2.Источники римского права: lex (плебисцит и императорские конституции); сенатусконсульт; эдикт претора; юриспруденция. Кодификация Юстиниана.

Источники права - способы возникновения новых общеобязательных норм.

В древнем Риме в разное время существовали следующие способы:

- обычай,

- законы периода Республики (плебисциты)

- законы периода Империи (императорские конституции)

- постановления сената

- эдикты преторов и эдилов

- ответы юристов.

Обычное право – совокупность общеобязательных, определенных правил поведения, которые сложились в Древнем Риме в связи с их неоднократным применением. Обычаи не являются формально определенным источником права, так как они не зафиксированы ни в одном официальном акте. Различают обычаи предков (mores maiorum), обычную практику (usus), обычаи жрецов (commentarii pontificum), обычаи магистратов (commentarii magistratuum). Обычаи являлись альтернативой иных более важных источников права, помогали претворять вжизнь законы и другие источники права. Обычаи применялись лишь в том случае, когда иные источники права (законы) не регулировали данные правоотношения

Законы периода Республики

Lex – термин, применяемый в римском праве для обозначения закона. В республиканскую эпоху закон принимался главным образом в форме плебисцита (решения народа на трибутных, центуриатных или куриатных комициях). Такой закон рождался в процессе осуществление трех последовательных стадий:

1) магистрат, имевший империй – т.е. консул, претор или диктатор – разрабатывал письменный проект закона – rogatio legis ("испрошение закона);

2) народ голосовал: uti rogas ("как ты испрашиваещь, так и будет") или antiquo legem ("стою на старом законе");

3) ратификация в сенате.

Концептуально эта процедура определялась правилом: "все, что народ постановляет, имеет силу закона" (XII таблиц).

С началом принципата законодательная деятельность комиций сокращается, а к кон. I н. э. уже и сами комиции более не собираются. По этой причине неизбежно закон должен был принял иную форму.

Законы периода империи

Естественный ход развития римского государства потребовал сосредоточения законодательной власти в руках одного лица – принцепса. Концептуально это необходимо связать с предыдущим. Осуществлена эта связь с помощью принятия следующей доктрины: "Что принцепс решил, то имеет силу закона, т.к. народ посредством царского закона, который издан о власти принцепса, переносит ему и на него всю свою власть и полномочия" – quod principi placuit, legis habet vigorem. (Ulp., D. 1. 4. 1 pr.).

Общее название для таких законов – императорские конституции (что дословно означает установления, указы). Виды императорских конституций следующие:

* Рескрипты (написанные в ответ). Ответы императора на поступившие к нему письменные запросы (от должностных лиц или частных). Обычно канцелярия писала заключение внизу под прошением, а принцепс подписывался. Вывешивался в публичном месте, проситель мог получить за плату копию. Это не судебное решение, но если с полученным по твоему запросу явиться в суд, то это в значительной степени гарантировало выигрыш дела, ибо такой императорский ответ приобретал силу закона.

* Декреты (решения). Судебные решения, чаще всего в ответ на апелляцию на решение нижестоящей инстанции.

* Эдикты (объявление). Общие распоряжения, обязательные для выполнения всеми. Выставляются у резиденции принцепса

* Мандаты (поручения). Инструкции для чиновников того или иного ведомства.

До кон. III в. н. э. преобладающее значение в области частного права имели рескрипты. Их постепенно вытесняют эдикты. Именно они становятся главной основой для принятия судебных решений, следовательно, к ним с кон. III в. повышается интерес у юристов. По этой причине именно в это время появляются первые кодексы императорских конституций, инициаторами и создателями которых были частные лица, а не государство (кодекс Грегориана и кодекс Гермогениана; подробнее см. об этих кодексах в лекции 5, в разделе, посвященном кодификации римского права).

