Трактат «Политика»

В 1663 году Крижанич начал писать на общеславянском языке главный труд своей жизни — трактат «Разговоры о владетельстве» или «Политика». В своем трактате автор тщательно анализирует экономическое и политическое положение России, характеризует роль торговли, ремесел и земледелия, подчеркивает роль армии для сохранения государственной независимости. Крижанич указывает на необходимость культурного развития, выступает против преклонения перед иностранцами.

Книга Крижанича обращена ко всем славянам, но прежде всего к русскому монарху. Именно в монархии он видит наиболее подходящую форму правления, обеспечивающую единство народа и государственную стабильность. Царя он считает наместником Бога на Земле, власть его — священной. Обращаясь к царю, Крижанич говорит не только о правах, но и об обязанностях правителя перед народом. Царь должен быть скромным, мудрым, спокойным, праведным, свято блюсти божеские законы. Крижанич резко осуждает жестокость Ивана Грозного.

В области экономики Крижанич руководствуется наиболее передовыми для того времени воззрениями. Он подчеркивает, что разорительные налоги на крестьян вредят хозяйству, советует поощрять талантливых мастеровых людей. Необычайно актуально звучит сегодня мысль Крижанича об опасности, исходящей от бюрократии. Что касается вопросов религии, то тут Крижанич окончательно отвергает Унию и призывает укреплять православие. Конечная цель «Политики» — показать, как надо править государством, чтобы все люди в нем были счастливы, чтобы русский народ стал «самым прославленным между народами» и возглавил все славянские народы.

Ива́н Ти́хонович Посошко́в (1652, село Покровское, близ Москвы — 1 февраля 1726 года, Петропавловская крепость, Санкт-Петербург) — выдающийся русский экономист, публицист, предприниматель и изобретатель. Первый русский экономист-теоретик. Основное сочинение — социально-экономический трактат «Книга о скудости и богатстве» (1724, опубликована в 1842 году).

Сторонник военных и экономических преобразований Петра I. Придерживался меркантилистских взглядов. Выступал за развитие промышленности и торговли, реформу налоговой системы (сокращение и упорядочение налогов) и денежного обращения (предлагал сделать его основой медные деньги, вместо серебра и золота), рациональное использование природных ресурсов, увеличение исследований месторождений полезных ископаемых. Впервые выступил с инициативой законодательной регламентации повинностей крепостных крестьян. Репрессирован (1725). Умер в Петропавловской тюрьме.

В лице Посошкова русская экономическая мысль конца XVII — начала XVIII в. прочно стояла на уровне мировой экономической мысли того времени.

И. Т. Посошков был первым последовательным институционалистом в истории экономических учений. Он пишет о невещественном богатстве страны — набором гражданских основ — институтов, способствующих здоровому функционированию экономики и общества.

Он впервые поднимает вопрос о вещественном богатстве, как не о денежной массе, находящейся в стране, а о материальных благах, находящихся в руках государства и народа. Что в настоящее время можно отождествить с валовым продуктом.

Особенно большое внимание Посошков уделял вопросам развития русской промышленности, проблемы которой и в настоящее время являются актуальными. В числе мер, направленных на её развитие, он предлагал строить заводы за государственный счет и передавать их затем в частные руки.

Поддерживая идеологию купечества, Посошков вместе с тем выражал и интересы крестьянства. Не требуя открыто отмены крепостного права, он стремился ограничить власть помещиков определенными рамками. Заслуга И. Т. Посошкова состоит в том, что он сумел правильно, в пределах своей эпохи, понять основные задачи России.

Взгляды экономиста, изложенные в книге «О скудости и богатстве» являлись новаторскими не только в России, но и на международной арене, что делает И. Т. Посошкова выдающимся экономистом и в настоящее время, так как он впервые поднимал вопросы, исследовал процессы и явления, являющиеся актуальными и в современном обществе.

Васи́лий Ники́тич Тати́щев (19 (29) апреля 1686, Псковский уезд, Русское царство — 15 (26) июля 1750, сельцо Болдино, Дмитровский уезд, Московская губерния, Российская империя) — известный российский историк, географ, экономист и государственный деятель; автор первого капитального труда по русской истории — «Истории Российской», основатель Ставрополя (ныне Тольятти), Екатеринбурга и Перми.

