!!Экзамен зачет 2023 год / Агарков. Избранные труды-1

Понятие сделки по советскому гражданскому праву

нение правоотношений. Но такие сделки, как выдача или отозвание доверенности, соглашение совершить сделку в определенной форме (например, в нотариальной) и некоторые другие, не устанавливают, не прекращают и не изменяют правоотношений. Однако эти действия все же правильно считать сделками, так как на них распространяются те же правила, которые существуют для сделок1.

Нам кажется, что эти соображения не дают оснований отказываться от того признака, который содержится в ст. 26 ГК. Определяя сделку как действие, направленное на установление, изменение или прекращение гражданских правоотношений, мы тем самым еще не утверждаем, что каждая данная сделка, взятая изолированно, достаточна для того, чтобы возникло, изменилось или прекратилось правоотношение. Мы не утверждаем также, что действие направлено на то, чтобы этот юридический эффект возник непосредственно вслед за совершением сделки. Установление, изменение или прекращение правонарушения могут быть результатом более сложного фактического состава, чем одна лишь сделка. Этот фактический состав может включать в себя не одну, а две или даже больше сделок. Например, «когда по предварительному соглашению сторон договор должен быть облечен в определенную форму, хотя бы не требуемую законом, он признается заключенным лишь по облечении его в указанную форму» (прим. 2 к ст. 130 ГК). Такое соглашение, само по себе взятое, не порождает, не прекращает и не изменяет правоотношений. Но если стороны в дальнейшем заключат договор, к которому относится соглашение о форме, то такой договор породит обязательство лишь при условии совершения его в предусмотренной форме. Таким образом, предварительное соглашение о форме договора, которое само по себе непосредственно не порождает обязательства, все же в конечном счете имеет в виду возникновение правоотношения между сторонами. Направленность действия на установление, изменение или прекращение гражданских правоотношений имеется не только тогда, когда стороны выразили волю непосредственно произвести этот эффект, но и тогда, когда они выразили волю, направленную на определение тех условий, от которых будет зависеть наступление эффекта.

Направленность действия на установление изменение или прекращение гражданских правоотношений отличает сделку от других правомерных юридических действий. Наличие других, кроме сделки,

1  Regelsberger. Pandecten. B. I, 1893. S. 491.

221

М.М. Агарков

правомерных юридических действий не возбуждает сомнений. К сожалению, вопрос о них еще ждет своего исследования. До настоящего момента мы не имеем для советского права не только классификации этих действий, но даже и попыток их классифицировать. Нередко в работах, посвященных отдельным специальным вопросам, их смешивают со сделками и не задаются вопросом о том, нужно ли и в какой мере распространить на них те положения, которые даны в законе для сделок (ст. 26–43 ГК). Здесь мы можем остановиться на этом вопросе лишь постольку, поскольку это необходимо для разграничения сделки и других правомерных юридических действий.

Сделку необходимо отличать от действий, с которыми закон связывает определенные юридические последствия, независимо от того, направлены ли действия на эти последствия или нет. К числу таких действий относятся признания тех или иных фактов (например, признание долга – ст. 50 ГК), заявления о намерении осуществить или не осуществить право (например, заявление кредитора об отказе принять исполнение – прим. к ст. 122 ГК), уведомления об определенных фактах (например, об уступке требования – ст. 124 ГК). Во всех этих случаях юридические последствия наступают независимо от того, направлены ли действия на эти последствия или нет. Совершенно несущественно, выражало ли лицо волю, чтобы эти последствия наступили. Надо, однако иметь виду следующее. Нередко словесная форма, в которой совершаются некоторые сделки, тождественна с формой признания долга. Так, например, слова «признаю, что я должен по займу Иванову 1000 рублей», могут выражать и волеизъявление по договору займа (ст. 208 ГК) и признание долга в собственном смысле слова (ст. 50). В первом случае мы имеем волеизъявление, направленное на возникновение правоотношений по договору займа, во втором – констатацию правоотношений, возникших до и независимо от их признания должником.

