздале (1510-1518).

В то же время простота внешнего вида отличала "посадские" храмы, представлявшие собой одноглавые церковки бесстолпной конструкции с крестчатым сводом и трёхлопастным завершением фасадов. К ним относятся московские церкви Трифона в Напрудном, Зачатия Анны что в Углу, церковь Исидора Блаженного в Ростове Великом и многие другие.

Большое значение для развития культовой архитектуры этого периода сыграло строительство Московского Кремля, осуществленное в k.XV- начале XVI века. На соборной площади Кремля на месте обветшавших храмов времени Ивана Калиты вознеслись новые. Первым был построен Успенский собор (1475- 1479). Его строитель - крупный итальянский зодчий Аристотель Фиораванти. За образец был принят владимирский Успенский собор XII века. Творчески соединив внешние черты "образца"- пятиглавие, аркатурно-колончатый пояс⁷ , перспективные порталы, закомарное покрытие- со своим , ренессансным,пониманием архитектурного пространства, Фиораванти создал собор, поразивший современников "величеством, высотою, светлостью, звонкостью и пространством".

Несколько позже на этой же площади итальянцем Алевизом Новым был построен Архангельский собор(1505- 1508), который вплоть до конца ХVII века служил усыпальницей для великих князей и царей.

В отличие от главных построек Кремля, Благовещенский собор (1484-1489) и церковь Ризоположения (1484-1486), построенные местными мастерами, гораздо более были связаны с традициями псковского, владимирского и раннемосковского зодчества.

Завершил ансамбль высокий "столп" храм- колокольня Иоанна Лествичника (1505-1508), построенная итальянцем Боном Фрязиным.

Кремлевские здания стали образцом, которому стремились подражать. Так, при строительстве городских и монастырских соборов обычно повторяли характерные особенности пятиглавого собора Фиораванти. Воздействие композиции Успенского собора сказалось, в частности, в постройках Смоленского собора Новодевичьего монастыря в Москве(1524-1525), Софийского собора в Вологде (1568- 1570), Успенского собора Троице-Сергиева монастыря (1559- 1585) и некоторых других.

На рубеже XV-XVI веков в церковной архитектуре получил распространение храм шатрового типа. Известно, что еще в 1493 году мастер Мишак Володин на Вологодском посаде срубил замечательный шатровый храм Вознесения. Источники упоминают о "великих" деревянных храмах "шатром вверх", сооруженных в XV-XVI веках.

В первой половине XVI века шатровый стиль был перенесён и в каменное строительство. Хронологически первым и самым выдающимся образцом каменной шатровой архитектуры явилась церковь Вознесения в селе Коломенском(1530-1532). Современник-летописец с восхищением записал в своем труде, что церковь эта "вельми чудна высотою и красотою, и светлостию, такова же не бываша прежде сего в Руси".

Шатровые храмы возводились во многих городах и селах. Почти все они имели одну и ту же композицию: на нижней кубической части (четверике), служившей основанием, строился восьмигранный столб (восьмерик), который венчал шатер. Несмотря на это ни один шатровый храм не повторял другой. Каждый шатер имел свой собственный силуэт, а дополнительные украшения и пристройки еще более подчеркивали своеобразие того или иного храма.

Наиболее известным из шатровых храмов, ставшим в своем роде символом этой эпохи, является собор Покрова на Рву (иначе храм Василия Блаженного). Он был сооружён в честь взятия Казани в 1552 году Бармой и Посником (по одной из гипотез, это одно и то же лицо- Иван Яковлевич Барма). В сложном облике Покровского собора воплотился символический образ Иерусалима.

