Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

действуют самые разнообразные причины. Отсюда бесконечные споры, например о покровительственной системе, причем обе стороны ссылаются на достоверные факты. При таких условиях,политике,как чисто теоретической науке, имеющей ввиду неабсолютное, аотносительное, остается указать на возможные последствия той или другой меры и на те условия, которые благоприятствуют или мешают ее действию.

Тот же прием следует употреблять и при оценке явлений. Хорошо оно или дурно, полезно или вредно? Там, где существует абсолютное мерило действий, например в нравственной области, эти вопросы обыкновенно решаются легко. Но в области относительного, где дело идет об отношении цели и средств, ответы могут быть весьмаразнообразныеи противоречащиедругдругу.Каждаямера, каждое учреждение имеет свои выгоды и недостатки. Которые из них перевешивают? Это зависит от условий, среди которых они действуют, а эти условия бесконечно разнообразны. Теоретически взвешивать то и другое, как пытался делать Бентам, при отсутствии твердого мерила, есть работа совершенно бесплодная, не заключающая в себе никакой доказательности. То, что полезно в известное время и в известном месте, то в другое время и в другом месте может быть вр едно. Учреждения, благодетельные в младенческом состоянии общества, становятся в высшей степени стеснительными при дальнейшем его росте. Теоретическое решение тем менее здесь уместно, что к объективным последствиям неизбежно примешивается субъективная оценка. То, что приходится одному народу, что согласуется с его понятиями, нравами и стремлениями, то может вовсе не приходиться другому. Даже в одно и то же время и в том же месте учреждения и меры, выгодные для однойчастинаселения,могутбытьвредныдлядругой.Какжеустановитьтутобщуюоценку?Издесь политическая наука должна ограничиться указанием полезных и вредных последствий тех или других мер и учреждений, а равно и тех условий, которые им благоприятствуют или противодействуют. От практического смысла действующих лиц зависит в каждом данном случае решение вопроса.

Но оценка может касаться не одних практических последствий принимаемых мер или учреждений, а самых начал, которые вводятся в жизнь. Мы видели, что эти начала имеют не только практическое, но и философское значение. Они вытекают из самой природы человеческого духа и составляют те высшие цели, которые государство призвано осуществить во внешнем мире. Философское исследование этих начал не входит собственно в задачи политики. Это делается другими науками, которые дают ей теоретическое основание. Но она обязана исследовать действие этих начал на практике, показать условия и способы их осуществления, выгодные и невыгодные последствия, проистекающие из них для общественной жизни. Это служит проверкою самой теоретической оценки, которая только через это получает истинное свое значение, ибо руководящие началагосударственнойжизниимеютввидунетеоретическуюистину,апрактическоеблаго;поэтому только в осуществлении этого блага они находят истинное свое оправдание. В этом отношении политика, завершая весь цикл общественных наук, дает им окончательное и высшее освящение.

Из означенных начал есть два, которые находятся в ближайшей и постоянной связи с политикой, переплетаясь с нею во всех отраслях государственной деятельности. Эти начала суть право и нравственность. Изложение науки требует точнейшего их разграничения и определения взаимных их отношений.

Глава II. Политика и право

Право, как мы знаем*(54), есть определение свободы общим законом. Свобода, определенная законом,есть право всубъективномсмысле; закон,определяющий свободу,есть право вобъективном смысле. Эти две стороны права тесно связаны друг с другом: содержание юридического закона состоит в определении прав и обязанностей лиц, того, что они могут делать, и того, что можно от них требовать. Это определение сопровождается принуждением, ибо свобода, определяемая юридическим законом, есть свобода внешняя, проявляющаяся во внешних действиях и вследствие

Система ГАРАНТ523

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

того приходящая в столкновение с таковою же свободою других. Нарушение чужой свободы есть насилие, учиненное над другим, и отрицание этого насилия есть, в свою очередь, насилие; но так как последнее совершается во имя права, в силу общего закона, то это - насилие правомерное. Частному лицу всякое насилие воспрещается иначе как в случае самозащиты, ибо никто не может быть судьею собственного права; но так как право должно быть ограждено и закон должен быть исполнен, то правомерное принуждение составляет не только право, но и обязанность власти, охраняющей закон. Вэтомсостоитправосудие,тоестьосуществлениеправды,воздающейкаждомусвоеисоставляющей источник всякого права.