Охарактеризованная нами группа юридических действий, отличных от сделки, не имеет в нашем юридическом языке собственного наименования. Для теории юридических фактов такое наименование было бы удобным. Как и всегда при создании термина в нашей науке, мы встречаемся с определенными затруднениями. В правоведении не принято прибегать к каким-либо условным знакам, например к буквам алфавита, для обозначения тех или иных понятий. Обозначение же научного понятия посредством слова, заимствованного из разговорного языка, неизбежно ведет к тому, что наряду с общим

222

Понятие сделки по советскому гражданскому праву

значением оно приобретает еще и специальное, иногда при этом не единственное. Однако другого выхода нет и, подчеркивая неизбежную условность такого термина, мы думаем, что охарактеризованную выше категорию юридических действий можно было бы назвать ю р и д и ч е с к и м и п о с т у п к а м и.

К юридическим поступкам применимы по аналогии многие положения, установленные законом для сделок, но не все. Так как юридические поступки, так же как и сделки, по своему существу предполагают способность того, кто их совершает, понимать значение своих действий, то к ним применима ст. 31 ГК. Так как юридические поступки вызывают юридический эффект не потому, что они на него направлены, то к ним неприменимы все те правила, основанием которых является эта характерная черта сделки. Поэтому к юридическим поступкам неприменимы ст. 41–43.

Вопрос о том, какие правила о сделках применимы к юридическим поступкам, выходит за пределы нашей темы. Нам необходимо лишь отграничить сделку от этого вида юридических действий. Но мы не можем не отметить интерес указанной проблемы. Ее исследование значительно обогатило бы теорию юридических фактов. В результате же изложенных соображений мы можем лишь сделать следующий вывод: и сделка и юридические поступки, как виды юридических действий, объединяются более общим понятием – правомерных юридических действий, предполагающих способность лица, которое их совершает, понимать значение своих поступков.

Сделки и юридические поступки отличаются от другого вида юридических действий, для которых характерна следующая черта. Эти действия приводят к юридическим последствиям, если они создают определенный указанный в законе объективированный результат. К числу таких действий относятся создание литературного, художественного, музыкального или научного произведения, изобретение, техническое усовершенствование и т.д. К числу этих действий относят также добровольную деятельность в чужом интересе, так называемое negotiorum gestio (спорно). Поскольку закон связывает в этом случае наступление юридического эффекта с достижением некоторого объективированного результата, вопрос о дееспособности не имеет значения. Сочинение стихотворения создает авторское право независимости от того, сознавал ли автор значение своих действий. Изобретение создает для изобретателя соответствующие права, хотя бы он и не достиг гражданского совершеннолетия.

223

М.М. Агарков

Таким образом, в области гражданского права мы имеем три вида правомерных юридических действий:

1)действия, направленные на возникновение, изменение или прекращение гражданских правоотношений (сделка);

2)действия, констатирующие определенные факты, имеющие юридическое значение, независимо от того, направлены ли эти действия на те последствия, которые с ними связывает закон;

3)действия, создающие указанные в законе объективированные результаты, имеющие хозяйственное или культурное значение.

Вцивилистической литературе не раз давались классификации правомерных юридических действий1. Мы не останавливаемся на отличии предложенной нами классификации от предложенных ранее – его легко установить посредством простого сопоставления. Заметим только, что мы считаем нужным не давать характерных для германской цивилистики дробных классификаций по признакам, юридическое значение которых недостаточно обосновано.

Сделку в смысле гражданского права необходимо отличать от так называемой (главным образом в иностранной литературе) административной сделки. Административную сделку в нашей юридической литературе обычно называют административным актом. Этот термин и нам кажется более удобным, так как он имеет преимущество с точки зрения языка и лучше оттеняет специальную природу этого акта. Под административным актом (административной сделкой) мы разумеем в дальнейшем действие, совершенное органом государственной власти в осуществление его компетенции, направленное на установление, изменение или прекращение правоотношений.