"Удивиша зело красоте здания ея"- такие отзывы по поводу архитектурного облика церквей и соборов нередко встречаются в летописях. Однако если внешний вид храма вызывал удивление и восхищение человека, то настоящее потрясение его ожидало внутри. Весь храмовый интерьер был призван создать ощущение "предстояния на небесах" и вместе с тем точно и полно воспроизвести сущность православного вероучения в зрительных образах. Достижению этой цели способствовала определенная система росписи храма. В верхней части храма, "небесной зоне", царило изображение Христа Вседержителя. Под главою в четырёх углах помещались 4 евангелиста. На стенах храма изображались события из Священной истории, причем западную стену часто занимали сцены всеобщего Суда над миром, а престолу Судьи предстояли небесные силы и сонмы святых. Фресковые росписи церквей создавались по специальным заказам различными художниками. Своего необыкновенного взлета фресковая живопись достигла в творчестве Андрея Рублева (около 1360-1430) и Дионисия (около 1440-около 1505).

Летописные данные о жизни и творчестве Андрея Рублева весьма лаконичны: неизвестны ни точная дата, ни место рождения, ни подробная биография.. Наиболее ранними из известных в настоящее время работ Рублева являются фрески Успенского собора в Звенигороде. Андрей Рублев создал свою художественную школу, следы которой просматриваются и в росписях

Рождественного собора Саввино-Сторожевского монастыря. Ему заказывали расписывать важнейшие храмы Московской Руси. В 1405 г. вместе с Феофаном Греком и Прохором с Городца Андрей Рублев расписывал интерьер Благовещенского собора Московского Кремля. В 1408 году вместе с Даниилом Черным он восстанавливал живопись Успенского собора во Владимире, потом работал над фресками Андронникова монастыря. В 20-е годы XV века с Даниилом и другими художниками в Троице-Сергиевом монастыре он расписывал Троицкий собор.

Другой художник, Дионисий, о котором в его житии сохранилось упоминание как о мастере "хитром", "мудром" и "преизящном", имел в столице собственную мастерскую. Работал он обычно вместе с артелями живописцев, расписывая с ними стены храмов. Дионисию и его помощникам принадлежат фрески Рождественского собора в Пафнутьевом Боровском монастыре (конец 60-х- начало 70-х годов XV в.). Именно ему поручили расписывать Благовещенский и Успенский соборы в Московском Кремле. Почти всё написанное художником погибло в результате поздних переделок. Полностью уцелел лишь один фресковый ансамбль, который был создан Дионисием. Это росписи церкви Рождества Богородицы в Ферапонтовом монастыре.

Обязательной принадлежностью храмового интерьера была икона. В Московской Руси иконы почитались в качестве священных предметов. Им поклонялись, о них слагалось множество сказаний, верующие люди считали, что иконы наделены таинственной силой. От них ждали чуда, избавления от болезней, помощи в одолении врага. Иконы в храме образовывали ряд-иконостас⁸ . Первые большие иконостасы с фигурами в рост человека относятся к началу XV века, и с той поры ни один храм не обходился без подобного величественного сооружения. Иконостас представляет собой единую стройную композицию - образное воплощение главных догматов православного вероучения. Его буквальное значение - моление святых, обращенное к восседающему на троне Христу - Вседержителю. Но поскольку существовали ещё и местный ряд с иконами на различные темы, и праздничный - со сценами из жизни Христа и Марии, и пророческий (образы апостолов, пророков), то иконостас приобретал значение своеобразной энциклопедии.

Иконы изготовлялись художниками-иконописцами. Значительная их часть принадлежала к кругу посадских ремесленников. В некоторых монастырях имелись свои живописцы. Среди художников встречалось немало талантливых мастеров, в совершенстве владевших техникой иконописи. Наиболее же выдающимися иконописцами были Феофан Грек и упомянутые ранее Андрей Рублев и Дионисий. С творчеством именно этих художников связан расцвет иконописи в Московской Руси в конце XIV- начале XVI веков.