Сенатусконсульты

Первоначально senatusconsultum (сокращенно – S. c.) – это рекомендация сената в ответ на запрос или доклад председательствующего магистрата. По определению такой сенатусконсульт не обладал силой закона. Но сенат в римской Республике обладал необычайно высоким авторитетом, граничащим с полноценной распорядительной властью (т. н. auctoritas).

Некоторые сенатусконсульты республиканской эпохи получили широкую известность. К таким постановлениям относятся, например, S. c. de Bacchanalibus (сенатусконсульт о вакханалиях, 186 г. до н. э.) – о запрете вакханалий во время праздника Диониса, справлявшихся по иноземному ритуалу; S. c. de philosiphis et rhetoribus (сенатусконсульт о философах и риторах, 161 г. до н. э.) – об изгнании греческих философов.

Особое значение в сфере публичного республиканского права имел т. н. S. c. ultimum, согласно которому в случае опасности для государства консулам предоставлялись чрезвычайные полномочия. Фактически это была процедура объявления сенатом чрезвычайного положения. Принятие S. c. ultimum предполагало возможность применения консулами любых мер для того, чтобы взять ситуацию под контроль и пресечь любую общественно-опасную деятельность. Формула, применявшаяся при объявлении сенатом такого сенатусконсульта, содержала фразу: «Сенат постановил: пусть консулы приложат все силы к тому, чтобы государство не потерпело никакого ущерба» (Senatus decrevit darent operam consules ne quid res publica detrimenti caperet). Впервые такая мера была применена в 133 г. до н. э. против реформатора Гракха. Затем она использовалась в 121, 100 и 63 г. до н. э. (в последнем случае против заговора Сергия Катилины).

В эпоху принципата значение сената падает, а роль сенатусконсультов, как это ни странно, возрастает. Дело в том, что император является еще и председателем сената (princeps senatus), теперь с инициативой нового постановления сената выступает как правило именно он, а "то, что угодно принцепсу, то имеет силу закона". Так что постепенно сенатусконсульт стал одним из вариантов проявления законодательной воли императора. Со II в. н. э. сенатусконсульты фактически получили силу закона.

Со времен принципата сенатусконсульты издавались прежде всего для регулирования отдельных аспектов частного права, например, вопросы, связанные с наследованием, с семейным правом и с правом лиц.

Эдикты магистратов

Претор и эдил при вступлении в должность издавали свои эдикты (объявления). Это программа судебной деятельности. Здесь указывались принципы, которыми магистрат будет пользоваться в области своей юрисдикции и процессуальные средства, которые он будет применять (формулы исков, виды судебных возражений и т.п.). В дальнейшем мы будем говорить почти исключительно о преторском эдикте, ибо именно он являлся основным.

Эдикт не имел силы закона, это всего лишь программа процессуальной деятельности сроком на один год. Сама природа эдикта базируется на том, что преторам дано право издавать общие распоряжения (т.н. imperium претора). Даже сам претор в течение года пребывания на посту не был связан этим документом. Лишь закон Корнелия Суллы от 67 г. до н. э. обязал преторов держаться своего собственного эдикта.

Эдикт состоит из двух основных частей. Эти части также называются эдиктами:

* edictum vetus (т.н. старый эдикт) – это основная часть; вновь избранный претор заимствует ее из эдикта своего предшественника; зачастую весь документ состоял почти что из одного только старого эдикта;

* edictum novum (т.н. новый эдикт) – это дополнение, новшества, которые вносит вновь избранный претор в процессуальную практику; ему это позволено делать безо всякого одобрения стороны законодательной власти, в силу своего империя.

Особенно плодотворной творческая деятельность преторов в сфере эдикта была во II–I вв. до н. э. (ранняя классика). Лучшие юристы этого времени привлекались преторами в качестве советников и консультантов при составлении эдиктов.

Если в течение года претор сталкивался с новой ситуацией, казусом, не имевшим аналогов и требующим принципиально нового подхода для своего разрешения (т.е. новых процессуальных средств), он мог написать эдикт по этому конкретному случаю – т.н. внезапный или незапланированный эдикт (edictum repentinum); во избежании путаницы основной эдикт, который издавался в начале служебного года претора, назывался edictum perpetuum (т.е. "вечный эдикт").

