Стенограмма заседания совета при президенте российской федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства

г. Москва

29 Октября 2007 г.

Яковлев В.Ф., председатель Совета, советник Президента Российской Федерации: Переходим к следующему вопросу. Рассматривается проект федерального закона "О внесении изменений в Гражданский кодекс Российской Федерации и Федеральный закон "Об акционерных обществах" (в части регулирования акционерных соглашений)". Проект вносится Министерством экономического развития и торговли Российской Федерации. Докладчик - Авилов Гайнан Евгеньевич. Пожалуйста.

Авилов Г.Е., член Совета, заместитель председателя Совета Исследовательского центра частного права: Спасибо. Я постараюсь быть покороче. Хотя, конечно, вопрос, который рассматривается в этом законопроекте, является очень серьезным. В последние несколько лет получил он довольно-таки широкое звучание, правда, не столько в нашем законодательстве, сколько в практике деятельности крупнейших российских компаний.

Законопроект предполагает внести изменения в Гражданский кодекс, изменения очень точечные, небольшие, но при этом исключительно серьезные по своему содержанию. Это касается статьи 333 и статьи 1206. Большую часть изменений предполагается внести в Закон об акционерных обществах с тем, чтобы легализовать на уровне российского правопорядка возможность заключения между акционерами разного рода соглашений. Соглашений, которые, если угодно, действовали бы параллельно их корпоративным взаимоотношениям, складывающимся на основе закона и учредительных документов.

В законопроекте определяется, что предметом этих соглашений может быть, в частности, обязательство определенным образом голосовать на общих собраниях, согласовывать свое голосование с другими акционерами, обязательства по передаче другим акционерам всех или части дивидендов и прочее.

Проблема возникла, с моей точки зрения, из следующего. Российское акционерное законодательство по многим вопросам, в первую очередь в том, что касается порядка управления акционерным обществом, состоит из императивных норм. Но не стоит на месте экономическая действительность. И на определенном этапе оказалось, что закон может быть в каких-то ситуациях недостаточен для того, чтобы решить проблемы, возникающие между акционерами. Эти нормы не позволяют в целом ряде случаев обеспечить нормальный баланс интересов между акционерами, в первую очередь крупными акционерами, от которых зависит функционирование акционерного общества.

И на практике стали появляться соглашения, которые заключаются и при отсутствии соответствующего законодательства. Однако их юридическая судьба не вполне ясна, коль скоро они напрямую не санкционированы внутренним нашим законом. С этим пришлось столкнуться, в частности, Исследовательскому центру частного права при подготовке разного рода заключений, в которых анализировались подобные соглашения. Практика пошла по такому пути (на мой взгляд, пути не очень хорошему), когда во многих случаях специально создаются офшорные компании для того, чтобы искусственно привнести во взаимоотношения иностранный элемент и на этой основе заключать подобные соглашения по моделям иностранного права и подчинять их иностранному праву. Тем самым в ряде случаев происходит достаточно откровенный обход российского закона, в том числе и его императивных норм, регулирующих порядок избрания и функционирования органов акционерного общества, что, на мой взгляд, нехорошо.

Теперь я перейду к общей оценке проекта и к тем наиболее принципиальным замечаниям, которые в проекте заключения присутствуют. Из сказанного мною выше, наверное, уже было понятно, что этот вопрос должен быть, очевидно, в каком-то виде решен в нашем законодательстве. И с этой точки зрения общая направленность проекта может быть поддержана. Я имею в виду направленность на то, чтобы позволить в определенных пределах, не ведущих к нарушениям императивных норм законодательства, позволить акционерам регулировать их взаимные правовые обязательности, но, я повторяю, в таких пределах, которые бы не повлекли за собой создания параллельного правового режима, параллельных органов, параллельных учредительных документов, что в ряде случаев на практике, к сожалению, происходит. В этой части авторы представленного заключения считают целесообразным проект поддержать.