Мордвинов Николай Семенович (17.04.1754—30.03.1845), граф, государственный деятель. Начал службу во флоте. В 1774 был отправлен в Англию для усовершенствования в морском искусстве и пробыл там до 1777. Во вторую русско-турецкую войну он служил в действующей армии, но уже в 1790 вышел из-за столкновения с Г. А. Потемкиным в отставку. В 1792 занял место председателя Черноморского адмиралтейского правления. Его активная государственная деятельность относится к периоду царствования Александра I. С образованием министерств (1802) Мордвинов занял пост министра морских сил; заметив расположение государя к своему помощнику П. В. Чичагову, через три месяца сложил с себя министерские обязанности. С учреждением Государственного Совета он был назначен его членом и председателем Департамента государственной экономии. В 1820 он был назначен председателем Департамента гражданских и духовных дел Государственного Совета и членом финансового комитета министров. В 1823 был избран председателем Вольно-экономического общества и в этом звании оставался до 1840. В 1834 был возведен в графское достоинство.

Мордвинов был сторонником экономических преобразований в духе западноевропейских реформ. Проводником преобразований должно было выступить, по мнению Мордвинова, правительство, которое, содействуя развитию производительных сил и в особенности промышленности, снимет ограничения с частнохозяйственной деятельности, поможет предпринимателям льготными кредитами, защитит отечественную промышленность протекционистским тарифом, позаботится о внедрении научно-технических усовершенствований в народное хозяйство. Важную роль в осуществлении своей программы Мордвинов отводил дворянству, сохранявшему господствующее положение в экономике. Будучи крупным помещиком, Мордвинов сознавал, что немедленная отмена крепостного права подорвет экономические и политические позиции дворянства. Поэтому он выдвинул проект постепенной ликвидации крепостного права путем выкупа крестьянами личной свободы без земли по высокой цене.

Граф Михаил Михайлович Сперанский (1 января [12 января] 1772 — 11 февраля [23 февраля] 1839) — русский общественный и государственный деятель времён Александра I и Николая I, реформатор, законотворец, основатель российской юридической науки и теоретического правоведения. Действительный член Императорской Российской академии (1831), почётный член Императорской Российской академии (1821—1831) и Императорской Академии наук (1819). Воспитательнаследника-цесаревича Александра Николаевича^[1].

Основным представителем дворянской экономической мысли России начала XIX в. был Михаил Ми-хайловин Сперанский (1772–1839). Наиболее полно финансово-экономические проблемы России М. М. Сперанский изложил в работе «План финансов».

Методологической основой взглядов М. М. Сперанского была теория трудовой стоимости, выдвинутая классиками политэкономии А. Смитом и Д. Рикардо.

М. М. Сперанский, как и Д. Рикардо, считал, что «богатство государства образуется и возрастает благодаря труду». Он справедливо утверждал, что металлические деньги не в силах удовлетворить все потребности «частных и общественных дел», и поэтому ратовал за ассигнации и кредитные бумаги.

«План финансов» требовал «сильных мер и важных пожертвований». Эти сильные меры сводились к:

1) изъятию из обращения ассигнаций и образованию  капитала для их погашения;

2) сокращению доходов всех государственных ведомств;

3) установлению жесткого контроля над государственными расходами;

4) устройству монетной системы;

5) развитию торговли (как внутренней, так и внешней);

6) установлению новых налогов . Сперанскому удалось претворить в жизнь ту часть проекта, которая предполагала сокращение расходов.

Особый капитал погашения, необходимый для покрытия ассигнаций, которые объявлялись государственным долгом, создавался за счет распродажи государственного имущества в частную собственность (казенных лесов, арендных имений и др.)

Вводилась пошлина на винокурение, была проведена новая перепись, выявившая четкое число налогоплательщиков.

М. М. Сперанский увидел мощную двигательную силу экономики в кредите , основанном на коммерческих началах и являющимся возвратным. Предприятиям разрешалось предоставлять друг другу свои свободные средства в кредит.

Важной мерой по стабилизации финансового состояния явилось установление налогов с дворянских имений, ранее освобожденных от податей.

Позже Сперанский занялся положением разменной монеты. За главную монетную единицу был принят серебряный рубль. Принимались меры для увеличения количества мелкой серебряной монеты, которую реформатор предполагал заменить на медную. Таким образом он пытался восстановить доверие к ассигнациям, облегчив их размен на монету.

