!Корпоративное право 2023-2024 / Бойко_диссертация_опублик

51

Однако общества с ограниченной ответственностью как таковые нашли свое отражение лишь в Постановлении Совета Министров СССР от 19 июня 1990 г. № 590 «Об утверждении Положения об акционерных обществах и обществах с ограниченной ответственностью и Положения о ценных бумагах». В принятом же несколько позднее Законе РСФСР от 25 декабря 1990 г. № 445-I «О предприятиях

ипредпринимательской деятельности» вместо общества снова появилось товарищество с ограниченной ответственностью, которое также именовалось акционерным обществом закрытого типа. При этом в Положении об акционерных обществах, утвержденном в тот же день Постановлением Совета Министров РСФСР № 601143, акционерные общества подразделялись на общества открытого

изакрытого типов. А.В. Габов отмечает, что указанная терминологическая путаница на практике порождала немало вопросов, связанных с правовым положением участников таких организаций144.

А.А. Маковская объясняет появление конструкции закрытого акционерного общества наряду с конструкцией общества с ограниченной ответственностью несогласованностью заимствований этих организационно-правовых форм из двух различных систем права: ООО – из континентального европейского права, ЗАО – из английского и американского правопорядков145. Примечательно, что в союзных актах такого смешениях никогда не было: законодательство СССР не знало такого вида акционерных обществ, как закрытое акционерное общество146.

Все противоречия были сняты с принятием части первой Гражданского кодекса Российской Федерации, в котором нашли отражение товарищества (простое и коммандитное), общества с ограниченной ответственностью, общества с дополнительной ответственностью и акционерные общества, подразделяемые на открытые и закрытые.

143СП РСФСР. 1991. № 6. Ст. 92.

144Габов А.В. Указ. соч. С. 37–38; см. также: Тимохов Ю.А. Указ. соч. С. 49–53.

145Маковская А.А. Различия в правовом регулировании отношений между акционером и закрытым акционерным обществом и отношений между участником и обществом с ограниченной ответственностью // Корпорации и учреждения: Сборник статей / Отв. ред. М.А. Рожкова. М.: Статут, 2007. С. 48.

146Там же. С. 49.

52

Разделение акционерных обществ на открытые и закрытые происходило по формальным критериям (количество участников и невозможность открытой подписки для закрытых обществ); при этом многие открытые акционерные общества в действительности представляли собой непубличные общества, если определять их исходя из сущностных характеристик, которые были рассмотрены выше применительно к американскому правопорядку.

Кроме того, закрытые акционерные общества в части правового регулирования сильно напоминали общества с ограниченной ответственностью – с той лишь разницей, что в ЗАО были акции, а в ООО – доли; кроме того, в ООО

допускался свободный выход участника из общества с выплатой обществом действительной стоимости его доли. В этой связи в доктрине всерьез обсуждался вопрос об объединении ООО и ЗАО в одну организационно-правовую форму147,

что фактически и попытались сделать с введением института непубличных обществ, однако такое объединение не было проведено до конца последовательно, поскольку правовое регулирование непубличных акционерных обществ (далее – НПАО) по-прежнему отличается от ООО.

В российском законодательстве, как и в законодательстве некоторых штатов США, содержатся положения, ограничивающие оборотоспособность долей (акций) непубличных обществ либо предусматривающие возможность установить такие ограничения в уставе общества. На практике в большинстве случаев эти ограничения в уставах непубличных обществ закрепляются. Однако в ООО

преимущественное право приобретения акций действует по умолчанию в силу закона (п. 4 ст. 21 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью»148 (далее – Закон об ООО)), тогда как в НПАО преимущественное право акционера на приобретение акций в случае их продажи третьему лицу может быть предусмотрено в уставе обществ, но по умолчанию не установлено (п. 3 ст. 7 Закона об АО). И в уставе ООО, и в уставе

147О данной проблеме см. подробнее: Тарасенко Ю.А. О развитии коммерческих организационно– правовых форм в России (на примере хозяйственных товариществ и обществ) // Корпорации и учреждения: Сборник статей / Отв. ред. М.А. Рожкова. С. 35; Габов А.В. Указ. соч. С. 85–89; Суханов Е.А. Сравнительное корпоративное право. С. 125–126.

