Прокомментируйте, пожалуйста, следующую норму ч. 2 ст. 1 Закона N 68-ФЗ, в соответствии с которой "нарушение установленных законодательством Российской Федерации сроков рассмотрения дела или исполнения судебного акта само по себе не означает нарушения права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок".

- Это оговорка для граждан - не обращайтесь с заявлением о присуждении компенсации, исходя только из того, что нарушен, например, трехмесячный срок рассмотрения дела. Дело рассмотрено не за три, а за пять или шесть месяцев. Этот срок не будет автоматически считаться неразумным, хотя формально он нарушен. Компенсацию можно получить только тогда, когда будет установлено, что дело рассмотрено в неразумный срок, а не просто нарушен срок рассмотрения дела.

Длительное рассмотрение судебных дел в России объясняется, как правило, не умышленными действиями судей и судебных работников, а существующими условиями для отправления правосудия. Судейская нагрузка превышает все допустимые нормы, при этом секретари и помощники судей получают зарплату, позволяющую заплатить за квартиру и не умереть от голода - 10 - 12 тыс. руб. Принятый Закон может как-то повлиять на эту проблему?

- Принятый Закон эту проблему не решит, но его применение косвенно может помочь. По поводу зарплат работников судов есть поручение Президента, оно не было выполнено из-за объективных финансово-экономических сложностей в стране и мире. Но вопрос должен быть решен. В судейском аппарате должна быть действительно приличная заработная плата, чтобы сотрудники судов не увольнялись.

Почему вместе с введением ответственности за судебную волокиту увеличились и сами процессуальные сроки рассмотрения дел в суде? Получается, что затягивание сроков узаконили?

- Нет. Еще раз напомню, что за рубежом многие судьи вообще сроками не связаны. А наши связаны, но эти сроки должны быть все же реальными. Анализ показал, что многие сроки чрезмерно короткие и нереальные для их соблюдения. Поэтому попутно они были изменены и сделаны более реальными, хотя непосредственно к теме "разумности-неразумности" это не имеет отношения.

Не станет ли Закон поводом для злоупотребления правом, а также для оказания давления на судей?

- Обязательно станет. Есть такая категория лиц - сутяжники - люди, которые любят судиться. В прошлом году российские суды рассмотрели около 25 млн. дел, из них уголовных - миллион с небольшим, а остальные - почти 24 млн. - это гражданские и административные дела. Но помимо реальных дел среди них есть и злоупотребление правом на судебную защиту. Есть проблема затягивания сроков рассмотрения дел недобросовестными адвокатами. Если истец заинтересован в том, чтобы рассмотреть дело как можно быстрее, то ответчик очень часто, если он неправ, заинтересован в обратном. Чем дольше дело будет рассматриваться, тем для него лучше. Он знает, что он все равно проиграет, но ему лучше проиграть через десять лет, а не сегодня. И, исходя из этого, его адвокат может срывать процессы, заявлять ходатайства (в том числе необоснованные), удлиняющие срок рассмотрения, и т.д. В общем, всячески ставить палки в колеса экипажа правосудия - и экипаж буксует, не двигается вперед.

Поэтому проблему злоупотребления правами тоже нужно решать, для того чтобы не было необоснованного затягивания сроков рассмотрения дел или исполнения судебных решений.

Спасибо, Вениамин Федорович, за интересную беседу.

Глава IV. ПРАВОВАЯ НАУКА. ЮРИДИЧЕСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ. ПРАВОВОЕ ПРОСВЕЩЕНИЕ

Рецензия на книгу Халфиной Р.О. "Общее учение о правоотношении" <*>, <1>

--------------------------------

<*> Правоведение. 1976. N 1. В соавторстве с С.С. Алексеевым.

<1> Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. М.: Юридическая литература, 1974. 348 с.

Вопросы правоотношений изучены в советской литературе в целом ряде работ, посвященных фундаментальным проблемам общей теории права, а также отдельных отраслей права. Крупным событием в разработке теории правоотношения явилась книга С.Ф. Кечекьяна "Правоотношения в

социалистическом обществе".

Работа Р.О. Халфиной - наиболее обширное (после монографии С.Ф. Кечекьяна) исследование, в котором дается общетеоретическая характеристика правоотношения. В ней освещены методологические основы теории правоотношений (место правоотношения в понятийном аппарате юридической науки, системный подход к изучению правоотношения, теория правоотношения и практика - гл. 1), подробно разработано понятие правоотношения (прежде всего под углом зрения единства в правоотношении формы и содержания - гл. 2), охарактеризованы участники правоотношения (предпосылки участия в правоотношении, виды участников правоотношений - гл. 3), показана структура правоотношения (субъективное право, связь прав и обязанностей в правоотношении, реальное поведение участников правоотношения в соотношении с правами и обязанностями - гл. 4), проанализирована динамика правоотношения (его возникновение и развитие, правовые средства, призванные обеспечивать соответствие поведения участников правам и обязанностям в процессе развития правоотношения - гл. 5).

Достоинство книги в том, что в ее основе лежит единая общетеоретическая концепция. Суть последней (в иных вариантах она разрабатывалась и другими авторами) заключается в том, что правоотношение рассматривается как урегулированное юридической нормой реальное конкретное общественное отношение в единстве его юридической формы и материального содержания. При этом Р.О. Халфина видит в юридической форме не внешнюю оболочку реального общественного отношения, а структуру, модель поведения, пронизывающую данное отношение. "Нельзя представлять правоотношение, - говорится в работе, - как некую оболочку, которая может быть снята, оставив общественное отношение неизменным. Если вынуть остов, каркас, "арматуру", то отношение будет иметь иную форму, будет качественно иным" (с. 102).

Указанную концепцию следует признать плодотворной, конструктивной. Она обеспечивает такой поворот в научной интерпретации правоотношения, при котором последнее выступает в качестве важнейшего средства связи права с жизнью. А это позволяет не только последовательно и полно провести в теории правоотношений диалектико-материалистический подход к правовым явлениям, но и на основе этого вскрыть новые, более глубокие пласты в правовом регулировании, связать вопросы правоотношений с актуальными проблемами юридической науки, такими, например, как эффективность права.

Отсюда и своеобразие самого исследования. В полном соответствии с предложенной общей концепцией Р.О. Халфина оно уделяет повышенное внимание такой ранее мало исследованной проблеме, как соотношение прав и обязанностей и реального поведения участников правоотношения (с. 257 - 282). Отметив, что реальное поведение "либо представляет собой непосредственное выполнение обязанностей или осуществление права, либо в конечном счете приводит к закрепленному в модели правоотношения результату", автор пишет: "Анализ поведения с точки зрения того, насколько подробно права и обязанности опосредуют его, дает возможность судить о необходимости более подробного правового регулирования либо об отказе от слишком детального регулирования" (с. 278).

Значительный научный интерес представляют те страницы книги, где анализируется динамика правоотношения в плоскости выраженной в нем "модели" и реального поведения. Р.О. Халфина рассмотрела (и при этом выразила теоретические конструкции при помощи графических схем) основные случаи отклонения реального поведения от модели, а также те средства, которые направлены на приведение реального поведения в соответствие с моделью, выраженной в правоотношении (с. 307 - 316).

Книга Р.О. Халфиной - новаторское исследование, написанное с передовых философских позиций. Вместе с тем автор стремится в полной мере учесть теоретические достижения, накопленные нашей юридической наукой, и в первую очередь сохранить четкость юридических понятий - правоотношения, субъективного права, юридического факта, юридической ответственности.

И еще об одном достоинстве книги хотелось бы сказать. Это - насыщенность исследования богатым фактическим материалом. Правда, автора можно упрекнуть в том, что данный материал касается в основном гражданского законодательства, примеров из хозяйственной жизни (что привело к известной односторонности некоторых теоретических построений). Но есть здесь и несомненный плюс. Р.О. Халфина в большинстве случаев не ограничивается использованием фактического материала в качестве иллюстрации, а квалифицированно анализирует его и, что самое главное, органически увязывает выводы, сделанные на основе обобщения фактического материала, с общетеоретическими выводами и положениями.

Есть в работе и отдельные слабые места, дискуссионные положения. Можно было бы поспорить с автором относительно роли объекта в правоотношении, признаков субъекта права, а также по ряду других проблем. Не всегда учтены в книге новейшие разработки, касающиеся теории правоотношения (о соотношении субъективного права и правомочия, диалектике связи материального и юридического содержания в правоотношении, видах фактических составов, "внутреннем" развитии правоотношения и его механизмах и др.).

Но не на этих положениях хотелось бы акцентировать внимание. Тем более что стремление Р.О. Халфиной провести через все исследование единую теоретическую концепцию, высветить в теории правоотношения новые грани делает неизбежным такое построение книги, при котором не все вопросы могут получить достаточно полное освещение.

Остановимся лишь на двух теоретических проблемах, которые имеют существенное значение для перспективной разработки данной темы.

1.Особенности правоотношений в связи со спецификой отраслей советского права. Автор, правда,

вобщей форме говорит о том, что отрасли советского права разграничиваются по объективным критериям - предмету и методу регулирования (с. 269 - 274) и что особенности правоотношений зависят от системы права (с. 283), от используемых приемов регулирования (с. 272). Но при решении конкретных проблем юридическая специфика отраслей права, присущих им методов правового регулирования не всегда принимается в расчет. Так, Р.О. Халфина не видит качественных различий между сделками гражданского права и трудовым договором (с. 292), отвергает попытку классифицировать ответственность по отраслям права (с. 333). Но главное в том, что сама конструкция правоотношения не носит универсального характера: она в значительной степени сориентирована на гражданские правоотношения, и прежде всего на модель гражданско-правового обязательства.

По мнению автора, правоотношения - только конкретные правовые связи. Действительно, в гражданском и ряде других отраслей права правоотношения в основном выступают в виде связей, полностью конкретизированных по содержанию и субъектам (хотя и признается, что есть и абсолютные правоотношения, которые нельзя назвать конкретными). Но как же быть с общими правами и обязанностями, существующими в сфере других отраслей права - государственного, уголовного, процессуального? Какова, в частности, природа конституционных прав личности - права на труд, права на образование, права на неприкосновенность личности и т.д.?

Решение поставленных вопросов осложняется тем, что Р.О. Халфина справедливо и аргументированно отрицает существование субъективных прав вне правоотношений. "Отсутствие связи права с корреспондирующей с ним обязанностью, - отмечается в работе, - лишает право существенного его элемента - обеспеченности" (с. 225).

И вот здесь автор выдвигает положения, которые подрывают развиваемую конструкцию правоотношений. В частности, утверждается, что конституционные и другие общие права - вообще не субъективные права. Р.О. Халфина называет их "основными принципами и положениями" (с. 56). В отношении же таких прав и свобод, как неприкосновенность личности, свобода слова и другие, она пишет: "Хотя по традиции употребляется термин "право", строго говоря, данный термин не соответствует существу отношений. Обеспечивается и охраняется государством не право на неприкосновенность, честь, достоинство, а сами эти социальные блага" (с. 124). По мнению автора, они - "элементы статуса", который охватывает "все виды связей" (с. 123).

Но что значит "все виды связей"? И что такое "элементы статуса"? Если ни то, ни другое не может быть объяснено через такие исходные категории, как субъективное право и правоотношение, то они вообще лишаются черт правовых явлений. Да и с практической стороны перспектива развития конституционных и иных общих прав не в том, чтобы "выводить" их из сферы субъективных прав и правоотношений, а, напротив, в том, чтобы еще более утвердить их в качестве таковых, упрочить их положение как элементов устойчивых, юридически обеспечиваемых правовых связей.

Что касается теоретической стороны проблемы, то все становится на свои места, стоит лишь учесть юридическое своеобразие отраслей советского права и прежде всего государственного права - отрасли, метод которой имеет общезакрепительные функции, т.е. характеризуется как раз тем, что призван обеспечивать общее правовое положение субъектов, систему общих правовых связей в социалистическом обществе. Заметим, кстати, что нет препятствий для признания общих субъективных прав и правоотношений и под углом зрения ряда концептуальных положений, развиваемых в книге. Р.О. Халфина пишет, что "точная определенность участников не относится к специфическим признакам правоотношения" (с. 246). Проводится в книге также мысль о многообразии типов связи прав и обязанностей (с. 247). К тому же и ценность конструкции правоотношения здесь не меньшая, чем в случаях гражданских, административных и иных правовых связей, общие субъективные права также выражают реальные общественные отношения, только иные - тоже общие. Справедливо указывается на с. 237: "Сейчас есть все основания для того, чтобы рассматривать право на труд, право на жилище, на образование, на медицинскую помощь, помощь в воспитании детей, обеспечение престарелых и нетрудоспособных как зрелые, развитые, обеспеченные экономическими и частично юридическими гарантиями права. Дальнейшее развитие должно идти по пути совершенствования юридического закрепления тех достижений, которые уже имеются в нашем обществе". Правильные положения! Жаль только, что они плохо увязаны с общей конструкцией правоотношения, защищаемой автором.

И еще один момент. В книге проскальзывает мысль, что нужно различать правоотношение и иные "правовые связи". Конечно, с философской стороны между понятиями "связь" и "отношение" есть различия. Но в юридической науке понятие "правоотношение" призвано выразить одно - связь между

субъектами через их права и обязанности. Поэтому признание наличия между субъектами правовой связи означает, что перед нами - правовое отношение. Иначе во имя сохранения узкоцивилистической трактовки правоотношения пришлось бы вводить новые термины для обозначения правовых связей разных видов и наряду с теорией правоотношений (для гражданского права и ряда других отраслей) развивать общее учение о правовых связях вообще.

2. Структура правоотношения. Автору не в полной мере удалось использовать возможности системно-структурного подхода в исследовании правоотношения. И это дало себя знать как при определении структуры правоотношения, так и при рассмотрении связей его элементов.

Р.О. Халфина берет за основу анализа понятие структуры как способа связи элементов, как системы их отношений в рамках целого (с. 204). Автор солидаризуется с С.Н. Братусем, который понимает форму "как систему относительно устойчивых связей моментов содержания вещи, как структуру всех свойственных ей процессов" (с. 83). Отсюда следует вывод, что под структурой правоотношения должна пониматься связь образующих его содержание элементов, т.е. прав и обязанностей в единстве их юридической и материальной сторон. Между тем Р.О. Халфина относит к элементам структуры правоотношений, во-первых, их участников, во-вторых, права и обязанности, их взаимосвязь, в-третьих, реальное поведение участников в его соотношении с правами и обязанностями. При подобной трактовке разъединяются материальное содержание и юридическая форма как не совпадающие элементы правоотношения, т.е. то, против чего в целом последовательно выступает Р.О. Халфина. Кроме того, вряд ли справедливо относить к структурным элементам правоотношения его участников. При традиционном же подходе к трактовке элементов правоотношения, не согласующемся с теорией структур, следовало бы в круг элементов включить не только субъекты, но и объекты правоотношения, т.е. полный его состав. Однако объект правоотношения Р.О. Халфина оставляет за пределами элементов его структуры (с. 212 - 217).

Исследование структуры правоотношения обязывает, далее, выявить организацию, существующие способы связи прав и обязанностей. Их соотношение, в зависимости от характера опосредуемых правом материальных отношений и производных от этого методов правового регулирования, весьма различно. Так, по своей структуре правоотношения, складывающиеся на основе дозволительных норм, существенно отличаются от правоотношений, в основе которых лежат запретительные или обязывающие нормы; различна структура правоотношений, формирующихся под воздействием регулирования диспозитивного или императивного, между сторонами, находящимися в общем состоянии юридического равенства или, напротив, власти - подчинения и т.д. В зависимости от использования приемов регулирования в определенном их сочетании каждая отрасль права формирует свой отраслевой "структурный тип" правоотношения (на что указывалось в работах С.И. Аскназия, О.С. Иоффе), каждый из которых обладает типичными для данной отрасли чертами построения и соотношения прав и обязанностей. Несомненно, что различную структуру имеют и такие разновидности правоотношений, как правоотношения общерегулятивные, абсолютные, относительные, пассивного и активного типов, регулятивные, охранительные и т.д.

Хотя в книге имеется специальный параграф, посвященный соотношению прав и обязанностей, однако все разнообразие вариантов структуры правоотношений, а также корни этого структурного многообразия не вскрываются. Между тем указанный вопрос важен не только в теоретическом, но и в практическом плане, ибо, например, юридическими гарантиями исполнения обязанностей могут служить не только и не столько меры принуждения, сколько такое построение прав и обязанностей субъекта правоотношения, при котором он стремится к выполнению обязанности как условию реализации принадлежащего ему в том же правоотношении права. Это отмечает и Р.О. Халфина (с. 245). Но, к сожалению, данное положение, как и положение о зависимости правоотношений от системы права, не стало стержневым, оно высказано как бы попутно.

В заключение необходимо еще раз подчеркнуть: книга Р.О. Халфиной - крупный шаг в развитии теории правоотношения. Даже те положения книги, которые вызывают критические замечания, не могут быть отвергнуты наукой целиком, ибо они будят мысль и могут послужить основой для дальнейшей разработки соответствующих проблем учения о правоотношении.

О модели юриста и обучении в юридических вузах <*>

--------------------------------

<*> Правоведение. 1976. N 4. В соавторстве с С.С. Алексеевым.

Перед современной вузовской педагогикой стоят проблемы: кого учить, чему учить, как учить. В соответствии с этим должны быть разработаны модели специалиста (притом специалиста соответствующего профиля) и в значительной мере предопределено содержание обучения.

Единые требования к выпускникам высших учебных заведений сформулированы в ряде документов. На их основе по многим профессиям разработаны или разрабатываются модели

специалистов. На очереди дня - разработка модели юриста.

1. Требования и показатели, характеризующие модель юриста, могут быть разделены на две группы: общие требования и показатели и специфические (специализированные), относящиеся к тем или иным разновидностям юридической работы, отдельным юридическим специальностям.

Общие требования и показатели вытекают из самой сути профессии юриста в социалистическом обществе. Юрист, кем бы он ни работал - следователем, прокурором, судьей, юрисконсультом, нотариусом, - это борец за право, за идеалы и принципы социалистической законности, за высокие начала нашей морали, духовные и культурные ценности.

В этой плоскости задачи, стоящие перед советскими юристами (первый, отправной компонент модели юриста), сводятся в основном к следующему: а) борьба за строжайшую социалистическую законность; б) доброкачественное рассмотрение юридических дел; в) юридическое обслуживание (консультирование, юридическая помощь и др.); г) утверждение высоких нравственных начал, культурных и духовных ценностей, прежде всего правовых (правовая культура и воспитание).

Данные задачи определяют и качества, которыми должен обладать юрист и которые очерчивают модель юриста в плане общих требований и показателей. Основными из них являются:

1)марксистско-ленинская идейность, политическая зрелость, принципиальность, правильное понимание своего общественного и государственного долга;

2)высокая общая культура, всесторонняя духовная и интеллектуальная развитость;

3)высокий и притом "специализированный" нравственный уровень - подчинение деятельности юриста ряду этических норм, таких как честность, уважительное отношение к людям, внимание к ним и т.д.;

4)надлежащая общая юридическая культура, развитое юридическое мышление;

5)глубокое знание советского законодательства и практики его применения;

6)общеюридические практические навыки - "умения" (навыки исследования фактов, нахождения и толкования нормативных актов, составления юридических документов, устных выступлений по юридическим вопросам и др.);

7)общекоммуникативные и организационные качества, навыки работы с людьми, знание психологии людей;

8)навыки научно-исследовательской работы;

9)качества общественного деятеля, в частности навыки публичных выступлений.