В «Записке о монетном обращении» М. М. Сперанский подробно изложил причину удешевления серебра.

М. М. Сперанский одним из первых выступил с обоснованием создания центрального банка  и развертывания кредитных операций. Его план предусматривал следующие действия:

1) создание такой организации деятельности банка, которая освобождала бы банк от чрезмерной зависимости от правительства, как это было, когда банк служил источником покрытия постоянного бюджетного дефицита;

2) оказание необходимого содействия созданию частных банков.

Результатами осуществления идей Сперанского на практике явились:

1) дефицит государственного бюджета сократился;

2) доходы возросли;

3) налоги дали средства, по крайней мере, уменьшить дефицит и помогли правительству решить политические затруднения.

П. Л. ЛАВРОВ Петр Лаврович Лавров (1823-1900) - русский социолог, экономист. публицист, философ. Родился в семье помещика в селе Мелихово Псковской губернии. В 1837-1842 годах обучался в Петербургском артиллерийском училище, считался лучшим учеником академика М. Остроградского. С июля 1844 года преподает высшую математику в этом же училище. Женился на вдове с двумя детьми. Впоследствии работал преподавателем истории и иностранных языков. сотрудничал в "Военном энциклопедическом лексиконе" и военных журналах. Дебютирует как поэт (два стихотворения опубликованы Герценом в Лондоне). В легальной печати появились "Письма о разных современных вопросах" (1857). "По поводу вопроса о воспитании" (1858). "Практическая философия Гегеля" (1859). В 1859 году в "Отечественных записках" опубликованы его "Очерки вопросов практической философии". На 1859 год пришлось знакомство с П. Чернышевским. В 1861 году Лаврова приглашают вступить в тайное общество "Земля и воля". В эти годы он работал редактором "Энциклопедического словаря, составленного русскими учеными и литераторами". После покушения Каракозова на Александра II Лавров арестован и сослан в Вологодскую губернию. Здесь в 1868-1869 годах написал "Исторические письма". С помощью Г. А. Лопатина зимой 1870 года из места ссылки бежал. В Париже был принят в члены Антропологического общества. С осени 1870 года - член одной из секции I Интернационала. Познакомившие!, с деятелями Парижской Коммуны, Лавров пытался организовать финансовую помощь коммунарам. Издавал за границей (Цюрих, Лондон) свой журнал, газету "Вперед". П. Л. Лавров писал: "На первое место мы ставим положение. что перестройка русского общества должна быть совершена не только с целью народного блага, не только для парода, по и посредством народа". Статьи этого периода составили книгу "По поводу самарского голода" (1873-1874). С весны 1880 года вместе с Г. Плехановым и И. Морозовым издавал "Социально-революционную библиотеку". С 1881 года - уполномоченный Общества Красного Креста "Народной воли". Умер в Париже. 

ернышевский Николай Гаврилович  (1828 - 1889)

Николай Гаврилович Чернышевский родился в Саратове, в семье священника. В Саратове же он окончил духовную семинарию, где проявил себя очень способным учеником. Затем окончил Петербургский университет. В 20 лет Чернышевский, испытав серьезный внутренний кризис, пришел к материалистическому мировоззрению. К студенческим годам относится и первое его знакомство с социалистическими идеями. После окончания университета он 3 года учительствовал в Саратове. По характеру Николай Гаврилович был человеком мягким, тем, что называется кабинетный ученый.

В 1853 г. женился на дочери саратовского врача, Ольге Сократовне. Чернышевский до свадьбы раскрыл своей избраннице свои социалистические убеждения, предупредив ее о возможных трудностях. У них было двое сыновей, младший из которых, Михаил, посвятил себя впоследствии собиранию и публикации литературного наследства отца.