Таковы элементарные начала права, существующие везде, где есть свободные лица, живущие под общим законом. Эти начала относятся к юридическим лицам, так же как и к физическим. Юридическое лицо именно потому и есть лицо, что оно имеет законом определенные права и обязанности. Только во имя этих, законом определенных, прав оно может чего-либо требовать от своих членов или от лиц подчиненных. Все, что выходит из этих пределов, есть чистое насилие, а потому должно быть отрицаемо во имя права. Это относится к органам государства, так же как и к частным лицам. Мы видели, что существенное отличие публичного права от частного состоит в том, что последним определяются отношения отдельных лиц между собою, а первым - отношения союза, как единого целого, к входящим в состав его членам. Но требования союза в отношении к членам еще более зависят от юридических норм, нежели отношения физических лиц между собою. Физическое лицо создается не законом, а самою природою; из природы человека, как разумного существа, вытекают известные требования, которые он предъявляет к другим. Всякое посягательство на его свободу и на то, что приобретено свободною его деятельностью, есть нарушение прирожденного его права. Юридическое лицо, напротив, создается не природою, а законом. Прирожденных прав у него нет,аестьтолькоустановленныезакономправаиобязанности.Поэтомувсе,чтоономожеттребовать, оно требует единственно во имя закона.

К числу юридических лиц принадлежит и государство, которое, однако, имеет свои особенности, вытекающие из того, что оно есть союз верховный в юридической области. Против верховной власти очевидно нет правомерного принуждения, ибо всякое правомерное принуждение исходит от власти, охраняющей право, а выше верховной власти нет другой: иначе она не была бы верховною. С другой стороны, однако, лицо или лица, облеченные верховной властью, могут требовать себе повиновения только во имя законного права. Весь организм государства, все права и обязанности его органов, от высших до низших, определяются правом, чем самым определяется и обязанность повиновения. Какие отсюда могут проистекать столкновения, об этом мы говорили уже в Общем Государственном Праве; здесь мы должны с иной точки зрения вернуться к этому вопросу.

Главные затруднения при обсуждении этих столкновений проистекают из отношения права к другим началам государственной жизни. Право не есть единственный элемент государства. Им определяются строение политического организма, права и обязанности высших и низших властей, а также и подчиняющихся им граждан. Но по существу своему это начало чисто формальное: оно определяет то, что каждый может делать или требовать; содержание же самой деятельности предоставляется усмотрению. Здесь господствует начало целесообразности, которое есть руководящее начало политики. Государство установляется ввиду высшей целиобщего блага, и к этой цели должны быть направлены все его действия. Самая юридическая его организация должна служить этой цели.

Таким образом, с одной стороны, деятельность государства определяется правом и не должна выходить из установленныхзакономпределов; сдругой стороны,самоеэтоправо является средством для достижения цели. Пока эти два начала действуют согласно, государственная жизнь находится в нормальном положении; но что делать, когда они приходят в столкновение? Правомерное и целесообразное далеко не всегда совпадают. Правом установляется постоянный порядок жизни, равно обязательный для всех; польза, напротив, есть начало, по существу своему изменчивое и разнообразное, применяющееся к условиям места и времени, не поддающимся общим правилам. Малоподвижный организм права с трудом может следовать за вечным движением жизни. Последняя

Система ГАРАНТ524

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

принуждено было отменить большую часть предложенных им и установленных парламентом налогов. Оставлена была лишь ничтожная пошлина на чай - не из какой-либо выгоды, а единственно для утверждения права. Именно это и повело к разрыву и к отпадению колоний.