Феофан Грек, знаменитый византийский художник, значительную часть своей жизни прожил на Руси, которая фактически стала для него второй родиной. "Преславный мудрец, философ зело хитрый... среди иконописцев отменный живописец" - так отзывался о нем его современник, церковный

писатель Епифаний Премудрый. Феофан стал главной фигурой в художественной жизни Москвы конца XIV- начала XV века. Он воспитал здесь целую группу талантливых учеников. К сожалению, иконы, достоверно созданные Феофаном, неизвестны, хотя ему приписывается немало первоклассных произведений. В частности, иконы "Преображение" из Спасского собора в Переславле-Залесском, "Богоматерь Донская" с "Успением" на обороте из Успенского собора в Коломне, деисусный чин⁹ из иконостаса московского Благовещенского собора. Среди других художников Феофан выделялся прежде всего как изощренный и изобретательный колорист. Отличала его и манера письма - широкая, свободная и безошибочно точная.

Иконы другого мастера, Андрея Рублева, привлекали звучностью и чистотой колорита, который можно назвать поэтическим. В его произведениях, таких как "Спас", "Архангел Михаил", "Апостол Павел" и других, нашли свое воплощение типично русские представления о внешней и внутренней красоте человека. Самой совершенной среди сохранившихся икон Рублева является "Троица". Взяв за основу византийскую иконографическую схему композиции, художник придал ей образный смысл, безмерно актуальный для духовной жизни Руси конца XIV- начала XV века. В иконе нашли воплощение нравственные принципы, отражавшие высокие идеалы нарождавшегося великорусского этноса. "Троица" явилась высшим достижением русской иконописи и вместе с автором, Андреем Рублевым, стала символом культуры рассматриваемого периода.

Дионисий был последователем Рублева. Вместе с тем, будучи выдающимся мастером, он нашел свой собственный путь в искусстве. Прекрасными образцами его творчества являются "Богоматерь Одигитрия" из Ферапонтова монастыря и "Распятие" из Павлово-Обнорского монастыря. Для Дионисия были характерны преувеличенная удлинённость пропорций персонажей, замедленность и мягкость их движений.

Икона вместе со всеми другими составляющими храмового интерьера играла огромную роль в церковной жизни. Обладавшая собственным художественным языком, она призвана была способствовать усилению ощущения надмирности, космичности происходящего, которое невольно возникало у всякого верующего, когда тот входил в храм.

Как видим, искусство являлось одним из важнейших средств оказания духовного воздействия на человека. Вполне осознавая все его Значение и стремясь к тому, чтобы искусство не возбуждало "греховных желаний", а лишь помогало сосредоточить мысли и чувства человека на неземном, невещественном, вечном, церковь пыталась направлять в своих интересах развитие последнего. Поэтому и форма, и тематика, и содержание искусства находилось под контролем церкви. Под её влиянием и руководством в искусстве утверждаются определённые правила - каноны. В этой связи большую роль сыграл Стоглавый собор 1551 года. Он регламентировал искусство, утвердив образцы, которым надлежало следовать. Так, в иконописи художников обязывали "с великим тщанием писать образ Господа нашего

Иисуса Христа и Пречистой Богоматери (далее следует перечисление других изображений), по образцу и подобию и по существу, по лучшим образцам древних живописцев". При этом собор вменял в обязанность "святителям великое попечение иметь, каждому в своей области, чтобы хорошие иконники и их ученики писали с древних образцов, а от самомышления бы и своими догадками Божества не описывали".

Решения Стоглавого собора 1551 года отражали стремление церкви к усилению своих позиций в духовной жизни общества. При этом в качестве идеологического обоснования притязаний последней на руководящую роль в этой сфере служила теория о Москве как "третьем Риме", сформулированная игуменом Псковского Елеазарова монастыря Филофеем. В основе этой теории лежала идея о мировой истории как последовательной смене трех "богоспасаемых" царств, завершающейся "концом света". В соответствии с ней Москве отводилась роль третьей по счету державы, к которой от Римской империи и ее наследницы, Византии, перешло значение "богоспасаемой" территории. Причиной гибели этих двух последних царств, по мнению Филофея, явилось отступление от "истинной" веры. Отсюда следовал вывод о том, что условием политического величия и силы Московского царства является его религиозная непоколебимость, что могло бы быть обеспечено исключительной ролью церкви. Тем более, что сам Бог "хощет", чтобы держава последнего православного царя стояла "непоколебно" до Второго пришествия Христа.