Но есть и определенные проблемы, потому что на самом деле содержание проекта оказывается, так сказать, несколько шире, чем его название и чем то обоснование, которое присутствует в пояснительной записке. Потому что проект помимо этих соглашений, заключаемых между акционерами, затрагивает очень серьезные общие вопросы гражданского права. Речь идет, в частности, о статье 333 ГК, которая предусматривает право суда, рассматривающего конкретный спор, снизить размер неустойки, который предусмотрен договором. Здесь я вижу большую проблему, поскольку предлагается внести в эту статью такое дополнение, которое означает, что в других федеральных законах, в частности в Законе об акционерных обществах, могут предусматриваться случаи, когда суд не вправе снизить размер неустойки. Эта позиция представляется неправильной в своей основе. То есть совершенно ясно, какую цель преследует эта норма. Ведь по существу единственным механизмом обеспечения соблюдения акционерных соглашений может быть только некий штраф за их нарушение, который предусмотрен самим соглашением. Это центральный момент. Но, на мой взгляд, все-таки это не дает достаточных оснований для того, чтобы вносить указанное дополнение в статью 333 ГК и соответствующие изменения в акционерный Закон.

Тут есть как соображения по существу, так и соображения формального порядка. По существу... Может сразу возникнуть вопрос: а почему, собственно, по акционерным соглашениям возможна неснижаемая неустойка, независимо от ее размера, а по другим гражданско-правовым отношениям она будет невозможна?

Кроме того, когда мы предварительно обсуждали с коллегами эти вопросы, в том числе и на конкретных, что называется, примерах, вообще возник вопрос общего порядка: а может ли быть такого рода соглашением вообще, по своей природе, обеспечена неустойка? И неустойка ли это, со значением Гражданского кодекса и гражданского права?

И наконец, второе, более, может быть, формальное соображение заключается в том, что по этому вопросу есть правовая позиция Конституционного Суда, выраженная в одном из Определений от 21 декабря 2000 года, где Конституционный Суд истолковал нормы права таким образом, что хотя статья 333 ГК и сформулирована как дающая суду право (то есть возможность) снизить неустойку в случае ее несоразмерности последствиям нарушения обязательства, однако в совокупности с требованиями части 3 статьи 17 Конституции по существу это означает обязанность суда применить данную норму, если суд определенно видит, что последствия неисполнения обязательства несоразмерны величине неустойки.

И наконец, в случае нарушения соглашения, если кто-то из акционеров проголосовал не так, как обещал, то он будет платить этот своего рода штраф. Таким образом, когда нарушается это соглашение, то страдает капитализация компании, то есть возникают какие-то убытки для других акционеров. Но экономическая действительность показывает, что это далеко не всегда так. И во многих случаях нарушение такого соглашения кем-то из участников может, наоборот, привести к повышению, скажем, биржевой стоимости акции акционерного общества. И тогда никаких убытков ни у кого не будет. Тогда какие основания для применения этой штрафной санкции?

И последнее, на чем я хотел бы остановиться, связано с тем, что предлагается внести дополнения в статью 1206 Гражданского кодекса (это раздел о международном частном праве) о праве, применимом к определению объема и содержания прав, закрепленных ценной бумагой, а также порядка фиксации прав на нее.

Я сейчас не буду излагать подробно, это достаточно тонкий и весьма дискуссионный вопрос. Но мне и моим соавторам по заключению кажется, что такая норма теоретически, наверное, возможна, но она как минимум требует очень серьезного обоснования, которого нет в пояснительной записке. И, кроме того, эта норма не учитывает того, что когда мы имеем дело с бездокументарными ценными бумагами (а в случае с акционерными обществами это имеет место практически в ста процентах случаев), такая определенная и весьма жесткая норма в каких-то случаях может привести к весьма неблагоприятным последствиям, в том числе и для участников российского рынка ценных бумаг.

Вот, собственно, у меня и все. Общий вывод в заключении имеется, что мы предлагаем этот законопроект поддержать в той части, которая непосредственно касается регулирования соглашений акционеров, и полагаем необходимым при этом учесть те конкретные замечания, которые высказаны в заключении, и в первую очередь это относится к вопросу о неснижаемой неустойке.