Ко времени высокой классики (эпоха принципата) в своей основе процессуальное право у римлян было уже окончательно выработано, эдикт устоялся, новшеств в него вносилось мало. Во II в. н. э. по инициативе императора Адриана была осуществлена важная работа по упорядочиванию всех процессуальных средств, накопленных в преторской и эдильской практике. Эту кодификационную работу в 131 г. осуществил главный советник импрератора Адриана, один из наиболее выдающихся римских юристов Сальвий Юлиан. Так появился известный памятник права – Edictum perpetuum Hadriani ("Вечный эдикт Адриана"). Его текст не дошел до нашего времени, но он восстанавлен современными учеными благодаря обширным комментариям к нему, написанным Гаем, Ульпианом и Павлом.

Юриспруденция (лат. jurisprudentia = juris prudentia) – знание права, наука права. То обстоятельство, что юриспруденция являлась одним из источников права (причем одним из основных источников), составляет уникальную особенность всего древнеримского юридического быта.

Главными социальными задачами высококвалифицированных римских юристов являлись следующие:

— правоведы должны были cavere – оберегать, остерегать клиента от опасности, редактируя деловые документы; так, чтобы в них не оказалось таких деталей, которые в будущем могут навредить клиенту.

— правоведы должны были agere – «вести» клиента (в суде, защищать его в ходе процесса);

— правоведы должны были respondere – давать юридические ответы (responsa) на поступившие к ним вопросы от граждан; крупные юристы, пользовавшие большим авторитетом, обычно собирали такие ответы по наиболее интересным делам и часто публиковали их в виде отдельной книги; так в римской литературе появился особый жанр – "Resposa" ("Ответы");

— правоведы должны были interpretare – интерпретировать, то есть комментировать законы и иные норм права с целью установления их смысла; эта функция осуществлялась ими либо [1] в рамках учебной и научной деятельности, когда они писали разного рода учебники и комментарии; в этом случае их интерпретации всегда оставались авторскими; либо [2] (в эпоху империи) в рамках их работы в императорской канцелярии, и тогда их интерпретация приобретала официально значение закона, ибо предполангалось, что исходит она от самого принцепса.

Именно последние две функции (respondere и interpretare) в конечном итоге привели к тому, что юриспруденция превратилась в самостоятельный источник права. Мнения и сентенции некоторых из крупных правоведов, сохранившиеся в их трудах, пользовались среди коллег особо высоким престижем, их книги (учебники, комментарии, responsa, сборники сентенций) не выходили из употребления и практики юридического образования в течение очень долгого времени. По поводу таких "бессмертных" авторов говорили, что они приобрели после смерти совершенно особый престиж и славу – т.н. auctoritas jurisprudentium ("авторитет среди юристов"). Мнение такого авторитетного юриста (зачастую уже давно умершего), которое объясняло ту или иную норму (в учебнике, ученом труде, сборнике ответов на юридические вопросы или в сборнике казусов из его практики), придавало этой норме определенный (иногда совершенно новый) смысл; порой рассуждение такого авторитетного юриста создавало какой-то новый принцип. Можно было бы подумать, что все это – дело его профессиональной совести и мастерства. При чём тут создание новой нормы? Все дело в том, что auctoritas jurisprudentium означает, что суд обязан прислушаться к этому мнению. Могут быть, конечно же, контроверзы, спорные вопросы, решаемые разными авторитетными юристами по разному. В этом случае суд имел право на судейское усмотрение, самостоятельно выбирая то авторитетное мнение, которое ему – суду – кажется наиболее подходящим для данного случая.

Таким образом, посредством судебной практики в определенных случаях известное мнение авторитетного юриста создавало новую норму права.