Общие требования и показатели - основа, фундамент модели юриста, но и они не исчерпывают всех ее особенностей, черт и характеристик. Если качества юриста, относящиеся к его политическому, нравственному, общекультурному облику, составляют, так сказать, постоянную величину (они одинаково и в полной мере нужны всем юристам), то качества, выражающие его деловую квалификацию, нуждаются в конкретизации и дифференцированной интерпретации сообразно профилю работы юриста, его юридической специальности.

Необходимость выработки у советского юриста таких специализированных качеств существенно возросла на современном этапе, который характеризуется не только повышением роли права как мощного средства социального управления, но и такими тенденциями, как интенсивное развитие юридической службы в народном хозяйстве, требующей известной интеграции правовых и экономических знаний; все большее внедрение правовых начал в государственную деятельность; использование права в качестве важного природоохранительного фактора; необходимость юридического обеспечения АСУ; возросшая потребность использования современных научных достижений в борьбе с преступностью и др.

К числу специализированных качеств, которыми должен обладать юрист на том или ином участке юридической работы, можно отнести, например, такие.

Следователь - углубленные познания в криминологическом цикле наук, криминалистическое видение фактов, владение современными техническими средствами расследования, гибкое, "раскованное" мышление, умение работать с людьми и т.д.

Судья - универсализм в юридических знаниях, умение принимать ответственное решение по юридическим делам, способность взять на себя ответственность за судьбу дела, умение вести, направлять процесс и т.д.

Прокурор - универсализм в юридических знаниях, умение проводить крупномасштабную организаторскую работу, правильно строить контакты на организационном, руководящем уровне, искусство устной речи и др.

Работник юридической службы - углубленные знания в цивилистическом цикле наук, в экономике и управлении, организационные навыки по активному консультированию, деловая настойчивость и др.

Не касаясь задач профессиональной деятельности и профессиональных качеств других юридических специальностей (например, адвоката, нотариуса), необходимо заметить, что в приведенной краткой характеристике общих и специализированных качеств (конечно же, не бесспорной) мы

попытались наметить лишь контуры профессиональных качеств, образующих ядро модели юриста. Отдельные стороны и характеристика модели юриста, несомненно, нуждаются в уточнении, детализации. Ясно одно: наряду с общими, едиными для всех юристов требованиями и показателями не менее важное значение в практической жизни имеют специфические, специализированные качества.

2. Одна из центральных проблем организации высшего юридического образования заключается в том, чтобы обеспечить эффективное и полное формирование как общих, так и специализированных качеств юриста, т.е. обеспечить сочетание фундаментальной теоретической подготовки будущих специалистов и усвоение ими специальных знаний и умений.

В какой же мере сложившаяся практика подготовки юристов, в частности в юридических институтах, обеспечивает решение указанной задачи?

Уровень юридической деятельности в стране и данные о работе выпускников институтов (в том числе и Свердловского юридического) свидетельствуют о том, что в целом эта задача решается удовлетворительно. Однако необходимо дальнейшее повышение качества подготовки юристов, критический анализ процесса обучения и его результатов.

Институты (как и факультеты университетов) выпускают в настоящее время юристов одного профиля - по общей специальности "правоведение". Это означает, что они готовят специалистов широкого профиля. В принципе ориентация на широкую подготовку юристов сомнений не вызывает: она согласуется с необходимостью выработки у каждого юриста определенной суммы общих политических, культурных, нравственных, профессиональных качеств. Однако во что же эта ориентация выливается на практике?

Выпускники вузов направляются для работы в качестве следователей, прокуроров и их помощников, судей, адвокатов, нотариусов, арбитров, юрисконсультов, работников исполкомов Советов, органов социального обеспечения, отделов кадров организаций и др. Будущая работа определяется лишь при государственном распределении незадолго до окончания учебы. Это означает, что каждый выпускник на момент распределения должен быть готовым к выполнению любой юридической работы. Следовательно, подготовка выпускников должна быть в основном одинаковой. Подготовка юристов широкого профиля практически интерпретируется как подготовка юриста-универсала.

Нацеленность же высшего юридического образования на подготовку юристауниверсала имеет, по нашему мнению, следующие недостатки:

-юридическая подготовка строится по принципу "всего понемногу" и приводит к перегрузке обучаемого конкретными знаниями, которые не могут быть использованы в работе;

-отрицательно сказывается на фундаментальной теоретической подготовке, поскольку значительную часть учебного времени приходится отводить на изучение большого количества конкретных предметов и материалов, необходимых юристу "вообще";

-не позволяет выпускнику приобрести достаточные специальные знания и умения, необходимые для выполнения работы определенного рода.

Практически за четыре года обучения (как, очевидно, и за более длительный срок) подготовить юриста-универсала невозможно. Ни одно учебное заведение не готовит инженера, экономиста и врача "вообще", могущих выполнять любую работу инженерного, экономического или медицинского профиля.

Если сопоставить фундаментальную и специальную подготовку юристов, то хотя обе они страдают известным несовершенством, все же наиболее узким местом надо признать именно специализацию. Правда, действующими учебными планами предусматривается специализация на старших курсах по

четырем направлениям: судебно-прокурорскому, следственно-криминалистическому, государственно-правовому, хозяйственно-правовому, однако такая специализация имеет недостатки.

Во-первых, она сводится к изучению нескольких дисциплин специализации. Основная же подготовка является одинаковой для всех студентов безотносительно к их будущей работе. Следует добавить, что в целом учебный план сориентирован на подготовку юриста судебно-прокурорского профиля. А то, что необходимо для следователя или юрисконсульта, служит "привеском" к основной программе подготовки. Стало быть, и в этом смысле юриста широкого профиля институты фактически не готовят. Практически удается осуществить лишь специализацию по линии судебно-прокурорской деятельности, но и она несколько искажается добавлением ряда предметов, обусловленных задачей подготовки юриста-универсала. Что касается специализации следственно-криминалистического, хозяйственно-правового, государственно-правового направления, то в сколько-нибудь развернутом виде она не существует.

Во-вторых, специализация не обеспечена организационно, поскольку юридические институты по профилю подготовки на факультеты не делятся, студенты формируются по группам и по лекционным потокам безотносительно к профилю подготовки и будущей работе. Поэтому введение дисциплин специализации на старших курсах весьма затруднительно. Составлять расписание занятий надо одновременно и по академическим группам (поскольку кроме дисциплин специализации есть еще и общие) и по группам специализации, что взаимно исключает друг друга.

В-третьих, ввиду отсутствия профилированных факультетов специализация часто не увязывается

с распределением выпускников по видам работы.

Итак, оптимальный вариант формирования специалиста - сочетание подготовки юриста широкого профиля со специализацией, без крайностей в ту или другую сторону. При этом подготовка юриста широкого профиля должна состоять не в приобретении множества конкретных знаний, а в овладении фундаментальными положениями науки о государстве и праве, которые позволили бы специалисту видеть закономерности их развития, глубоко осмысливать задачи своей деятельности, работать творчески, обнаруживать выдвигаемые жизнью проблемы и находить пути их решения, постоянно пополнять свои знания и самостоятельно повышать уровень профессиональной подготовки. Нужно решительно отказаться от попыток подготовить юриста-универсала, что совершенно недостижимо в юридических институтах с четырехлетним сроком обучения. Специализация состоит в приобретении обучающимся конкретных знаний и умений, необходимых для выполнения работы определенного профиля (следователя, судьи, прокурора, юрисконсульта и т.д.).

Такой единственно возможный, по нашему мнению, путь формирования юристов позволит, с одной стороны, усилить их подготовку в области фундаментальных теоретических знаний, необходимых для выполнения любой юридической работы на высоком уровне, т.е. по-настоящему осуществить идею подготовки юриста широкого профиля (а не юриста-универсала), а с другой - в значительно большей мере обеспечить готовность выпускника к выполнению той работы, на которую он будет распределен после окончания вуза.

Предлагаемый путь позволит также в случае необходимости изменить профиль работы юриста. На основе общей подготовки специалист может быть переподготовлен для выполнения работы по другому профилю через систему переподготовки кадров и повышения квалификации. Разумеется, система переподготовки кадров организационно и по содержанию работы должна быть увязана с системой подготовки специалистов. Сейчас такой увязки нет.

Осуществление вносимых предложений потребует известной организационной перестройки юридических вузов. В институтах следует создать соответствующие факультеты, а на факультетах университетов - отделения: государственно-правовое (подготовка кадров для аппарата советских органов, в том числе для отделов социального обеспечения); судебно-прокурорское (подготовка кадров для органов прокуратуры, суда, адвокатуры, нотариата); следственно-криминологическое (подготовка кадров для следственных органов МВД СССР, КГБ); хозяйственно-правовое (подготовка арбитров и юрисконсультов). Однако в зависимости от масштабов учебного заведения, наличия преподавательского состава, потребности в кадрах и сложившейся практики распределения в том или ином институте или на факультете могут быть созданы не все предлагаемые факультеты (отделения). Таким образом, возможна профилизация некоторых юридических учебных заведений по одному или нескольким из возможных направлений. Так, в условиях Свердловского юридического института в настоящее время целесообразно создание трех факультетов: судебно-прокурорского, следственно-криминалистического и хозяйственно-правового. С ростом потребности и распределения выпускников в советские органы со временем может возникнуть необходимость в создании и четвертого факультета - государственно-правового.

Организационное обеспечение специализации позволит вузам уже с момента приема абитуриентов направлять всю работу со студентами с учетом их будущей работы. Это позволит также учитывать и некоторые другие обстоятельства, например, состояние здоровья (по требованиям, предъявляемым к кадровому составу органов МВД) при приеме на следственно-криминалистический факультет. Подготовка к специализации может начинаться через различные формы (написание курсовых работ, участие в соответствующих научных кружках, в работе тех или иных юридических органов на общественных началах и др.) уже с первого или второго года обучения.

Деление студентов по факультетам и отделениям повлечет за собой такую организацию их направления на работу, которая неизбежно будет связана со специализацией, полученной выпускниками.

Естественно, предлагаемая перестройка повлечет за собой изменения и известную дифференциацию учебных планов. Некоторые из них можно произвести в рамках действующих учебных планов путем внесения корректив, не выходящих за пределы компетенции Советов вуза. Другие - на более позднем этапе перестройки с учетом опыта должны привести к определенному пересмотру учебных планов Министерством высшего и среднего специального образования СССР.

В целом перестройку можно осуществить с учетом следующих принципов.

Для всех студентов юридических вузов (независимо от профиля их подготовки) следует сохранить и даже усилить преподавание дисциплин, обеспечивающих приобретение комплекса фундаментальных знаний, таких как общественно-политические, общенаучные (например, логика), общеюридические (введение в специальность, теория государства и права, история государства и права, история политических учений, международное право и др.). В равной мере и основательно все студенты должны изучать государственное право, общую часть гражданского и уголовного права, общие положения процессуальных дисциплин и трудового права. Сюда же относятся иностранный язык и общефизическая

подготовка (см. схему 1).

Схема 1

МОДЕЛЬ ЮРИСТА Общие требования и показатели. Общеюридическая подготовка

┌────────────────┬────────────────────────────┬───────────────────────────┐

├────────────────┼────────────────────────────┼───────────────────────────┤

└────────────────┴────────────────────────────┴───────────────────────────┘

Вторая часть обучения должна быть направлена на приобретение комплекса специализированных профессиональных знаний.

Изучаемые в юридических вузах дисциплины могут быть объединены в три цикла: государственно-правовой, цивилистический и криминологический. Различное соотношение названных циклов для разных профилей подготовки и должно лежать в основе специализации. Разумеется, не может быть и речи о полном снятии какого-либо цикла для любой специализации.

Для государственно-правовой специализации следует усилить цикл государствоведческих дисциплин за счет криминологического цикла, дисциплины которого могут изучаться в виде основ уголовного права, уголовного процесса и т.д., а в цивилистическом цикле более полно изучать земельное, колхозное, семейное право, право социального обеспечения, в меньшем объеме - гражданское, трудовое право, гражданский процесс, однако некоторые их разделы (например, жилищное право), напротив, нуждаются в углубленном изучении.

Для судебно-прокурорской специализации за счет некоторого сокращения государствоведческого цикла следует усилить цивилистический и криминологический циклы. В частности, может быть снят курс государственного права капиталистических стран, а государственное право зарубежных социалистических стран объединено с советским государственным правом.

Для следственно-криминалистической специализации можно несколько уменьшить преподавание государственно-правового и цивилистического цикла путем изучения, например, основ гражданского права, гражданского процесса.

Для хозяйственно-правовой специализации следует увеличить цивилистический цикл за счет сокращения государственно-правового и криминологического.

Во всех случаях тот или иной цикл сокращается или увеличивается не механически - путем простого изменения объема материала. По каждой специальности названные циклы должны быть представлены в такой мере, чтобы, с одной стороны, студент получил основы знаний по всем основным дисциплинам, а с другой - высвободилось время для углубленного изучения дисциплин, необходимых по данному направлению. Различное соотношение циклов устанавливается путем снятия отдельных дисциплин, введения новых, дополнительных, объединения нескольких дисциплин в одну и, напротив, выделения важного раздела в отдельный курс, изучения одних и тех же дисциплин в разных объемах, ракурсах. Например, если по судебно-прокурорской специализации курс прокурорского надзора - профилирующая дисциплина, то по трем остальным специализациям достаточно изучения прокурорского надзора в виде спецкурса в аспекте осуществления его применительно к данному виду деятельности (прокурорский надзор за следствием - на следственно-криминалистическом факультете, общий надзор - на государственно-правовом и хозяйственно-правовом факультетах).

Социальное обеспечение можно включить в трудовое право на прокурорско-следственном и хозяйственно-правовом факультетах, снять на следственно-криминологическом факультете, а на государственно-правовом - выделить как самостоятельную дисциплину.

На государственно-правовом и хозяйственно-правовом факультетах за счет снятия криминалистики ввести такие, например, дисциплины, как правовые вопросы управления народным хозяйством, правовые основы планирования народного хозяйства и т.д.

Наряду с различным соотношением названных циклов необходимо ввести ряд теоретических и прикладных дисциплин в виде спецкурсов, а также использовать другие формы обучения (см. схему 2).

Схема 2

МОДЕЛЬ ЮРИСТА Специализированные требования и показатели.

Специализированная подготовка

┌──────────────────┬───────────────────────────┬───────────┬────────────────┐

├──────────────────┼───────────────────────────┼───┬───┬───┼────────────────┤

└──────────────────┴───────────────────────────┴───┴───┴───┴────────────────┘

Цель учебной практики - ознакомление студента с методами работы всех основных юридических органов (органов суда, прокуратуры, следствия), а производственной (в соответствии со специализацией) - приобретение некоторых навыков, необходимых в будущей работе в соответствии с распределением.

Получение необходимых навыков организаторской работы возможно через систему общественно-политической практики, на различных постах системы студенческого самоуправления, через общественную работу (лекционная пропаганда и т.д.).

Таковы некоторые соображения о модели юриста, содержании обучения в юридическом вузе. Однако затронутые вопросы, конечно, не исчерпывают характеристику модели юриста и сопряженные с ней проблемы.

Разработка модели юриста должна включать также: методы и формы обучения и участия в научной работе, обеспечивающие получение студентами необходимых знаний; порядок организации и проведения учебной, производственной практики и стажировки; комплекс мер, способствующих формированию необходимых нравственных и общекультурных навыков, повышению общей эрудиции и культуры, приобретению опыта идеологической и организаторской работы в коллективе.

Разработка указанных методических вопросов юридического образования во многом зависит от того, насколько глубоко и всесторонне будут обрисованы общие и специфические требования и показатели, характеризующие модель юриста, содержание юридической подготовки. Именно на этом и следует сосредоточить внимание при обсуждении проблем высшей юридической школы.

Вопросы подготовки юридических кадров <*>

--------------------------------

<*> Правоведение. 1980. N 5.

Подготовка специалистов высшей квалификации - единый процесс, который состоит из многих взаимодействующих элементов. Недостаточное внимание к любому из них способно нарушить целостность всего процесса, снизить эффективность подготовки студентов. Качество подготовки специалистов обеспечивается в первую очередь высококвалифицированным преподавательским составом. Немаловажное значение имеет состав самих обучающихся, их готовность и способность к тому, чтобы стать высококвалифицированными юристами. Обязательными условиями успешного формирования специалистов являются организация учебно-воспитательного процесса на строго научной основе, включающей тщательно отработанные учебные планы и программы; квалифицированное использование преподавательским коллективом наиболее эффективных методов и средств обучения, связь обучения с практикой деятельности правоохранительных органов; наличие необходимой доброкачественной литературы и учебно-лабораторной техники; хорошо организованная и контролируемая самостоятельная работа студентов. Вуз должен обеспечивать единство обучения и воспитания, проведение комплекса мер, прививающих студентам навыки общественной, организаторской, лекторской деятельности, формирующих их активную общественную позицию убежденных борцов за социалистическую законность.

Перечисленные задачи в значительной степени решаются самостоятельно каждым вузом. Вместе с тем некоторые из них могут быть подняты в полной мере лишь совместными усилиями юридических вузов страны с помощью Минвуза СССР и Минвузов союзных республик, а также правоохранительных ведомств. Общим вопросам качества подготовки юристов в статье уделено основное внимание.

Один из них - организация приема абитуриентов. Несмотря на некоторое снижение числа поступающих в последние годы, конкурс в юридических вузах еще сравнительно высок. Однако уровень подготовки многих абитуриентов недостаточен для того, чтобы за короткий срок (четырехлетний в юридических институтах) овладеть профессией. Не все абитуриенты обладают качествами, которые

служат основой для формирования юристов (логически четким мышлением, хорошо развитой речью, общей культурой, идейно-нравственной зрелостью и др.). Для юридических вузов отбор наиболее пригодных к обучению лиц усложняется еще особыми правилами приема, позволяющими зачислять в основном лиц, имеющих двухлетний стаж трудовой деятельности.

Вносятся предложения об отмене особых и распространении на юридические вузы общих правил приема. Это открыло бы дверь для выпускников школ, не имеющих стажа работы, повысило конкурс и улучшило качественный состав поступающих. Свердловский юридический институт в течение ряда лет осуществляет с разрешения Минвуза СССР прием такой молодежи в пределах 15 - 20% от общего числа зачисляемых. Как показал опыт, это вполне обеспечивает привлечение в юридические вузы лучших выпускников школ и усиление за их счет студенческого состава. Распространение же общих правил приема на юридические вузы нецелесообразно. В этом случае ставились бы в равные конкурсные условия выпускники школ и те, кто пришел в вузы с производства или из армии после длительного перерыва в учебе.