Потом Чернышевский переехал в Петербург и стал профессиональным литератором. В 1856 г. стал руководителем журнала "Современник", где опубликовал большое количество статей, в которых критиковал существующий в России строй и призывал к его изменению. Из-за своей деятельности в 1862 г. был арестован и заключен в Петропавловскую крепость. В 1863-1864 гг. над ним был закрытый процесс по обвинению в связях с Герценом, в составлении воззвания "Барским крестьянам:" и в "приготовлении к возмущению". Многие улики были ложными и обвинение юридически не было доказано. Тем не менее окончательный приговор состоял в 7 годах каторги и вечном поселении в Сибири. В 1864 г. Чернышевский был подвергнут гражданской казни и отправлен на каторгу. В 1883 г. Чернышевский был освобожден из ссылки, и ему было разрешено жить в Астрахани. Здоровье его к этому времени было сильно подорвано. Он страдал ревматизмом и болезнью желудка. Чтобы заработать на жизнь, он взялся за перевод "Всемирной истории" Г. Вебера и перевел за 4 года 11 томов. Умер Чернышевский в родном городе Саратове, куда ему было разрешено переехать незадолго до смерти.

Научная деятельность Чернышевского как экономиста ограничена фактически 8 годами. В 1854 г. опубликовано его первое экономическое исследование "О земле как элементе богатства", а в 1862 г. он уже был арестован и 25 лет провел в ссылке. Основными экономическими работами являются следующие произведения: "О новых условиях сельского быта" (1857); "О поземельной собственности" (1857"; "Молинари. Курс политической экономии" (1857), "Начала народного хозяйства В.Рошера" (1858); "Капитал и труд" (1860), "Письма без адреса" (1861), "Очерки из политической экономии (по Миллю)" (1861).

Чернышевский был защитником трудового крестьянства. Основой его взглядов является следующая схема общественного развития.: "по форме: высшая степень развития сходна с началом, от которого она отправляется". Сначала существовала общая собственность ( в сельском хозяйстве - общинная), потом появилась частная (в сельском хозяйстве это приводит к тому, что люди, работающие на земле, не получают непосредственной выгоды от ведения хозяйства, которая достается собственнику земли); потом, на новом качественном уровне, опять появляется общая (общинная) собственность, потому что только она "является единственным способом доставить огромному большинству земледельцев участие в вознаграждении, приносимой землей за улучшения, производимые в ней трудом". Таким образом, общинное землевладение является высшей формой отношения человека к земле.

Россия не дошла, по мнению Чернышевского, до второй ступени развития, но может пропустить ее или очень сильно сократить. Это возможно потому, что западные страны уже прошли этот эволюционный процесс и можно у них научиться, а не повторять все заново. Отсталый народ может ускорить процесс развития, руководствуясь примером передового народа. Чернышевский считает, что этот скачок может быть обеспечен путем крестьянской революции: Россия может перейти непосредственно к социализму, если в передовых странах уже произойдет социалистический переворот.

Чернышевский видел, что капиталистические перемены в России уже начались, но они еще не распространились так широко, чтобы стать необратимыми. Социализм же надо основывать на сочетании земледелия с промыслами в одном хозяйстве. Земля при этом должна находиться в государственной собственности, а общины являются лишь землепользователями. Государство должно быть в форме демократической республики.

При экономическом анализе Чернышевский использовал категории Смита и Рикардо. Причем у классиков он считал самой ценной трудовую теорию стоимости и строго придерживался ее. Труд он рассматривал не только как источник богатства, но и как меру его распределения. Это было его нововведением. "Прежняя теория говорит: все производится трудом, новая теория добавляет: и потому все должно принадлежать труду". Чернышевский считал, что если при капитализме меновая стоимость регулирует обмен товарами и, кроме возмещения издержек производства, дает возможность капиталу присваивать еще и прибыль, то при социализме будет действовать только "внутренняя стоимость", которая позволить производителю получать весь продукт своего труда. По мнению Чернышевского, будущее общество позволит планомерно рассчитывать общественные потребности и реальные возможности их удовлетворения. В этом обществе произойдет слияние прибыли и заработной платы, поскольку работники сами буду собственниками средств производства, по этой же причине исчезнет рента как доход землевладельца.

Чернышевский оказал очень большое влияние на русскую общественную мысль Для современного читателя сложность в анализе произведений Чернышевского состоит в том, что из-за цензуры он все время писал иносказаниями, что его современникам было гораздо понятнее, чем нам.

Работы:

Чернышевский Н. Г. Избранные экономические произведения, т. 1-3, М., 1948- 1949.

