1.3 Гарантии обеспечения прав и свобод человека и гражданина

Историю развития конституционного права на судебную защиту можно рассматривать в двух плоскостях - в ретроспективе развития прав человека и развития судебной системы.

Несмотря на то, что идея прирожденных прав была отчасти высказана в 1215 году в Великой хартии Вольностей (Англия), понятие «права человека» встречается в историческом развитии общества и законодательства значительно позже - во французской «Декларации прав человека и гражданина», принятой в 1789 году. 15 декабря 1791 года в США вступили в силу поправки к конституции, которые получили название Билля о правах. Именно с этих документов можно вести законодательное развитие прав человека.

Теория прав человека развивалась со времен Древней Греции, где были высказаны первые идеи о взаимодействии человека и государства, о присущих человеку естественных правах. Свое концептуальное развитие теория прав человека получила в Европе. Так, Д. Локк был убежден, что каждый человек обладает естественными правами, которые включают в себя не только жизнь, но и личную свободу и право иметь частную собственность. Главная цель правительства - защищать людей и их собственность. Отвергая представления о божественной природе королевской власти, он утверждал, что правительство получает власть только с согласия управляемых. Таким образом, Локк обосновал незыблемость естественных прав человека. Его идеи повлияли на мировоззрение французского философа Вольтера, который написал работу «Философские письма»¹⁸. Эта книга, опубликованная в 1734 году, знаменует собой начало французского Просвещения. Ведущими его убеждениями были свобода слова, печати и вероисповедания.

В XIX веке понятие права и свободы не включало в себя столь широкий набор как в наши дни. С развитием общества набор этих прав пополнялся. В различных государствах по-разному складывался первоначальный либеральный набор гражданских и политических прав, в современном понимании весьма ограниченных.

В XX веке под сильным воздействием социалистических движений к гражданским и политическим правам прибавляются социально-экономические права.

Вторая мировая война и трагический опыт тоталитарных режимов инициировали качественный скачок в развитии института прав человека и гражданина, ведущую роль в развитии которого приобретает международное право.

После второй мировой войны человечество, пережив глобальную катастрофу, начало осознавать себя как общая цивилизация. Ужасы тоталитарных режимов, огромные человеческие потери, подтолкнули в послевоенные годы развитие института прав человека и гражданина.

10 декабря 1948 года Генеральной Ассамблеей ООН была принята «Всеобщая декларация прав человека», которая в ст. 12 провозглашает: «Никто не может подвергнуться произвольному вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным посягательствам на неприкосновенность его жилища, тайну его корреспонденции или на его честь и репутацию. Каждый человек имеет право на защиту закона от такого вмешательства или таких посягательств»¹⁹.

Развитие концепции и законодательного закрепления прав и свобод происходит и в настоящее время. В 1966 году под эгидой ООН приняты «Международный пакт о гражданских и политических правах»²⁰ и «Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах»²¹. Они утвердили международный стандарт прав человека и гарантии обеспечения этих прав.

Как было отмечено, данная система не является закрытой, она изменяется. Изменения происходят не только в сторону увеличения прав и свобод. Это связано с различными причинами, одна из которых - обеспечение безопасности государства и личности.

Права человека - универсальная ценность, и любое ограничение как бы ставит под сомнение их значимость. Однако, по мнению известного польского правозащитника Марека Новицкого, в свете европейского права подобные опасения являются необоснованными, так как ограничения есть и должны быть допустимы, но их объем и форма должны очень строго проверяться²². Стоит отметить, что еще Д. Локк утверждал, что права не безграничны. В обосновании этого он писал о том, что в естественном, догосударственном состоянии человек пользуется всеми правами. Однако это создает массу неудобств, поэтому люди отказываются от части своих прав и передают их государству.

Как отмечают современные исследователи, до первого конституционного закрепления права на судебную защиту можно говорить о развитии некоторых судоустройственных (самостоятельность судебной власти, независимость судей и т.д.), процессуальных (состязательность, равноправие сторон, гласность, презумпция невиновности и т.д.) и иных гарантий права на судебную защиту²³. Таким образом, можно выделить доконституционный этап развития права на судебную защиту и конституционный этап²⁴.