Как общее правило, административный акт направлен на установление, изменение или прекращение а д м и н и с т р а т и в н ы х правоотношений. Но для социалистического права характерно, что многие административные акты направлены на установление, изменение или прекращение и гражданских правоотношений. В частности, это относится к очень значительной группе административных актов –

кактам планирования народного хозяйства2.

1  См., например: Васьковский. Цивилистическая методология, 1901. с. 338; Tuhr. Der Allgemeine Teil des B.R. B. II, 1. S. 103–123; Manigk. Das rechtswirksame Verhalten, 1939. S. 465 и след.

2  См.: Гражданское право: Учеб. для вузов, 1944. Т. I. Гл. 18; Агарков. Обязательство по советскому гражданскому праву, 1940. С. 115 и сл.

224

Понятие сделки по советскому гражданскому праву

Ст. 26 ГК, давая определение сделки, не имеет в виду административных актов, хотя бы и направленных на установление, изменение или прекращение гражданских правоотношений. Правила следующих статей (27–43) непосредственного применения к административным актам не имеют. Они могут в отдельных случаях иметь применение лишь по аналогии.

Ст. 26 и следующие ГК непосредственно применимы лишь в тех случаях, когда субъект действует не как представитель государственной власти, а как субъект имущественных, т.е. гражданских прав (как собственник в широком смысле этого слова).

Можно следующим образом охарактеризовать различие между административным актом и гражданской сделкой (сделкой в смысле ст. 26). Административный акт совершается субъектом, действующим в качестве представителя власти. Совершая такой акт, даже направленный на изменения в сфере имущественных отношений, субъект действует как представитель государственной власти, а не как субъект имущественных прав. Гражданская сделка совершается лицом, действующим в качестве субъекта имущественных, т.е. гражданских прав. Понятие государственной власти, с одной стороны, имущественных прав, с другой, – соответственно определяет собой отличие административного акта и гражданской сделки.

Вбуржуазной литературе общим признанием пользуется характеристика гражданской сделки как одного из проявлений частной автономии. Признак частной автономии нередко вводится в самое определение сделки. Для советского права такая характеристика сделки не подходит. Но мы не можем обойти вопрос о соотношении сделки и начала автономии. Автономия не является конститутивным признаком советского гражданского права, но все же играет в нем значительную роль.

Начало автономии в гражданском праве означает, что субъект сам определяет те цели, для достижения которых он будет осуществлять свою правоспособность. Автономия выражается в том, что субъект самостоятельно определяет, какие для него устанавливаются права и обязанности, как он их будет осуществлять, а также будет ли он их осуществлять или нет.

Внаибольшей степени начало автономии присуще гражданским правоотношениям, в которых по крайней мере одним из субъектов выступает отдельный гражданин, т.е. сфере отношений личной собственности (ст. 10 Конституции СССР). Гражданин СССР может совершать все не запрещенные законом сделки и, в указанных законом пределах, определять те условия, на которых он их совершает. Совет-

225

М.М. Агарков

ский закон обеспечивает гражданам свободу целеполагания, с тем только, чтобы не имели место эксплуатация человека человеком (ст. 2 Конституции СССР), спекуляция, а также не были нарушены обязанности граждан перед Советским государством (ст. 130–133 Конституции СССР).

Иначе обстоит дело в отношениях между социалистическими организациями, особенно – в отношениях между государственными организациями. Государственные организации не ставят сами те цели, ради которых они приобретают и осуществляют гражданские права. Цель дана им государственным планом народного хозяйства. Они созданы и наделены правоспособностью для достижения цели. В ряде случаев государственная организация, совершая сделку (заключая договор), связана с определенным по плану контрагентом и строго определенными по плану условиями.