И все же условия проведения набора студентов в юридические вузы нуждаются в некоторых коррективах. Трудно понять, например, почему выпускной экзамен в школе и вступительный в вузе по истории СССР сдаются по разным программам: в школе программа содержит не весь курс "Истории

СССР", но включает в себя курс "Обществоведение"; программа же экзамена в вузе не содержит вопросов по обществоведению, но ориентирует на сдачу экзамена по всему курсу истории, изучаемому в школе на протяжении нескольких лет. Такие расхождения создают неоправданные трудности и отрицательно сказываются на результатах экзаменов в вузах. Кроме того, включение обществоведения в программу вступительных экзаменов позволит в большей мере проверить знания и профессиональные способности абитуриентов в юридических, да и во многих других вузах гуманитарного профиля. К проведению экзамена могли бы привлекаться ведущие специалисты, работающие в гуманитарных вузах, профессора и преподаватели кафедр общественных наук, юристы. В Свердловском юридическом институте, например, в работе по приему участвуют такие ведущие ученые, как С.С. Алексеев, О.А. Красавчиков, М.И. Ковалев, К.С. Юдельсон и др. Но, участвуя в собеседовании с абитуриентами, они не могут выступать в качестве экзаменаторов. Поэтому экзаменаторами оказываются преимущественно преподаватели школ, привлекаемые со стороны. Между тем участие ведущих профессоров и преподавателей, несомненно, повысило бы роль и эффективность экзаменов в отборе абитуриентов с точки зрения их профессиональной пригодности.

В проведении приема имеет определенное значение география районов, из которых поступают абитуриенты, а точнее, ее соотношение с географией распределения. Практика показывает, что выпускники охотно едут на работу и приживаются в тех районах, откуда они прибыли на учебу. Это особенно важно для вузов, расположенных на востоке страны, в частности для Свердловского юридического института, который готовит кадры для Урала, Сибири, Севера, Дальнего Востока. Указанные районы испытывают повышенную нужду в юридических кадрах, поэтому закрепление в них молодых специалистов приобретает первостепенное значение. Между тем прием в юридические институты, в частности Свердловский, по дневной форме обучения является всесоюзным. Однако жители центральных, западных, южных районов после окончания зачастую стремятся вернуться к месту постоянного проживания. Налицо противоречие географии приема и распределения студентов на работу.

Наконец, в целях привлечения на учебу и создания возможности реального поступления в вуз молодежи, имеющей опыт работы в правоохранительных органах, разумно разрешить прием на подготовительные отделения рядовых работников этих органов по направлениям последних аналогично тому, как этот вопрос решен в отношении медицинских институтов.

Вторая проблема, которую целесообразно рассмотреть, - содержание обучения, определяемое учебным планом, программами и учебниками по отдельным дисциплинам. Работа, выполненная в Свердловском юридическом институте по составлению модели специалиста-юриста, подготовке по заданию Минвуза СССР проектов квалификационной характеристики и типового учебного плана для юридических институтов по специальности "Правоведение", заставила по-новому взглянуть на сложившуюся подготовку юристов и содержание процесса обучения с точки зрения соответствия их требованиям, предъявляемым к специалистам, выполняющим юридическую работу в различных органах Советского государства, предприятиях и объединениях народного хозяйства.

Анализ показал, что юридическая деятельность независимо от ее разновидностей и от того, где она протекает, по своим задачам, содержанию и формам в принципе однотипна и сводится к работе по утверждению и охране социалистической законности и правопорядка, толкованию и применению правовых норм, разрешению в определенном порядке юридических дел и вопросов. Поэтому и основа этой деятельности - фундаментальная подготовка юриста, к какому бы виду юридической работы он ни готовился, должна быть единой. И для следователя, судьи, прокурора, адвоката, нотариуса, и для государственного арбитра, юрисконсульта объединения, юриста советского аппарата одинаково важны знание закономерностей развития социалистического общества, государства и права, назначение и

содержание основных отраслей социалистического права и умение правильно толковать и применять закон, облекать решения в соответствующую процессуальную форму. Поэтому нельзя признать обоснованными предложения, направленные на полное обособление подготовки юристов (с выделением отдельных специальностей), например, для правоохранительных органов и для народного хозяйства (скажем, юристов-экономистов или юристов-бухгалтеров). Действующие ныне учебные планы, сориентированные на подготовку юристов широкого профиля, теоретически и практически оправданны.

Вместе с тем различные виды юридической деятельности весьма существенно отличаются друг от друга своим конкретным содержанием и формами. Если, например, следователь должен хорошо знать уголовное право, криминологию, уголовный процесс, в совершенстве владеть методикой, тактикой, техникой расследования, иметь обширные представления о смежных отраслях знания, данные которых используются в его работе (судебная медицина, психиатрия, судебно-бухгалтерская экспертиза и др.), то юристу предприятия (объединения) следует хорошо усвоить прежде всего гражданское, трудовое, гражданско-процессуальное право, административно-хозяйственное законодательство, знать основы экономики предприятий и объединений, анализировать их хозяйственную деятельность. За короткий срок вузовского обучения подготовить студентов ко всем видам юридической деятельности невозможно. Да в этом и нет необходимости, поскольку практически специалист всеми видами деятельности одновременно заниматься не будет. Значит, достаточно на базе общей подготовки дать ему углубленные знания и умения для одного вида работы. Поэтому Минвуз СССР вполне обоснованно ввел подготовку юристов по единой специальности, но с внутренней специализацией по четырем основным направлениям: государственно-правовому, хозяйственно-правовому, судебно-прокурорскому, следственно-криминалистическому. Исходя из этого построены действующие учебные планы. И такое построение обосновано реальными потребностями.

Соотношение общей и специализированной подготовки заложено в соотношении лицевой и оборотной сторон учебного плана: первая содержит дисциплины, изучаемые всеми студентами, вторая - дисциплины специализаций. Насколько оптимально построение названных частей в действующих учебных планах с точки зрения разграничения общей и специализированной подготовки?

В целом эта проблема имеющимися учебными планами решается. Лицевая сторона их обоснованно предусматривает общественно-политические, общеобразовательные, общетеоретические специальные, профилирующие специальные дисциплины (такие как государственное, административное, финансовое, гражданское, трудовое, природоресурсное и природоохранительное, уголовное, гражданско-процессуальное, уголовно-процессуальное право). Эти дисциплины формируют фундаментальную подготовку юриста широкого профиля. Однако в лицевую сторону учебных планов по-прежнему включаются дисциплины без разграничения общей и специализированной подготовки, чтобы дать студентам все, что может пригодиться для любой юридической работы. Особенно это касается дисциплин, изучение которых необходимо по следственной и судебно-прокурорской специализациям.

Недостаточно четкое разграничение фундаментальных дисциплин и предметов специализации порождает многопредметность и, следовательно, сокращает время, отводимое на изучение фундаментальных дисциплин. Оно мешает и осуществлению специализации, загромождая учебный процесс освоением предметов другой специализации, препятствует развертыванию всего необходимого комплекса специализации, избранной студентом. После создания в Свердловском юридическом институте факультета правовой службы в народном хозяйстве выяснилось, что осуществить по-настоящему хозяйственно-правовую специализацию в рамках типового учебного плана невозможно. Студенты должны были в обязательном порядке изучать и такие дисциплины, как прокурорский надзор, советское строительство, судебная статистика и т.п. Для развернутого изучения хозяйственного законодательства и практики его применения учебного времени не оставалось. Поэтому институт разработал индивидуальный учебный план по этой специализации, который утвержден Минвузом СССР.

По нему и осуществляется подготовка студентов в настоящее время. Опыт работы факультета показывает, что такое решение вопроса принципиально правильно. Вместе с тем требуется определенная корректировка индивидуального учебного плана.

Соотношение лицевой и оборотной сторон более удачно в действующих учебных планах институтов (нежели университетов), где вполне обоснованно на оборотной стороне находятся такие дисциплины, как исправительно-трудовое право, криминология, судебная медицина, психиатрия, психология. При всем значении этих дисциплин в подготовке специалистов следственного и судебно-прокурорского направления их все же нельзя относить к числу фундаментальных, знание которых необходимо специалистам государственно-правового и хозяйственно-правового профиля. При подготовке новых учебных планов следует размежевать дисциплины общей и специализированной подготовки, отнеся к числу последних, например, советское строительство, прокурорский надзор, социальное обеспечение, основы бухгалтерского учета, судебную статистику.

Подобные предложения встречают возражения со стороны преподавателей названных дисциплин, поскольку обычно истолковываются как принижение значения соответствующих предметов. В

действительности это не так. Речь идет не о значимости той или иной дисциплины, а о ее принадлежности к определенной группе. Отнесение предмета к дисциплинам специализации может способствовать повышению его удельного веса, ибо совет вуза по дисциплинам такой группы вправе увеличить количество часов, ввести по тому или иному предмету экзамен. Подобные преобразования произошли, например, с криминологией на следственно-криминалистическом факультете Свердловского юридического института.

Установление должного соотношения общих предметов и дисциплин специализации - далеко не единственный путь совершенствования учебных планов. Не менее важно найти оптимальное соотношение между всеми дисциплинами, последовательность их изучения, отвести для каждой из них то место, какое она заслуживает исходя из ее "вклада" в становление специалиста.

Анализ межпредметных связей, проведенный в Свердловском юридическом институте в ходе внедрения сетевого планирования учебного процесса, показал, что эти связи, если подходить к учебному процессу как к единому целому, где каждый его элемент (дисциплина) находится в сложном взаимодействии со всеми другими, нуждаются в серьезном совершенствовании. Не всегда обеспечивается логическая последовательность в изучении и связь между обеспечивающими и обеспечиваемыми предметами (например, между политической экономией и гражданским правом; административным и финансовым правом; гражданским правом, с одной стороны, и трудовым, колхозным и земельным правом, гражданским процессом - с другой). Сопоставление программ смежных дисциплин выявило дублирование, повторение одних и тех же общих вопросов во множестве программ. Изучение каждой дисциплины планируется обособленно, как будто другие дисциплины студентами не изучались. Очевидно это объясняется тем, что программы разрабатываются специалистами каждой дисциплины в отдельности и не анализируются межпредметными группами с точки зрения связей с другими дисциплинами. Например, программы по семейному праву и гражданскому процессу ориентируют на изучение вопросов расторжения брака, судебного установления отцовства и др. так, что повторение одного и того же становится в курсах неизбежным. Столь нерациональная затрата учебного времени недопустима, ибо его не хватает даже для рассмотрения основных вопросов, специфичных для каждой из дисциплин.

Необходимо также строгое соответствие программ и объемов учебников тому количеству часов, которое отведено учебным планом для изучения данного предмета. В противном случае действительный удельный вес дисциплины будет произвольно увеличен или уменьшен в сравнении с намеченным, что неминуемо порождает определенные трудности в организации учебного процесса. Так, сопоставление количества часов по учебному плану с объемом имеющихся учебников на основе нормативов, рекомендованных Минвузом СССР, показало, что учебники по многим ведущим дисциплинам имеют меньший объем, чем следовало бы по количеству отводимых часов (по теории государства и права, административному, гражданскому, уголовному праву и др.). В то же время превышают положенный объем в полтора-два раза учебники по истории государства и права СССР,

истории государства и права зарубежных стран, истории политических учений. Причем некоторые из них содержат огромное количество трудно запоминающегося фактического материала (например, студенты институтов изучают их в течение одного семестра и должны освоить учебники объемом в 70 - 80 печатных листов).

Далее, учебный план и его реализация призваны обеспечить рациональное сочетание теоретических знаний с умением решать практические задачи. Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР "О дальнейшем развитии высшей школы и повышении качества подготовки специалистов" потребовало усовершенствовать учебные планы, повысив значение фундаментальных наук. Не менее важно всемерное расширение и укрепление связи обучения с производством применительно к практике деятельности правоприменительных органов. Фундаментальная теоретическая подготовка - наиболее надежная основа успешного решения практических задач. Но происходит это лишь постольку, поскольку теория сама опирается на практику, тесно с ней связана, является ее обобщением и откликается на ее потребности. Связь теории и практики в процессе обучения многообразна. Рассмотрим лишь отдельные ее стороны.

Руководители территориальных юридических органов, отмечая, что на первых порах выпускники вузов обладают недостаточными практическими навыками (не умеют квалифицированно обобщать практику разрешения определенной категории дел, не владеют в должной мере методами профилактической работы, испытывают трудности при составлении наиболее сложных процессуальных документов и т.д.), вносят предложения удлинить производственную практику за счет соответствующего сокращения теоретического обучения. Действующий учебный план юридических институтов отводит на теоретическое обучение 87% учебного времени, а для проведения практики - 13%. Такое соотношение оптимально. В стенах вуза студент должен получить прежде всего фундаментальную теоретическую подготовку, которая останется базой практической деятельности на протяжении всей его жизни. Практический же опыт и умение приходят в результате многолетней работы.

Основная форма приобретения практических навыков - стажировка молодых специалистов,

которая в обязательном порядке должна проводиться в течение первого года после окончания вуза. Между тем, как показывает регулярно проводимый в институте анализ, фактически стажировка проводится далеко не везде. Иногда она выражается лишь в том, что выпускник занимает стажерскую должность и получает неполную заработную плату. Работу ведет самостоятельно, не имея ни руководителя стажировки, ни индивидуального плана ее проведения. В ряде случаев выпускники стажерами не числятся даже формально, а сразу назначаются на соответствующие оперативные должности.

Однако основу практической подготовки специалист должен получить в вузе, причем не только в ходе производственной практики, но и в процессе теоретического обучения. Проанализируем с этих позиций бюджет времени теоретического обучения. В юридических институтах в настоящее время на изучение общественно-политических дисциплин затрачивается 16,8% времени, общеобразовательных - 10,8, специальных теоретических - 12%. Таким образом, на общую подготовку уходит 39,6% времени, на специализированную юридическую - 60,4, из которых на изучение профилирующих дисциплин - 41,6, прикладных - 6%, дисциплин специализации - 12,8%. В целом на юридическую подготовку затрачивается 72,4% учебного времени. Эти соотношения приближаются к оптимальным.

Рассмотрим теперь соотношение лекционных часов с временем, отведенным на семинарские и практические занятия, которые в большей степени обеспечивают приобретение практических навыков. В целом по учебному плану лекционные часы занимают 56,8%, а часы семинарских и практических занятий - 43,2%. Однако это общее соотношение выдерживается далеко не по всем дисциплинам. По общественно-политическим оно составляет соответственно 49 и 51%, по специальным теоретическим - 77,6 и 22,4%, по специальным профилирующим - 63 и 37, по прикладным - 52 и 48, по дисциплинам специализаций - 73,5 и 26,5%. Приведенные данные свидетельствуют, что семинарские и практические занятия как наиболее активная форма учебного процесса, средство организации самостоятельной работы студентов и привития им необходимых практических навыков меньше всего используются там, где они более всего необходимы, - на старших курсах при изучении профилирующих юридических дисциплин специализации. Такое положение нуждается в корректировке.

Главное в том, чтобы теоретическое и практическое обучение было связано между собой воедино. Теоретические знания должны преподноситься и усваиваться студентами как инструментарий для самостоятельного анализа явлений общественной жизни, решения конкретных практических дел и задач. Напротив, любую практическую задачу студент должен решать на основе активного использования полученных теоретических знаний. Главная задача вуза - вооружить студента теоретическими знаниями и научить их практическому использованию, ей следует подчинить все виды учебной работы - лекционные курсы, семинарские и практические занятия, научные доклады, дипломные и курсовые работы.

Явным пробелом в подготовке специалистов в юридических вузах является недостаточное использование на завершающей стадии обучения практикумов расследования важнейших категорий уголовных дел, судебного и арбитражного разрешения наиболее сложных казусов. Обучение студентов производится обособленно по отдельным отраслям права и дисциплинам. Комплексного же применения полученных знаний в их совокупности для расследования и разрешения "живых" дел, по существу, не происходит. В Свердловском юридическом институте такие занятия проводятся в виде соответствующих спецкурсов. Однако при их введении возник ряд трудностей. Главная из них состоит в том, что все кафедры в институте сформированы по изучаемым профилирующим дисциплинам. В целом это правильно. Однако при такой структуре кафедр трудно найти преподавателей, которые владели бы комплексом знаний (например, уголовным правом, уголовным процессом, криминалистикой в совокупности или гражданским правом и гражданским процессом), необходимым для разработки пособий и проведения практических занятий по расследованию и разрешению дел.

Особенно большие сложности вызвало введение спецпрактикума по расследованию уголовных дел, поскольку расследование находится в "ведении" четырех кафедр: уголовного права, уголовного процесса, криминалистики, правовой психологии и судебных экспертиз. Несколько проще обстоит дело со спецкурсом по судебному разбирательству гражданских дел, поскольку с ним при некоторой помощи кафедр гражданского и трудового права справляется кафедра гражданского процесса. Лучше всего обстоит дело со спецпрактикумом по разрешению хозяйственных споров и дел, поскольку курс ведет близкая по основному направлению деятельности кафедра хозяйственного права.

Создание (на первых порах хотя бы в экспериментальном порядке) двух - трех кафедр по профилю соответствующей юридической деятельности позволит решить целый ряд вопросов укрепления процесса обучения с практикой <1>. Такие кафедры могли бы функционировать на базе соответствующих правоприменительных органов (аналогично клиническим кафедрам медицинских институтов) <2> и служить звеном постоянной связи между юридическими вузами и правоохранительными органами. Профессорско-преподавательский состав использовался бы в качестве научных консультантов соответствующих органов. Кафедры должны считаться базовыми при организации и руководстве производственной практикой студентов и стажировкой выпускников.

Подобные кафедры могут устранить парадоксальное положение, состоящее в том, что юридические вузы (в отличие от других) не имеют выпускающих кафедр, которые координировали бы подготовку специалистов определенного профиля. Практически создание указанных кафедр возможно за счет постепенного увеличения численности преподавательского состава в юридических институтах. Это ликвидировало бы неравное положение последних в сравнении с большинством других вузов с точки зрения численности студентов, приходящихся на одного преподавателя.

--------------------------------

<1> В Постановлении ЦК КПСС и Совета Министров СССР "О дальнейшем развитии высшей школы и повышения качества подготовки специалистов" указано на целесообразность создания кафедр или их подразделений на базе производственных коллективов.

<2> Об этом предложении см.: Алексеев С.С., Яковлев В.Ф. Юридическое образование: профиль, структура, пути совершенствования // Сборник научно-методических статей по правоведению. М., 1979. Вып. 1. С. 38 - 45.

Рецензия на книгу:

Научные основы советского правотворчества / Под ред. Р.О. Халфиной <*>, <1>

--------------------------------

<*> Советское государство и право. 1983. N 6. В соавторстве с С.С. Алексеевым и В.Б. Исаковым. <1> Научные основы советского правотворчества / Под ред. Р.О. Халфиной. М.: Наука, 1981. 317 с.