Уже с первых памятников русского права формируется состязательный характер процесса, который делился на заклич, свод и гонение следа. Понятие преступление также известно не было, поэтому любое нарушение прав, определяемое как обида, давало возможность обратиться в общинный, княжеский или церковный суд. В суде представлялись доказательства, система и суть которых существенно менялась на протяжении всей истории русского судопроизводства. Так, по Русской Правде это было поличное (вещественные доказательства); внешний вид потерпевшего; ордалии (божий суд - испытание огнем, водой, железом); присяга (целование креста); показания свидетелей (видоки - очевидцы; послухи - свидетели доброй славы, поручители). Дела возбуждались частным образом, т.е. либо самим пострадавшим, либо его родственником. Понимание именно общественной опасности преступлений и того, что поимка преступника является делом государства, происходит позже.

Развитие судебной системы России шло параллельно по трем направлениям: 1) государственные суды, 2) вотчинная юстиция, 3) церковные суды.

Особенностью судебной системы была неотделенность ее от администрации, судебные органы сами исполняли определенные ими наказания.

Постепенно происходит развитие процессуальных отношений, развивается система преступлений и наказаний.

В период XIV-XVII вв. получают развитие ряд гарантий доступности правосудия. Так, в Судебнике 1497 года было определено право обращаться в суд всем, в том числе и холопам²⁵.

В данном акте и в следующем - Судебнике 1550 года были определены такие виды преступлений как отказ в правосудии, подлог.

Соборное Уложение 1649 года дополняло эту группу противоправных деяний статьями о волоките, нарушении порядка судопроизводства и пр. Закрепление таких составов преступления можно считать развитием гарантий охраны права на судебную защиту от нарушений, в том числе со стороны судьи.

В Судебнике 1550 года можно видеть две формы процесса: розыскной и состязательный. Розыскной применяется при наиболее серьезных уголовных делах (государственные преступления, убийства, разбой и др.), причем их круг постепенно расширялся. Сущность розыскного (инквизиционного) процесса заключалась в том, что дело начиналось по инициативе государственного органа иди должностного лица, в ходе разбирательства особую роль играли такие доказательства, как поимка с поличным или собственное признание, для получения которого применялась пытка. Т.е. частное начало поглощается публичным. В состязательном уголовном процессе публично-правовой интерес государства в осуществлении уголовного преследования сочетается с наличием у лица, в отношении которого разрешается вопрос о его виновности, широкого спектра прав, гарантирующих его надлежащую защиту от незаконного и необоснованного обвинения и осуждения.

Наиболее действенная реформа российского законодательства происходит в XIX в. Уголовный процесс отделяется от гражданского, в этот период осуществляется первая попытка определения презумпции невиновности на уровне законодательных актов.

Приход к власти большевиков ознаменовался отменой дореволюционного законодательства и началом устройства новой судебной системы на принципах: коллегиальности в принятии судебных решений, расширения судебного правотворчества, вторжения в судопроизводство социальных и политических мотивов, сближения судебной и властно-управленческой деятельности Советов.

Основным вызовом современности является погружение капиталистической Мир-системы в глобальный экономический кризис. По мнению А. Фурсова, финансово-экономический кризис, начавшийся в 2007 г. в США и сегодня охвативший, по сути, весь мир, часто сравнивают с кризисом 1929‒1933 гг. Последний, в свою очередь, был финальной фазой затяжного кризиса 1873–1933 гг. С этим длительным кризисом, эпоху которого голландский ис­торик Ян Ромейн назвал «водоразделом», нередко сравнивают кризисную хронозону, начав­шуюся в 1970-е гг., а точнее – в 1973г., и продолжающуюся до сих пор.