Большее или меньшее проявление начала автономии при совершении сделок зависит от тех отношений собственности, в сфере которых сделка совершается. Оно различно в сфере социалистической собственности и в сфере личной собственности. Начало автономии у нас часто называют м е т о д о м и в качестве такового противопоставляют его п р е д м е т у правового регулирования. Это противопоставление нередко направляет мысль по ложному пути. Упускают из виду, что метод определяется предметом.

Таким образом, было бы неточно вводить в определение сделки момент автономии. Правильно и достаточно указать, что сделка совершается лицом в качестве субъекта имущественных прав (права собственности в широком смысле слова). Сферой имущественных отношений, в которых совершается сделка, определяется и большее или меньшее наличие (или отсутствие) автономии.

Во избежание недоразумений и ошибок следует отметить, что термином «автономия» часто называют не самоопределение, а нечто иное. Говорят об автономии, если дело касается отношений между субъектами, находящимися в одинаковом правовом положении между субъектами равноправными. Например, два государственных предприятия заключают друг с другом договор. На самом же деле в этом случае автономия может быть, но ее может и не быть. Наличие большей или меньшей автономии зависит не от равноправия субъектов, а от находящегося над ними государства, которое в законе устанавливает меру их самоопределения. В силу закона автономия между равноправными субъектами может отсутствовать. Закон может предписать им совершать друг с другом сделку на строго определенных условиях. Таким образом, не надо смешивать равноправие сторон с началом автономии.

226

Понятие сделки по советскому гражданскому праву

Мы указали, что сделка отличается от административного акта тем, что она совершается лицом, выступающим в качестве субъекта имущественных (гражданских) прав. Спрашивается, применимы ли правила о сделках к актам семейного права (брак, усыновление и др.), к актам, касающимся личных прав?

Совершенно неисследованным в нашей цивилистической литературе является вопрос о юридических актах по поводу личных прав (например, согласие управомоченного лица на вторжение в сферу, охраняемую личным правом). Мы не останавливаемся здесь на этом вопросе, так как он уведет нас далеко от нашей темы. Несомненно, что ряд положений (например, ст. 31) по аналогии применим и к такого рода актам.

Правила, установленные для сделок (ст. 26 и след. ГК), не могут быть перенесены на такие акты, как брак, усыновление и т.п. Это прежде всего вытекает из ст. 3 ГК, но тот же вывод обязателен и в результате рассмотрения ст. 26–43 ГК. Эти правила созданы для имущественных отношений. Совершенно очевидно, например, что ст. 38, 40 и 41–43 неприменимы к браку. Но это не исключает применения

кбраку по аналогии некоторых правил, формулированных для сделок.

Втех случаях, когда положения о сделках (гражданских юридических актах) по аналогии применимы к другим сферам, чем сфера имущественных отношений, перед нами лежит путь к построению общей теории юридических актов. Разработка такой теории была бы значительным достижением науки общей теории права.

Взаключение анализа понятия сделки необходимо остановиться на вопросе о том, является ли сделкой лишь само действие, направленное на установление, изменение или прекращение правоотношений, или же определенная совокупность юридических фактов, в состав которой входит и такое действие.

Ст. 26 ГК дает в этом отношении не очень точную формулировку. Она определяет сделки как действия, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских правоотношений. Таким образом, каждое такое действие, взятое в отдельности ст. 26 называет сделкой. Но, вместе с тем, ст. 26 делит сделки на односторонние и взаимные (договоры). Договор состоит не из одного, а из двух или более действий (волеизъявлений), направленных на установление, изменение или прекращение гражданских правоотношений. Ст. 26 дает некоторые основания утверждать, что сделкой является не договор в целом, а каждое из составляющих его заявлений, взятое в отдельности, но она дает основания утверждать и обратное. Поскольку она делит

227

М.М. Агарков

сделки на односторонние и договоры, договор в целом, т.е. совокупность взаимных волеизъявлений, является сделкой. Более правильным следует признать второе понимание ст. 26 – договор есть не совокупность двух или более сделок, а единая сделка, так как содержание обоих волеизъявлений едино.