Спасибо.

Яковлев В.Ф.: Вопросы какие?

Рубанов А.А., член Совета, главный научный сотрудник Института государства и права Российской АН: У меня вопрос касается одной области. Из представленного нам текста неясно, насколько глубоко проработана в сравнительно-правовом плане позиция разработчиков. Я задаю этот вопрос, потому что мне известно, что на Западе выходили и были опубликованы целые специальные тома, исследования как раз по проблемам соглашения между акционерами. Один такой том на неизвестном мне норвежском языке стоит у меня в библиотеке, я его, естественно, не читал. Хотя в свое время пытался побудить одну норвежскую компанию, которая и сейчас еще работает в России, к тому, чтобы они этот том на русский язык перевели. Они этого не сделали. Но существует обширная литература. Не попадем ли мы здесь в разряд слишком уж отсталых людей? Вот этот вопрос меня беспокоит.

Спасибо.

Авилов Г.Е.: Спасибо за вопрос, Август Афанасьевич. Но я, честно говоря, думаю, что этот вопрос следовало бы в первую очередь адресовать авторам законопроекта, хотя по практике нашей многолетней совместной работы с Министерством экономического развития и торговли мы знаем, что при подготовке своих законопроектов они, как правило, тщательно изучают соответствующий зарубежный опыт, по крайней мере на уровне той литературы, которая доступна на английском языке.

Я уже отмечал в своем выступлении, и сейчас я могу более определенно сказать, что мне доводилось знакомиться с подобными соглашениями непосредственно, держа их в руках и изучая содержание и на английском языке, и в переводе на русский язык. Конечно, этот проект не охватывает всего спектра проблем, которые обычно на практике в подобные соглашения закладываются. Но я думаю, что это и невозможно по многим причинам для нас, хотя бы в силу того, что на Западе опыт заключения подобных соглашений гораздо богаче.

Более того, еще одна важная проблема, которая возникает, состоит в том, что в большинстве западных стран ни у кого не возникает сомнений в том, что подобные соглашения должны пользоваться безусловной судебной защитой и могут "обрамляться" соответствующими мерами ответственности в виде штрафа и так далее. Для нашей правовой системы эти, даже исходные, моменты могут вызывать определенные сомнения.

В целом хочу сказать, что в общем по содержанию того, что предлагается, проект повторяет то, что обычно встречается на практике.

Витрянский В.В., член Совета, заместитель Председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации: Можно вопрос? Практика известная. Я тоже видел в делах немало этих соглашений. Но законом-то регулируются ли такие вещи в зарубежных странах? Мы же пытаемся в Закон это "втащить". Да, признается судебной практикой, да, имеет широкое распространение! Но в каком законе имеются эти нормы об акционерном соглашении? У вас есть такие сведения?

Авилов Г.Е.: Я еще раз говорю, что я не проводил самостоятельного исследования на эту тему, тем более это не входило в мою задачу. У меня возникло ощущение, что само акционерное законодательство во многих зарубежных странах изначально гораздо более гибкое, чем наше акционерное законодательство. Оно содержит меньше императивных норм. В части, касающейся порядка управления компанией, ему присуща большая вариативность, и это само по себе уже позволяет, с учетом неких общих правовых принципов, существующих, скажем, в английском праве, заключать такие соглашения и при этом быть уверенным в том, что они будут пользоваться судебной защитой. Даже при том, что в законе, может быть, и не записано напрямую, и может и не быть прямых норм такого рода, которые предлагаются в рассматриваемом законопроекте. Может быть, в каких-то странах подобные нормы в законе есть. Я не могу утверждать.