Глобализация с позиций системного анализа может рассматриваться как организацион­ный и самоорганизационный межсистемный процесс, в котором социальные системы объеди­нены в систему более высокого уровня. Одним из условий существования мировой капитали­стической системы является экспансия капиталов, товаров и услуг и формирование глобально­го мирового рынка. Эта цель была окончательно достигнута в 1990-е гг., когда происходит раз­рушение СССР и «лагеря социалистических стран» с включением остатков системы «второго мира» в существующую Мир-экономическую систему в качестве ее полупериферии и перифе­рии. Однако в 2007 г. начинается первая волна мирового финансово-экономического кризиса, свидетельствующая о достижении «пределов роста» рынков капиталов, товаров и услуг. Этот глобальный сдвиг меняет функции, содержание и направление глобальных процессов и глоба­лизации как таковой.

И. Валлерстайн в начале 1990-х гг. сформулировал три основных сценария развития гло­бальной цивилизации:

1) «неофеодализм» – мир распадается на автаркичные регионы с местными иерархиями, в системе существует технологическое неравенство, заключающееся в поддержании достаточ­но высокого уровня технологий для элиты;

2) «демократическая диктатура» – мир делится на две категории: 20% богатых с более-менее справедливым распределением благ, а остальных держат под жестким контролем (Вал-лерстайн считал этот вариант менее вероятным – где взять диктаторов среди демократов?);

3) «децентрализованный и справедливый мир» – появление децентрализованных меха­низмов перераспределения накопленных богатств, которые потребуют реально ограничить по­требление и расходы (наиболее утопический вариант).

Как мы видим в своих прогнозах, И. Валеррстайн достаточно пессимистичен, в наиболее вероятных сценариях нет места социальному равенству, правам и свободам для всех граждан. Не более оптимистичен и Жак Аттали, утверждающий вероятность трех сценариев: гипердемо­кратии, гиперконфликта и гиперимперии.

Сценарий «неофеодализма» часто мыслится как существование замкнутых социальных систем транснациональных корпораций, выступающих в качестве функциональных альтернатив и функциональных заменителей национальных государств и соци­альных институтов. Тем не менее, демократическая альтернатива большинством исследовате­лей рассматривается как наиболее реальная и желательная.

Своеобразным «манифестом» неотвратимости торжества демократии в середине 1960-х гг. явилась статья Ф. Слейтера и У. Бенниса «Демократия неотвратима», в которой были сфор­мулированы ценности и принципы демократии:

«1. Полная и свободная коммуникация, невзирая на чины и полномочия.

2. В разрешении конфликтов стремиться к достижению консенсуса, а не полагаться на силу или временные компромиссы.

3. Понимание того, что влияние базируется на технической компетентности и знании, а не на личных капризах и властных прерогативах.

4. Атмосфера, которая дает возможность и даже поощряет выражение эмоций так же, как и поведение, ориентированное на решение задач.

5. Одно из фундаментальных человеческих предубеждений состоит в том, что конфликт между организацией и индивидуумом неизбежен, но следует проявить волю в разрешении и урегулировании этих конфликтов на рациональной основе».

Возникает концепция «глобального гражданского общества», основанная на рефлексии эволюции системы координации международных действий. Х. Алонсо выделяет основные про­тиворечия данной системы, заставляющие вести речь о переходе к новой фазе эволюции мно­госторонней системы координации международных действий:

1) противоречие между достигнутым уровнем интеграции и степенью неравенства между отдельными странами и регионами;

2) противоречие между существующим уровнем глобальной интеграции и способностью членов мирового сообщества институционализировать конкретные международные действия (пример – неспособность Большой семерки предотвратить финансовый кризис 1997‒1998 гг.);

3) противоречие между неотложностью глобальных проблем и отсутствием международ­ных механизмов для совместного управления международными ресурсами (например, ресур­сами Мирового океана);

4) противоречие между провозглашенными правами каждого жителя Земли на собствен­ное развитие и отсутствием действенных механизмов координации усилий мирового сообще­ства по реализации этих прав;

5) противоречие между растущей ролью гражданского общества в международных гума­нитарных акциях и недостаточной развитостью форм наднациональной координации этой дея­тельности.