Еще хуже, когда юридические зацепки служат только предлогом для достижения политических целей. Это случается в конституционных государствах, где правительство во имя государственной пользы выступает из пределов своего права, ссылаясь иногда на явно лживое толкование основных законов. Тут водворяется уже полная шаткость всех общественных отношений, неуверенностьвпочве,накоторойстоит общество,недоверие,анередкоиненавистькправительству, неуважение к закону, сбивчивость всех нравственных и гражданскихпонятий.Та цель,которая может быть этим достигнута, редко искупает проистекающее отсюда зло. Ярким примером такого конфликта, где с особенною силой выражались противоположные точки зрения, может служить конституционный спор в Пруссии перед войной 1866 года. Весь вопрос заключался в том, что при реорганизации армии правительство хотело установить трехлетний срок службы, а палата соглашалась только на два года. И для проведения своих видов прусское правительство в течение целого ряда лет управляло без бюджета, превратно толкуя конституцию и ссылаясь на то, что в соображениях государственной пользы оно не может поступить иначе. Самые суды, раболепствуя перед властью, постановляли позорные для их чести решения. Результатом было всеобщее озлобление не только общественного мнения в Пруссии, но и во всей Германии. Выйти из этого положения можно было лишь путем междоусобной войны, к чему и вела вся эта политика. Блистательные победы прусских войск положили конец столкновению; упоение успехом заставило забыть раздоры. Но нельзя сказать, чтобы этим оправдывалось прежнее поведение правительства. Относительно управления без бюджета оно уступило, испросив у палаты последующего узаконения своих действий и обещая, что впредь этого не будет. Самый двухлетний срок службы впоследствии был признан достаточным, а потому невозможно утверждать, что именно этому прусские войска обязанысвоими победами. К чему же было вызывать всю эту злобу? Если имелось ввиду объединение Германии, составлявшее пламенное желание всех патриотов, то, очевидно, полезнее было иметь общественное мнение за себя, а не против. А между тем торжество грубой силы оставило по себе весьма печальные плоды, и политические и нравственные. Оно повело к господству милитаризма и к чрезмерному напряжению всех военных и финансовых сил государства. Оно же побудило князя Бисмарка, вследствие враждебного отношения к образованным классам, искать опоры в массах и ввести всеобщее право голоса, тем самым открыто было широкое поприще развитию социалдемократии. В нравственном же отношении оно повело к тому, что поклонение силе сделалось господствующим явлением в Германии и понятие о праве заменилось понятием интереса. Современные немецкие историки, повествующие об этих событиях, возведших их отечество на высшую степень могущества и славы, стараются обходить молчанием все эти темные стороны дела, но беспристрастный наблюдатель, взвешивающий выгоды и невыгоды, проистекающие от презрения к праву, не может не обратить на них самого серьезного внимания.

Лицемерный обход права, при столкновении властей, тем более может рассчитывать на успех, что над враждующими сторонами нет высшего судьи,который бы могрешить спорный вопрос. Когда обе партии стоят на своем и не хотят уступить, все окончательно сводится к превосходству силы. Поэтому подобные столкновения нередко разрешаются ниспровержением существующего порядка. Это делается двояким путем: государственным переворотом сверху (coup d'etat) и революцией снизу. Государственный переворот происходит, когда ограниченная власть, устраняя другие, ее сдерживающие,захватывает совокупную верховную власть всвои руки и установляет новыйпорядок по своему изволению. Таковы были перевороты, совершенные Наполеоном I 18 брюмера 1799 года, и Наполеоном III 2 декабря 1851 года. При обсуждении этих событий юридическая точка зрения и политическая часто расходятся. Юридически такого рода перевороты никогда не могут быть оправданы. Нарушение права остается нарушением права, хотя бы оно впоследствии было узаконено во имя государственной пользы. С политической же точки зрения, которая здесь является преобладающею, надобно в каждом данном случае раcсмотреть пользу и вред, проистекающие от

