Глава 11. Сделки по уступке будущего права требования

Возможность уступки прав, осуществление которых поставлено в зависимость от наступления срока, так же, как и прав, возникновение которых поставлено под условие, ни в зарубежной, ни в российской и советской цивилистике практически не подвергалась сомнению.

Еще один подход основывается на признании уступки будущих требований действительной в отношениях между цедентом и цессионарием. Сделка цессии рассматривается как порождающая правовые последствия лишь для сторон в обязательстве, на основании которого передается или подлежит передаче право. У цессионария возникает обязательственное право в отношении цедента, но перемещения имущества в форме права требования от цедента к цессионарию (абсолютно правовые последствия уступки) не происходит.

Основываясь на положении п. 1 ст. 382 ГК РФ, который в качестве предмета уступки указывает на право (требование), принадлежащее кредитору на основании обязательства, а также на нормах ст. 384 ГК РФ, М.И. Брагинский делает вывод о невозможности передать другому право, которое возникнет в будущем, поскольку объем передаваемых прав, как следует из указанной статьи, определяется на момент передачи <*>. В качестве препятствия для уступки будущего права М.И. Брагинский указывает на его неопределенность на момент совершения соглашения об уступке: "Если право не является ни определенным, ни определимым, очевидно, есть основания считать договор, на основе которого должна происходить цессия, лишенным условия о предмете, признаваемом для всех договоров существенным" <**>.

Отрицательно отвечает на вопрос о допустимости цессии требования, которое на момент совершения договора (об уступке требования - Л.Н.) не возникло, но неизбежно должно возникнуть в будущем, В.А. Белов. Он исходит из того, что при отсутствии требования отсутствует и обязательственное правоотношение, а значит, отсутствуют и должник, и кредитор, т.е. двое из трех участников операции уступки. Отсутствие же кредитора (потенциального цедента) делает невозможным заключение договора цессии, ибо "нет правоотношения, в котором могла бы произойти замена кредитора, и нет кредитора, который мог бы быть заменен" <*>.

--------------------------------

<*> Белов В.А. Содержание и действие договора уступки требования.

По мнению Е.А. Крашенинникова, опирающегося на работы германских авторов, уступка будущего требования, т.е. требования, не существующего на момент уступки, допустима. Но такая уступка проявляет свое действие в момент возникновения требования у цедента <*>.

Действующее гражданское законодательство России не исключает возможности включения в оборот прав из обязательств, которые возникнут в будущем. Так, п. 6 ст. 340 ГК РФ допускает возможность заключения договора о залоге имущественных прав, которые залогодатель приобретет в будущем (п. 6 ст. 340 ГК РФ).

При заключении соглашения о передаче будущего требования самого передаваемого права еще не существует. В связи с этим необходимо определить механизм перехода этих прав новому кредитору, в частности, разрешить вопрос о моменте и порядке перемены лиц в обязательстве.

Переход будущего права традиционно связывают с моментом его возникновения, поскольку на момент совершения соглашения об уступке право требования у кредитора отсутствует и, следовательно, оно не может перейти к другому лицу. "При уступке отлагательно обусловленного, а также будущего требования замена кредитора происходит только тогда, когда это требование возникает" <*>.

Следует ли считать, что такое право возникает для первоначального кредитора, а потом переходит к новому кредитору либо право сразу возникает у цессионария?

Ответ на этот вопрос имеет существенное значение в случаях, когда цедент становится несостоятельным после совершения соглашения об уступке, но до возникновения права требования. Если в этой ситуации цессионарий приобретает права в отношении должника непосредственно, то по общему правилу несостоятельность цедента его не затрагивает. Если же считать право возникшим в отношении цедента, который передает его цессионарию, то при несостоятельности цедента требование попадает в конкурсную массу и не может перейти цессионарию, так как "в момент, когда уступка должна проявить свое действие, цедент уже не имеет власти распоряжаться требованием" <*>.

--------------------------------

<*> Крашенниников Е.А. Правовые последствия уступки требования. С. 7 - 8.

В теории существуют две точки зрения относительно порядка перехода будущего или обусловленного права требования при уступке. Согласно так называемой теории промежуточности, уступленное требование возникает у цедента с тем, чтобы после "юридической" или "логической" секунды автоматически перейти к цессионарию. Согласно "теории непосредственности" требование возникает непосредственно в имуществе цессионария, не входя ни на мгновение в имущество цедента.