Разрешение существующих противоречий Х. Алонсо видит в принятии новой системы ценностей. Именно в ценностях гражданского общества он видит ключ к разрешению вышепе­речисленных противоречий. «Новая многосторонняя система координации международных дей­ствий должна соответствовать следующим нормативным принципам:

1. Вместо иерархической и эксклюзивной многосторонности мировое сообщество должно руководствоваться принципом демократической многосторонности, опирающейся на демокра­тические методы достижения консенсуса.

2. Деятельность многосторонних организаций должна обрести демократический характер – с обязательным подключением институтов гражданского общества, а не только государствен­ных структур.

3. Формулировка универсальных прав человека должна получить конкретное позитивное содержание – в соответствии с социальными условиями и возможностями для развития каждо­го человека.

4. Проблема глобального управления должна быть решена на основе широкой програм­мы, учитывающей многомерный характер данной проблемы и позволяющей разграничить сфе­ры действия эффективных рыночных механизмов и сферы коллективных – международных – действий, направленных на сохранение общечеловеческого достояния и решение гуманитар­ных вопросов».

Определенный интерес вызывает концепция Х. Кливленда и М. Люйкса о современном состоянии западной цивилизации как состоянии транзита от модернити к трансмодернити. Концепция Х. Кливленда и М. Люйкса представляет собой попытку компромисса между различными силами и тенденциями Истории: между тенденцией к архаизации, футуроархаике и прогрессистским прорывом за рамки Модерна и Постмодерна; между пониманием необходимо­сти существования традиционных ценностей, консервативной ориентации в политике и культу­ре и стремлением к миссионерской экспансии ценностей неолиберализма.

Анализ вышеперечисленных концепций позволяет более внимательно отнестись к воз­можным судьбам демократии и гуманизма в XXI веке, не прикрывая глубину существующих противоречий оптимистичной самоуспокаивающейся риторикой. Основной проблемой является отсутствие новой идеи развития и, как следствие, нового образа будущего для современного общества. Системный кризис мировой капиталистической системы может выступить в роли ци-вилизационного кризиса, а проблемы соблюдения прав и свобод человека выражают констата­цию определенного антропологического тупика, связанного с регрессивными процессами дегу­манизации и архаизации в современном мире.

Права и свободы человека в современной капиталистической экономике: обще­ственное разделение труда, дифференциация спроса и культурная индустрия.

Прогрессирующее на протяжении всего Нового и Новейшего времени общественное раз­деление труда породило сложную структуру предложения и спроса. Рост рынков и формирова­ние глобальной системы капитализма столкнулись в 2000-х гг. с проблемами невозможности дальнейшей внешней экспансии и пределов роста спроса, которые явились основными факто­рами разворачивающегося финансово-экономического кризиса. Механизмы экономического роста в виде денежной эмиссии Федеральной резервной системы США и кредитного стимули­рования уже не обеспечивают необходимого роста мировой экономики, постепенно погружаю­щейся в фазу стагнации. Глобализация и вестернизация мира позволила транслировать дан­ный кризис в другие регионы (периферию), но мир стал глобальным, поэтому началась экспан­сия «внутрь человека».

Экспансия рынка в структуру человеческой личности сама по себе есть явление, сопут­ствующее развитию капиталистических отношений. Это связано с необходимостью увеличива­ющейся дифференциации спроса и, как следствия, дифференциации предложения капиталов, товаров и услуг. Рынок осуществляет экспансию в культуру, порождая «культурную индустрию», продуцирующую дифференциацию образов жизни, стилей, субкультур как различающихся моделей потребления. Потребитель должен иметь не только собственно «права потребителя», но и комплекс прав, обеспечивающих его мобильность и возможности осуществления диффе­ренцированного выбора товаров и услуг в процессе потребления.

Он должен быть относитель­но свободен от императивной силы современного государства и политической системы, спосо­бен отстоять свои права на свободу выбора в потреблении образцов культурной индустрии, промышленных товаров и услуг. Однако опять же возникает противоречие: дифференциация качеств потребителя порождает его атомизацию, увеличение которой не способствует форми­рованию устойчивых целевых групп. Нуждаясь в этом свободном потребителе, капиталистиче­ская система берет на себя функции развития институтов, контролирующих соблюдение его прав и свобод. Таким образом, интересы рынка сталкиваются с интересами государства, пыта­ющегося контролировать сам процесс потребления и содержание потребляемых и инетриоризируемых культурных образцов, выступающих для власти в образе навязываемых паттернов социализации.