148СЗ РФ. 1998. 16 февр. № 7. Ст. 785.

53

НПАО возможно предусмотреть обязанность получить согласие остальных участников (акционеров) общества для отчуждения доли (акций) третьему лицу. Однако для НПАО указанное положение устава имеет ограниченный срок действия – не более чем пять лет со дня государственной регистрации общества либо со дня государственной регистрации соответствующих изменений в устав общества (п. 5 ст. 7 Закона об АО).

В уставе ООО может быть установлен запрет на продажу либо отчуждение иным образом доли или части доли в уставном капитале общества третьим лицам (п. 2 ст. 21 Закона об ООО). В отношении НПАО такая возможность в Законе об АО прямо не предусмотрена.

Ранее Закон об ООО допускал свободный выход участника в любой момент независимо от согласия остальных участников путем продажи доли обществу. Теперь же, с принятием Федерального закона от 30 декабря 2008 г. № 312-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации»149,

свободный выход из ООО тоже возможен, но только если такая возможность была прямо закреплена в уставе общества (п. 1 ст. 94 ГК РФ, п. 1 ст. 26 Закона об

ООО). Возможность участника ООО продать принадлежащую ему долю обществу предоставляется также тогда, когда уставом общества отчуждение доли третьим лицам запрещено и другие участники общества отказались от приобретения доли либо не получено согласие на отчуждение доли участнику общества или третьему лицу, если необходимость получить такое согласие предусмотрена уставом общества (п. 2 ст. 23 Закона об ООО). То есть законодатель предусмотрел императивный механизм, не позволяющий заблокировать миноритарного участника в ООО в том случае, если он нашел для своей доли покупателя.

Участнику НПАО не предоставлено право на свободный безусловный выход из общества путем продажи ему собственных акций. Возможность

149 СЗ РФ. 2009. 5 янв. № 1. Ст. 20.

54

закрепить данное право в уставе общества прямо не регламентирована в Законе об АО, однако и не может абсолютно исключаться, учитывая диспозитивный метод правового регулирования непубличных обществ. В НПАО также отсутствует императивный механизм, обеспечивающий принудительную продажу акций обществу в том случае, если другие акционеры не дают разрешение на продажу акций третьему лицу и сами их не приобретают. То есть в НПАО акционер может быть заблокирован в обществе, однако только на срок, не превышающий пяти лет,

с чем и связано установление ограничения действия соответствующего положения устава в законе (п. 5 ст. 7 Закона об АО).

Таким образом, следует признать, что, несмотря на очевидное сходство в правовой природе НПАО и ООО, проведенная реформа ГК РФ не привела к полной унификации правовых режимов данных организационно-правовых форм.

При этом разницу в их правовом регулировании в большинстве случаев нельзя объяснить отличием долей от акций, т.е. она случайна и ничем не обусловлена. В

этой связи дальнейшее развитие российского корпоративного законодательства в данной области должно идти по пути максимального сближения ООО и НПАО и фактически их объединения в одну организационно-правовую форму.

Проследив историю появления в российском законодательстве общества с ограниченной ответственностью, а также закрытого акционерного общества с их дальнейшим объединением в единую категорию непубличного общества, мы тем не менее не определили, к какому из объединений непубличное общество тяготеет больше – к объединению лиц или к объединению капиталов.

Развернутый анализ данной проблематики в отношении ООО провел в своей монографии А.В. Габов150, который в качестве основных принципов,

характеризующих объединения лиц, рассматривает: а) крепкую (тесную) связь

(близость) товарищей между собой и б) личную ответственность по долгам товарищей151. Первый момент характеризует внутренние отношения между участниками, тогда как второй – внешнюю сторону их отношений или отношения

150Габов А.В. Указ. соч. С. 44–90.

151Там же. С. 45.