Суханов Е.А., заместитель председателя Совета, заведующий кафедрой гражданского права Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова: Правильно ли я понял, что, с одной стороны, предлагается это акционерное соглашение и его предмет расписан, а с другой стороны (смотрите в п. 11 этой статьи), акционеру не может быть отказано в осуществлении прав его в связи с нарушением им акционерного соглашения? То есть нарушение акционерного соглашения не может являться основанием для признания недействительными решения органов общества, сделок и так далее, а только сохраняется право на возмещение убытков, взыскание неустойки и иные меры ответственности. Но каких иных, кроме неустойки и убытков, я не очень понимаю. Какова же сила этого соглашения? Заявка-то сделана такая, что будет решаться целый ряд проблем. А решаться-то они будут таким образом, что соглашение мы, конечно, заключили, но если акционер его нарушит, то беды-то никакой нет, он может действовать по-прежнему, и решения общих собраний остаются в силе. Насчет убытков, вы сами знаете, какая это проблема. Насчет неустойки вот только и каких-то иных мер... Чем же обеспечено это соглашение?

Авилов Г.Е.: Конечно, слабость этой конструкции состоит в том, что реально очень сложно предусмотреть способы обеспечения этих обязанностей. И единственный способ - попытаться ввести неснижаемую неустойку. Но и я сомневаюсь, неустойка ли это.

Я добавлю буквально два слова насчет пункта 11. Дело в том, что на практике действительно путем этих соглашений пытаются по существу ввести параллельный правовой режим, параллельные учредительные документы, параллельные органы управления. Вот почему здесь и написано, что само акционерное общество не может быть участником соглашения. Вот в этом я вижу позитивную направленность проекта. Что касается реального обеспечения, ничего другого, кроме неустойки, нет.

Мозолин В.П., член Совета, заведующий кафедрой гражданского и семейного права Московской государственной юридической академии: Я бы призвал к очень большой осторожности в решении этого вопроса применительно к законодательству. Мне кажется, В.В. Витрянский правильно вопрос поставил. Насколько я знаю, такого общего законодательства по соглашениям между акционерами нигде не существует. Может быть, кроме одного. У американцев уже более 20 лет создаются так называемые компании-"пустышки". Эти компании пользуются сейчас очень большой популярностью и в среднем бизнесе, и в крупном бизнесе.

Но, насколько я понимаю, общая тенденция идет к тому, чтобы вынести это законодательство из сферы действия гражданского законодательства, потому что это совершенно другие отношения. Поэтому говорить сейчас о неустойке я бы немножко поостерегся.

Мне кажется, сейчас было бы несколько преждевременным вводить какое-то вообще законодательное регулирование. Слишком много сейчас идет споров. И я бы не рискнул сейчас какие-то нормы права рекомендовать нашему законодателю.

Спасибо.

Кротов М.В., полномочный представитель Президента Российской Федерации в Конституционном Суде Российской Федерации: Меня изначально смущает обращение разработчиков к статье 333 ГК в связи с тем, что я не вижу обязательственной природы акционерного соглашения. То есть эти попытки означают расширение сферы применения норм об обязательствах к отношениям, не являющимся обязательственными.

А с другой стороны, действительно можно задуматься о том, что, может быть, надо говорить о том, что неустойка может быть вынесена в общую часть гражданского права как универсальная форма для вещных договоров и так далее. Но это вопрос в любом случае не этого законопроекта.

Я попросил бы обратить внимание на необходимость определения природы этого соглашения: является ли оно обязательством? На мой взгляд, не является. И к какой категории отношений его можно отнести?

Комаров А.С., член Совета, председатель Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате Российской Федерации: Я хотел бы начать с того, с чего начал В.П. Мозолин. Я тоже хотел бы свое мнение высказать, основываясь на опыте участия в международных арбитражных процессах, которые прошли и, наверное, еще не закончились в связи с так называемой войной за "Мегафон". И было более десятков процессов различного рода, и в них совершенно определенно проявилось то, что многие проблемы возникли из-за того, что наше законодательство об акционерных обществах является почти исключительно императивным.

Проблемы возникали из-за того, что и российские, и зарубежные партнеры старались уйти от применения российского законодательства и подчиняли свои соглашения иностранному праву.