М.И.Туган-Барановский 1865-1919 Michael Ivanovich Tugan-Baranovsky

Одним из наиболее интересных российских экономистов конца XIX-начала XX века было ученый-энциклопедист Михаил Иванович Туган-Барановский. Он стал первым российским ученым-экономистом, провозгласившим необходимость соединения трудовой теории ценности с теорией предельной полезности. Наибольший вклад внес М.И. Туган-Барановский в теорию рынков и кризисов, анализ развития капитализма и формирования социализма, разработку социальных основ кооперации.

Туган-Барановский Михаил Иванович родился в дворянской семье, в 1865г., в Купянском уезде Харьковской губернии. Окончив классическую гимназию, поступил на физико-математический факультет Харьковского университетата. За участие в студенческом революционно-демократическом движении был исключен из университета, но революционером не стал. Мечтая о социализме, понимаемом им как общество без эксплуатации, в котором появится возможность переустройства всей духовной культуры и расцвета гармонической личности, Туган-Барановский основывал свою веру на постулатах И. Канта, считал, что "как верховная цель в себе, человек не может быть никогда обращен в средство для других целей", и поэтому отрицал диктатуру и насильственные методы изменения государственного строя.

Получив разрешение вернуться в университет, Туган-Барановский в 1889 сдал экзамены за курс юридического и физико-математического факультетов и был удостоен степени кандидата. В 1888 г. он оканчил Харьковский университет и получил степень магистра политэкономии за работу "Промышленные кризисы в современной Англии, их причины и влияние иа народную жизнь" (1894).

С 1893 г. служил в департаменте Министерства финансов, успешно преподавал в Женском училище коммерческого счетоводства, Санкт-Петербургском университете и на Высших женских курсах.

В 1898 г. за исследование по истории капитализма "Русская фабрика в прошлом и настоящем" Туган-Барановский получил степень доктора политической экономии.

Туган-Барановский ценил учение К. Маркса, хотя не разделял всех его взглядов. Он принадлежал к "легальным марксистам" и писал, что "никогда не был неограниченным поклонником Маркса и всегда относился к его теории, признавая ее сильные стороны, критически". В 1908 г. Туган-Барановский критиковал тоталитарную утопию о миллионах бездумно послушных счастливцев и пастырях, несущих за них бремя власти и ответственности.

Сотрудничал в журналах "Мир Божий", "Начало", "Вестник Европы" и других. Совместно с М. М. Ковалевским и М. С. Трушевским редактировал издание "Украинский народ в его прошлом и настоящем". В 1917-1918 гг. состоял министром финансов украинской Центральной Рады.

Социально-экономические работы Туган-Барановского: "Очерки из новейшей истории политической экономии и социализма" (1903), "Теоретические основы марксизма" (1905), "Социализм как положительное учение" (1918) и др. формулировали реалистическую программу хозяйственного развития. Он полагал, что кооперация, основанная на свободной самоорганизации, может быть прообразом будущего общества. Туган-Барановский активно участвовал в кооперативном движении, пропагандируя его в научных работах, в журнале "Вестник кооперации", которым руководил с 1909. Член кадетской партии, Туган-Барановский выдвигался в Государственную думу, но не был избран. Октябрьской революции не принял. После короткого пребывания на посту министра финансов украинской Центральной рады Туган-Барановский отошел от политической деятельности, занимаясь преподаванием и наукой. Умер от приступа стенокардии.

Одним из оригинальных элементов в творчестве Туган-Барановского была социальная теория распределения, которая была им разработана специально для преодоления затруднений, в которых оказалась неоклассическая экономическая теория в начале XX в.

От чего зависит заработная плата и прибыль? По мнению Тугана, общая теория цены не может решить эту проблему, так как хотя "теория заработной платы, конечно, есть часть общей теории цены", общепринятый вариант последней исходит из условий равенства рыночных сторон, а на рынке рабочей силы существует социальное неравенство сторон (рабочий не может стать капиталистом).

Теория предельной производительности, которую активно развивает Дж. Б. Кларк и его единомышленники, также не поможет, так как даже если выделить продукт (ценность) фактора, то нет никакой гарантии, что собственник его (ее) получит. Именно поэтому Туган не придавал большого значения "фундаментальным" проблемам (исчерпаемости и пр.), которые занимали неоклассическую теорию распределения в его время.