О методах толкования

До II в. до н. э. безраздельно господствовал буквальный (словесно-грамматический) метод толкования правовых норм (законов, договоров, завещаний). Цицерон по этому поводу сказал, что "старые юристы слов держались" – veteres jurisprudentes verba tenuerunt.

В I до н. э. появляется иной метод – ex voluntate. Пробивал он себе дорогу с трудом.

E.g.: Дело "Марк Капоний против Мания Курия". 93 г. до н. э. Дело рассматривал центумвиральный суд (суд по делам о наследствах). Casus: некий римлянин составил завещание: “Если у меня родится сын, и если он не доживет до совершен­нолетия, когда уже сам сможет распоряжаться имуществом, тогда пусть будет моим наследником Маний Курий”. Однако после смерти наследодателя у его супруги почему-то никто не родился. Маний считает себя наследником и предпринимает соответствующие действия. Но здесь вмешивается Марк Капоний, ближайший родственник наследодателя, который стал бы наследником, если бы завещания вообще не было. Он высказывает свое намерение вступить в права наследника и возбуждает иск против Мания. Quaestiones: а) на каком принципе (методе толкования завещания) будет строить иск адвокат Марка? б) на каком принципе (методе толкования завещания) будет строить защиту адвокат Мания? Responsa: Сцевола, являвшийся адвокатом Марка Капония, выступил с речью, в которой, в частности, заявил следующее: "Опасно для народа наобум гадать о намерениях и пренебрегать точным смыслом написанного в завещании". Таким образом, Сцевола пытался выиграть дело с помощью буквального толкования текста. Красс, выступивший в качестве адвоката на стороне Мания Курия, избрал принципиально иную логику. Он заявил, что "необходимо уважать подлинные мысли и намерения" законодателя, отказавшись от того, чтобы упорно настаивать на буквальном значении слов завещания. Ибо ясно, что конкретно имел в виду наследодатель – облагодетельствовать своего друга в случае, если у него не будет сына-наследника. Завещатель по неопытности пропустил одну-единственную фразу, которую, впрочем, легко восстановить из самого духа документа: "... или если у меня вообще никто не родится ...". Следовательно, будет справедливо по отношению к воле умершего истолковать завещание так, чтобы право наследования получил именно Маний Курий. Это и есть толкование из воли – ex voluntate.

Постепенно новый метод толкования побеждает старый и входит в систему юридического образования. Вскоре появилась максима Цельса, которая обосновывает необходимость такого метода толкования применительно к законам: "Знать законы – это не то, чтобы держаться их слов, но вникать в их внутренний смысл и значение". Рождается даже поговорка: summum jus est summa injuria – "право, доведенное до крайней точки – высшая несправедливость".

Однако в этом вопросе ни в коем случае нельзя допускать волюнтаризма. Для этого в римском праве был выработан принцип, согласно которому вопрос о воле (questio voluntatis) может быть поставлен лишь в случае, если текст закона (договора, завещания) не достаточно ясен, если из него могут быть сделаны разные выводы. Если же все ясно и определенно, ставить questio voluntatis недопустимо!

Из числа юристов республиканской эпохи отметим лишь нескольких. Прежде всего, это знаменитая семья Катонов: Марк Порций Катон-отец и Марк Порций Катон-сын. Последний был автором многочисленных сочинений, среди которых выделялись "Комментарии к цивильному праву". Кроме того, необходимо назвать Квинта Муция Сцеволу, также принадлежавшего знаменитой семье, давшей Риму не мало выдающихся юристов; Сцеволе принадлежит первая систематизация квиритского права.

С началом принципата творческая активность юриспруденции не только не затухает, но расцветает (высокая классика). Императоры – начиная с Августа – взяли за правило предоставлять некоторым из наиболее уважаемых юристов совершенно особое право – jus publice respondendi. Это "право давать публичные ответы" предполагало, что ответ такого юриста приобретал для суда нормативное значение не в силу того, что книги этого правоведа пользовались престижем и оставались в употреблении у коллег в течение очень длительного времени (auctoritas jurisprudencium), а в силу того, что его ответы отныне опираются на auctoritas principis – авторитет самого принцепса, а, следовательно, по своему значению они приравниваются к рескриптам самого императора. Важно заметить при этом, что эти видные юристы оставались независимыми, они давали ответы от своего собственного имени.