Следующее противоречие современного капитализма заключается, с одной стороны, в необходимости дифференциации спроса, но, с другой стороны, в создании избирательного, мобильного и уверенного в себе потребителя, «неудобного» в качестве объекта эксплуатации. Таким образом, рынок генерирует и воспроизводит формальные и неформальные практики и структуры борьбы граждан/потребителей за свои права и свободы. Однако сползание Мир-экономической системы в кризис отменяет эту функцию капиталистической экономики, заменяя ее уже иной задачей – необходимостью удержания спроса посредством монополизации.

История мировых и локальных экономических кризисов позволяет сделать вывод о том, что в кризисных условиях происходит монополизация рынков. Данный процесс вызывается уменьшением объема совокупного спроса и, как следствие, попыткой крупных экономических игроков удержать рынки за счет увеличения контроля за ними. Монополизация рынков сопро­вождается давлением на мелких и средних производителей, составляющих мобильную конку­рентную среду для крупных корпораций, вызывает к жизни процесс «разорения мелкой и сред­ней буржуазии», описанный еще в работах К. Маркса. В России, чья экономика носит относи­тельно монополизированный характер, подобные явления и процессы наблюдаемы на примере начавшегося с января 2013 г. резкого сокращения числа индивидуальных предпринимателей в результате увеличения страховых взносов и введения запретов на продажу табачных и алко­гольных изделий в малых торговых точках.

Таким образом, угроза монополизации рынков детерминирует угрозу правам и свободам человека, выступающего для капиталистической системы в виде потребителя. Возникает явная угроза «фундаментальным правам человека, которые защищают человеческое общество прежде всего от проектов колонизации со стороны рынков и государств».

С одной стороны, капитализм отстаивает права и свободы индивида (как потребителя) перед интересами национальных государств и наднациональных сообществ. С другой стороны, государство также стремится защитить индивида (в данном случае уже как гражданина, а не потребителя) от власти рынка, конкурируя с ним в эффективности воздействия на обществен­ное сознание и поведение.

«Все жертвы нарушений прав человека должны иметь возможность полагаться на Совет по правам человека как форум и плацдарм для действий».

Совет по правам человека является межправительственным органом в системе Организации Объединенных Наций, отвечающим за содействие всеобщему уважению и защите всех прав человека по всему миру и за рассмотрение ситуаций, связанных с нарушением прав человека, а также подготовку соответствующих рекомендаций.

В наше время цифровые технологии, такие как Интернет, смартфоны и другие устройства с поддержкой Wi-Fi сети безусловно стали частью повседневной жизни. Интернет стал мощным прорывом в научно-техническом прогрессе в области глобальной связи. Цифровые технологии как средства связи несомненно увеличивают возможности современного человека для выражения его мнения, помогают расширить круг широкомасштабного обсуждения любого вопроса, повысить качество доступа к информации. Хотя данные технологии упрощают жизни многих людей, они также дают возможность правительствам, компаниям и частным лицам перехватывать и собирать личные данные.

Эти инструменты в руках правозащитников являются несомненно важным орудием выявления нарушений прав человека. Они же в руках нарушителей закона становятся опасным оружием. Огромными темпами во всем мире растет такое явление, как киберпреступность. Кибершпионаж – методы получения секретной конфиденциальной информации без предварительного разрешения владельцев данной информации (личной, служебной или засекреченной): частных лиц, конкурентов, правительства – ставит под угрозу личные и государственные интересы. Особую опасность представляет деятельность террористических групп в глобальной сети - кибертерроризм.

Через сайты террористической направленности и посредством распространения экстремистской информации в интернет-пространстве, в ряды террористических групп вербуются новые члены. Кибермошенничество – один из видов киберпреступлений, целью которо­го является причинение материально­го или иного ущерба путем хищения личной информации пользователя – кибершпионаж и кибертерроризм как угрозы национальной, конституционной, военной, экономической безопасности спровоцировали рост государственного контроля в информационном пространстве. Поэтому появляется много научных работ, реализуются проекты, направленные на противодействие компьютерной преступности и обеспечению информационной безопасности от современных киберугроз.