Несмотря на попытки церкви усилить свое воздействие на духовную жизнь в стране и ограничить развитие культуры рамками религиозных представлений, в общественном сознании все более настойчиво пробивали себе дорогу элементы рационалистического мышления. Об этом, в частности, свидетельствовали взгляды представителей общественно-политической и философской мысли ХУ1 века. К их числу относился и Феодосии Косой. Критикуя церковное вероучение, он отстаивал идею "несотворенности" бытия, полагая, что "суша, мокро, студено, горяче, рекше земля, вода, воздух, огонь"-стихии вечные и неизменные. Значительное место в его взглядах занимало отрицание церкви как учреждения, противоречащего христианской идее, иконопочитания, всех обрядов, критика стяжательства церковников. Основой и сутью истинной веры Феодосии Косой провозглашал только моральное совершенство и "правду". Человек должен быть свободен и по своей совести, и по общественному положению. Никто не вправе требовать от него покорения-ни светская, ни духовная власть.

Еще сильнее рационалистическое мышление стало проявлять себя в XVII веке. Будучи последним в истории Московского царства, этот век в целом стал временем всестороннего "обмирщения", секуляризации культуры, нарастания в ней светских начал.

Этому способствовали значительные изменения в системе образования, вызванные развитием ремесла и торговли, ростом городов и государственного аппарата, расширением международных связей. По-прежнему грамоте чаще

всего обучали в семье. Хотя основными учебными пособиями оставались книги религиозного содержания, вышли в свет и несколько светских изданий: буквари Бурцева, Полоцкого и Истомина, а также азбуковники- словари иностранных слов, знакомившие с философскими понятиями, содержавшие краткие сведения по отечественной истории, об античных философах и писателях, географические материалы.

В XVII веке создаются и школы: государственные и частные. В 1687 году в Москве было открыто первое высшее учебное заведение Славяно-греко-латинская академия, где учили "от грамматики, риторики, пиитики, диалектики, философии... до богословия".

Распространение грамотности и просвещения, появление различных переводных сочинений - книг по биологии, анатомии, астрономии, географии и т.д.- всё это расширяло кругозор людей, способствовало их интеллектуальному развитию.

Рост грамотности вовлек в круг читателей провинциальных дворян, служилых и посадских людей, предъявлявших новые требования к литературе. Ответом на это стало появление сатирико-бытовых и автобиографических жанров, драматургии и стихосложения. Литература медленно освобождалась от прежних традиций. Религиозное мировоззрение постепенно вытеснялось более реалистическим видением действительности.

Общий отход от церковно-схоластического мировоззрения коснулся и архитектуры. В XVII веке наблюдалось сближение культового и гражданского каменного зодчества на основе "дивного узорочья". Гражданская архитектура заметно влияла на культовые постройки. Наиболее ярко это влияние отразилось при возведении посадских храмов (московские церкви Рождества Богородицы в Путанках, 1649-52; Троицы в Никитниках, 1628-53; ярославская церковь Ильи Пророка, 1647-50). Попытки запрета использовать какие-либо новшества в культовом строительстве, предпринятые в середине XVII века, не смогли приостановить применения светских приёмов декора, особенно в посадских церквях.

Развитие русской архитектуры завершилось складыванием стиля, получившего название нарышкинского, или московского, барокко. В зданиях, выстроенных в этом стиле (Нарышкинские палаты на Петровке в Москве, церкви в Филях, Троице-Лыкове, Уборах под Москвой) использовались башенный тип постройки , сочетание красного кирпича для основной кладки и белого камня для отделки. Здания отличались изяществом и, разнообразием декоративного убранства.