Внекоторых случаях закон, кроме одного или нескольких волеизъявлений, требует еще некоторых фактов для того, чтобы сделка считалась состоявшейся. Например, в отношении так называемых реальных договоров (договора займа и др.) требуется передача вещи.

Вэтих случаях волеизъявление является основной, определяющей частью фактического состава. Содержание волеизъявления устанавливает, какие юридические последствия наступают в результате сделки. Остальные, необходимые для наступления результата, факты имеют значение условий действительности волеизъявления. Таким образом, сделкой, согласно ст. 26, надо считать одно или несколько волеизъявлений, направленных на установление, изменение либо прекращение гражданских правоотношений.

V.Выводы

Врезультате анализа понятия сделки по советскому гражданскому праву мы можем формулировать следующие положения.

1)Сделка является юридическим фактом или фактическим составом (т.е. некоторой совокупностью юридических фактов), в результате которого устанавливаются, изменяются либо прекращаются гражданские правоотношения. Сделка не является нормативным актом.

2)Сделка является правомерным юридическим действием. Термин «ничтожная сделка» противоречив. Ничтожным бывает не сделка, а волеизъявление.

3)Сделка устанавливает, изменяет или прекращает те гражданские правоотношения, на установление, изменение или прекращение которых она направлена. Сделка этим отличается от юридических поступков, т.е. правомерных юридических действий, производящих правовые последствия, хотя бы эти действия и не были на них направлены (признания, уведомления, заявления и т.д.). Как сделка, так и юридические поступки требуют дееспособности тех лиц, которые их совершают.

4)Сделка отличается от юридических действий, создающих указанный в законе объективированный результат (литературное произведение, изобретение и т.д.), во-первых, направленностью на юриди-

228

Перевод долга (Ст. 126 и 127 Гражданского кодекса РСФСР)

1. Практическая цель, которую преследует институт перевода долга, та же, что и уступка требования. Допустим, что А должен 100 рублей В и сам является кредитором С на ту же сумму. Ликвидация этих долговых отношений будет состоять из двух платежей: А заплатит В и С заплатит А. Между тем возможно заменить два платежа одним, т.е. достичь того же результата более простым способом. Для этого есть два пути. Во-пер- вых, А может погасить свой долг, передав В свое долговое требование к С. Таким образом, достаточно будет одного платежа, который С делает В. Во-вторых, А, в погашение своего требования к С, может передать последнему свой долг В. С примет на себя обязанность заплатить В. В результате получается один платеж, одно реальное перенесение ценности вместо двух. Сообразно конкретным соотношениям между сторонами, будет удобнее тот или другой путь, и заинтересованные лица воспользуются или уступкой требования, или переводом долга. Третье лицо может быть обязано уплатить долг кредитору трояко.

1) Третье лицо может по договору обязаться перед должником удовлетворить кредитора. В этом случае создается правоотношение только между должником и третьим лицом. Третье лицо обязано только перед должником. Кредитор не имеет права требования к нему и сохраняет свое право требования к должнику. Последний не освобождается от своего долга. Тут нет перевода долга, а есть только, так наз. в немецкой литературе, Erfüllungsübernahme, т.е. принятие на себя третьим лицом обязанности удовлетворить кредитора. Такая сделка не противоречит Гражданскому кодексу РСФСР и косвенным образом им предусмотрена. Ст. 140 гласит: «по договору, заключенному в пользу третьего лица, исполнения обязательства могут требовать, если иное не установлено договором, как сторона, возложившая обязательство на должника, так и третье лицо, в пользу коего договор заключен». Договор между должником и лицом, принимающим на себя уплату долга, есть дого-

230