Сегодня государство обладает обширными возможностями слежения в глобальной сети, а упрощение системы хранения информации лишь облегчает поиск и перехват данных. На фоне стремительного развития коммуникационных технологий увеличиваются возможности и уменьшаются затраты на хранение полученного материала, что исключает материальные и фактические ограничения возможностей государства.

Как показывают многочисленные примеры открытого или тайного наблюдения с использованием цифровых технологий во всем мире, сплошное слежение со стороны государства из исключительной меры перерастает в опасную привычку. Многочисленные примеры показывают, что такое вмешательство со стороны государства не только является чрезвычайно опасным, но и может вовсе выйти из-под правительственного контроля, позволяя негосударственным субъектам следить и перехватывать информацию, имеющую непосредственную связь с частной жизнью человека. Такие примеры вызывают особое беспокойство за соблюдение прав человека.

В Организации Объединенных Наций важное место занимает вопрос защиты права на неприкосновенность частной жизни человека в глобальной сети. Несмотря на актуальность вопроса безопасности в киберпространстве, на остроту киберугроз, реальные и пла­номерные действия стали применять­ся всего несколько лет назад. Совет по правам человека ставит для себя особой задачей предлагать меры по сохранению безопасности личной жизни человека как в реальном, так и в виртуальном пространстве.

28 августа 2013 выступая в Лейденском университете в Нидерландах, Генеральный Секретарь ООН выразил обеспокоенность по поводу неоправданного использования практики слежки за людьми, что приводит к серьезным нарушениям основных свобод, в том числе права на неприкосновенность част-ной жизни. Он подчеркнул, что люди не хотят, чтобы их частные контакты становились предметом незаконной и безосновательной проверки со стороны государства.

«Позвольте мне быть предельно ясным. Опасения по поводу национальной безопасности и преступности могут оправдывать исключи-тельное и ограниченное использование программ наблюдения. Но наблюдения без гарантии защиты права на частную жизнь подрывают основные свободы», - сказал Пан Ги Мун, говоря со студентами и преподавателями о защите прав человека и основных свобод.

Мировому сообществу стоит обратить особое внимание на то, что незаконное слежение, перехват информации, как и незаконный сбор персональных данных являются действиями, которые вызывают опасения и нарушают права на неприкосновенность частной жизни и права на свободу выражения мнений. Эти действия так же могут представлять угрозу для основ демократического общества. Если в некоторых случаях сбор и защита определенных видов информации и могут быть оправданы соображениями государственных интересов, государства при этом должны обеспечить полное соблюдение своих обязательств, вытекающих из международного права в области прав человека.

Вклад Организации Объединенных На­ций в соблюдение права на неприкосно­венность частной жизни отражается в Резолюциях и Докладах организации и ее органов, в создании необходимых инсти­тутов, мониторинговых центров, про­ведении мероприятий, направленных на улучшения в данном вопросе. В резуль­тате принятых мер, наблюдается по­зитивная тенденция. Для более эффек­тивного решения проблемы необходимо консолидировать усилия мирового сооб­щества и более эффективно действо­вать в рамках созданных институтов.

Задача соблюдения права на непри­косновенность частной жизни в эпоху цифровых технологий является зада­чей, находящейся на границе интересов человека, государства и бизнеса.

Цифровая среда предлагает госу­дарствам и частным лицам огромные возможности, приносящие видимые ре­зультаты в вопросах национальной без­опасности и извлечения выгоды. Однако ценой этому является систематическое нарушение гражданских прав и постоян­но нависающая угроза эскалации данной деятельности, особенно в странах, где только происходит становление граж­данского общества и правового госу­дарства.