Согласно Туган-Барановскому, уровень зарплаты (и, соответственно, прибыли) определяется двумя моментами. Во-первых, производительностью труда, так как при увеличении общего продукта могут вырасти и зарплата, и прибыль. Во-вторых, социальной (или экономической) силой договаривающихся об уровне заработной платы сторон. Самым главным определяющим фактором является то, что капиталисты имеют средства производства и поэтому могут получать часть продукта, а рабочие не имеют ничего, кроме рабочей силы и "экономическая слабость" вынуждает их продавать ее капиталисту за любую цену.

На величину социальной силы влияют следующие факторы: 1) соотношение численности рабочих и капиталистов (чем больше рабочих, тем слабее они в борьбе, и капиталисты легче могут понижать заработную плату и наоборот); 2) наличие возможности альтернативного производства (заработная плата не может упасть ниже дохода от этой деятельности - пример со свободной землей в Америке); 3) организованность рабочих. Когда рабочие разрозненны, хозяину легко пригрозить увольнением любому и снизить зарплату. Но если появляется профсоюз, социальная сила рабочих растет - они могут пригрозить общей стачкой, а касса профсоюза может помочь отдельному рабочему пережить трудное время (примеры повышения заработной платы умной политикой профсоюзов). Точно так же появление монополий в промышленности повышает социальную силу капиталистов.

Нетрудно заметить, что этот анализ находится в том же русле, что и институционализм (в особенности, теории bargaining power Дж. Р. Коммонса или супругов Вебб).

Туган-Барановский рассматривает влияние еще некоторых (традиционных для институционалистов) факторов: 1) законодательство по охране труда увеличивает силу рабочих и позволяет добиться увеличения заработной платы; 2) общественное мнение может помочь рабочим выиграть даже заведомо обреченные стачки; 3) традиции регулируют заработок лиц на государственной службе (пример с "достойным" вознаграждением министра); 4) образование и опыт рабочего увеличивают его экономическую силу.

Особенно удачно выглядит идея о колебании соотношения сил со сменой фаз экономического цикла - в период подъема капиталист легче соглашается на увеличение зарплат, а в период спада не боится приостановки производства или частичного увольнения рабочих.

Некоторые русские экономисты высказывали подобную точку зрения на распределение. Например, В. Войтинский в "Заработной плате" (1910) считал, что цена труда определяется социальной силой рабочего класса. П. Б. Струве и В. К. Дмитриев даже впадали в другую крайность, полностью вынося проблему распределения дохода за пределы экономики и отдавая ее целиком в ведение социологии.

Работы:

1. Туган-Барановский М.И. Социальные основы кооперации. - М.: Экономика. 1989.

2. Туган-Барановский М.И. К лучшему будущему. - М. РОССПЭН. 1996.

3. Туган-Барановский М.И. Русская фабрика в прошлом и настоящем. - М.: Наука. 1997.

4. Туган-Барановский М.И. Периодические промышленные кризисы.-М.: Наука. РОССПЭН. 1997.

5. Туган-Барановский М.И. Основы политической экономии. - М.: РОССПЭН. 1998.

6. Туган-Барановский М.И. Экономические очерки. - М.: РОССПЭН, 1998.

7. Туган-Барановский М.И. Социализм как положительное учение Изд. 2-е, стереотип. М., 2003.

8. Туган-Барановский М.И. Теоретические основы марксизма Изд. 3-е, стереотип. М., 2003.

Жизнь и научное творчество Е. Е. Слуцкого

Е. Е. Слуцкий в современной экономической науке считается классиком: "равенство Слуцкого" вошло практически во все учебники. Однако в России он был мало известен как экономист. По-настоящему Е. Е. Слуцкий вернулся к нам только с развертыванием преподавания микроэкономики.