В эпоху принципата формируются две основные юридические школы: прокулианцы (основатель Лабеон, независим в суждениях, отказался от почести консула, предложенной Августом; школа названа по имени его последователя Прокула) и сабинианцы (Сабин – выдающийся юрист, один из первых руководителей этой школы). Между неими, естественно, существовала научное соперничество.

Назовем наиболее значительных из числа юристов императорского времени, отметив их главные особенности.

* Цельсы. Прокулианцы. Отец и сын. Сын – активная литературная деятельность (отец либо вообще ничего не писал, либо писал мало). Сын сделал блестящую административную карьеру (был претором, консулом, советником императора Адриана). Славился остроумием и даже злоречивостью. Рассказывают такую историю. Некий римлянин по имени Домиций был однажды приглашен в качестве тестаментария к одному влиятельному гражданину (тестаментарий – человек, приглашаемый для того, чтобы написать текст завещания; его присутствия требуют строгие формальные правила составления завещания). Позднее по этому делу возникло какое-то судебное разбирательство. Домиция сначала вызвали в суд в качестве тестаментария. Потом одна из сторон пригласила его же, но уже как своего свидетеля. По каким-то причинам Домиций страстножелал уклониться от этой обязанности, и поэтому запросил консультацию у Цельса: может ли, дескать, один и тот же человек дважды вызываться по одному делу – один раз как тестаментарий, а другой – как свидетель. На что Цельс ответил весьма грубо: "Или я не понимаю о чем ты спрашиваешь, или ты слишком глуп. Более чем смешно сомневаться в том, может ли кто-нибудь быть приведен в качестве свидетеля, т.к. он написал текст завещания". Это высказывание вошло в историю юриспруденции как "Цельсов ответ" (предельно прямой и нелицеприятный ответ юриста на поставленный правовой вопрос).

* Сальвий Юлиан. II в. Последний глава сабинианцев. В своем творчестве он, однако, объединил достижения и сабиньянцев, и их бывших противников прокульянцев. являлся главным советником у нескольких императоров: Адриана, Антонина Пия, Марка Аврелия, Люция Вера. Составил текст "Вечного эдикта Адриана".

* Помпоний. Современник Юлиана. Знаменит благодаря своему "Пособию" (Enchiri­di­um). Это было единственное произведение, в котором рассматривалась история римского права с древнейших времен. От этого сочинения сохранились лишь отдельные части.

*Гай. Младший современник Юлиана. Автор самого известного элементарного учебника ("Институции"). поскольку на первом году обучения студенты изучали только эту книгу, на школьном жаргоне первокурсников называли Gaii novi – "новички Гая".

* Эмилий Папиниан. Дата рождения неизвестна, дата смерти – 212 г. Сделал прекрасную административную карьеру, дойдя до самой высокой должности – префект претория (фактически второе лицо в государстве после императора). Однако более всего прославился как один из наиболее выдающихся юристов. В эпоху средневековья за Папинианом заслуженно закрепилось прозвище primus omnium – "первый среди всех". Наибольшей популярностью пользовалась его книга "Responsa". Изучению этой книги посвящали себя студенты на последнем году обучения, за что их называли "папинианистами". После того, как император Каракалла убил своего родного брата Гету, Папиниана попросили написать речь, в которой бы великий юрист привел необходимые правовые доводы, которые всем ясно покажут, что Каракалла был героем и спасителем отечества, а убиенный Гета – негодяем, заговорщиком, извергом и врагом отечества. Папиниан, однако, отказался сделать это, произнеся в ответ бессмертную фразу: non tantum facile parricidium excusari posse, quam fieri – "не так легко оправдать убийство, как его совершить". Отказываясь, престарелый юрист знал, на что он идет. Вскоре он был убит от рук наемных убийц.