55

товарищей с третьими лицами. Учитывая ограниченную ответственность участников непубличного общества, дальнейший анализ второго принципа представляется излишним: он закрепляет принципиальное отличие непубличного общества от полного товарищества и как бы выносит за скобки последнее.

К числу конкретных институтов, отражающих личный элемент в отношениях товарищей и характеризующих главным образом внутреннюю сторону их отношений, указанный ученый относит: 1) упрощенный порядок управления; 2) договор как основание отношений; 3) право на выход из товарищества с получением соответствующей доли (переменность состава); 4)

возможность исключения товарища; 5) ограничения в части самостоятельной предпринимательской деятельности; 6) особые правила отчуждения доли; 7)

требования к личности участника и его правовому статусу; 8) необходимость принимать в деятельности личное участие152.

Е.А. Суханов видит основное отличие объединений лиц от объединений капиталов в личном участии товарищей в предпринимательских отношениях, в то время как объединения капиталов выступают в обороте через специально назначенные или выбранные органы153. Однако указанный автор игнорирует то,

что на практике членами назначенных или выбранных органов зачастую становятся сами участники общества или их ставленники, что фактически дезавуирует данный критерий, делая его формальным.

Следует согласиться с А.В. Габовым в том, что изначальное присутствие личных элементов в конструкции общества с ограниченной ответственностью сомнений не вызывает, однако в разные исторические периоды значение,

перечень и соотношение как принципов, так и иных личных элементов, которые из них вытекают, было различным154. Более того, характеристика личных элементов в полном товариществе также трансформировалась с течением времени. Еще дореволюционный ученый В.С. Садовский отмечал, что мнение о

152Там же.

153Суханов Е.А. Гражданский кодекс о юридических лицах. Хозяйственные общества и товарищества, производственные и потребительские кооперативы: Лекции, прочитанные в Высшем Арбитражном Суде Российской Федерации в декабре 1994 г. // Вестник ВАС РФ. 1995. № 6 (31). С. 102.

154Габов А.В. Указ. соч. С. 48–49.

56

преобладании в товариществе личного элемента страдает преувеличением,

указывая на ослабление тесной личной связи между товарищами вследствие вхождения в товарищества посторонних лиц (не родственников), а также усложнения управления (передачи полномочий по управлению одному или нескольким товарищам)155. Историческая ретроспектива дает столь пеструю картину, что обосновать какую-либо последовательную тенденцию

«наследования» обществом с ограниченной ответственностью личных элементов от товарищества или, напротив, отказа от них оказывается решительно невозможным156.

Анализируя действующий Закон об ООО, А.В. Габов выделяет четыре личных элемента в конструкции ООО (три реальных и один потенциальный):

1)принцип стабильности состава участников общества, который проявляется в том числе в преимущественном праве покупки, а также в требовании получения согласия других участников на переход доли в большинстве случаев;

2)возможность исключения участника из общества;

3)право выхода участника из общества;

4)возможность закрепления дополнительных прав и обязанностей157.

Примечательно, что принцип стабильности состава участников не имеет

каких-либо российских или советских исторических корней, а, скорее всего, был заимствован из зарубежного законодательства. Несмотря на то что ученый выделяет данный принцип среди личных элементов, по его мнению, не стоит придавать ему слишком большое значение, поскольку он не отражает «лично-

доверительного характера» отношений участников, а лишь защищает от потери корпоративного контроля158. Кроме того, такого принципа нет в действующей конструкции полного товарищества159.

155Садовский В.С. О товариществе как о юридическом лице (окончание) // Журнал Министерства юстиции. 1897. № 10. С. 69.

156См. подробнее детальный анализ трансформации личных элементов в товариществах и обществах с ограниченной ответственностью: Габов А.В. Указ. соч. С. 49–59.

157Там же. С. 61.

158Там же.

159Там же. С. 63.