Переоценка ценностей, происходившая во всех сферах культуры, наиболее отразилась в живописи. Традиционные иконописные приемы все менее удовлетворяли художников-новаторов и постепенно заменялись более реалистическими. Этот процесс нашел яркое отражение в творчестве крупнейшего художника XVII столетия Симона Ушакова. Если ранние работы были выполнены им в традиционной манере, то на более поздних ("Спас Нерукотворный", 1658; "Великий Архиерей", 1656-57) хорошо заметны

новые реалистические черты живописи: объемность в изображении лица, элементы прямой перспективы.

Тенденция к реалистическому изображению человека, характерная для школы С. Ушакова, была тесно связана с распространением в Московской Руси портретной живописи - "парсуны" (персоны), изображавшей реальные персонажи. В ней уже наметились черты русского портрета грядущего столетия - внимание к внутреннему миру портретируемого, поэтизация образа, тонкий колорит.

В связи с ростом религиозного индифферентизма патриарх Никон и царь Алексей Михайлович провели церковную реформу (1654-58). Однако сама реформа и методы ее проведения привели к расколу и возникновению старообрядческой церкви. Обращение официальной церкви к помощи государственной власти в борьбе против старообрядцев способствовало падению ее роли и авторитета в обществе.

После церковной реформы усилились связи Московского государства с западноевропейскими странами. Потребность в обеспечении государства современным вооружением, необходимость в развитии торговых отношений с другими странами, а также промышленного производства заставляли правительство все чаще обращаться за границу и приглашать оттуда различных мастеров. В развитии страны намечался крутой поворот.

ПРИМЕЧАНИЯ

' Мянистериалитет - служба недоговорного характера, при которой слуга находится в прямой и безусловной зависимости от господина.

² «Ересь жидовствующих» - еретическое движение конца XV в. Центром движения являлся Новгород. Основной контингент новгородских еретиков составляли горожан, возглавляемые низшим духовенством. Идеологами движения были священники Денис и Алексей. Новгородские еретики отрицали церковную иерархию и обряды. Они также подвергли критике с рационалистических позиций основной догмат православия о трагичности божества.

³ Закомара- в средневековой русской архитектуре полукруглое или килевидное завершение верхней части стены церковного здания; повторяет очертания расположенного за ней свода.

⁴ Кокошники- в русской архитектуре XVI- XVII вв. декоративное завершение стен и сводов, обрамление барабанов и шатров церквей; имеют вид арок с заполненным полем, иногда с заостренным верхом (килевидные); часо располагаются ярусами.

- Барабан - венчающая часть здания, имеющая цилиндрическую, а иногда многогранную форму; несет на себе купол (главу) и возвышается над основной, более широкой, частью здания: если есть окна, называется световым.

⁶ Портал - архитектурно оформленный вход в здание.

Аркатура, аркатурный пояс, аркатурный фриз- ряд декоративных арок на фасаде здания или на стенах внутри.

8 Иконостас- стена с установленными в определенном порядке иконами; в православном храме отделяет алтарную часть от помещения для молящихся; развился из алтарной преграды, существовавшей еще в раннехристианских храмах.

⁹ Деисусный чин - икона, изображающая Иисуса Христа в архиерейском облачении с богоматерью справа от него и с Иоанном предтечей слева. Она помещается над иконой «Тайная вечеря» в 3-м ярусе иконостаса.

ЛИТЕРАТУРА

1.Сахаров A.M., Муравьев А.В. Очерки русской культуры ГХ-XVII вв.

М., 1961. 2.Ключевский В.О. Сочинения : В 9-ти т. Т. 2. М., 1988. 3.История культуры России: Курс лекции для негуманитарных

специальностей. М., 1993. 4.Лазарев В.Н. Русская иконопись от истоков до начала XVII века. М.,

1983. 5.Бушуев С.В., Миронов Г.Е. История государства: Историко-

библиограф. очерки. Кн. первая. IX- XVI вв. М., 1991.