* Павел. Современник Папиниана (рубеж II–III в. до н. э.). Также сделал блестящую карьеру. В частности, он занимал при Папиниане должность асессора префекта претория. Тонкий и наблюдательный теоретик, но иногда тяжеловесен в том, что касается стиля изложения. Один из самых плодовитых римских классиков. Оставил 86 сочинений в 319 свитках (книгах). Из произведений учебного характера назовем его знаменитые «Сентенции к сыну» (Sententiae ad filium).

* Ульпиан. Не исключено, что он был учеником Павла. Также осуществил административную карьеру, заняв пост императорского советника. Его главная мечта – написать правовую энциклопедию, в которой будут исчерпаны все юридические вопросы, так, чтобы последующим поколениям юристов не приходилось искать ответы в огромном количестве книг, а достаточно было бы взять эту единую сводку всей юридической премудрости. Эта идея, однако, так и не была им осуществлена даже несмотря на то, что Ульпиан был необыкновенно плодотворен. Кроме того, его стиль был изящен и прост, сочинения его были доступны, он обладал редким даром объяснять даже самые запутанные и трудные проблемы понятным и ясным языком. Именно поэтому Ульпиан в последующие времена оставался самым любимым автором у юристов, хотя часто он явно уступал Папиниану по глубине проникновения в проблему (по сравнению с Папинианом он более поверхностен) и также Павлу. По причине его всеобщей популярности и востребованности, сочинения Ульпиана сохранились значительно лучше сочинений всех других римских классиков. Достаточно сказать, что "Дигесты" Юстиниана на 1/3 состоят именно из фрагментов, заимствованных из сочинений Ульпиана.

* Модестин. Жил в III в. (точные даты рождения и смерти неизвестны). По национальности, возможно, Модестин был греком. Весьма вероятно, что он был учеником Ульпиана. Модестин является последним оригинальным теоретиком, на чье мнение ссылались при вынесении судебных решений: он был последним, кто обладал правом давать публичные ответы – jus publice respondendi. После него императоры данную привилегию более уже никому не давали.

Во многом именно по этой причине после Модестина – т. е. в эпоху домината – творческий потенциал оригинальной римской юриспруденции затухает. Императорская власть становится единственным источником права.

Кодификация права при Юстиниане

Чувствовалась общая потребность в полном и официальном пересмотре всей правовой системы, в подведении итогов всего многовекового развития. С именем императора Юстиниана (527–565 гг.) связана важнейшая в римской истории попытка кодификации римских источников права.

Печальное положение правосудия побудило императора Юстиниана обратить внимание на кодификацию действующих источников права тотчас же после того, как он сделался императором, и уже 13 февраля 528 г. особым постановлением (Наес quae necessario – первое постановление, составляющее введение к кодексу) он учредил, с целью составления Кодекса, комиссию из десяти лиц, в числе которых были Трибониан и Феофил, профессор в константинопольской школе правоведения, под председательством Иоанна, exquaestor saсri Palatii.

Эта комиссия обязана была пересмотреть все прежние кодексы императорских постановлений, все постановления, изданные после них, и затем уже составить сборник. При этом комиссии даны были весьма широкие полномочия, а именно, она имела право не только выбирать между императорскими постановлениями такие, которые должны были, по ее усмотрению, иметь силу, и исключать уже отжившие, но и сокращать постановления, выпуская из них те части, которые не имеют характера закона (напр., введение), и даже изменять их первоначальную редакцию, соединять нисколько постановлений в одно.

Комиссия должна была расположить императорские постановления в сборнике по предметам, к которым они относились, в хронологическом порядке в каждом титуле, с указанием на время их издания. С небольшим в год порученная комиссии работа была окончена и обнародована 7 апреля 529 года постановлением Summa Reipublicae (второе постановление, составляющее введение к кодексу) под именем Кодекса Юстиниана, с тем, чтобы он вступил в силу закона чрез нисколько дней по обнародовании, а именно с 16 апреля того же года, все же прочие кодексы лишены были с этого времени силы закона. Этот кодекс есть первый кодификационный опыт Юстиниана и известен под именем Codex vetus.