Монография представляет собой очерк современных проблем правотворчества в Советском государстве. Ее отличительной чертой является попытка охватить значительный спектр теоретических проблем - от понятия правотворчества и его объективных предпосылок до вопросов оформления нормативных актов и языка законодательства. При всем разнообразии, а подчас и разноплановости обсуждаемых аспектов, работа не лишена внутреннего единства, определенных сквозных идей. Это - стремление авторов теоретически обосновать повышение роли законодательных актов в правовой системе социализма, осмыслить дальнейшие перспективы данного процесса; конструктивный анализ ведомственного правотворчества, поиск путей повышения внутренней согласованности и юридической культуры ведомственных нормативных актов; отчетливо выраженное стремление рассматривать специально-юридические характеристики правотворчества на фоне актуальных экономических и социально-политических проблем развитого социалистического общества.

Ключевое место в первых главах работы принадлежит понятию правотворчества. Автор указанных глав - Р.О. Халфина считает возможным охватить понятием "правотворчество" более широкий круг явлений, чем принято традиционно. Началом правотворчества, согласно ее позиции, будет выявление потребности в издании нормативного акта; затем последуют разработка научных предложений, подготовка проекта; завершается правотворчество вступлением нормативного акта в силу. В таком понимании, безусловно, есть рациональное зерно: оно направлено на повышение авторитета подготовительной, "предпроектной" стадии законодательного процесса. Справедливо подчеркивается, что назрела необходимость, с одной стороны, повысить качество научно-теоретических разработок, нацеленных на совершенствование правотворчества, а с другой - отработать механизм их внедрения в практику (с. 21). Высказывается обоснованная мысль, что "предпроектная" стадия правотворчества должна стать объектом организационно-правового регулирования (с. 18).

И все же предельно широкое понимание правотворчества, предлагаемое в книге, нуждается в определенных коррективах. По нашему мнению, существуют термины "формирование права", "правообразование", которые более приемлемы для обозначения всего процесса создания юридических норм и прежде всего начальных стадий зарождения правотворческого решения. Но дело не только в терминологии (хотя и ее нельзя сбрасывать со счета). Не менее существенно то, что процесс формирования права далеко не однороден. С известной долей условности в нем можно выделить следующие этапы: зарождение идеи о необходимости нормативного акта; ее развернутое научное обоснование; подготовка проекта акта; прохождение проекта в законодательном органе. В настоящее время законодательно урегулирован последний этап. Думается, что в некотором объеме может стать объектом регулирования подготовка проектов нормативных актов, в частности научно-вспомогательная деятельность. Однако характер регулирования во многих случаях здесь должен быть иным, по-видимому, рекомендательным. Ведь речь пойдет о творческой деятельности, которой не следует навязывать стандарты. Это порождает сомнения в целесообразности охвата понятием правотворчества всех названных этапов процесса формирования права.

Вместе с тем необходимо, на наш взгляд, всесторонне обсудить вопрос, не имеет ли юридически-определяющего значения первичный акт, с которого начинается официальный правотворческий процесс, - принятие компетентным органом решения о необходимости издания

соответствующего нормативного акта. Такого рода решения (они представляют собой начальный момент правотворческой инициативы) приобретают, надо полагать, особую значимость, когда включаются в официальный план законоподготовительных работ. Есть основания рассматривать правотворчество в качестве такой государственной деятельности, которая начинается с принятием указанного выше решения.

Вполне обоснованно подчеркивается в монографии роль прогнозирования в правотворческой деятельности социалистического государства. Не случайно к данному вопросу авторы (Н.П. Колдаева, О.А. Гаврилов) возвращаются дважды (гл. III, V). Будучи результатом научного прогноза, нормативный акт сам выполняет прогностическую функцию, планируя будущие изменения в общественных связях. В силу этих причин в нормотворческой деятельности должно быть обеспечено тесное единство планирования и прогнозирования (с. 192). Но не все суждения авторов по рассматриваемому вопросу представляются бесспорными. Вызывают сомнение очерченные в монографии объекты прогностической деятельности. По мнению О.А. Гаврилова (автора соответствующего раздела), элементами прогностической модели отдельного нормативного акта являются: концепция данного законодательного акта в целом; принципы, на которых должен быть построен прогнозируемый законодательный акт; содержание и структура акта; цели и задачи акта; юридические средства, призванные обеспечить реальное выполнение требований акта, и др. (с. 199). Объектами прогнозирования называются отдельные юридические нормы и даже их гипотезы, диспозиции, санкции (с. 200).

В прогнозировании, как и в сравнительном правоведении, объект деятельности имеет принципиальное значение. По нашему мнению, главным объектом правового прогнозирования выступает социально-правовая ситуация, модель ее правового регулирования. На основе анализа экономических, политических, социально-культурных и "внутриправовых" факторов можно сделать вывод о перспективах решения в будущем определенной категории правовых ситуаций. Что же касается прогнозирования гипотез, диспозиций и санкций, то оно будет носить вторичный, производный характер.

Обращает на себя внимание, что авторы, говоря о планировании, прогнозировании правотворчества, ведут речь, по существу, лишь о формировании правотворческих программ различных государственных органов. Думается, что проблема планирования правотворчества требует более широкого подхода. Исходным видом планирования, по нашему мнению, является планирование развития сфер социальной жизни - хозяйства, культуры и т.д., а вместе с тем и развития отраслей права. На этой основе должна планироваться правотворческая деятельность государственных органов, формироваться их перспективная правотворческая программа. Осуществляемое в настоящее время планирование правотворческой деятельности, ее тесная увязка с подготовкой Свода законов СССР

свидетельствуют именно о таком направлении развития правотворчества в советском обществе. Интеграция наук, поиск оптимальных решений на стыке различных научных направлений -

отличительная черта времени. Присуща она и монографии, посвященной научным основам правотворчества. В целом ряде ее мест мы видим конструктивные попытки применить к проблемам правотворчества подходы и методы, заимствованные из общей теории систем, прогностики, социологии, логики. В работе исследуется вопрос о возможности применения логического критерия истинности к суждениям в процессе создания норм и к результату этого процесса - юридическим нормам (с. 59). По мнению Р.О. Халфиной, применение данного критерия возможно и необходимо. Признавая такого рода выводы интересными, хочется пожелать продолжить разработку рассматриваемой проблемы и в иных направлениях. Ведь критерий истинности сложился в области познавательной и даже еще уже - в сфере, отражающей деятельности человека. Как результат познания закономерностей общественной жизни, норма неразрывно связана с иной - предметно-преобразующей деятельностью человека. Поэтому могут быть истинными или ложными суждения, которые были положены в основу нормы, но сама норма должна оцениваться с других позиций - целесообразности, эффективности и т.п. Логическая интерпретация указанных понятий предполагает не просто распространение критерия истинности, а принципиальную перестройку всего логического аппарата: переход, по существу, к новой логике - логике норм.

Здесь мы отметили главным образом дискуссионные положения выполненного научного исследования. Разумеется, они не исчерпывают содержания монографии. Заинтересованный читатель найдет в ней глубокий анализ законодательной политики Советского государства, рациональную модель структуры законодательства, блестящий очерк законодательной техники и др. Можно с уверенностью сказать, что авторами подготовлено высокозначимое исследование, которое будет с интересом встречено юридической общественностью.

Союз науки и правотворчества <*>

Интервью журналу "Социалистическая законность"

--------------------------------

<*> Социалистическая законность. 1989. N 5.

Вениамин Федорович, ваш Институт, долгое время функционировавший в системе Министерства юстиции СССР, приобрел, так сказать, новый статус. Какие же, интересуются читатели журнала, в связи с этим произошли изменения в самом Институте, какие задачи предстоит теперь решать его коллективу?

- Институт действительно преобразован и даже именуется иначе - Институт советского государственного строительства и законодательства. Совершенно ясно, что в жизни коллектива произойдут серьезные изменения. Конечно же, переход в ведение Верховного Совета СССР связан с процессом формирования правового государства.

Теперь основная задача Института - это научное обеспечение процесса формирования правового государства, и для того чтобы решать ее достаточно успешно, полагаю, мы должны хорошо представлять себе, что такое правовое государство, каковы пути его формирования, какая роль отводится юридической науке в этом процессе.

Для нас сейчас ясно - профиль деятельности Института значительно расширяется. Если раньше мы занимались преимущественно научным обеспечением совершенствования законодательства, то теперь добавляются еще, как видно из нового названия Института, и задачи научного обеспечения деятельности всей системы Советов, в том числе Съезда народных депутатов и Верховного Совета

СССР. Основной смысл нашей работы будет заключаться в разработке научных рекомендаций по реализации лозунга "Вся власть - Советам!".

Иными словами, Советы, Съезд народных депутатов, Верховный Совет СССР, а также Съезды и Верховные Советы союзных автономных республик должны превратиться действительно в подлинных законодателей и выступать творцами законов, т.е. теми, кто не только их принимает, но и разрабатывает. Совершенно очевидно, что Верховный Совет Союза ССР, Верховные Советы союзных республик, народные депутаты будут нуждаться в юридической помощи. Институт, занимаясь проблемами советского государственного строительства и законодательства, своими научными рекомендациями призван эффективно, на хорошей профессиональной основе помогать высшим органам власти совершенствовать наше законодательство, вообще выполнять все присущие им функции. Таковы основные изменения в жизни Института и в направлениях его деятельности.

Вы сказали, что научное обеспечение формирования правового государства невозможно без ясного представления, что это такое. Без чего, на Ваш взгляд, не может существовать правовое государство?

- Сейчас появилось довольно много теоретических разработок правового государства. Мои же рассуждения будут скорее сугубо практическими. Выделю несколько ключевых моментов. Во-первых, хотя понятия "государство" и "право" неразрывно связаны, считаю особенно важным определить их истинное соотношение между собой. Сложившееся у нас ненормально, деформировано: слишком много государства, государственной власти, государственного управления и определенно не хватает закона, права. Это и есть деформация в сторону государства в ущерб праву.

Мы долго говорили об отмирании государства через его усиление. Так вот, усиление государства происходило, а адекватного и параллельного усиления права не было, произошел разрыв между государством и правом. Нам надо добиться такого положения, чтобы любая власть стояла бы не над правом, не над законом, а функционировала в рамках закона, чтобы процесс управления происходил сообразно закону, чтобы управленческие органы не творили бы право, а подчинялись ему, не творили бы законы, а соблюдали их.

Решение этой задачи требует, в частности, надлежащего разделения функций, прежде всего между партией и государственными органами, а также между органами власти управления и правосудия.

Второй момент, связанный с формированием правового государства, - устранение деформации, которая сложилась в отношениях между государством и гражданином. Гражданин, провозглашенный высшей ценностью нашего общества, на деле был превращен в средство решения, безусловно, важных государственных задач, но, заметьте, в средство, а не цель. Этот дисбаланс нам необходимо устранить, поэтому говорить следует не только об ответственности гражданина перед государством, но и об ответственности государства перед гражданином. Служение государства гражданину - процесс, как выясняется, не менее важный, чем обратный. Чтобы государство, все его органы, весь его аппарат стали средством обеспечения достойных условий жизни гражданина в экономической, политической и духовной сферах. Право - это действительно искусство добра и справедливости, и оно должно быть таковым как для всего общества, так и для каждого гражданина. Задача в том, чтобы гарантировать реализацию Конституции, особенно в создании механизмов обеспечения прав и свобод граждан.

И наконец, третий компонент, третья конкретная задача, которая должна быть решена в процессе формирования правового государства, - это обеспечение подлинной законности и подлинного правопорядка. Без них правовое государство немыслимо. Вопросы законности и правопорядка тесно

связаны и с вопросами соотношения закона и власти, государства и гражданина, потому что везде средством установления должных балансов служит закон и его исполнение. Следовательно, над законом и его реализацией мы должны работать как над основным средством решения многих политических, социальных задач и, конечно, в первую очередь ради утверждения правопорядка, незаконности.

И все-таки в последнее время увидело свет великое множество новых законов. Несмотря на наше, как Вы говорите, отставание права от государства, не чересчур ли увлекается законодатель законотворчеством?

- Да, действительно, появилось много новых законов, а предполагается в ближайшем будущем разработать законы о свободе совести, о печати и информации, о молодежи, о профсоюзах, о гласности

ит.д. Я думаю, что увлечение законотворчеством - естественная реакция нашего общества на недостаток законов. Дело в том что законов у нас мало. У нас много того, что мы называем законодательством, и мало того, что мы вправе называть законом. Если иметь в виду все Законы, Указы, постановления правительства, то у нас таких актов только союзного уровня порядка 30 тысяч. Но собственно законы из них составляют меньше 1%, а все остальные нормативные материалы - подзаконные акты. Это не нормальное соотношение. Главным средством регулирования отношений стали подзаконные акты, а не закон. Если к ним добавить еще ведомственные, то речь пойдет уже не о десятках, а о сотнях тысяч документов. Причина такой деформации состоит в том, что у нас нет подлинного порядка в самом процессе законотворчества, нет четкого определения законом компетенции соответствующих органов государства в принятии того или иного акта. Другими словами, сейчас нет должного законодательного регулирования процесса нормотворчества, нет четкой процедуры разработки нормативных актов разного уровня. Разработка закона должна быть процедурой демократической, с участием заинтересованных и незаинтересованных лиц (незаинтересованность необходима с тем, чтобы законы не носили однобокий, односторонний характер, отражали не чьи-то частные интересы, а общества в целом).

Думаю, заслуживает внимания предложение подготовить один или серию актов, которую условно назовем Законом о законе, о нормотворческой деятельности. Закон будет содержать порядок разработки

ипринятия нормативных актов различного уровня, разъяснит компетенцию государственных органов в этом процессе.

Вениамин Федорович, а не связано ли такое огромное количество подзаконных актов с недоброкачественной подготовкой законов, с необходимостью их задним числом как бы подправить?

- В качестве одной из причин можно назвать и эту. Но она не главная. Действительно, законы порой слишком общи и декларативны. Подобной декларативностью страдает, например, один из важнейших актов области экономики - Закон о госпредприятии. Значительно лучше Закон о кооперации. Но и к нему потребовались определенные дополнения, которые были сделаны Советом Министров

СССР. Это означает, что при подготовке Закона о кооперации была допущена недоработка, которую в процессе подготовки нормативного акта мы видели и даже предлагали ликвидировать. Каким способом?

Если мы использовали метод дозволения применительно к кооперативной деятельности, то должны были сразу же (элементарная юридическая техника должна была нам это подсказать) определить границы дозволенного. Ведь безграничных дозволений в праве нет и быть не может; это уже не право, это анархия, отсутствие права. Между прочим, такого безграничного дозволения нет нигде в мире. Даже капиталистическая экономика, основанная на рыночной стихии, знает четкое правовое регулирование и четкие границы, определяющие, что можно и чего нельзя. Тому же капиталисту не все позволено. Не дозволяется, к примеру, обманывать потребителя, грабить его, подсовывать ему под видом доброкачественной низкосортную продукцию, получать сверхприбыль, использовать чужой товарный знак и т.п. Мы же сделали вид, что исходили из принципа безграничного дозволения, и, как видим, допустили просчет, поэтому и пришлось вносить коррективы. Вообще-то, в самом Законе о кооперации была заложена возможность такого дополнения: в тексте записано, что виды запрещенной деятельности определяются законодательством, а под законодательством могут пониматься и постановления правительства. Следовательно, в принципе Совет Министров не вышел ни за пределы своих полномочий, ни за пределы того, что было ему поручено Законом. Но ведь можно было своевременно внести в Закон все необходимые компоненты. И тогда он был бы юридически точнее и, значит, не потребовалось бы его дополнять подзаконными актами.

Мы сейчас только учимся дозволительному регулированию, и поэтому, может быть, какие-то огрехи пока допустимы. Но только пока, а дальше нужно готовить законодательство грамотнее, т.е. создавать такие законы, которые не нуждались бы в подзаконных подпорках, чтобы закон не был хромым с момента своего рождения.

Но вместе с тем вообще без подзаконных актов обойтись нельзя. Вопрос, следовательно, состоит

не в том, чтобы их вовсе не было, а в разумном их соотношении с законом.

Какие направления развития нашего законодательства Вы могли бы назвать магистральными сегодня?

- Высшим органам власти, в первую очередь Верховному Совету СССР, предстоит в ближайшее время гигантская работа по подготовке проектов законодательных актов. Особое внимание уделяется сейчас, как мне представляется, экономическому законодательству. Главная наша забота и наша беда - состояние экономики. Очень многое в экономике зависит от того, как мы управляем ею с помощью законов. Только тогда отношения в обществе будут строиться нормально, когда они будут являться отношениями между потребителем и производителем как горизонтальные отношения, основанные на взаимном обмене благами. Сегодня же для предприятия важны отношения не с потребителем, а с вышестоящим органом. Работая на него, удовлетворяя его претензии, предприятие оказалось в таком положении, что показатели для него важнее, чем мнение потребителя о его продукции. Стало быть, административно-правовое регулирование, подавляя гражданско-правовое, оттесняя его, само формирует экономические отношения, которые от этого страдают, как страдают производство и потребитель.

Все наши экономические рычаги, подходы, методы воплощаются в законе. Если мы создадим грамотное экономическое законодательство, то нам удастся решить и основные задачи экономики.

Конечно, в первую очередь нуждается в совершенствовании Закон о госпредприятии. Предстоит решить крупные вопросы, связанные с регулированием отношений собственности, по-новому строить договорно-обязательственные отношения, т.е. использовать регулирование товарно-денежных отношений.

Многое уже сделано. Приняты хорошие, современные постановления правительства о развитии жилищно-строительных кооперативов, о личном подсобном хозяйстве, садоводстве и огородничестве, о продаже квартир государственного и общественного фонда в собственность граждан. Однако это далеко не все, что нам требуется. Разрабатывать новое законодательство надо взвешенно. С одной стороны, всячески стимулировать эффективное производство, будь то общественное, кооперативное, индивидуальное, а с другой - обеспечивать начала социальной справедливости. Нельзя допускать скопление в руках отдельных лиц непомерно больших средств, если они не заработаны высококвалифицированным трудом.

Надо, конечно, стимулировать производство, но не стоит разрушать систему социальной защищенности трудящихся, которую мы создали. Я имею в виду регулирование продолжительности рабочего дня. Трудящийся может работать и больше, чем установлено законодательством, но это должно делаться исключительно добровольно, а не в порядке нарушения социального завоевания. Положение трудящихся не должно ухудшаться вследствие изменений в экономике и нового правового регулирования.

Вторая сфера, в которой активно работает законодатель, - это развитие демократии, сфера прав и свобод граждан. Если мы возьмем, скажем, личные, гражданские, политические права и свободы, то увидим несовершенство самого закона. Здесь отсутствуют реальные механизмы, которые бы обеспечили эти права, неприкосновенность личности гражданина, его жилища, сфер его личной жизни или реализацию таких конституционных прав, как свобода совести, объединений, собраний, получение права на информацию и т.д.

Нам предстоит разработать и принять достаточно много нормативных актов. Некоторые из них уже подготовлены, например, есть проекты Законов о свободе совести, о гласности в деятельности государственных и общественных организаций, об общественных объединениях и формированиях.