Евгений Евгеньевич Слуцкий родился 7 (19) апреля 1880 г. в с. Новом Ярославской губернии в семье учителя. С детства его отличал горячий, порывистый характер, последствия которого он отмечает в своих "Жизнеописаниях", публикуемых в этом выпуске. Хотя уже в 1903 г. он пишет своей невесте, Юлии Николаевне Володкевич: "Мое дело - научная работа. К этому влечет меня весь склад моего ума и характера",¹ но активность натуры находила много выходов. Пройдя через неоднократные исключения из Киевского университета по политическим мотивам, он закончил его юридический факультет только в 1911 г. в возрасте 31 года, получив золотую медаль за дипломную работу "Теория предельной полезности". В это время круг его интересов был связан с математической экономикой. Вместе с тем он интересовался и конкретными экономическими исследованиями. Во многом этому способствовала дружба со знатоком земской статистики Н. А. Свавицким (1879-1936). Когда Е. Е. Слуцкий познакомился со Свавицким, точно неизвестно. По-видимому, это произошло в начале 1900-х гг. на одном из статистических совещаний в Москве. Их добрые отношения прошли через всю жизнь. Еще более важным событием, относящимся к тому же периоду, явилась женитьба в 1906 г. на Ю. Н. Володкевич, дочери директора одной из частных киевских школ. Это был счастливый союз, выдержавший все испытания.

Некоторая хаотичность начального периода жизни не помешала Е. Е. Слуцкому приобрести обширные знания по экономической теории, математике, физике, философии, искусству (особенно он увлекался древнерусской живописью). Его способности были разносторонними: он был одарен математическим талантом, хорошо рисовал, сочинял стихи.

По окончании университета академическая карьера оказалась для него закрытой (мешала репутация "красного студента"). Слуцкий начинает работать как внештатный преподаватель в школе своего тестя.

В этот же период его математическое дарование получает новый импульс: в 1911-1912 гг. он сталкивается с такой областью, как математическая статистика, благодаря знакомству с книгой А. В. Леонтовича "Элементарное пособие к применению методов Gauss'a и Pearson'a при оценке ошибок в статистике и биологии" [I]. Из нее Е. Е. Слуцкий узнал о новых тогда идеях К. Пирсона. Уже в 1912 г. выходит в свет книга самого Е. Е. Слуцкого "Теория корреляции и элементы учения о кривых распределения" сначала в трудах Киевского коммерческого института, а потом отдельным изданием [2]. Эта работа представляла собой лучшее пособие для ознакомления с английской статистико-математической школой.

В этом же году ему пришлось отправиться в Петербург в Министерство торговли и промышленности для получения разрешения продолжать преподавательскую работу. Конечно же, он не мог не воспользоваться этой поездкой для посещения знаменитого экономического факультета Петербургского политехнического института Петра Великого. Там он познакомился с профессором А. А. Чупровым, возглавлявшим кафедру статистики, и преподнес ему свою книгу, которую Чупров высоко оценил [З]. Слуцкий интересовался преподаванием в Политехническом, смотрел студенческие работы, которые ему приносил коллега А. А. Чупрова - Л. Н. Маресс. Особенно его интересовала метода Чупрова вести спецкурсы, "обходясь очень скромными дарами математики", по выражению Слуцкого. По-видимому, тогда же у А. А. Чупрова возникла идея перевода на русский язык широко известной книги Дж. Э. Юла "Введение в теорию статистики", второе издание которой вышло в Лондоне в 1912 г. В этой работе должны были участвовать Е. Е. Слуцкий и Н. С. Четвериков, ученик А. А. Чупрова. Хотя эта работа не состоялась, возник интеллектуальный и дружеский союз этих трех статистиков. Возможно, тогда же он познакомился с Б. И. Карпенко, в личном архиве которого осталось много работ Е. Е. Слуцкого с дарственными надписями автора.

Благодаря хорошим отзывам о книге "Теория корреляции..." Евгений Евгеньевич был приглашен с января 1913 г. в Киевский коммерческий институт, где проработал до 1926 г. 14 ноября 1913 г. на заседании Общества экономистов он делает доклад, посвященный творчеству В. Петти. В 1914 г. текст этого доклада был сначала опубликован в студенческом бюллетене Коммерческого института, а чуть позже вышел отдельной книгой [4]. Обнаруживая в творчестве Петти элементы меркантилизма, Евгений Евгеньевич замечает, что "...с меркантилизмом дело обстоит вовсе не так просто, как это думали раньше. Ни теория торгового баланса, ни теория преимущества богатства в денежной форме не являются такими лишенными смысла наивностями, чтобы им нельзя было уделить ничего, кроме снисходительной улыбки сожаления" [5]. "Во всяком случае несомненно, что критика меркантилизма у старых писателей, например у Адама Смита, не исчерпывает вопроса" [б]. Эта краткая, но очевидная по смыслу характеристика меркантилизма Слуцким совпадает с более поздней оценкой Дж. М. Кейнса, а также Ф. Листа [ 7]. Охарактеризовав отношение Петти к государственному вмешательству в экономику как умеренное, Слуцкий пишет: "Таким образом, Петти стоит на более правильной позиции, чем многие позднейшие экономисты, ибо он еще не ослеплен призраком автоматической гармонии" [8].