Система ГАРАНТ526

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

насильственногониспровержения установленного порядка и замены его другим. Нередко такого рода перевороты вызываются неспособностью слабых или враждующих между собою властей управлять государством и вытекающею отсюда потребностью более сосредоточенной организации. Таково именно было положение дел во Франции во времена Директории, и нельзя не признать, что переворот, совершенный Наполеоном I, имел для страны самые благодетельные последствия. Он устранил расслабляющие раздоры партий и отдал власть в руки гениального человека, который водворил внутренний мир и порядок, устроил новый гражданский быт и администрацию на прочных началах и временно возвел Францию на неслыханную степень могущества и славы. Также оправдывается политический переворот, совершенный шведским королем Густавом III в 1772 году. Внутренние распри партий, состоявших на откупе у иностранных держав, вели к полному расслаблению государства. Могучие соседи старались поддерживать это анархическое состояние; в усилении монархического начала они видели вред для своих интересов. Переворот, произведенный Густавом, упрочил внутренний порядок и возвысил внешнее значение Швеции. Поэтому он и не встретил сопротивления. Но далеко не всегда такого рода насильственные перемены вызываются настоятельными потребностями и оправдываются последствиями. Насчет переворота 2 декабря, совершенного Наполеоном III, этого нельзя сказать. Конечно, он был наперед указан всенародным выбором кандидата на императорский престол в президенты республики, и последующее голосование, что о нем ни говори, было выражением общего мнения, узаконившего переворот. Но в глазах беспристрастного наблюдателя положение страны было вовсе не таково, чтоб оно требовало чрезвычайных и насильственных мер. Если президент имел за себя общественное мнение, то тем легче для него было действовать законным путем и стараться изменить конституцию не актом насилия, а опираясь на народное право, которое в выборном собрании находило полное свое выражение. Узаконение переворота последующим голосованием было более или менее вынуждено тем, что не оставалось другой альтернативы. Отвергнуть предложение значило идти навстречу полной неизвестности. Последствия же замены весьма умеренного республиканского правления императорским единовластием состояло в том, что государство отдано было в жертву мечтам и интригам коронованного искателя приключений. Лучшие государственные люди были устранены, свобода подавлена. Это и привело Францию к неслыханному унижению. Ей пришлось дорого поплатиться за отречение от либеральных начал из страха пред безумствами социализма.

Таким образом, обсуждая государственные перевороты с точки зрения политической, можно вразныхслучаяхприйтикразнымзаключениям.Даженасчетодногоитогожесобытиямнениямогут далеко расходиться. Польза есть начало относительное, подлежащее разнообразным толкованиям. Во всяком случае, нарушение права и ниспровержение законного порядка составляют великое зло; только чрезвычайно веские соображения могут его уравновесить. Задача беспристрастной науки состоит в том, чтобы положить на весы, с одной стороны, выгодные, а с другой стороны, вредные последствия совершенного переворота и стараться вывести отсюда общее заключение. Но оно может касаться лишь отдельных случаев. Никаких общих выводов тут нельзя сделать, ибо обстоятельства могутбытьчрезвычайноразнообразны,иуспехокончательнозависитотсвойствдействующеголица. Поэтому чисто теоретические соображения тут неуместны.

На такую же относительную точку зрения следует становиться и при обсуждении революций. Некоторые из них могут, однако, найти и юридическое оправдание. Когда ограниченная законами власть выступает из своих пределов и нарушает права народа, тогда восстание совершается во имя права и вина в нем лежит на преступившей свои обязанности власти. Таковы были обе английские революции, и такова же была Французская революция 1830 года. Но иначе ставится вопрос, когда происходит восстание против власти, действующей в пределах своих полномочий. Примерами таких переворотов могут служить Февральская революция во Франции и Бразильская революция, заменившая конституционную монархию республикой. С юридической точки зрения, такого рода возмущения столь же мало могут быть оправданы, как и перевороты сверху. Ссылка на начало народовластия не имеет силы, ибо верховенство народа, как источник государственной власти, признается только в демократиях. Не идеальное, а положительное право составляет закон,

Система ГАРАНТ527

/

828