Принят Закон о демонстрациях. Приветствуя его появление, многие говорили, что он мог бы быть и лучше. Вокруг него разгорелась дискуссия. На мой взгляд, интересны в этой связи два психологических момента. Мы сейчас все очень критично настроены и осуждаем, громим, критикуем наше прошлое - оно нас не устраивает. Наш общий критицизм обращен против все и вся. И даже когда появляются новые, позитивные, перестроечные вещи, мы все равно набрасываемся на них, безудержно впадая в критический раж.

И второе обстоятельство: нам хотелось бы сразу достичь идеала. Это нормально, ибо мы так изголодались по демократическим институтам. Очень хочется, чтобы и у нас было все самое-самое, лучшее, передовое. А мне думается, что идеал в современных условиях недостижим и не надо ставить перед собой нереальных задач. Необходимо пройти через определенный этап, скачкообразность здесь неприемлема. Мы уже убедились в этом на примере нашей экономики, когда пытались утверждать коммунистические лозунги, не имея на то ни должного развития производительных сил, ни соответствующего уровня сознания трудящихся.

Кроме того, уровень нашей культуры - правовой, юридической - не всегда позволяет использовать абсолютно демократические институты в интересах общества. Появляется хороший демократический институт, а используется он не в интересах общества, а во вред. Все должно развиваться системно,

чтобы не только были хорошие законы, но и умение, навык их применять. Причем не только пользоваться правами, но столь же умело исполнять обязанности и нести ответственность перед обществом. Так складывается правовая культура. Главное - не стоять на месте, а все время двигаться вперед в смысле развития наших демократических институтов и вместе с тем двигаться настолько, насколько позволяют экономические условия (это решающий фактор), политические условия, складывающаяся обстановка в мире, уровень правовой культуры населения.

Третья сфера - это сфера законности и правопорядка. Задача номер один здесь - создание надежного механизма защиты и ответственности (защиты от нарушений прав и ответственности за нарушение законов), т.е. в любом случае, когда нарушается чье-либо право, должен существовать надежный механизм защиты - простой, эффективный, быстродействующий. А с другой стороны, нарушающий закон должен обязательно нести ответственность, независимо от того, какое он занимает положение в обществе, будь то рядовой гражданин, высокое должностное лицо или работник правоохранительных органов. Неминуемо должна наступать ответственность.

Я думаю, что центром механизма защиты и ответственности явится независимое правосудие. Его создание потребует определенных средств и материальных затрат, но те затраты, которые потребуются, окупятся в конечном итоге сторицей. Мы и шага не сделаем вперед по пути утверждения правового государства, торжества законности, осуществления правовой реформы, всех крупных политических преобразований, которые наметили, пока не создадим независимого правосудия. Потому что независимое правосудие - это и есть, во-первых, надежная защита и, во-вторых, механизм ответственности.

Чем же должно обеспечиваться независимое правосудие? Порядком подбора тех, кто будет заниматься судебной работой; порядком формирования судебных органов; достойным материальным положением судей, достаточным для того, чтобы судья действительно чувствовал себя важной для общества фигурой и не попадал во всякого рода зависимость; установлением законодательных правил, обеспечивающих уважение к суду, и, наконец, ответственностью за всякие попытки вмешательства в разрешение конкретных гражданских и уголовных дел.

Правосудие - ядро системы законности и правопорядка. Понятно, нужно присутствие и других элементов: столь же независимо и эффективно работающих следствия и прокурорского надзора, причем отделить одно от другого, на мой взгляд, просто необходимо. И, конечно, это правозащита. Адвокатура у нас сейчас очень слабая, адвокатов мало, работают они в основном по уголовным делам. А там, где они больше всего нужны, при защите гражданских прав, адвокатура свою деятельность по-настоящему практически не развернула. Не говорю уже о защите граждан в сфере административных правоотношений, где гражданин особенно беззащитен, а адвокатура вообще бездействует.

Вот, как мне кажется, та конкретная работа, которая должна быть проведена в ближайшее время, чтобы мы могли говорить о том, что формирование правового государства поставлено на деловую основу, и то, чем будут заняты в ближайшее время законодательные органы, и то, чем будут заниматься ученые-правоведы нашей страны, в том числе и коллектив нашего Института.

Беседу вела Е.Самолина

Предисловие к книге Ю.Х. Калмыкова "Избранное: Труды. Статьи. Выступления" <*>

--------------------------------

<*> Калмыков Ю.Х. Избранное: Труды. Статьи. Выступления. М.: Статут, 1998.

Внастоящей книге собраны статьи и выступления Юрия Хамзатовича Калмыкова. Имя этого человека стало широко известным в нашей стране благодаря его активной и успешной государственной деятельности. Будучи по образованию и по характеру прежде всего ученым-цивилистом, педагогом и организатором науки, он с академической кафедры шагнул в неведомое: в 1989 году был избран народным депутатом СССР и окунулся в самую гущу общественной и политической жизни страны. В дальнейшем он работал Председателем Комитета Верховного Совета СССР по законодательству, Министром юстиции Российской Федерации, был членом Совета Безопасности России, депутатом Государственной Думы первого созыва. Эту насыщенную государственную деятельность он сочетал с активной работой в национальном движении, будучи в разное время председателем Конгресса кабардинского народа, президентом Международной Черкесской Ассоциации. Однако везде и всегда он оставался прежде всего и больше всего цивилистом, высококлассным профессионалом законопроектной работы.

Внебольшом предисловии невозможно осветить все стороны многогранной деятельности Юрия Хамзатовича. Не ставили перед собой такой задачи и составители настоящего сборника. Собранные

здесь работы посвящены прежде всего его деятельности как ученого-цивилиста и разработчика нового экономического законодательства в нашей стране. О своей общественной и политической деятельности Юрий Хамзатович подробно рассказал в книге мемуаров "Повороты судьбы", вышедшей в 1996 году в издательстве "Спарк".

Ю.Х. Калмыков родился в 1934 году в городке Баталпашинске на Северном Кавказе. Окончив юридический факультет Ленинградского университета и проработав два года народным судьей в Ставропольском крае, он поступает в аспирантуру Саратовского юридического института. Избрав карьеру ученого и педагога, Юрий Хамзатович быстро достиг профессиональных и должностных высот в этой сфере деятельности. Блестяще защищенные в 1963 году кандидатская ("Обязательства, возникающие вследствие причинения вреда имуществу") и в 1971 году докторская ("Правовые вопросы хозрасчета промышленного предприятия") диссертации сделали его имя безусловным авторитетом в среде ученых-цивилистов.

Блестящая научная карьера сочеталась с безупречной педагогической деятельностью. С первых аспирантских лет Юрий Хамзатович работал на кафедре, прошел все ступеньки карьеры вузовского преподавателя - был ассистентом, старшим преподавателем, доцентом, профессором, а в 1968 году - в 34 года - стал заведующим кафедрой гражданского права одного из ведущих центров юридического образования страны - Саратовского юридического института. Несмотря на молодость, его имя как заведующего цивилистической кафедрой по праву можно поставить в один ряд с именами его коллег того времени: В.П. Грибанова (МГУ), О.С. Иоффе (ЛГУ), О.А. Красавчикова (Свердловский юридический институт), Ю.Г. Басина (Казахский государственный университет), В.А. Ойгензихта (Таджикский государственный университет). Профессором и заведующим кафедрой в Саратове он бессменно проработал свыше двадцати лет - вплоть до избрания в Верховный Совет СССР. Здесь, в Саратове, он воспитал не один десяток кандидатов и докторов наук, создал, по существу, свою цивилистическую школу. Его деятельность как ученого, педагога, воспитателя научной молодежи была широко известна не только в России, но и в других республиках бывшего СССР. Его студенты и аспиранты сейчас работают в Казахстане и Таджикистане, в Узбекистане и на Украине, в Белоруссии и прибалтийских государствах. Педагогическая и просветительская деятельность Ю.Х. Калмыкова не прерывалась и после ухода его в политику: он всегда с интересом читал лекции, выступал с докладами на научных и научно-практических конференциях и симпозиумах. В 1991 и 1995 годах под его редакцией в Саратове вышел двухтомный учебник по гражданскому праву. С момента создания в 1995 году Российской школы частного права он увлеченно работал со слушателями этого нового учебного заведения, а с конца 1996 года стал его ректором.

Ю.Х. Калмыков прожил недолгую по современным меркам жизнь (всего 63 года), но его научная и педагогическая деятельность была весьма продолжительной и интенсивной. Он все успел - стал доктором, профессором, заведующим кафедрой, ректором, заслуженным деятелем науки и заслуженным юристом, написал свыше десяти монографий и около двухсот научных статей, воспитал свою школу.

Круг научных интересов Ю.Х. Калмыкова был достаточно широк. Если говорить о цивилистике, то его труды затрагивали прежде всего такие институты, как субъекты гражданского права, право собственности и другие вещные права, договорные и внедоговорные обязательства. Однако более всего интересовали его правовые аспекты хозрасчетных отношений на предприятии. Даже с позиций сегодняшних достижений цивилистической мысли не стоит снисходительно относиться к этой проблеме и к правомерности и обоснованности ее выбора в качестве основы научных исследований и разработок. Нельзя забывать, что в то время, когда Юрий Хамзатович готовил свою докторскую диссертацию, - а это вторая половина 1960-х годов, - да и в течение последующих без малого трех десятилетий хозрасчетные отношения в экономике, на конкретном предприятии и т.д. были наиболее "живой", динамично развивающейся сферой отношений, в которых в значительной степени сохранял свое значение товарно-денежный характер взаимодействия сторон. Благодаря этим особенностям, отношения по хозрасчету, пусть и "социалистическому", стали предтечей тех реформ и преобразований, которые направлены на создание и укрепление в нашей стране развитой рыночной экономики. Помимо докторской диссертации Юрий Хамзатович посвятил этой тематике несколько монографий, активно продолжал ее разработку в целом ряде статей.

Для того чтобы дать разностороннее представление о научных удачах и интересах Ю.Х. Калмыкова, для сборника отобрана лишь небольшая часть его научных статей и выступлений. При этом многие из них сохраняют научную актуальность не только с точки зрения темы исследования, но и с точки зрения подходов к проблеме, которые в них отражены, и тех юридических квалификаций и выводов, которые содержатся в этих работах. Работы приводятся полностью, без каких-либо купюр и сокращений. Объем издания не позволил включить в него ни одну из многочисленных монографий Юрия Хамзатовича. Более полное представление о его интенсивной научной деятельности читателю поможет составить подробная библиография трудов Ю.Х. Калмыкова, помещенная в сборнике.

Переходя непосредственно к тем работам, которые вошли в книгу, следует отметить, что

безупречная методология, стройность и логичность правовых конструкций, обоснованная и продуманная аргументация, культура острой научной полемики, присущие подходу Ю.Х. Калмыкова к решению любых юридических проблем и вопросов, проявились уже в первых его аспирантских работах - "Об элементах состава гражданского правонарушения" (1962 г.) и "Некоторые вопросы учения о гражданском правонарушении" (1963 г.).

К 1966 году относится статья Ю.Х. Калмыкова "К понятию обязательства по оказанию услуг в гражданском праве". В ней это обязательство рассматривалось как родовое, которое не может быть сведено к договорам хранения, поручения, комиссии и экспедиции, как это было принято в цивилистической литературе 1960-х годов. Символично, что эти теоретические разработки через тридцать лет нашли отражение во второй части нового ГК России, которая предусматривает развернутую систему договоров услуг и впервые содержит особую главу о договоре возмездного оказания услуг.

Статья "О юридической природе расчетных отношений" (1974 г.) написана в тот период, когда вследствие государственной зарегулированности экономики многими авторами отрицалась договорная сущность расчетных правоотношений. Ю.Х. Калмыков обосновал не только договорную природу этого обязательства, но и самостоятельность договора расчетного счета даже в условиях социалистического хозяйствования и регулирующей функции Государственного банка.

Одна из наиболее интересных статей середины 1970-х годов - "Понятие применения гражданско-правовых норм" (1975 г.) - представляет собой попытку теоретического осмысления и обобщения существовавших в то время подходов к применению многочисленных институтов гражданского права как в хозяйственной деятельности, так и в деятельности судебных и других правоприменительных органов.

В статье "Вопросы толкования и применения правовых норм" (1977 г.) рассматриваются юридические пределы использования распространительного и ограничительного толкования, аналогии закона и аналогии права. Вопросы применения гражданского законодательства по аналогии получили законодательное закрепление в главе 1 нового ГК России. Что же касается проблем толкования, то они стали особенно актуальными в последние годы "законодательной инфляции", и в этом отношении соображения, высказанные Ю.Х. Калмыковым, сохраняют не только теоретическое, но и практическое значение.

Статья "Спорные вопросы систематизации законодательства о хозяйственных договорах" (1978 г.), посвященная проблемам хозяйственных договоров, в том их понимании, которое сложилось в условиях плановой социалистической экономики, интересна не только как пример высокопрофессиональной научной полемики. Значительное место в статье отводится квалификации договора контрактации, который Ю.Х. Калмыков рассматривал как разновидность договора поставки. Напомним, что сегодня законодатель решил вопрос о квалификации этого договора следующим образом: он признает контрактацию самостоятельной разновидностью договора купли-продажи с применением к нему правил о договоре поставки в той мере, в какой этот договор не урегулирован специальными нормами о контрактации.

Включенные в сборник статьи Ю.Х. Калмыкова 1980-х годов интересны тем, что представляют собой результат теоретического рассмотрения и обобщения автором не отдельных проблем и институтов гражданского права, а его общего взгляда на источники гражданского законодательства и их значение. Разумеется, в эти годы не прекращалась работа над отдельными институтами и проблемами гражданского права, публиковались многочисленные статьи и монографии. Статья же "Роль Основ гражданского законодательства в регулировании хозяйственных отношений" (1981 г.) и особенно опубликованная в наиболее авторитетном в то время теоретическом правовом журнале "Советское государство и право" статья "Структура советского гражданского законодательства и перспективы ее развития" (1988 г.) являются результатом осмысления автором длительного этапа развития отечественного гражданского законодательства и необходимости его реформирования в связи с изменением социально-экономического положения в стране. В последней статье значительное внимание уделено конкретным вопросам совершенствования фундаментального акта гражданского законодательства - Основ гражданского законодательства. Эта работа является своего рода той программой в сфере гражданского права, которую судьбой было уготовано реализовать Юрию Хамзатовичу в его законотворческой деятельности.

Однако в круг его интересов входила не только цивилистика. Примером обращения к теоретическим проблемам смежных с гражданским отраслей права может также служить включенная в сборник статья "Условия субсидиарного применения норм гражданского законодательства к семейным отношениям" (1978 г.). В других статьях Ю.Х. Калмыковым разрабатывались вопросы не только семейного, жилищного права и других смежных отраслей, но и некоторые теоретические проблемы конституционного и государственного права. Все это позволило ему в период работы в Верховном Совете СССР и Государственной Думе на высоком профессиональном уровне участвовать в создании целого ряда законопроектов, относящихся к различным отраслям права. Оставляя пока в стороне его

работу над Основами гражданского законодательства и Гражданским кодексом, достаточно будет упомянуть, что он был членом Конституционной комиссии Съезда народных депутатов СССР, а также перечислить такие связанные с его именем союзные Законы, как: "О конституционном надзоре в СССР"

(1989 г.), "Об общественных объединениях граждан в СССР" (1990 г.), "О всенародном голосовании (референдуме СССР)" (1990 г.), а также проекты Конституции России (1993 г.) и Жилищного кодекса России (1994 г.). Более подробный перечень законопроектов читатель найдет в "Основных датах жизни и деятельности Ю.Х. Калмыкова", помещенных в конце сборника.

Однако все же главным итогом его парламентской деятельности в Верховном Совете СССР и на Съезде народных депутатов СССР можно без преувеличения назвать работу по подготовке в 1990 - 1991 годах новых Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик, которые явились безусловным прорывом в развитии цивилистической науки в нашей стране. Ю.Х. Калмыков был не только формальным руководителем группы, созданной Президиумом Верховного Совета СССР для разработки проекта Основ, не только ее защитником и представителем во всех властных структурах, но и душой авторского коллектива ученых-юристов и практиков, непосредственно готовивших текст проекта.

Все это предопределило и то, что одно из центральных мест в сборнике занимает отражение участия Юрия Хамзатовича в подготовке и принятии Основ. Наибольший интерес в отношении этого законодательного акта представляют не научно-популярные статьи, широко публиковавшиеся в центральной печати, а гораздо менее доступные для широкой публики и даже для профессионалов выступления Ю.Х. Калмыкова в союзном парламенте при обсуждении и принятии Основ. Во время этих обсуждений он проявил себя не только как компетентный руководитель парламентского комитета по законодательству, но и как тонкий цивилист, умеющий донести существо сложных юридических конструкций до людей, даже очень далеких от юридической сферы.

Включенная в настоящий сборник стенограмма представляет большой исторический интерес, так как дает полное и подлинное представление о процессе законодательной работы в союзном парламенте начала 1990-х годов. Стенограмма приводится в сборнике практически без купюр - в том виде, как она публиковалась в то время Верховным Советом. Составители не стали вырывать из "контекста" отдельные ремарки и реплики Ю.Х. Калмыкова, его ответы на вопросы и сами вопросы народных депутатов.

Но интересно не только это. Внимательный читатель заметит, что многое из того, что было предметом острой дискуссии при принятии этого союзного акта, сохранило свою актуальность и для современного российского законодательства. Нелишним будет напомнить, что в момент принятия Основ они рассматривались и собственно их разработчиками, и принимавшим их парламентом как первый по-настоящему рыночный закон. Появившиеся в то время новые субъекты рыночных отношений требовали и нового подхода к их адекватному правовому регулированию. Неудивительно поэтому, что наибольший интерес и внимание среди прочих привлекали вопросы, связанные с субъектами гражданского права - участниками гражданского оборота, для которых и сегодня, спустя семь лет после принятия Основ, не создана достаточная правовая база. Читателю будет интересна дискуссия не только о хозяйственных обществах и товариществах, но и о судьбе производственных кооперативов, о возможности разделения имущества кооперативов на вклады их участников и т.д. Нельзя не отметить, что Основы впервые ввели ставший сегодня аксиомой принцип самостоятельного участия в гражданских отношениях наряду с государством и других государственных образований, к которым в то время относились автономные и административно-территориальные образования. Еще большее место в дискуссии при принятии Основ было отведено проблемам интеллектуальной собственности, в особенности патентному праву. Наиболее острым стал вопрос о судьбе служебных изобретений, который не получил однозначного разрешения до настоящего времени.

В сборник включены также выступления Ю.Х. Калмыкова в Верховном Совете СССР при обсуждении проектов Законов "О собственности в СССР" (1989 - 1990 гг.), "Об общих началах предпринимательства граждан в СССР" (1991 г.), "О защите прав потребителей" (1991 г.), "Об основных началах разгосударствления и приватизации предприятий" (1991 г.). Из многочисленных его выступлений почти за три года деятельности в союзном Верховном Совете для настоящего сборника отобраны те, которые в наибольшей степени связаны с экономической реформой и подготовкой основных экономических законов.

Заключают настоящий сборник статьи и выступления Юрия Хамзатовича, относящиеся к любимому детищу последних лет его жизни - проекту российского Гражданского кодекса.