Главная причина, как я сказал, была в том (это сейчас признано в ряде решений), что российское законодательство не позволяет достаточно гибко рассматривать взаимоотношения сторон. То есть все связано с тем, что нормы российского корпоративного права применяются судами слишком императивно. Ведь наше законодательство, по большому счету, не отличается кардинальным образом от аналогичного законодательства, действующего за рубежом. Оно, может быть, меньше развито. Но самое важное, что оно применяется вот таким вот императивным образом, поскольку в законе прямо не записано, какие нормы являются императивными, какие - диспозитивными. Поэтому все зависит от судебной практики.

Конечно, мы не найдем аналогов в зарубежном праве тому, что сейчас предлагается. Действительно, в зарубежном праве нет норм, которые прямо регламентируют соглашения, которые заключают акционеры. Они строятся на применении общих положений о договорном праве, общих принципов свободы договора. И с этой точки зрения, конечно, надо подумать, стоит ли в наше законодательство вносить такие положения. Но, с другой стороны, наши суды на практике пока еще не применяют современное наше законодательство гражданское так, как, в общем-то, нужно применять его, потому что не всегда учитывают, что основополагающий принцип - это свобода договора. Отсутствие такого подхода и ведет к тому, что законодательство наше воспринимается как чрезвычайно императивное в этой части. Хотя в целом я хочу сказать, что предложение, которое сейчас рассматриваем, должно оцениваться как весьма позитивное. И я думаю, с учетом наших традиций, здесь, наверное, без специальных норм, которые будут регламентировать акционерное соглашение или соглашение между акционерами, не обойтись. Ведь то, что сейчас есть в зарубежном праве, является результатом довольно длительной истории развития практики, и поэтому там нет необходимости фиксировать это даже в диспозитивном виде в законах. У нас же до тех пор, пока не будет записано в законе, я думаю, что суды вряд ли смогут в ближайшее время начать диспозитивно применять эти нормы.

Поэтому в целом я хочу сказать, что я поддержал бы идею о том, что законодательство в этой области необходимо создавать.

Спасибо.

Суханов Е.А.: Меня вот что здесь смущает. Возможно, эти соглашения и допустимы, но ведь, вообще говоря, все они направлены на обход закона. И ведь идея, которая лежит в основе самой этой конструкции, состоит в том, что нам не нравится та или иная императивная норма закона и вот мы придумали, как ее обойти. Понимаете, соглашение, изначально направленное на обход Закона, у меня никакого энтузиазма не вызывает. Может быть, лучше вносить изменения в Закон?

Ведь нас в свое время учили, что акционерное общество тем и отличается от общества с ограниченной ответственностью, что там больше императивного регулирования. Но раз ситуация меняется, может быть, нужно вводить диспозитивность в акционерное законодательство, вместо того чтобы его обходить каким-то хитрым путем. Это первое соображение.

Второе. Даже соглашаясь с идеей акционерных соглашений, нельзя согласиться с той формой, в которой они здесь предлагаются. Вот я смотрю содержание предмета акционерного соглашения. Это может быть, в частности, выдача другим сторонам акционерного соглашения доверенности на осуществление прав акционера. Ну в чем смысл такого интереса к доверенностям? Ведь все знают, что по доверенности права и обязанности все равно возникают у представляемого, а не у представителя. А в акционерном законодательстве этот институт применяется как-то очень странно, как будто возникает какой-то новый субъект. Да не появляется здесь ничего! Заболел акционер - выдал доверенность. Ничего не меняет выдача доверенности!

Дальше: передача акций в собственность других сторон акционерного соглашения, в том числе при наступлении определенных условий. Коллеги, но это же договор купли-продажи! Если надо - условный! Зачем же акционерное соглашение? У нас есть нормы о купле-продаже. Я просто не понимаю, зачем это должно быть в акционерном-то соглашении.

Или вот запись о том, что акционерное соглашение является обязательным только для его сторон. У нас же есть общая норма в ГК о том, что права и обязанности из договора возникают только для их участников, но уж никак не для третьих лиц.