По издании кодекса Юстиниан вознамерился издать сборник второго источника права – сочинений римских юристов, но прежде, чем приступить к этой работе, требовалось уничтожить противоречия между ними. Решение спорных мест Юстиниан взял на себя, и с этою целью в течении 529 и 530 гг. изданы, в виде особых постановлений, пятьдесят решений (quinquaginta decisiones) спорных вопросов, вошедшие в состав второго кодекса.

Решение сомнений и споров между юристами этим порядком оказалось однако неудобным, так как требовалось гораздо более времени, чем в том случай, если бы они были разрешаемы при составлении самого сборника. Поэтому постановлением Deo auctore 13 декабря 530 года Юстиниан поручил Трибониану, возведенному в сан квестора sacri Palatii, составить комиссию, с выбором членов по его усмотрению, для составления сборника сочинений римских юристов, не ограничиваясь при составлении последнего только теми юристами, на которых указали в своем известном законе императоры Феодосий II и Валентиниан III. Комиссия была составлена из шестнадцати лиц, в числе которых были четыре профессора права – два константинопольского училища правоведения, а из них наиболее известен Феофил, и два беритского; из последних особенно известен Дорофей. Остальные члены комиссии были юристы-практики (адвокаты), из которых наиболее известен Стефан. Комиссии 530 года был дан еще больший простор, чем комиссии 528 года; единственное ограничение заключалось в том только, чтобы Трибониан обращал внимание исключительно на сочинения привилегированных юристов, с той целью, чтобы изъять из рассмотрения комиссии такие сочинения, которые не имели научного значения. Комиссии поручено было выбрать из сочинений юристов только то, что было применимо и сообразно с потребностями времени, а все устарелое оставить в стороне; далее, комиссия получила право делать в сочинениях соответственные изменения, вставки и пропуски, что на самом деле и встречается в пандектах (interpolationes, emblemata Triboaiani). В виду громадности работы комиссии, которая руководствовалась, как видно из источников, двумя тысячами сочинений юристов, ей был дан для окончания ее работ десятилетний срок, но комиссия окончила свою работу в три года, так что 16 декабря 533 года составленный комиссией сборник, известный под названием Digesta или Pandectae, был обнародован тремя постановлениями, известными под следующими именами: Tanta, Dedoken, т. е. dedit nobis, обращенными ad senatum et omnes populos, и Omnem Reipublicae, обращенной к профессорам константинопольского н беритского училищ правоведения (ad antecessores). Сборник этот вступил в силу закона с 30 декабря.

Обращаясь к характеристике пандектов, следует прежде всего иметь в виду, что они представляют извлечение из сочинений 39 римских юристов, и притом сочинений многочисленных. Фрагменты были расположены по рубрикам. Больше всего материала комиссия заимствовала из сочинений тех писателей, которые жили со времен Септимия Севера. Наибольшее число мест принадлежит Ульпиану (ок. 1/3), затем Павлу (ок. 1/6), Папиниану (ок. 1/18).

Система сборника. Дигесты делятся на 50 книг, книги – на титулы (с особыми заглавиями), титулы – на фрагменты (leges). В средние века фрагменты были разделены еще на principia и параграфы.

По мере продвижения работ комиссии над Дигестами, Юстиниан пожелал составить руководство для училищ правоведения, которое соответствовало бы этому новому сборнику, так как древние руководства уже не были согласны с теми реформами, какие он произвел в праве. Поэтому в 533 Юстиниан поручил Трибониану и двум профессорам Феофилу и Дорофею составить новый учебник права (Institutiones) взамен учебника Гая. С 30 декабря 533 – одновременно с Дигестами – Институции получили обязательную силу в судах, которые должны были руководствоваться ими, как действующим законом.