Говоря о Гражданском кодексе России, нельзя не сказать и об Исследовательском центре частного права, взявшем на себя основную работу по подготовке проекта ГК. Нельзя не упомянуть также и о том, что над проектом Кодекса работал творческий коллектив выдающихся отечественных цивилистов, который начал складываться еще во время работы над Основами 1991 г. при непосредственном участии Юрия Хамзатовича Калмыкова. Не связанный поначалу никакими формальными обязательствами и полномочиями, этот коллектив единомышленников объединился прежде всего благодаря высокому профессионализму его участников. Вместе с авторитетнейшими цивилистами и подвижниками,

убежденными сторонниками реформирования гражданского законодательства на частноправовых началах - С.С. Алексеевым, С.А. Хохловым, А.Л. Маковским - Юрий Хамзатович стал одним из бесспорных лидеров этого коллектива.

В дальнейшем, с распадом союзных властных структур, это сообщество единомышленников и профессионалов составило основное ядро коллектива Исследовательского центра частного права. С первого дня образования Центра Юрий Хамзатович, какие бы посты и должности он ни занимал, продолжал сотрудничать с этим коллективом, являлся его другом и защитником, высоким покровителем. В последние годы жизни Ю.Х. Калмыков был одним из руководителей Центра, заместителем председателя его Совета.

Вместе с этим коллективом Юрий Хамзатович участвовал в разработке Гражданского кодекса России на всех стадиях подготовки проекта. Он был не только автором первоначальных вариантов многих разделов первой и второй частей Кодекса, но и бессменно входил в основную редакционную группу, защищал и отстаивал проект во всех депутатских комиссиях, тщательно работал над поправками к проекту во время его рассмотрения в Государственной Думе. В свой последний рабочий день Юрий Хамзатович участвовал в обсуждении проекта части третьей ГК, разрабатывавшейся Исследовательским центром частного права.

Всборнике помимо выступления Ю.Х. Калмыкова в Государственной Думе при представлении проекта части первой ГК (1994 г.) и выступлений на парламентских слушаниях и научно-практической конференции, посвященных проекту второй части ГК (1995 г.), представлены и научные комментарии Гражданского кодекса. Это прежде всего комментарий к главе 51 "Комиссия" (1996 г.), в котором проанализирован новый взгляд законодателя на традиционный для отечественного гражданского права институт комиссионного договора, а также последние работы Юрия Хамзатовича - статья "О гражданском кодексе РФ" (1996 г.), являющаяся по существу вводным комментарием к Кодексу, и статья "О значении общих положений гражданского законодательства" (1997 г.), отражающая общее видение роли ГК, в особенности его основополагающих норм и общих положений.

Взаключение можно отметить, что сборник охватывает буквально всю долгую научную жизнь Ю.Х. Калмыкова. Он открывается его первой аспирантской работой, опубликованной в Ученых записках Саратовского юридического института в 1962 году, а заканчивается статьей, написанной им для сборника, посвященного памяти его коллеги и друга С.А. Хохлова. Эта работа была подписана им за день до смерти...

Хочется надеяться, что представленный сборник станет достойным отражением многогранной научной и законотворческой деятельности нашего выдающегося современника, большого ученого и замечательного человека Юрия Хамзатовича Калмыкова.

Окачестве подготовки юристов

Выступление на совместном заседании Президиума Академии правовых наук Украины и

Ученого совета Национальной юридической академии Украины им. Ярослава Мудрого в июне 2005 г.

Я намерен остановиться на вопросах качества юридического образования, подготовки специалистов. То обстоятельство, что академия, в которой мы находимся, отпраздновала свое 200-летие - главная предпосылка качества подготовки специалистов, а вовсе не соответствие или несоответствие каким-то формально-организационным требованиям. Они необходимы, разумеется, но все же главное - это содержание образования. И способность того или иного научно-педагогического коллектива дать это образование по содержанию.

Опираясь на свой опыт работы в Свердловском юридическом институте в течение 27 лет, а в последние 17 лет уже на опыт работодателя для выпускников юридических вузов, могу совершенно определенно утверждать, что наше юридическое образование и в России, и в Украине не является отсталым, провинциальным делом. Отнюдь нет. Мое общение с зарубежными коллегами в процессе практической деятельности показывает, что школа, которую мы в свое время прошли, весьма достойна. Важно другое - важно эту школу не потерять. И сейчас действительно такая угроза есть.

Общеизвестно, что основа высшего образования - это научная школа, ее традиции. Это труды, учебники, создаваемые преподавателями, то есть, прежде всего, - кадры, профессорско-преподавательский состав. Это во-первых. Во вторых, четкая организация учебного процесса. Далеко не везде она есть. В-третьих, это, конечно, хорошо проработанная научная методика этого сложнейшего дела. И, наконец, использование современных, новых возможностей и технических средств.

У нас - в России, в Украине и в других странах СНГ есть крупные центры юридического образования, где все это присутствует. Несомненно, это национальная юридическая академия

управления. Это Свердловский юридический институт, Саратовский юридический институт, которые теперь называются академиями. Это юридические факультеты Московского, Санкт-Петербургского, Воронежского, Иркутского, Ростовского, Томского университетов (в данном случае я говорю о России). Это новые факультеты в Омске, Тюмени, Нижнем Новгороде и т.д. Но для того чтобы все это было, должны быть в истории вуза, такие, например, профессора (я беру только цивилистов), как Гордан, Вильнянский, Пушкин в Харькове, Черепахин, Алексеев, Красавчиков, Якушев в Свердловске и т.д. И должны быть выдающиеся организаторы юридического образования, которых мы знали и знаем в Харькове (В.Ф. Маслов, В.В. Сташис, В.Я. Таций), в Екатеринбурге, Саратове и т.д.

Хороший юрист - это сочетание фундаментальной, теоретической и специализированной практической подготовки. Мы над этим в прошлом много работали.

Судьба юридического образования в новейшее время во всех странах СНГ сложилась очень противоречиво. С одной стороны, появился колоссальный спрос на юристов. Это позитивный фактор. Помимо прочего он позволяет привлечь лучших выпускников школ. И, следовательно, есть возможность действительно готовить юристов на высоком качественном уровне.

Но, с другой стороны, есть и опасные тенденции, которые состоят в том, чтобы все происходило на фоне ослабления государственного регулирования этой сферы. Это приводит к спонтанному развитию юридического образования. Экстенсификация юридического образования приводит к падению качества подготовки, происходит девальвация юридического образования. Надо сейчас думать и работать над тем, как использовать в полной мере позитивные факторы и ослабить воздействие негативных факторов.

По сути дела, есть два основных способа наведения порядка в этой сфере. Это, во-первых, государственное регулирование. И, во-вторых, это конкуренция между вузами, которые осуществляют юридическую подготовку. Можно положиться на конкуренцию, но, по-моему, это очень длительный путь. Можно положиться на государственное регулирование, но при ненадежности чиновников, падких на деньги, это тоже путь не вполне эффективный. Требуется сочетание того и другого.

Иеще, чрезвычайно важным было то, что раньше наше юридическое образование имело прямую связь между теми, кто готовил кадры, и теми, кто обеспечил их работой. Крайне необходимо восстановление, налаживание таких прямых связей. Тогда, действительно, работодатель будет знать кадры и иметь возможность брать только подготовленные кадры. Следовательно, будет ясно, какие кадры не пользуются спросом, и те вузы, которые их выпустили, при конкурентной борьбе будут прекращать свое существование. Это может быть жестковато, но в наших условиях необходимо. Академия, в которой мы находимся, - это по-настоящему базовая академия юридического образования. Помимо прочего они не потеряли ничего из того, что было у нас у всех в прошлом. В частности, они не потеряли прямую связь, существует система государственного заказа, договорная система направлений выпускников на работу. Это и есть прямая связь между теми, кто кадры готовит, и теми, кто их получает. Почти все вузы России, к сожалению, прямые связи потеряли, или, по крайней мере, они сильно ослабели.

Иеще некоторые проблемы я бы кратко обозначил. Юридическое образование не может рассматриваться вне контекста общественной жизни сегодняшнего времени. Каково общество, каковы его достижения, достоинства, недостатки, пороки, проблемы - все это отражается на состоянии образования. Поэтому необходимо учитывать все эти обстоятельства. Некоторые из них я обозначу.

Первая проблема - это проблема ухудшения правовой ситуации в наших странах. Задача построения правового государства была поставлена в конце 80-х годов. Давайте ответим на вопрос: с точки зрения соблюдения права, укрепления того, что называется правовым пространством, пространством господства, верховенства права, за эти 15 лет сильно продвинулись? К сожалению, нет. Напротив, правовая ситуация ухудшилась. В нашу экономику проник и все еще в значительной степени правит в ней бал элемент криминальный, если не криминальный, то, по крайней мере, недобросовестный. Но кто будет иметь дело с экономикой, в которой присутствует недобросовестный элемент, где надо держать ухо востро, где могут отобрать капитал и т.д.? Никто и никогда. От нас - юристов, от того, кого мы готовим и как работают наши выпускники, в значительной степени зависит решение этих важнейших задач. Мы должны в своей работе четко обозначать идеи права, идеи служения праву, правовую подготовку непременно поставить на твердую нравственную основу. Мы должны готовить, выпускать не антиюристов, а юристов. Антиюрист - это человек, который получил правовые знания, но использует их для нарушения и обхода закона, для создания видимости соблюдения закона.

За годы работы Председателем Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации я насмотрелся на таких "юристов". Существуют юридические фирмы, специально созданные для выработки схем в целях недобросовестного захвата чужой собственности, недружественных поглощений через процедуру банкротства, через операции всякого рода с акциями и даже через судебные обеспечительные меры.

Требуется искоренять из своей среды антиюристов. И искоренять их надо, так сказать, с "детского

сада", т.е. с начала подготовки юристов в юридических вузах. Не должна осуществляться подготовка кадров в вузах, в которых не прививается по-настоящему правосознание.

Выпускник должен ценить право, понимать его назначение, служить утверждению этой ценности. Второе - это изменение системы права. Мы не можем сегодня обучать по-старому, потому что

наша правовая система претерпела коренные изменения. Вы помните, что наша прежняя правовая система основывалась на известном ленинском положении о том, что мы ничего частного в экономике не признаем. Нет, напротив, признаем, потому что наша экономика уже базируется на частной собственности. О чем это говорит? Это говорит о том, что должно получить адекватное развитие изучение, преподавание частного права. Но не только об этом.

Современный опыт регулирования экономики показывает, что без публично-правового регулирования экономических отношений и частное право не работает. Возьмите вы природные ресурсы, возьмите конкуренцию. Что, здесь только частноправовые элементы? Ничего подобного. Что такое антимонопольное законодательство? Это публичное законодательство, это публичное право. Требуется органическое сочетание публичного и частного права, тонкий механизм соотношения публичного и частного права. Например, в регулировании использования природных ресурсов. В России обновляется законодательство о природных ресурсах, где ключевым является именно этот момент - оптимальное соотношение публичного и частного права.

Требуется над этими проблемами работать и готовить специалистов, которые бы владели тонкими инструментами обеспечения надлежащего соотношения публичного и частного права.

Третье - интеграционные процессы. Интеграция - это неизбежное будущее нашей экономики. Мы должны хорошо знать не только свое экономическое право, но и европейское, например, экономическое право. Не только знать, но и гармонизировать наше законодательство с европейским. А над гармонизацией работают наши выпускники. И они должны готовить законодательные акты будущего времени.

Вообще, мы должны обучать наших студентов на уровне современных представлений, на уровне мировых стандартов.

И, наконец, последнее - изменение функций нашего государства. Это большая самостоятельная проблема. Хочу лишь сказать, что в этой сфере деятельности, которой мне пришлось последние годы заниматься, в сфере судопроизводства, произошли коренные изменения. Если раньше наше судопроизводство в значительной степени было карательным (у нас даже в гражданском праве больше всего выделяли в научных дискуссиях вопрос об ответственности), то сейчас судебная власть осуществляет прежде всего правозащитную функцию. Конечно, карательная остается, без нее нельзя. Конечно, остается уголовное право, уголовный процесс. Но в гражданском праве уже не меры ответственности, а меры защиты на первом месте, умение понимать, толковать право для применения этих мер. Именно эти меры определяют в значительной степени эффективность или неэффективность правосудия.

Рецензия на книгу Пчелинцева С.В. "Проблемы ограничения прав и свобод граждан в условиях особых правовых режимов" <*>, <1>

--------------------------------

<*> Юрист. 2006. N 8.

<1> Пчелинцев С.В. Проблемы ограничения прав и свобод граждан в условиях особых правовых режимов. М.: Норма, 2006. 480 с.

Актуальность рассмотренных в книге заслуженного юриста Российской Федерации, генерал-лейтенанта юстиции, кандидата юридических наук С.В. Пчелинцева "Проблемы ограничения прав и свобод граждан в условиях особых правовых режимов" вопросов несомненна, поскольку потребности усиления эффективности борьбы с международным терроризмом и объективный процесс сближения норм международного права и законодательства Российской Федерации требуют поиска и определения наиболее оптимального соотношения интересов государства и прав граждан при их возможных ограничениях. Эти вопросы, не случайно отмеченные и в Послании Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации от 10 мая 2006 г., требуют тщательного научно-методологического обоснования и комплексной проработки.

Рецензируемое издание, представляющее собой теоретико-правовое исследование оснований, целей и принципов ограничения прав и свобод граждан в период действия особых правовых режимов в современный исторический период времени, направлено на восполнение пробелов в научных исследованиях по данной проблематике. Структура книги, состоящей из 6 глав и 20 параграфов, фактически являющейся первой объемной научной работой в этой сфере, отвечает заявленным автором основным целям научного исследования. В монографии детально анализируются вопросы,

связанные с формированием учения об основаниях и условиях ограничения прав и свобод граждан в России и за рубежом как составляющей обеспечения баланса интересов личности, общества и государства. Подробно исследуются теоретические основы эволюционного процесса становления отечественного и зарубежного законодательства ограничения прав и свобод граждан в условиях особых правовых режимов. В этих целях проанализированы основные этапы развития законодательства в данной области на протяжении XVIII - XXI вв. (гл. 1), в том числе соответствующие нормы современных конституций стран Восточной Европы, СНГ и Балтии в их сопоставлении с положениями Конституции Российской Федерации и нормами Федеральных конституционных законов "О чрезвычайном положении" и "О военном положении" (гл. 2).

Заслуживает одобрения творческое использование автором научных трудов не только современных российских и зарубежных ученых, но и наследия русских правоведов XIX - начала XX в. (Ю.С. Гамбарова, М.Н. Гернета, В.М. Гессена, В.Ф. Дерюжинского, Б.А. Кистяковского, М.М. Ковалевского, Н.М. Коркунова, С.А. Котляревского, А.П. Куницына, В.А. Маклакова, В.С. Соловьева, М.М. Сперанского, Е.Н. Тарновского, Е.Н. Трубецкого, С.Л. Франка, Б.Н. Чичерина, Г.Ф. Шершеневича), а также ученых-юристов советского периода (Ю.И. Авдеева, Д.Н. Артамонова, И.Т. Голикова, Н.А. Кострицыной, Б.С. Никифорова, Н.Н. Полянского, Э.М. Аметистова, А.А. Златопольского, Д.А. Керимова, Б.С. Крылова, В.М. Курицына, Б.М. Лазарева, А.Е. Лунева, А.А. Мишина, В.И. Новоселова, В.А. Патюлина, Л.Л. Попова, Ф.М. Рудинского, М.С. Строговича, И.Е. Фарбера, Н.П. Фарберова, А.П. Шергина, Б.В. Щетинина и др.). В целом истоковедческая база монографии весьма обширна и свидетельствует об объемной работе, проведенной автором. Широко представлен зарубежный опыт, причем не только большинства европейских стран, но и других государств.

Принятые меры дали С.В. Пчелинцеву возможность теоретически верно раскрыть современное понимание особых правовых режимов и предложить классификацию прав и свобод граждан, подлежащих (и, напротив, не подлежащих) ограничениям в условиях особых правовых режимов. На этой теоретической и методологической базе в гл. 3 формулируется научно обоснованное понятие оснований (связанных с предотвращением угроз национальным интересам, как комплексного и многоаспектного понятия) и раскрывается порядок возможного правового ограничения некоторых прав и свобод граждан в условиях особых правовых режимов. Методически правильно по результатам сравнительного анализа норм международного права, зарубежного и российского законодательства исследуется вопрос о содержании основных целей ограничения прав и свобод граждан в условиях особых правовых режимов, включая такую категорию, как "общее благо" ("общие интересы"), чему посвящен специальный параграф гл. 4.

В гл. 5 практически впервые в научной литературе подробно раскрыты принципы соразмерности (пропорциональности), законности и пределов ограничения прав и свобод граждан в условиях особых правовых режимов. Так, автором в достаточной степени обоснован вывод о том, что основное содержание принципа соразмерности (пропорциональности) объема ограничения прав и свобод граждан

вусловиях особых правовых режимов с целями таких ограничений заключается в предотвращении чрезмерных и не адекватных сложившейся ситуации ограничений прав и свобод граждан в условиях особых правовых режимов. Причем соблюдение принципа соразмерности является основным условием разумности, достаточности и законности принимаемых государством мер по ограничению прав и свобод граждан в условиях особых правовых режимов и соблюдения баланса интересов личности, общества и государства. Обоснованы и раскрыты основные критерии применения принципа соразмерности ограничений прав и свобод граждан в условиях особых правовых режимов. Представляет существенный интерес обоснованное автором содержание ограничения прав и свобод граждан в условиях особых правовых режимов как правовой категории.

Заслуживает одобрения активное и методически верное использование автором правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации и Европейского суда по правам человека. Весьма органично при решении поставленных автором задач в работе использованы результаты сравнительного анализа материалов проведенного в мае 2005 г. в Никосии (Республика Кипр) XIII Конгресса Конференции европейских конституционных судов на тему "Критерии ограничения прав человека в практике конституционных судов", которые существенно обогащают монографию.

Достоин внимания предложенный автором подход к рассмотрению проблемы гармонизации норм международного права и национального законодательства о возможных ограничениях прав и свобод граждан в условиях особых правовых режимов. В этих целях предметно проанализирована практика Европейского суда по правам человека о возможных ограничениях прав и свобод граждан в условиях особых правовых режимов и представлено авторское видение основных тенденций совершенствования норм международного права об ограничениях прав и свобод граждан в условиях особых правовых режимов и их влияния на национальное законодательство. На этой основе сформулированы выводы, характеризующие влияние глобализации и мер по борьбе с международным терроризмом и другими новыми угрозами на соотношение приоритетов правовой политики России и норм международного права

вобласти ограничения прав и свобод граждан в условиях особых правовых режимов. Показано место в

системе этих мероприятий нового российского законодательства.

Вкачестве положительного момента следует отметить то обстоятельство, что высказанные автором книги соображения в значительной степени были учтены в ходе его выступления на тему "Влияние глобализации на соотношение норм международного права и приоритетов правовой политики России в области прав и свобод граждан" 30 июня 2006 г. на международной конференции "Влияние Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод на развитие правовых систем европейских стран", а затем использованы при подготовке итогового документа конференции.