Таким образом, как мы видим, проблема определения момента перехода права решена достаточно своеобразно - будущее право, возникая, признается перешедшим к новому кредитору с момента совершения соглашения об уступке (или с другого момента, указанного в этом соглашении). Таким образом, за соглашением о передаче будущего права признается распорядительный характер, права требования в случае несостоятельности цедента не попадают в его конкурсную массу.

Противоречия между пониманием цессии как инструмента правопреемства и признанием одномоментного возникновения и перехода права другому лицу снимаются путем введения юридической фикции. Признается, что право возникает у цедента, но считается переданным цессионарию с момента, определенного соглашением об уступке

Заключение договора, создающего обязательство передать право в том случае, когда это право возникнет, требует, строго говоря, оформления дополнительно еще и сделок уступки возникшего права требования. Собственно, приведенный выше и имеющий своих сторонников подход, допускающий уступку прав по обязательствам, которые возникнут в будущем, просто исключает необходимость дополнительного оформления самой передачи права требования. Достаточным признается факт оформления соглашения, где это будущее право индивидуализировано.

Цедент несет ответственность за действительность переданного права независимо от того, были ли ему самому известны возможные возражения. В.В. Почуйкин справедливо отмечает, что если цедент получает от цессионария некий имущественный эквивалент, а потом выясняется, что им передано несуществующее или недействительное (либо действительное на момент уступки, но в последующем признанное недействительным) право требования, то фактически цессионарий одаривает цедента, что совсем не входило в его планы и не являлось целью заключенной между сторонами сделки. При этом не имеет значения, заблуждался цедент относительно действительности требования или нет <*>.

В литературе высказывалось мнение об освобождении цедента от ответственности за действительность переданного права, если он до подписания договора цессионарием предупредил последнего о наличии возражений, предоставил ему все документы и сведения, необходимые для парализации вероятных возражений должника, а цессионарий, проигнорировав предупреждение, впоследствии не пожелал или не смог правильно воспользоваться предоставленными ему цедентом материалами. Все неблагоприятные последствия в этом случае предлагается возлагать на цессионария <*>.

--------------------------------

<*> См.: Белов В.А. Сингулярное правопреемство в обязательстве. С. 156.

Соглашаясь со справедливостью такого подхода и признавая необходимость его нормативного закрепления, тем не менее следует отметить, что положения ст. 390 ГК РФ не позволяют полностью освободить цедента от ответственности при недействительности переданного требования. Возможно лишь уменьшение размера его ответственности на основании ст. 404 ГК РФ, если цессионарий своими действиями способствовал увеличению размера убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства, или не принял разумных мер к их уменьшению.

Положения ст. 390 ГК РФ позволяют сделать вывод о том, что соглашением первоначального кредитора с новым кредитором не может быть исключена ответственность цедента за недействительность уступленного требования <*>.

На основании положений п. 3 ст. 576 ГК РФ Е.А. Крашенинников также указывает, что, если каузальная сделка является безвозмездной, цедент не отвечает ни за действительность, ни за фактическую осуществимость требования (п. 3 ст. 576 ГК РФ) <*>.

Убедительные и исчерпывающие аргументы, подтверждающие необоснованность признания договоров об уступке недействительными в связи с недействительностью переданного права, приводит В.В. Почуйкин <*>. Он, в частности, указывает, что п. 1 ст. 382 ГК РФ не решает судьбу соглашения о цессии. Она решается как судьба любого иного соглашения между сторонами, по которому одна сторона обязана совершить определенные действия, но данную обязанность не исполняет. Неисполнение должником принятой на себя обязанности (неисполнение цедентом обязанности по передаче цессионарию права требования) необходимо расценивать не как обстоятельство, свидетельствующее о недействительности сделки, а как нарушение обязательства.

, проверка платежеспособности должника лежит на цессионарии, который по общему правилу принимает на себя риск неполучения платежа. Если обязательство не исполняется должником вследствие его неисправности (т.е. при отсутствии юридических возражений, обессиливающих требование кредитора), нет недействительности права, соответственно по общему правилу нет и ответственности цедента. В некоторых судебных решениях достаточно четко прослеживается такой подход.