После издания Кодекса, Дигест и Институций Юстиниан, по-видимому, должен был бы считать свои надежды по поводу кодификации осуществившимися : все источники права приведены в порядок в особых сборниках, и даже составлено новое руководство к изучению права. Однако представлялось необходимым подвергнуть пересмотру Кодекс, так как с 329 года, в начале которого он появился, изданы были целые сотни весьма важных постановлений, внесших значительные изменения в действующее право, так что кодекс 529 года не гармонировал более с действующим законодательством. Таким образом был поставлен вопрос о новом издании Кодекса тотчас после окончания работ по составлению Дигест и Институций. В 534 году Юстиниан создал комиссию из 4-х лиц под председательством Трибониана для пересмотра кодекса, которая окончила возложенное на нее поручение в том же году. Этот новый Кодекс (Codex repetitae praelectionis) вступил в силу закона с 29 ноября. Кодекс разделен на 12 книг, а каждая книга на несколько титулов. Относительно содержания кодекса заметим, что в нем заключается более нового, нежели древнего права, и этим определяется отношение его к пандектам: последние названы vetus jus, а в первом определяется jus novum. В кодексе заключается более постановлений, относящихся к государственному праву, чем в пандектах, по той причине, что императорские постановления касаются этого предмета более, чем другие источники. Сверх того кодекс содержит в себе также постановления, изданные после Константина Великого, когда были сделаны важнейшие перемены в государственном праве, между тем как извлечения из сочинений, принятых в пандекты, не доходят до времен Константина. Равным образом в кодексе излагается довольно подробно церковное право, о чем в пандектах, по той же причине, вовсе не говорится.

После издания своих законодательных сборников император Юстиниан прожил еще тридцать лет, в течении которых издал много постановлений, внесших более или менее перемен в его сборники. Эти постановления носят название novellae constitutiones; они писаны, за незначительными исключениями, на греческом языке; на латинском языке и на обоих языках, т. е. на греческом и латинском, были обнародованы лишь весьма немногие. Число всех изданных Юстинианом новелл в точности неизвестно; наиболее распространенное из называемых чисел – 166. Определить их число с точностью в настоящее время и невозможно, так как сборник новелл, хотя и был обещан Юстинианом, но не был им сделан, и мы имеем только весьма сокращенные и неполные собрания, из которых древнейшее, известное под именем Epitome Juliani, быть может, современное Юстиниану или во всяком случае сделанное вскоре после его смерти, принадлежит профессору константинопольского училища правоведения Юлиану.

По содержанию новеллы суть leges edictales, за исключением, впрочем, четырех, содержащих в себе инструкции. Многие из новелл относятся к церковному и публичному праву, но многие относятся и к гражданскому праву, в которое внесли очень важные изменении (например, новеллы 115 и 118 о наследстве).

Заканчивая обзор законодательной деятельности Юстиниана, добавим, что издавая свои сборники, император желал, чтобы они были единственным источником действующего права и потому запретил ссылаться на те императорские постановления и мнения юристов, которые не вошли в сборники. Он считал свое творение совершенным (ratio scripta) и потому, чтобы посредством комментариев не исказился смысл сборников и не воскресли, как в прежнее время, противоречия и споры, он запретил всякие к ним комментарии и дозволил только переводы на греческий язык слово в слово. Наконец, при переписывании он запретил также употреблять сокращения, так как это легко могло повести к ошибкам. Но, с другой стороны, издание новелл доказывает, что уже сам Юстиниан сознал, что постановления его сборников не всегда соответствовали условиям тогдашней жизни.

В 1583 г. во Франции известный просветитель и юрист Дени Годфруа издал четыре памятника юстиниановской эпохи под одним заглавием Corpus juris civilis в следующем порядке: Институции, Дигесты, Кодекс, Новеллы. Во всех последующих изданиях этот порядок сохраняется.