57

Рациональное зерно в этом объяснении, безусловно, есть, однако, на наш взгляд, возможность контроля над составом участников общества и установления ограничений для входа «чужаков» есть наиболее яркое подтверждение того, что личные взаимоотношения участников имеют для них принципиальное значение и они не готовы вести бизнес с неизвестными им партнерами. Также следует особо отметить то, что законодатель придает серьезное значение праву преимущественной покупки, которое предусмотрено для ООО императивным образом и не может быть отменено даже по единогласному решению всех участников (ст. 21 Закона об ООО).

Возможность исключения участника из общества является безусловно товарищеским, т.е. личным элементом в конструкции ООО, что можно обосновать в том числе ссылкой на п. 2 ст. 76 ГК РФ.

Вопрос о наличии личного элемента в праве на выход является более неоднозначным. В полном товариществе предусмотрено неограниченное право выхода, причем по уважительной причине допускается даже отказ от участия в полном товариществе, учрежденном на определенный срок (абзац второй п. 1 ст. 77 ГК РФ). Схожий правовой режим существует и в отношении договора простого товарищества – с той лишь разницей, что в случае требования о досрочном расторжении договора, заключенного на определенный срок, по уважительной причине остальным товарищам должен быть возмещен реальный ущерб, причиненный расторжением договора (ст. 1052 ГК РФ).

Поскольку в действующей редакции Закона об ООО по умолчанию право свободного выхода из общества путем продажи доли самому обществу не предусмотрено и появляется лишь в случае прямого указания на это в уставе,

следует констатировать, что данный личный элемент в ООО скорее отсутствует,

чем присутствует. В ЗАО право выхода путем принудительной продажи акций обществу никогда не предоставлялось, в связи с чем и в НПАО его в настоящий момент нет.

58

Право свободного выхода из ООО до его отмены (с 1 июля 2009 г.) было предметом серьезной дискуссии в юридическом сообществе160. Главными аргументами в пользу отмены права свободного выхода явились негативные экономические последствия существования такого права для общества в целом, его кредиторов, а также остальных его участников, вынужденных обеспечивать выплату денежных средств выходящему участнику. Однако есть и оборотная сторона медали: в отсутствие права на выход в условиях неликвидного рынка миноритарные участники ООО оказались заблокированными в обществе без каких-либо возможностей выйти из невыгодного для них предприятия. Создать условия для того, чтобы можно было потребовать от общества выкупить долю миноритарного участника на основании п. 2 ст. 23 Закона об ООО, на практике оказывается не всегда возможным: для этого как минимум должно быть найдено третье лицо, желающее приобрести долю миноритарного участника.

Несмотря на то что отдельные личные элементы в конструкции ООО были выявлены и обоснованы, исходя из проведенного анализа, А.В. Габов приходит к выводу, что какой-то системы таких личных элементов не наблюдается, а вес отмеченных личных элементов не является значительным161.

Действительно, исходя из обозначенных выше критериев, непубличное общество и общество с ограниченной ответственностью едва ли близки к полному товариществу в его современном понимании. Однако попытаемся взглянуть на данный вопрос с несколько иной стороны, а именно со стороны договорной основы отношений участников непубличного общества, которая указывается А.В. Габовым в качестве одного из личных элементов в приведенном выше перечне.

Еще некоторое время назад, до внесения изменений в ГК РФ Законом № 99-

ФЗ, в доктрине велись споры по поводу того, несут ли участники юридического лица какие-либо обязанности по отношению к обществу либо имеют по

160См., например: Новак Д. К вопросу об ограничениях на выход участника из общества с ограниченной ответственностью // Хозяйство и право. 2003. № 2. С. 77; Новоселова Л.А. Новые положения законодательства об

ООО: причины изменений и последствия // Хозяйство и право. 2009. № 3 (286). С. 5; Файзутдинов И. Выход участника из общества с ограниченной ответственностью: судебная практика // Хозяйство и право. 2000. № 9 (284). С. 121–122.

161Габов А.В. Указ. соч. С. 77.