Вцелом в монографии последовательно и достаточно мотивированно обосновываются и раскрываются сформулированные автором концептуальные подходы к формированию теории ограничения прав и свобод граждан в условиях особых правовых режимов на современном этапе, отличающиеся существенной научной новизной.

Вкачестве замечания по содержанию монографии представляется целесообразным высказать следующее. Полемизируя в гл. 6 книги с некоторыми зарубежными учеными, автор обращает внимание на не всегда последовательную позицию Европейского суда по правам человека по применению ст. 15 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. В связи с этим ставится вопрос о необходимости разрешения целого ряд проблем, включая преодоление практики двойных стандартов в отношении разных стран и некоторой политизированности Европейского суда по правам человека. Вместе с тем ясных ответов о конкретных путях их решения в книге все же не дается, что вызывает необходимость более четкого обоснования автором собственной позиции, что способствовало бы повышению научного и методического уровня монографии. Безусловно, это в немалой степени связано с тем, что поднятые проблемы требуют отдельного рассмотрения в рамках специальных научных исследований, не во всем совпадающих с концептуальной направленностью монографии.

Следует отметить, что рецензируемая монография отличается выверенным стилем изложения, глубиной исследования поднятых проблем и как первый опыт достаточно объемного научного исследования в российской правовой науке по избранной теме исследования, основанный на сравнительном анализе значительного массива отечественной и зарубежной научной литературы, оценивается положительно. Книга может быть успешно использована в учебном процессе при преподавании истории и общей теории права и государства, конституционного права, теории прав человека.

Книга подготовлена на должном научном и методическом уровне, отличается высоким уровнем проработки поднятых проблем и, обладая в значительной степени "первопроходческим характером", безусловно, представляет серьезный научный интерес для широкого круга российских правоведов, интересующихся проблемами прав и свобод человека и гражданина.

Вузы проверят на грамотность

Интервью "Российской газете" 4 марта 2008 г. <*>

--------------------------------

<*> Российская газета. 2008. 4 марта.

Российская газета: Вениамин Федорович, вроде еще вчера все сетовали на дефицит юристов в стране, а уже сегодня ведутся разговоры о том, чтобы сократить количество вузов, готовящих специалистов в этой области. Где логика?

Вениамин Яковлев: Со времени перестройки престиж профессии юриста взмыл на небывалую высоту. Причем это произошло на фоне ситуации, когда многие вузы попали в сложное финансовое положение и вынуждены были использовать юридическое образование для того, чтобы выжить. Некоторые из них выдавали дипломы, не подкрепленные реальными знаниями. И люди с этими бумажками шли работать. В результате произошла девальвация юридического образования и профессии.

Очевидно, что эту ситуацию надо выправлять. Ассоциация юристов России подписала соглашение с Минобрнауки о проведении совместной аттестации вузов, которые занимаются подготовкой юристов. Для этого создана специальная комиссия во главе с академиком Олегом Емельяновичем Кутафиным. Она и будет выносить свой вердикт, какие вузы могут работать далее, а где подготовку юристов лучше свернуть.

РГ: Но ведь ваша Ассоциация - это общественная организация, как она может решать судьбу высших учебных заведений?

Яковлев: Безусловно, мы не собираемся никому и ничего запрещать. Это вне нашей компетенции. Ассоциация лишь выполнит роль независимого арбитра или общественного мнения. А уж прислушиваться к этому мнению или нет, министерство будет решать само.

Кроме того, мы хотим изучить учебные планы вузов, школ и усилить в образовании правовую составляющую.

РГ: В последние несколько лет много говорили о том, что мы строим правовое общество. Но, положа руку на сердце, давайте признаем: серьезных подвижек пока не видно.

Яковлев: Мы 70 лет жили в обществе, жизнь которого была основана на абсолютном преобладании государственной собственности. А если собственник был только один, то зачем ему законы? Сегодня мы живем в другой стране, где действуют другие социальные системы. Общество должно быть упорядоченно и защищено государством. У государства же есть только один эффективный рычаг воздействия через законы, право на их исполнение и реализацию. Оно им пользуется. Тем не менее пока рано говорить, что Россия превратилась в правовое государство. Мы лишь создали предпосылки для этого.

РГ: Но как заставить людей исполнять законы? Как, например, объяснить чиновникам, что взятки брать нельзя? Может, нам пойти по пути тех стран, где коррупционеров чуть ли не публично казнят на площадях?

Яковлев: Общество должно идти вперед, а публичные казни - это движение назад.

Надо внимательнее всмотреться в историю нашей правовой и судебной системы. В России XIX века она была одной из лучших в Европе. У нас хороший исторический опыт, я уж не говорю о той работе, которая была проделана в последнее время. Чего же нам не хватает?

Прежде всего нужно совершенствовать законодательство. Мы это делали по отдельным направлениям. Теперь необходимо совершенствовать совокупное применение различных отраслей права. Об этом, в частности, говорил на съезде Ассоциации юристов России Д.А. Медведев. Он акцентировал необходимость взаимосвязанного применения различных отраслей права, в частности, применительно к сфере интеллектуальной собственности.

РГ: Мы подошли с вами к самому сложному вопросу: как заставить людей исполнять закон? Яковлев: Не надо заставлять. Надо просто выстроить систему исполнения законов так, чтобы

люди понимали, что закон выражает их интересы. Кроме того, необходимо добиться того, что выгодно жить по закону, а не нарушать его.

Но и государство должно стать образцом законопослушания для граждан, и прежде всего госслужащие. Я не понимаю, как у нас совершенно неподготовленный человек может занимать государственный пост. Он представления не имеет о том законодательстве, с которым ему придется столкнуться.

Почему плохо исполняются законы о земельных правах граждан? Потому что механизм защиты этих прав не выстроен, а госслужащие не умеют это делать. Прежде чем занять какую-либо должность, кандидат в чиновники должен сначала сдать экзамен.

РГ: Боюсь, чтобы вырастить таких чиновников, нам нужен Моисей, который будет водить народ 40 лет по пустыне, пока не вымрет поколение, которое привыкло работать на себя, а не на государство.

Яковлев: Наблюдая за теми преобразованиями, которые происходят в нашей стране, я верю, что такая задача нам по плечу.

РГ: Ассоциация юристов России в этом как-то собирается участвовать?

Яковлев: Безусловно. Сейчас у нас в 58 субъектах созданы свои отделения, филиалы или представительства. В ближайшее время, надеюсь, они будут во всех регионах. Мы скоординируем их действия, чтоб превратить нашу организацию в важнейший институт гражданского общества. И первая в ряду задач - это правовое просвещение граждан.

Другой приоритет - правовая помощь населению. У нас далеко не каждый в состоянии нанять юриста или адвоката. Мы начали с открытия пунктов юридической помощи, привлекая для этого в том числе и студентов старших курсов юридических вузов.

РГ: Много таких пунктов по стране?

Яковлев: Более 70. Их услугами за 2007 год воспользовались уже более 100 тысяч граждан. Обычно они создаются при юридических вузах. Мы берем их под свое попечительство.

Кроме того, участвуем в экспертизе проектов законов. Сейчас многие проекты готовятся с участием лоббистов и не всегда выражают интересы обычных людей. Мы же оцениваем законы с точки зрения рядовых граждан. Причем делается эта работа абсолютно бесплатно, на общественных началах.

О первоочередных мерах повышения качества высшего юридического образования

Из выступлений на Всероссийской конференции Ассоциации юристов России,

Министерства образования и науки РФ, Министерства юстиции РФ. Москва, 26 мая 2009 г.

<...>

Качество подготовки юристов - ключевой вопрос сегодняшнего дня, но я думаю, что, по-видимому, стоит более широко подходить к постановке вопроса о качестве юридического образования. Вообще, что такое настоящая высшая школа? Это совокупность факторов высшего образования. Если они есть - стало быть, подготовка специалистов. Нет - значит нет. Это, во-первых, кадровый вопрос, крепкий профессорско-преподавательский состав, во-вторых, большая наука в вузе, в том числе и студенческая, приобщение к науке, в-третьих, хорошо отработанная методика подготовки специалистов, в четвертых, связь процесса обучения с практикой и, в-пятых, о чем здесь абсолютно правильно говорилось, - это связь обучения с будущей работой. Вот эта связь потеряна, и очень жаль. Мы сейчас готовим юристов неизвестно для чего, неизвестно для кого, ориентируясь, так сказать, на общее пространство. Раньше такой подготовки не было. Раньше была подготовка, нацеленная на обеспечение человека работой и на подготовку его к выполнению своих служебных обязанностей. Следовательно, целесообразно сочетание фундаментальной подготовки и специализированной, теоретической и практической. Те, кто в вузе работал, знают, насколько важно выстроить это в вузе и насколько сложно подготовить юриста. Вот над этими составляющими, по существу, и надо работать.

Но я бы хотел обратить внимание участников конференции вот еще на какие моменты. Мы говорим о том, что не надо готовить юристов слишком много. А знаем ли мы потребности нашего общества в юристах? То, что мы готовим, это много или мало? Может быть, мы готовим не столько много, сколько плохо? Может быть, проблема в этом? Потребности в юристах известны по-настоящему тем, кто организует это чрезвычайно важное государственное дело? Я думаю, что нет. Почему? Потому что у нас вообще нет номенклатуры должностей, которые должны заполняться людьми, имеющими высшее юридическое образование. То есть, она есть, но она не полная. Ясно, что судьей, следователем, прокурором, нотариусом может стать только человек, имеющий высшее юридическое образование. А как быть с огромной армией государственных служащих? Ведь это действительно колоссальная армия на федеральном уровне, на субъектном, на муниципальном уровнях. Значительная часть государственных служащих работает так или иначе с правом. Они участвуют либо в подготовке правовых актов, либо в их исполнении, интерпретации. Отчего у нас низкий уровень работы в государственном учреждении? Оттого, что нормы права толкуются людьми, не имеющими знаний о праве или имеющими дилетантское представление.

Потому надо начинать с этого. Выявить потребности общества в кадрах юридического профиля. А в правовом государстве эта потребность огромна. Почему много юристов в Соединенных Штатах Америки? И не кричат они о перепроизводстве. Почему огромное количество юристов в Германии, во Франции и так далее?

Следовательно, надо, прежде всего, определить базу должностей для замещения лицами, получившими высшее юридическое образование. Необходима прямая связь между системой подготовки специалистов и ведомствами. У нас же огромные юридические ведомства. Они всегда имели связь с вузами, так ведь? Я помню, как хорошо работала Прокуратура Союза, и вообще вся система прокуратуры по подбору абитуриентов. Они отбирали абитуриентов в школах, выдавали направление лучшим, отслеживали учебу, присутствовали на государственных экзаменах, знали людей, прежде чем их взять на работу. Можно ли посадить в судейское кресло неподготовленного человека? Это же катастрофа! Это все равно что человека, не имеющего медицинской подготовки, допустить к проведению медицинской операции. Необходима постоянная, плотная связь. Юридические ведомства должны формировать заявки на кадры. И они должны формировать заявку не на юридические кадры вообще, а на подготовку в определенных вузах, необходимое количество специалистов из специализированных вузов, которые готовят именно профессиональных юристов.

Раньше у нас была система планового распределения. Мы не можем к ней вернуться. Но почему нам не иметь систему договорных отношений между соответствующими ведомствами, скажем, системы МВД и лучшими юридическими вузами страны? МВД не может заключать договор с плохими вузами. Я уже не говорю о Министерстве юстиции, Прокуратуре и так далее.

Мне кажется, что финансирование должно носить характер государственного заказа. Государство нуждается в огромном количестве хороших юристов, и должен быть государственный заказ, профинансированный государством. И должны быть подготовлены юристы для работы в государственном аппарате и в правоохранительных органах и, кроме того, в частных структурах.

Что касается контроля за качеством - его надо вводить немедленно. Прежде всего надо поднять

роль выпускных государственных экзаменов. Я сейчас посмотрел, кто возглавляет государственные комиссии. Зачастую преподаватели этих же вузов. Почему? Раньше существовал другой порядок. Председателями комиссий были преподаватели из других вузов, значит, существовал государственный контроль на конечном этапе подготовки специалистов. И еще, не надо смешивать выпускной государственный экзамен и квалификационный экзамен на должность. У нас квалификационный экзамен кое-где есть. Например, чтобы стать судьей, необходимо сдать квалификационный экзамен на должность; у адвокатов есть, а у многих других работников государственного аппарата таких экзаменов нет. Может быть, действительно стоило бы их ввести как момент последующего контроля. Одним словом, может быть выстроена система подготовки профессионалов и выражена в соответствующих нормативных правовых решениях, которая позволила бы в действительно короткий срок, а я думаю, это возможно сделать, если энергично взяться за это, исправить существующее положение. Хорошо, что Ассоциация юристов, мощная общественная структура, к этому активно подключается. А еще лучше то, что руководители всех наших юридических ведомств и системы образования поддерживают эту инициативу общественной организации. <...>

Яне знаю, будет ли продолжаться обсуждение, но в ходе дискуссии было высказаны дельные предложения. Я попросил бы по возможности учесть их в рекомендациях, в частности, в самом деле - большой вопрос о потребности в юридических кадрах. Есть необходимость создать какую-то систему изучения.

Номенклатура должностей, требующих юридическое образование. Думаю, что это не только статс-секретарь. Посмотрите, у нас колоссальная система социального обеспечения. Там работают люди, от юридической грамотности которых зависит получение или неполучение гражданами пенсий, пособий. Это же права граждан. А судьба их находится в руках людей, которые иногда выносят решения, будучи не очень подготовленными для вынесения безошибочных решений. Это же очень серьезные вопросы.

Ассоциация юристов должна приковать внимание к этой очень важной проблеме обеспечения прав граждан. Юристы ведь нужны, по существу, действительно для обеспечения прав граждан. Каждый из них должен быть в какой-то степени правозащитником. В этом смысл, вообще говоря, работы юристов.

Язнаю, что многие поддерживают систему государственных заказов по подготовке юристов. Вот здесь мы и выявим базовые вузы, потому что ясно, что именно они должны получать должное финансирование, целевое. Поэтому рекомендации надо дополнить.

Сергей Сергеевич Алексеев для права сделал очень много

Интервью журналу "Закон" <*>

--------------------------------

<*> Закон. 2009. N 7.

В июле исполняется 85 лет выдающемуся ученому-правоведу Сергею Сергеевичу Алексееву. Расскажите, пожалуйста, о знакомстве с ним.

- Я очень хорошо помню нашу первую встречу. Это было 1 сентября 1949 г., в начале учебного года. К студентам первого курса, в числе которых был и я, пришел ректор и привел выпускника этого года, аспиранта первого курса обучения Сергея Алексеева. После выступления ректора он встал и сразу приковал к себе внимание - высокий, стройный, молодой, но уже прошедший войну, с необыкновенно одухотворенным лицом, яркими синими глазами. Это была прекрасная речь, глубокие мысли, очень содержательное выступление. После этого выступления я понял, что в свои 17 лет сделал самый значимый и правильный выбор. Выбрал прекрасную профессию, могу познать право как главный инструмент утверждения справедливости и оказался в одном из самых лучших юридических вузов страны. Последующие годы учебы показали, что это действительно было так.

Такой была первая встреча. Потом неожиданно для нашей группы он пришел в первые же дни учебы вести семинары по теории государства и права (несмотря на то, что он был аспирантом первого года обучения по кафедре гражданского права). Тогда установились наши первые контакты, которые переросли в многолетнюю, уже 60 лет продолжающуюся глубокую человеческую дружбу и профессиональное сотрудничество.

Вы долгое время преподавали совместно с Сергеем Сергеевичем, возглавляли кафедры в Свердловском юридическом институте. Что бы Вы могли выделить в его стиле преподавания, отношении к студентам, способах подачи материала?

- Его семинары я помню до сих пор. Он умел очень четко ставить вопросы, причем так, что они сразу же порождали дискуссию. Сам он не торопился высказывать свою позицию, устраивал свалку и горячие споры между студентами, а потом спокойно подводил итоги. Его авторитет в качестве

преподавателя был необыкновенно высок, поэтому к семинарам все готовились. Сама манера ведения семинара способствовала тому, что студенты усиленно занимались теорией государства и права. Потом он читал лекции по гражданскому праву, стал заведующим кафедрой теории государства и права, и, по существу, студенты каждого нового курса начинали учебу с его лекций. Это имело огромное значение для студентов. В 1968 г., через двадцать лет после нашего знакомства, мы были на Камчатке с группой студентов в летнем походе, и одна из студенток рассказала, что у нее в семье сложились весьма тяжелые обстоятельства и родные просили ее бросить учебу и вернуться в Архангельск. Она сделала бы это, если бы не лекции Алексеева: уехать и потерять возможность их посещения она не могла. Как-то они сумели выйти из положения. Лекции Сергея Сергеевича читались простым и доступным языком, но в то же время были очень глубоки по содержанию. Это была настоящая наука, настоящая теория, в которой всегда присутствовал и нравственный подтекст.

Если бы Вас попросили коротко обозначить вклад Сергея Сергеевича Алексеева в науку, о чем Вы упомянули бы в первую очередь?

- Он опубликовал более 60 монографий, которые переведены на многие языки мира. Это на самом деле ученый мирового масштаба, его можно смело отнести к отечественным классикам теории права и теории гражданского права. При этом он не только написал много научных работ, но и выпустил прекрасные учебники и учебные пособия, по которым обучались студенты всей страны.

Как мне представляется, Сергей Сергеевич Алексеев для права сделал очень много. Основные идеи его работ - это познание сущности, ценности права, а также обоснование того, что право является величайшим достижением цивилизации, колоссальной культурной ценностью, основным средством построения общества, отношений между людьми. Его первое крупное исследование, буквально захватившее меня, - докторская диссертация "Предмет советского гражданского права". Тогда товарно-денежные отношения рассматривались как зло - неизбежное, конечно, но зло, - которое мы преодолеем по мере созидания коммунизма. Он же утверждал товарно-денежные отношения в качестве отношений естественных, необходимых и нормальных, а гражданское право - в качестве средства их регулирования. Иначе говоря, его диссертация в середине 50-х годов была теорией права как регулятора рыночной экономики.

Многие думают, что те явления, которые имели место в конце 80-х - начале 90-х годов прошлого века, произошли спонтанно... Я полагаю, что это неверно - идеи вызревали гораздо раньше, большая наука их выдвигала и обосновывала, а в области теории права первопроходцем, несомненно, был Сергей Сергеевич Алексеев.

Сергея Сергеевича и Вас относят к представителям свердловской школы права. Как Вы полагаете, в чем состоит ее особенность?

- Она начиналась с профессора Бориса Борисовича Черепахина, который после революции оказался в Иркутске, но, к счастью, имел возможность преподавать на юрфаке университета. На базе этого юрфака в 1931 г. был создан Сибирский правовой институт, а в 1934 г. местное партийное руководство решило за ненадобностью его закрыть. Свердловское же руководство было помудрее и предложило вместо ликвидации перевести институт на Урал. Так и был создан Свердловский юридический институт, и с Бориса Борисовича началась большая теория гражданского права в Свердловске. Удивительно, но еще в 1928 г. он издал в Иркутске книжечку, посвященную частному праву. Это была небольшая, но очень глубокая работа.