То есть тут есть такие странные записи, по которым возникают сомнения. Поэтому я бы вот что предложил. Хорошо, давайте согласимся, что, может быть, идея этих акционерных соглашений и заслуживает поддержки. Но вот из этой большой статьи можно отбросить половину и сделать небольшую статью, которая бы в принципе об этом соглашении говорила. Но в представленном виде я, честно говоря, одобрить эту идею не могу. Повторяю, что лучше уж менять акционерное законодательство по существу, чем его обходить. Лучше идти напрямую.

Спасибо.

Кокорев Р.А., заместитель директора Департамента корпоративного управления Минэкономразвития России: Хотелось бы от имени разработчиков несколько слов попытаться сказать в связи с возникшими замечаниями. Я надеюсь, что мои коллеги потом меня еще дополнят.

Абсолютно правильная позиция, мне кажется, была сейчас высказана о том, что существующая императивность российского законодательства подталкивает участников оборота к обходу закона и нужно пытаться усилить диспозитивность, не вразрез, конечно, с общими принципами законодательства. Необходимо смягчить ту императивность, которая становится бременем для хозяйствующих субъектов. Мы здесь наблюдаем движение снизу: акционеры видят российское законодательство, прекрасное в своей императивности, направленной на защиту их интересов, и благополучно уходят в другие юрисдикции, потому что там им удобнее.

Абсолютно согласен с Е.А. Сухановым в том, что лучше править закон комплексно, в направлении повышения диспозитивности. Но это комплексное исправление может занять очень много времени и потребует корректировки огромного количества взаимосвязанных норм.

Почему бы сейчас не сделать первый шаг и, сохраняя общее ядро императивных норм, позволить акционерам вокруг этого ядра формировать свои отношения более диспозитивным образом? При этом для того, чтобы не породить злоупотреблений, не породить возможных заключений акционерных соглашений задним числом, не расширить рейдерский инструментарий, мы не даем возможности - на основании заключенных акционерных соглашений - ни требовать признания недействительности решений органов общества, ни требовать недействительности заключенных обществом договоров, ни даже требовать недействительности заключенных самими акционерами договоров или иных действий вразрез со взятыми на себя обязательствами. Мы говорим: "Да, это не совсем "голое" право. Оно защищено достаточно слабо. Но все-таки оно пользуется судебной защитой".

Если я заключаю акционерное соглашение и готов его нарушать, безусловно, нельзя это оставить совсем без санкций. Неустойка, которую нельзя снизить, - один из возможных способов защиты, но, наверное, не единственный. Пункт, о котором говорил Е.А. Суханов, предусматривающий продажу акций по определенной цене при наступлении определенных обстоятельств. Этот пункт является защитной мерой, предоставляет возможность возложить такие санкции на акционера, нарушившего соглашение, как обязанность продать свой пакет или часть пакета по зафиксированной ранее цене, причем продать, возможно, себе в убыток. Но, по крайней мере, на эти акции можно будет наложить взыскание.

При этом общий вектор совершенно правильно отметили большинство выступающих: мы хотим ввести акционерные соглашения в российское правовое поле. Значит, сейчас не стоит задача максимально подробно расписать содержание этого соглашения. Нужно попытаться инкорпорировать это в российское право. Иначе будут происходить по-прежнему уходы в офшорные юрисдикции. И здесь вряд ли можно надеяться, что время что-то вылечит, если не внести хотя бы такой минимум в законодательство, чтобы дать судебную защиту и вообще легализовать саму идею.

Спасибо.

Витрянский В.В.: Встречали мы такие соглашения... (смех в зале) и отсутствие в Законе об акционерных обществах вот этих норм нисколько не препятствовало нашим акционерам заключать подобные соглашения. Но всегда эти соглашения как-то дурно попахивали.