59

отношению к нему только права. Данный спор был разрешен в пользу признания за контролирующим лицом, которым, без сомнения, является и контролирующий участник общества, обязанности по отношению к юридическому лицу действовать добросовестно и разумно в интересах этого юридического лица (п. 3

ст. 53.1 ГК РФ). Указанная обязанность была установлена по аналогии с обязанностями, возложенными на директора и членов коллегиальных органов управления юридического лица, что логично, поскольку контролирующий участник фактически определяет решения общего собрания участников и оказывает ключевое влияние на решения, принимаемые нижестоящими органами юридического лица.

Гораздо больший интерес вызывает вопрос о том, возложена ли на участника какая-либо обязанность по отношению к другому участнику хозяйственного общества. Таким образом, частный вопрос, который обозначен в качестве темы настоящего диссертационного исследования, требует постановки и ответа на более общий вопрос: существует ли какая-либо прямая обязательственно-правовая связь между участниками непубличного общества либо участники состоят в обязательственно-правовой связи только с самим обществом, которое всегда опосредует их отношения между собой?

Здесь необходимо сразу оговориться о том, что постановка данного вопроса выводит нас на еще более общую тему о природе корпоративных отношений в целом и их месте в системе гражданского права. Однако в рамках настоящей работы мы не имеем возможности углубляться в данную дискуссию, которая на протяжении нескольких лет активно велась в российском научном сообществе162.

Отметим лишь, что мы полностью разделяем точку зрения Д.И. Степанова,

высказанную им в своей постановочной статье на эту тему, и все дальнейшие выводы настоящей диссертации будут базироваться на понимании корпоративных

162См. подробнее: Ломакин Д.В. Корпоративные правоотношения: общая теория и практика ее применения

вхозяйственных обществах. М.: Статут, 2008. С. 124; Степанов Д.И. От субъекта ответственности к природе корпоративных отношений // Вестник ВАС РФ. 2009. № 1. С. 62; Степанов П.В. Корпоративные отношения в гражданском праве // Законодательство. 2002. № 6. С. 35–39; Пахомова Н.Н. Основы теории корпоративных отношений (правовой аспект): монография. Екатеринбург: Налоги и финансовое право, 2004. С. 51–76; Сердюк Е.Б. Акционерное общество и акционеры: корпоративные и обязательственные правоотношения. М.: Юриспруденция, 2005. С. 44.

60

отношений как относительных, обязательственно-правовых отношений, как правило, возникающих из сложного фактического состава, в котором ключевым юридическим фактом является многосторонняя сделка между участниками общества163. Предмет и иные существенные условия данной сделки обычно выражены в нескольких документах, опосредующих процесс создания хозяйственного общества, которые при этом могут оформляться не одномоментно, что, однако, не изменяет сделочной природы общества164.

Признавая близость корпоративных правоотношений к договорным, Д.И.

Степанов все же не отождествляет эти две категории – главным образом потому,

что для заключения (а следовательно, и для последующего изменения)

многосторонней сделки как договора требуется единогласие, тогда как в корпоративных правоотношениях по общему правилу действует принцип большинства165.

С проведенной реформой российское гражданское право серьезно продвинулось вперед, приобретя в целом более диспозитивный заряд. В этой связи считаем возможным продвинуться несколько дальше и высказать мысль о том, что в основе корпоративных отношений лежат именно договорные отношения, что, однако, не исключает их корпоративной специфики, которую,

безусловно, необходимо учитывать в ходе законотворчества и правоприменения.

Принцип большинства выступает при этом способом или порядком изменения договора участников, о котором стороны могут единогласно договориться при заключении договора о создании общества или вступлении в него нового участника. При таком толковании п. 3 ст. 154 ГК РФ не является таким уж неразрешимым препятствием для того, чтобы квалифицировать корпоративные правоотношения как договорные.

Указание на договорную природу корпоративных отношений можно встретить и в работах российских дореволюционных цивилистов. Г.Ф.

163Степанов Д.И. От субъекта ответственности к природе корпоративных отношений. С. 62.

164Степанов Д.И. Сделка учредителей и присоединение к ней последующих участников // Вестник ВАС РФ. 2010. № 3. С. 19–20.

165Там же.