Реализация реституционных правоотношений

Реституционное правоотношение, элементами которого являются охранительное право требования (притязание) и корреспондирующая с ним обязанность, может быть реализовано как добровольно, о чем уже говорилось выше, так и принудительно. В последнем случае средством такой реализации служит судебный иск о реституции (или, как его именует закон, иск о применении последствий недействительности ничтожной или оспоримой сделки) и удовлетворяющее его судебное решение. Однако решение о реституции может быть согласно п.2 ст.166 ГК принято судом и по собственной инициативе, независимо от соответствующего иска, о чем подробно будет сказано ниже.

Осуществление реституции судом следует отличать от судебного признания сделки недействительной.

• В последнем случае имеется в виду либо решение о признании (установительное, или декларативное, судебное решение), если речь идет о ничтожной сделке, либо преобразовательное (конститутивное) решение, если речь идет о сделке оспоримой. Так же классифицируются и иски, по которым принимаются эти решения. Названные судебные акты для своей реализации не требуют исполнительного производства. Их цель достигается непосредственно самим их провозглашением: неопределенность в правоотношениях устраняется путем судебного признания сделки ничтожной; юридические последствия оспоримой сделки устраняются вследствие вынесения судом решения о ее аннулировании.

• Иначе обстоит дело с решением о применении реституции: оно необходимо требует исполнения, без которого не может достичь своей цели. Судебный акт, а также иск, по которому он вынесен, именуются судебным решением и иском о присуждении, или исполнительными. Посредством этих процессуальных инструментов и осуществляется охранительное притязание участника недействительной сделки о возврате переданного по такой сделке имущества.

Конечно, чаще всего требования о признании сделки недействительной и о реституции заявляются истцами одновременно и рассматриваются судом в рамках одного процесса. Однако это отнюдь не исключает возможность их самостоятельного предъявления и разрешения судом, равно как и необходимость четкого разграничения в пределах одного иска в качестве самостоятельных, хотя и взаимосвязанных исковых требований.

• Материальная заинтересованность в реституционном иске не означает ничего другого, кроме как обладания самим исковым правом на реституцию. Но тогда указание в абз. 2 п. 2 ст. 166 ГК на "любых заинтересованных лиц" представляется настолько же бессмысленным, как и при предположении, что в этом предписании речь идет о процессуальном интересе. Ведь само собой разумеется, что только лица, обладающие исковым притязанием, способны быть надлежащими истцами в процессе по его осуществлению. Таким образом, рассмотренная "особенность" реституции, как и уже упоминавшаяся "комплексность" этой меры, хотя, на первый взгляд, и вытекает из закона, при более глубоком анализе оказывается мнимой.

• Положение ст. 166 ГК (что суд вправе применять последствия недействительной сделки по собственной инициативе) следует понимать в том смысле, что суд вправе лишь взять на себя именно инициативу в применении реституции, однако не осуществлять ее вопреки воле истца (или третьего лица, заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора). Поэтому, если, предположим, истец будет возражать против такой инициативы, применение реституции не должно иметь места. При противоположном подходе невозможно было бы объяснить, какими материальными особенностями отношений сторон ничтожной сделки обусловлено осуществление судом реституции в целях защиты прав и интересов лиц, участвующих в деле, и в их пользу, однако вопреки их воле. Суд не может реализовать таким образом никакое иное гражданско-правовое притязание, поэтому объяснить подобное изъятие из принципа диспозитивности специально для требования о реституции было бы вряд ли возможно.