Действительно, у нас менталитет таков, что если в законе появятся нормы, то все поймут, что это очень хорошо и надо поскорее все это внедрять. Я думаю, что мы не готовы к этому в наших условиях корпоративных захватов, рейдерства, бесконечного злоупотребления правами, ущемления прав акционеров. И мы сейчас даем чистую, голую правовую технологию. Посмотрите, ведь в этом Законе нигде не сказано, какова цель таких соглашений, каковы пределы ограничений или самоограничений прав акционеров. Из этого вырастет договор подчинения, больше ничего. При отсутствии контрольного пакета я получаю возможность, ловко пользуясь этими технологиями, иметь преимущественное влияние на принятие решений акционерным обществом. Ну так купи ты эти акции, получи 50 процентов или достаточный пакет и, пожалуйста, принимай решения.

Реплика: Не продают.

Витрянский В.В.: А не продают - значит, у другого акционера контрольный пакет и он предопределяет судьбу этого акционерного общества. А теперь мы создаем дополнительную конкуренцию, дополнительную возможность обойти Закон. Это будут войны корпоративные. И больше ничего. Я так думаю, что это будет использоваться практически только с одной целью.

Яковлев В.Ф.: Ясно. Хорошо.

Витрянский В.В.: Одну секунду, Вениамин Федорович. Я хочу позитив внести. А позитив состоит в том, что надо нам в Закон об акционерных обществах внести одну единственную норму. И сегодня по статье 421 ГК запрета таким соглашениям нет, суды к этим соглашениям нормально относятся. Другое дело, когда говорят, что суды не защищают истца. Извините, здесь иски предъявляют стороны соглашений о признании недействительным решения собрания акционеров, потому что этот и этот акционер - тоже контрагенты по соглашению, а голосовали не так, как мы хотели, или сделку одобрили: давайте признаем сделку недействительной. Так ведь и по этим нормам суд не сможет защищать. Так ведь?

А исков о взыскании убытков и неустойки по таким соглашениям у нас просто нет в судах. С этими исками к нам не приходит никто. Поэтому, я думаю, надо внести позитив. Давайте предложим одну норму - норму, допускающую вот такие соглашения между акционерами. Но эта норма должна быть определенной. Для каких целей? Каковы возможные пределы ограничений? Вот такую норму я готов увидеть в Законе об акционерных обществах.

Спасибо.

Макеева Е.В., советник ТНК "ВР": С вашего позволения я хотела бы вернуться к главному вопросу. По большому счету, акционерные соглашения действительно существуют в сегодняшней практике. Не все из них созданы исключительно для того, чтобы обойти нормы Закона. Иногда действительно российское законодательство попросту не позволяет решить проблему, к которой так скептически сейчас отнесся В.В. Витрянский.

Я искренне не понимаю, что плохого может быть в договоре о подчинении, если там все легально и контролирующий акционер согласен отдать миноритарному акционеру полномочия по управлению компанией. Классический пример: венчурный фонд, который переходит в Россию, - это одна из основных проблем на сегодняшний день в части акционерных соглашений, если говорить об экономике в данном случае. Невозможно на самом деле наделить венчурные фонды теми полномочиями, которые они хотят, и вкладывать в компанию, в ее инфраструктуру, а не в акции, чтобы они имели возможность управлять этой компанией так, как им хочется, не в течение всей жизни этой компании, а в течение определенного срока. Ради этого такой инструмент, как акционерное соглашение, чрезвычайно удобен. Почему нет? Что в этом плохого, я не понимаю?

То есть, наверное, по всем тем пунктам, о которых мы говорим, можно спорить о том, насколько целесообразно создавать отдельные формы. Но поймите нас правильно, когда мы разрабатывали этот порядок, мы исходили из того, каким образом суды смотрят на сегодняшний день на практику правоприменения. Это не потому, что мы хотели что-то изобрести. Это и желание, может быть, лишний раз подстраховаться. Наверное, не очень хорошо это. Но ситуация такова, какова она на сегодняшний день существует.

