§ 20. Распространение пандектного учения

В то время как немецкая пандектистика разрабатывала учение о ничтожности и оспоримости, в других странах складывались предпосылки для его восприятия, выражающиеся главным образом в потребностях юридической практики и научной систематики. Так, французский Code civil 1804 г. хотя формально и не знал соответствующего деления, используя лишь категорию ничтожности (nullite), все же иногда различал случаи, когда ничтожность наступает ipso iure, а когда для этого необходим иск заинтересованного лица. Например, согласно art. 1117 этого Кодекса "соглашение, заключенное вследствие заблуждения, насилия или обмана, не является ничтожным в силу самого закона; оно дает лишь основание для иска о ничтожности...".

Позже, под сильным влиянием рационалистической правовой культуры пандектистики на кодекс "наполеоновской" модели наслоилась чуждая ему доктринальная концепция, различающая среди форм порочности сделок ничтожность (nullita) <180>, действующую ipso iure, и оспоримость (annullabilita <181>), дающую заинтересованному лицу возможность уничтожить правовые последствия акта .

У нас, как и в Италии, учение о ничтожности и оспоримости не имело в России никакой легальной основы, и тем не менее оно было принято русской цивилистикой безоговорочно, без обычных в таких ситуациях колебаний и споров о допустимости переноса в национальную правовую систему чуждой ей юридической конструкции иностранного происхождения.

Только в 1994 г., с принятием первой части нового Гражданского кодекса, в российском законе впервые появилось определение ничтожных и оспоримых сделок (ст. 166 ГК), а сами эти термины получили широкое распространение в текстах нормативных актов и судебных постановлений.

Современная догма ничтожности и оспоримости

Суть учения о ничтожности и оспоримости применительно к современному праву состоит в следующем :

1. Ничтожные сделки, как несуществующие для права, недействительны изначально и автоматически, в то время как оспоримые могут быть недействительными только в силу оспаривания и аннулирования, так что при отсутствии таковых остаются вполне действительными.

2. В случае ничтожности судебный иск направлен на простое удостоверение, подтверждение этого состояния как уже существующего и по своей природе является, как и удовлетворяющее его судебное решение, декларативным, или установительным (о признании); иск же об аннулировании оспоримой сделки, а также вынесенное по нему положительное судебное решение имеют преобразовательный, или конститутивный, характер, поскольку именно уничтожают сделку, оказывая прямое воздействие на материально-правовые отношения ее сторон и третьих лиц.

3. По общему правилу, на ничтожность может ссылаться всякий, не считаясь со сделкой, не признавая за ней юридической силы (абсолютность ничтожности); аннулирование же оспоримой сделки происходит только по инициативе строго определенных управомоченных лиц (относительность оспоримости). Впрочем, в порядке исключения могут устанавливаться случаи относительной ничтожности (ограничения легитимации на признание ничтожности узким кругом заинтересованных лиц) и абсолютной оспоримости (неограниченной легитимации на оспаривание).

4. Ничтожность сделки - если на такой сделке основываются подлежащие рассмотрению в суде требования или она имеет иное значение для разрешения дела - может и должна быть установлена по инициативе самого суда (ex officio), независимо от заявления об этом заинтересованных лиц; аннулирование таким путем оспоримой сделки невозможно.

5. Иск о ничтожности (негационный иск) не подвержен давности; притязание же об аннулировании оспоримой сделки погашается давностью на общих основаниях.

6. Ничтожная сделка, по общему правилу, неисцелима; сделка оспоримая, напротив, во всякое время может быть подтверждена ее стороной, и тем самым "исцелиться" от порока.

7. Ничтожность имеет место всякий раз, когда законом, которому противоречит сделка, не предусмотрено иное; оспоримость - лишь в случаях, когда она установлена expressis verbis.

Изложенное классическое учение о делении порочных сделок на ничтожные и оспоримые уже со времени его формулирования пандектистикой всегда вызывало, продолжает вызывать и теперь, два основных вопроса:

1) имеет ли данное деление под собой какое-то рациональное основание, не является ли оно лишь современной интерпретацией исторически случайных особенностей римского правопорядка и, следовательно, оправданно ли его существование в правовых системах, не знающих характерного для римского права дуализма с его параллельным существованием ius civile и ius honorarium?

2) если оно обоснованно и жизненно, то имеется ли и какой материальный критерий, в соответствии с которым одни пороки сделки обусловливают ее ничтожность, а другие - оспоримость?

Критика в адрес классического учения, родившаяся при научном осмыслении первого из поставленных вопросов, и выяснение ее обоснованности будут предметом анализа в следующей главе; попытке же ответить на второй вопрос посвящена глава VI книги.

КРИТИКА КЛАССИЧЕСКОГО УЧЕНИЯ И ПРОБЛЕМЫ ЕГО ВОСПРИЯТИЯ В РОССИЙСКОМ ПРАВЕ: PRO ET CONTRA.