Вторым важным фактором было то, что после войны гуманитарные вузы, особенно юридические, заполнялись студентами двух категорий - выпускниками школ, такими, как я, и фронтовиками, которым надо было получать мирную профессию. Эти молодые фронтовики были удивительные люди - и Сергей Сергеевич относится к этому поколению, - потому что за их плечами была суровая школа войны и неимоверная тяга к нормальной мирной жизни, а также стремление приносить пользу людям. Сергей Сергеевич мне рассказывал, что до войны он мечтал о большой науке в области физики, математики, но за время пребывания на фронте знание точных наук оказалось подрастерянным, а восстанавливать их не было времени. Поэтому фронтовики шли в гуманитарные вузы, тем более что поступали они на льготных условиях - достаточно было сдать экзамен на любую оценку. Эти молодые люди были прекрасными учениками, мудрыми людьми, они старались как можно быстрее сформировать себя в качестве специалистов. Так произошло соединение старой школы - Б.Б. Черепахина, А.М. Винавера - с двумя молодыми поколениями, и это сочетание породило необыкновенные результаты.

Подготовка специалистов была поставлена очень эффективно. Главное, что в вузе был культ науки, т.е. учащиеся мечтали о том, чтобы заниматься наукой, и знакомство с правом шло не только на уровне изучения Кодексов, а глубокого проникновения в сущность права. Тогда сложилась хорошая научная школа, потому что было кому учить и кому воспринять.

На протяжении всей жизни Сергею Сергеевичу Алексееву приходилось преодолевать

множество трудностей. В его жизни была и война, и косые взгляды окружающих после ареста отца. При схожих обстоятельствах многие сломались бы. Как Вы полагаете, что помогало Сергею Сергеевичу преодолевать трудности?

- Сергей Сергеевич не сломался бы, потому что он очень сильный человек. В чем его сила? Первое качество - это талант, второе - необыкновенное трудолюбие. Сережу Алексеева в его аспирантские годы никто никогда не видел без книги. Как мне рассказывали его друзья - собираемся на даче, общаемся, а он в это время уже написал несколько страниц и только после этого присоединяется к остальным. Я думаю, что в его жизни не было ни дня, когда бы он не работал. Эти два качества - талант

итрудолюбие - делали его сильным. Поэтому, когда мы пришли в вуз, он уже был легендой, Алексеева знали все. В аспирантуру он не должен был поступить, так как его отец отбывал наказание по политической статье. Но именно потому, что он уже был звездочкой, ректор института пошел в горком партии и попросил за него.

Всвободное время Сергей Сергеевич весьма активно занимался туризмом. Участвовали ли Вы в совместных туристических мероприятиях?

- Несколько десятков лет мы проводили наши летние отпуска вместе и всегда в походах. В институте был прекрасный туристический клуб, основателем которого был Сергей Алексеев. В этот клуб втягивались студенты первого курса и потом занимались туризмом всю жизнь.

Вмае мы сплавлялись на байдарках по одной из уральских рек. Институт пошел на траты по покупке снаряжения. Эти походы также были элементами воспитания студентов. На лето планировался дальний поход, ходили по Камчатке, Курильским островам, Сахалину, Уссурийской тайге. Однажды прошли всю реку Лену, почти от Байкала до Северного Ледовитого океана, порта Тикси. Зимой катались на горных лыжах. Когда спускались с горы, сбрасывали лыжи, пили чай и по дороге домой всегда обсуждали какие-либо проблемные вопросы. В результате этих обсуждений он часто предлагал написать статью, на следующий день приносил страничку с планом и делил будущую работу на две части. Через неделю он уже приносил мне первую часть статьи, в то время как у меня еще ничего не было написано. Я всегда был загружен административной работой, но приходилось откладывать дела и писать вторую часть. Когда же части складывали вместе, то ничего не приходилось править, получалась готовая статья, так как мы много дискутировали перед написанием, и все уже было проработано заранее.

В70-е годы Вы совместно с Сергеем Сергеевичем опубликовали статью "О модели юриста

иобучении в юридических вузах", в которой предлагалось отойти от подготовки юристов-универсалов и переориентировать систему юридического образования на специализацию студентов.

- Эту идею мы совместно реализовали в Свердловском юридическом институте. Была одна модель обучения - "специалист", и мы давали хорошую теоретическую подготовку. А потом выстроили специализацию, причем так, как она не была устроена, наверное, ни в одном другом вузе страны, поскольку не только содержательно, но и организационно ее связали с будущей работой студента. В порядке исключения от Министерства образования удалось добиться распределения студентов на работу за год до окончания вуза. Поэтому в последний год обучения студенты знали, где они в дальнейшем будут работать, и у них появлялся усиленный интерес к обучению, к подготовке к конкретной работе. На этом заключительном этапе на базе фундаментальной теоретической подготовки давались курсы специализации. Мы первые в стране разделили юридический вуз на факультеты - судебно-прокурорский, следственно-криминалистический и факультет правовой службы в народном хозяйстве. На этот последний факультет (вначале - единственный в стране) было трудно попасть, так как у него существовало великолепное распределение - предприятия жаждали получить выпускников этого факультета.

Были разработаны системы спецкурсов, созданы так называемые выпускающие кафедры - тоже уникальное явление для юридических вузов, кафедры не по отраслям права, а по видам деятельности (кафедра следственной деятельности, кафедра прокурорского надзора, кафедра судебной деятельности, кафедра правовой работы в народном хозяйстве). Эти выпускающие кафедры разрабатывали и преподавали спецкурсы, руководили практикой студентов, вели дипломные работы - они готовили к работе по конкретным видам деятельности.

Самое трудное было найти преподавателей. Преподаватель с кафедры уголовного процесса говорил, что знает процесс, но забыл криминалистику и уголовное право. Аналогичные отзывы шли с других кафедр. Получалось, что преподаватели знают свою узкую область, а от студентов требуют всеобъемлющих знаний... Поэтому мы широко привлекали к преподавательской работе специалистов-практиков.

Эта система была тесно связана с распределением выпускников на работу. Представляется, что она, конечно с существенными коррективами, может быть восстановлена.

Студентов необходимо готовить не только как юристов вообще, но и как специалистов в конкретной отрасли с хорошими фундаментальными знаниями. В отсутствие распределения это можно сделать на договорной основе, когда заранее вуз, ведомство и студент знают и рассчитывают на то, куда после обучения попадет специалист.

Сергей Сергеевич Алексеев - один из создателей Исследовательского центра частного права, в годы разработки нового Гражданского кодекса он был председателем Совета, а в настоящее время занимает должность заместителя председателя Совета ИЦЧП. Какие из достижений Центра Вы в первую очередь связываете с его деятельностью?

- Советское гражданское законодательство в начале 1990-х годов уже не годилось для регулирования новых отношений, и еще в Свердловске мы начали писать предложения о совершенствовании Кодекса и Основ законодательства. В Москве Сергей Сергеевич оказался в Верховном Совете, я - во ВНИИ советского законодательства, и мы работали параллельно. Были подготовлены и приняты Основы гражданского законодательства, но они не успели вступить в действие из-за распада Союза. Когда в 1992 г. была создана система арбитражных судов, то в полной мере обнаружился дефицит гражданского законодательства. Сложилась такая ситуация, что есть судебные дела, есть новые отношения, а законодательство, регулирующее эти отношения, отсутствует. Тогда была форсирована реализация идеи о подготовке нового Кодекса. Эта идея практически возникла в Высшем Арбитражном Суде, а Сергей Сергеевич обеспечивал научную часть реализации и предложил создать Исследовательский центр частного права при Президенте. Он стал первым руководителем, председателем Совета. Собственно, так и началась работа над проектом Гражданского кодекса. Получилось так, что работали две структуры - ИЦЧП и ВАС РФ. ВАС РФ выдавал практические проблемы - свою практику, а ИЦЧП все это сходу перерабатывал и создавал Кодекс.

Кроме того, С.С. Алексеев был инициатором создания Школы частного права при ИЦЧП, потому что он, преподаватель, не мог без молодежи и без подготовки кадров. С самого начала выпускники школы защищали магистерские диссертации и получали звание магистра не права вообще, а частного права.

Сергей Сергеевич, о чем сейчас часто забывают, был первым Председателем Комитета конституционного надзора СССР. По существу, конституционное правосудие в России начиналось с него.

В это же время он принимал энергичное участие в разработке проекта Конституции с С.А. Хохловым, Ю.Х. Калмыковым, А.А. Собчаком. Они внесли значительный вклад в создание текста Конституции. Если внимательно читать Конституцию и Гражданский кодекс, то можно заметить, что они лежат в одной плоскости - те постулаты, которые есть в Основном Законе, нашли свое воплощение в Кодексе.

Что Вы хотите пожелать Сергею Сергеевичу в преддверии его юбилея?

- Конечно, хочу пожелать долгих лет жизни и здоровья.

По ряду причин в последних работах стали проскальзывать несвойственные Сергею Сергеевичу нотки пессимизма. Мне кажется, что они объективно вполне обоснованны. Во-первых, переход общества в новое состояние породил бесправие, потому что крупнейшие процессы преобразования жизни людей происходили без тщательно выверенной правовой базы и обеспечения элементарных начал справедливости. Мог ли человек, который верит в право и знает, что это такое, без разочарования воспринимать такие перемены?

Во-вторых, казалось, что мир начинает жить по праву, международные отношения начинают строиться не на основе насилия, а на базе международного права. И вдруг все это рухнуло с разрушением Советского Союза. Появилась страна, которая сама стала решать, что и как ей делать, и это было разрушение права в международном масштабе. Сейчас разразился экономический кризис... Я думаю, что он тоже связан с правом, оно недоработало, появились такие экономические факторы, которые не испытывали сдерживающего воздействия права, в первую очередь в самой большой в мире американской экономике. Ведь рынок сам по себе является и регулятором, и антирегулятором, так как всегда есть опасность, что победитель окажется монополистом, причем как во внутреннем, так и в общемировом масштабе.

Право - это путь к справедливости. Я хочу пожелать Сергею Сергеевичу, чтобы он увидел основания для оптимизма, те процессы, которые свидетельствовали бы об усилении роли права как во внутренней жизни нашей страны, так и в ее внешних отношениях.

Кутафинский стиль

Интервью для книги "Олег Кутафин. Первый по праву" <*>

--------------------------------

<*> Олег Кутафин. Первый по праву. М.: Прогресс РК, 2011.

Судьба нас свела естественным образом, мы работали в одной сфере - права, вузовской сфере. Помню хорошо, как мы встретились первый раз. Это было в 1976 году в Свердловске.

Тогда было два министерства высшего образования - союзное и России. Распределение функций было такое: союзное министерство осуществляло методическое руководство, а министерства республик непосредственно управляли деятельностью вузов. При министерстве высшего образования СССР был научно-методический совет по правоведению. В него входили наиболее опытные работники в области юридического образования. Членом совета был и молодой тогда Олег Емельянович Кутафин - кандидат наук, заместитель декана юрфака МГУ по науке.

Я был тогда уже доктором наук, проректором Свердловского юридического института по учебной работе, и заместителем председателя совета - выдающегося советского юриста А.Н. Денисова. Вскоре его сменил профессор МГУ Г.В. Барабашев, с которым Олег Емельянович работал на кафедре государственного права и советского строительства. Тогда, в 1976-м они оба приехали в Свердловск на выездное заседание научно-методического совета. Там мы и познакомились. У нас сразу сложились хорошие товарищеские отношения, которые потом стали дружескими. Мы были единомышленниками, у нас сложился хороший триумвират.

Тогда вся сфера юридического образования была очень компактная, обозримая. Люди друг друга хорошо знали, часто встречались, проводились конференции и другие мероприятия. Научно-методический совет часто проводил выездные заседания, на базе различных юридических факультетов и институтов. Мы приезжали в разные города, знакомились с работой вузов. Старались найти какие-то достижения, положительный опыт, которые потом распространяли через совет. А когда я переехал в Москву в 1987 году, наше общение с Кутафиным стало постоянным.

Олег Емельянович - масштабная личность. Человек редкого дара с точки зрения общения. Он был очень коммуникабельным, по-доброму, уважительно относился к людям, легко устанавливал хорошие отношения. Его дни рождения были в этом смысле очень показательны - там всегда было очень много людей. Я помню, он меня пригласил на свой первый юбилей в 1977 году. Был я и на его семидесятилетии. Так вот, когда гости собирались, не все знали друг друга, многие спрашивали: "А это кто?". Но все были его друзьями, коллегами из самых разных сфер и лет жизни.

К тому же он обладал уникальным чувством юмора. Можно говорить об одесском юморе (он же - одессит), а правильнее - о "кутафинском" юморе. Он буквально фонтанировал, мог даже самые серьезные вещи прокомментировать юмористически. Это тоже был удивительный дар. Часто во время официальных заседаний, иногда в трудные, напряженные моменты он мог подобрать уместную шутку.

Их было очень много, все знали, что кутафинский юмор может разрядить любую сложную ситуацию. Он, конечно, любил рассказывать и анекдоты. Но это умеют многие. Олег Емельянович отличался другим. Он умел видеть смешное во всяких обстоятельствах, и мгновенно "выбрасывал" эти свои находки. Он просто сыпал шутками на ходу.

Вспоминаю такую историю. В 2004 году мы втроем сидели и разговаривали: вице-президент российской Академии наук по общественным наукам Владимир Николаевич Кудрявцев, Олег Емельянович Кутафин и я. Речь зашла обо мне. Они обсуждали, как это я "вошел во власть" в 1989 году (тогда меня назначили министром юстиции СССР), так и работаю "во власти" до сих пор? От советской эпохи почти никого не осталось, а я продолжаю работать в качестве Председателя Высшего Арбитражного Суда. Чем это объясняется?

В.Н. Кудрявцев в свойственной ему манере начал серьезно рассуждать. Он приводил аргументы, искал логику в поступках и событиях... А Олег Емельянович бросил только одну реплику: "А может, до него просто руки не дошли?". Это кутафинский стиль.

Олег Емельянович вел активную общественную деятельность. У него была четкая гражданская позиция, свой взгляд на все происходящее. Кутафин входил во многие общественные организации. Он нуждался в них, а главное - они в нем нуждались. Он был природным лидером.

Мы с ним работали во многих общественных образованиях. В 1989 году создали в Москве первый Союз юристов. Хорошо помню его активную роль в этом деле. По-моему, он тогда отвечал за разработку устава. Я был одним из основных ведущих учредительного съезда. Тогда избрали первого председателя Союза - Требкова Андрея Адамовича. А мы с Олегом Емельяновичем вошли в руководящие органы новой организации.

После распада Советского Союза она превратилась в Международный союз юристов, то есть - юристов стран СНГ, хотя там были наши коллеги и из Европы. Мы с Олегом Емельяновичем продолжали работать и в этой структуре.

В тот период Андрей Адамович Требков создал еще и Союз юристов России, а затем передал свои полномочия председателя Кутафину. Позже образовался еще один параллельный союз юристов под руководством Сергея Вадимовича Степашина. Лично я был противником существования нескольких

союзов. В 2005 году появилась идея объединить эти организации. Вот мы втроем и договорились об этом - Кутафин, Степашин и я. Процесс был сложным, потому что мы представляли в какой-то мере конкурирующие организации, в которых были активные члены, тянувшие одеяло на себя. Но им удалось переступить через собственные амбиции, и состоялся объединительный съезд, появилась Ассоциация юристов России. В этой организации было три сопредседателя - О.Е. Кутафин, С.В. Степашин и я. Мы председательствовали по году, по очереди в соответствии с уставом. Первый год в 2006 году О.Е. Кутафин, 2007 - С.В. Степашин, в 2008 году - я. После ухода из жизни Олега Емельяновича сопредседателем избрали Павла Владимировича Крашенниникова.

Еще мы вместе работали в Высшей квалификационной коллегии судей. Основной состав - 2/3 судей, выбранных на Всероссийском съезде. Я был в коллегии представителем Президента РФ, а Олег Емельянович представлял юридическую общественность, главным образом вузовскую профессуру. Были коллегами и в Совете по правосудию при президенте РФ, работали с ним в Российской академии наук.

Олег Емельянович - академик, член Президиума РАН и в последний год своей жизни был секретарем Отделения общественных наук. По сути, организатор деятельности всех секций общественных наук. В Академии наук пользовался большим авторитетом, и его мнение имело большое значение.

В1987 году мы оба получили в свои руки по хорошему коллективу. Я приехал в Москву - меня назначили директором Всесоюзного научно-исследовательского института советского законодательства. Теперь это Институт законодательства и сравнительного правоведения. А Олега Емельяновича в это же время назначили ректором ВЮЗИ. Я думаю, что ему повезло, и ВЮЗИ повезло.

Ему повезло потому, что он получил возможность применить свои многочисленные таланты. Кроме своих прекрасных человеческих качеств, он - великолепный лектор, воспитатель, ученый. Отменный организатор, причем не командного типа, а такой, который ведет за собой людей, используя свой профессиональный, научный и человеческий авторитет.

Поэтому и ВЮЗИ повезло. Люди с ним всегда работали охотно. Он умел хорошо поставить дело, обеспечить интересы коллектива, который он возглавлял. Институт, конечно, и раньше был одним из центров юридического образования, с огромным количеством филиалов по стране. Но что сделал Олег Емельянович?

Во-первых, превратил институт в вуз с хорошим очным образованием, которое имеет свои безусловные преимущества перед заочным. Во-вторых, он обеспечил хорошую материальную базу своему вузу. Раньше ВЮЗИ существовал на птичьих правах. А тут в центре Москвы появился замечательный учебный комплекс - лишь благодаря усилиям Олега Емельяновича. Он сформировал великолепный преподавательский коллектив, приглашал выдающихся ученых, которые охотно шли к нему работать. За 20 лет он сформировал один из лучших вузов страны - Московскую государственную юридическую академию.

Об уровне МГЮА говорит и тот факт, что госорганы, относилось ли это к Министерству юстиции или к Высшему арбитражному суду, всегда обращались к ученым Академии за консультациями.

Вспоминается, кстати, еще один забавный эпизод.

Олег Емельянович Кутафин довольно часто заходил в Высший Арбитражный Суд, где проводили заседания разных общественных структур. Раньше это здание занимала Высшая аттестационная комиссия при Правительстве Союза ССР, где происходила аттестация научных кадров. Там присваивали ученые степени кандидатов, докторов наук, звания профессоров и так далее. И мы с Кутафиным были членами комиссии. Потом в это здание въехал ВАС.

В"наследство" от ВАКа в вестибюле остался бюст М.В. Ломоносова. Он и сейчас там. Но однажды, когда мы стояли в вестибюле и разговаривали, Олег Емельянович сделал мне предложение: "Слушай, почему у тебя Ломоносов в суде? Давай обменяемся. Ты мне в Академию Ломоносова отдашь, а я тебе бюст - Дзержинского".

Обмен, конечно, не состоялся.