Действительно, суды смотрят у нас на сегодняшний день и применяют Закон исходя из того, что большинство его норм предусматривает определенным образом поступать акционерам и акционерным обществам, и только так, и никак иначе. Поэтому пытались по максимуму прописать все возможные ситуации, которые нам известны, в том числе и из зарубежной практики. Естественно, зарубежный опыт мы учитывали.

Спасибо.

Яковлев В.Ф.: Кто еще хочет высказаться?

Авилов Г.Е.: Мне кажется, что в принципе идею такого законопроекта можно поддержать по одной простой причине: нет возможности эти соглашения запретить. Не существует такой возможности. И если это не будет написано в нашем Законе, они все равно будут существовать, они будут подчиняться иностранной юрисдикции с помощью разных приемов, будут выноситься решения не в нашей юрисдикции. Причем для тех судов это будет достаточно привычная история - выносить решения по такого рода соглашениям. Гораздо разумнее, когда такая ситуация создается, ввести в Закон эти соглашения, разумно их ограничив, четко сказав, для чего они заключаться не могут, и исчерпывающим образом определив, для чего они могут заключаться. С этой точки зрения эту статью проекта надо внимательно еще раз посмотреть и пересмотреть.

И второй момент. Я думаю, что к этим соглашениям надо относиться с большей осторожностью. Это не обычные обязательства. Это обязательства, которые лежат в рамках корпоративных отношений. Они лежат внутри другой оболочки, внутри другой общности. И соответственно там появляются свои особенности, которых у обычных обязательств нет. Но в принципе я идею поддержал бы.

А вот что касается серьезной доработки этого проекта, работы над ним, думаю, что она нужна.

Спасибо.

Яковлев В.В.: Все? Закончили?

Комаров А.С.: Буквально маленькая реплика в связи с тем, что упоминался неоднократно вопрос о том, что цель этих соглашений нередко рассматривается в качестве обхода закона. Дело в том, что все-таки российское законодательство, если рассматривать ситуацию с позиций международного частного права, предусматривает очень хороший инструмент, который пока еще мало используется для того, чтобы исключить такую опасность.

На случай, если стороны такого соглашения подчиняют его иностранному праву, у нас все-таки есть пункт 5 статьи 1210 ГК, который говорит о том, что если договор будет реально связан с какой-то одной правовой системой, то все императивные нормы этой правовой системы должны будут применяться. Другое дело, что, конечно, количество императивных норм об акционерном законодательстве надо смягчать, уменьшать и все прочее, но вот этой опасности, этой боязни можно, мне кажется, по крайней мере частично, избежать за счет этого положения российского законодательства.

Спасибо.

Яковлев В.Ф.: Так, ну что? По сути дела, в результате дискуссии я думаю, что мы все-таки основную идею нашего проекта заключения сохраним, но усилим аргументацию, указывающую на то, что эти соглашения могут быть полезными, но могут быть и архивредными. Действительно, надо почетче либо определить цель и приемлемость таких соглашений, либо, напротив, обозначить то, чего не должно быть, какие цели этими соглашениями не должны преследоваться, ввести ограничения.

Авилов Г.Е.: Я думаю, что, в общем-то, действительно, вывод, заключение именно к этому и сводится. Другое дело, что вряд ли мы своими силами сможем предложить какие-то конкретные решения, о которых вы сказали. Я полагаю, что здесь разработчики должны еще поработать над ним.

Яковлев В.Ф.: Все, договорились. В таком виде заключение будет принято.

ЭКСПЕРТНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ СОВЕТА ПРИ ПРЕЗИДЕНТЕ

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПО КОДИФИКАЦИИ И СОВЕРШЕНСТВОВАНИЮ

ГРАЖДАНСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ПО ПРОЕКТУ

ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА "О ВНЕСЕНИИ ИЗМЕНЕНИЙ В ГРАЖДАНСКИЙ

КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН

"ОБ АКЦИОНЕРНЫХ ОБЩЕСТВАХ"

(В ЧАСТИ РЕГУЛИРОВАНИЯ АКЦИОНЕРНЫХ СОГЛАШЕНИЙ)"