Основополагающее значение для поль­зователей интернета имеет вопрос о том, насколько они могут верить тому, что их права будут соблюдены, в том числе их право на разумные ожидания в сфере обеспечения конфиденциальности. Отсутствие доверия может привести к сокращению участия пользователей в развитии интернета, что ограничит его универсальность. Пользователи должны знать о границе права, которая не мо­жет быть нарушена, и методах, с по­мощью которых они могут защитить свою личную жизнь онлайн. В то же вре­мя, сами пользователи также должны соблюдать конфиденциальность дру­гих пользователей интернета, и в этом смысле важная задача стоит перед Ор­ганизацией Объединенных Наций и вхо­дящими в ее состав органами.

Методы защиты пра­ва на неприкосновенность частной жиз­ни должны идти в ногу с научно-техни­ческим и информационным прогрессами. Государства-члены должны продолжать работу по реализации уже предложенных механизмов урегулирования и в то же время договариваться об инновацион­ных методах, соответствующих уров­ню цифровых технологий.

В современных условиях информатизации, компьютеризации (т. н. эпохе цифровых технологий) очевидна уязвимость соблюдения этого права. Нерешенным остается вопрос о толковании данной нормы. В связи с этим мировому сообществу необходимо выяснить, каким образом данная проблема должна быть решена.

Что является наиболее значимым – свобода или защищенность? Где должна проходить граница между конфиденциальностью и доступностью информации? Какие этические и правовые нормы в киберпространстве стоит установить относительно права человека на неприкосновенность частной жизни? На эти вопросы и должно ответить мировое сообщество.

В Конституции 1918 года - первой в истории нашего государства, Конституциях СССР 1924 года и РСФСР 1925 года право на судебную защиту определено не было. Конституция СССР 1936 года определила такой принцип судопроизводства, как «открытое разбирательство дел в суде, с обеспечением права на защиту» (ст. 111). Кроме того, на конституционном уровне закрепляются основы статуса судей: «судьи независимы и подчиняются только закону» (ст. 112). Впервые прямо закрепила право на судебную защиту Конституция СССР 1977 года в статье 57.

Сегодня право на судебную защиту регулируется международным и внутригосударственным законодательством.

Основы правового регулирования прав на международном уровне исходят из приоритета прав и свобод человека, основными актами в данной области являются: Всеобщая Декларация прав и свобод человека, принятая 10 декабря 1948 года Генеральной Ассамблеей ООН, Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод, принятая в 1950 году²⁶.

В 1966 году под эгидой ООН приняты «Международный пакт о гражданских и политических правах» и «Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах». Они утвердили международный стандарт прав человека и гарантии обеспечения этих прав.

Одним из важнейших документов в данной сфере является Хартия ЕС об основных правах. Принятие Хартии ЕС об основных правах в 2000 г. явилось следующим и, бесспорно, крупным шагом на пути признания значимости проблемы защиты прав человека.

Конституция РФ²⁷ в статье 6 провозглашает равенство и гарантию прав каждого, находящегося на территории нашего государства, в статье 10 определяется организация власти на принципе разделения властей, статья 19 гласит о равенстве всех перед судом, статья 46 определяет право каждого обращаться в суд за защитой своих прав.

Конституционные основы и принципы прав человека, касающиеся элементов права на судебную защиту, более расширенно трактуются в главе 7, определяющей основы судебной власти в РФ. Положения данной главы развиваются в федеральном законодательстве.

Так, на федеральном уровне законодательного регулирования определен правовой статус звеньев судебной системы. Среди основных законов можно назвать следующие: ФЗ «О судах общей юрисдикции»²⁸, ГПК РФ²⁹, УПК РФ³⁰, АПК РФ³¹, правовой статус отдельных судов регулируются специальными ФЗ, например, ФЗ «О мировых судьях»³². Также следует отметить и законодательство, регулирующее правовой статус судей³³. Это далеко не полный перечень законодательных актов.

В качестве итога следует отметить, что развитие закрепления права на судебную защиту прошло долгий путь, оно развивалось в рамках развития концепции прав человека и судебной системы нашего государства. Изначально закреплялись отдельные элементы данного права, позволяющие судить о его развитии. С переходом нашего государства на демократический путь развития, данное право получило как конституционное закрепление, так и развитие в отраслевом законодательстве.