Во второй части книги Евгений Евгеньевич приводит им самим переведенные фрагменты из различных сочинений Петти, таких как "Анатомия Ирландии", "Трактат о налогах и сборах", "Политическая арифметика", эссе "Кое-что относительно денег".

Занятия экономической теорией сочетались с исследованием проблем корреляционного анализа. Здесь Слуцкий логично подошел к задаче поиска регрессии, дающей наилучшую аппроксимацию данных. В 1914 г. в "Журнале Королевского статистического общества" появилась статья Е. Е. Слуцкого "О критерии соответствия линии регрессии и наилучшем методе обеспечения соответствия эмпирическим данным" [9]. Это была первая попытка оценки линии регрессии с использованием статистико-математического критерия (в данном случае пирсоновского критерия Χ²). Лишь через 9 лет появилась знаменитая работа Р. Фишера, в которой была поставлена та же задача [10].

Тяга Е. Е. Слуцкого к экономике, к общению с учеными-экономистами приводит к тому, что в 1915 г. Евгений Евгеньевич становится действительным членом Общества для разработки общественных наук им. А. И. Чупрова, возглавляемого Н. А. Каблуковым. Для Слуцкого вступление в Общество было важным моментом и в подготовке к сдаче экзаменов на степень магистра на экономическом факультете Московского университета. В 1915-1916 гг. имя Слуцкого не раз появляется на страницах журнала "Статистический вестник", издававшегося статистическим отделением Общества для разработки общественных наук им. А. И. Чупрова. Первыми его публикациями в этом издании были статьи "Об одной ошибке в применении формул теории корреляции" и "Статистика и математика" (рецензия на учебник А. А. Кауфмана "Теория и методы статистики") [II].

В этот период он продолжает интенсивно заниматься экономической теорией, и в результате в том же 1915г. в итальянском журнале "Giornale degli economisti e ri vista di statistica" выходит его статья "К теории сбалансированного бюджета потребителя" [12], которая со временем принесла ему всемирную известность. Изучая влияние изменения цены на объем потребления, он выделил два эффекта - дохода и замены. Первый связан с изменением бюджета потребителя, а второй - с изменением структуры потребления. Этот вклад оставался незамеченным до 1930 г. Историю переоткрытия работы Е. Е. Слуцкого читатель найдет в этом же разделе.

Работа Слуцкого написана в духе лозаннской школы. Евгений Евгеньевич считал себя учеником ее видного представителя - В. Парето и решительно отверг господствовавший тогда австрийский вариант теории субъективной полезности. Он пишет, что, для того чтобы создать надежную теоретическую базу, необходимо сделать ее совершенно независимой от психологических утверждений и философских гипотез [13] . Поэтому автор считает достоверными только те выводы, которые являются следствиями исходных посылок, полученными формальным образом. С другой стороны, исследования Слуцкого показали избыточность допущений кардиналистского подхода при исследовании некоторых вопросов и в определенной степени предопределили снижение интереса к этой ветви теории потребления.

Автор принимает в качестве условий, что величина полезности сочетания благ тем больше, чем более предпочтительно это сочетание для рассматриваемого индивида; что субъект всегда готов отбросить набор благ, полезность которого ниже, чем у другого, чтобы получить этот последний; что блага желательны, т. е. индивид предпочитает наличие и большее количество блага соответственно его отсутствию и меньшему количеству. Наконец, Слуцкому необходимы непрерывность первых двух производных функции полезности по количествам благ в наборе, независимость уровня полезности от способа перехода от одного сочетания благ к другому и неизменность вида функции полезности в течение хотя бы непродолжительного отрезка времени, что позволило бы проводить эмпирические исследования [14].

В работе устанавливаются критерии устойчивости бюджета потребителя, т. е. выбираемого набора благ. На основе формальных доказательств делаются выводы:

1) бюджет всегда устойчив (является нормальным по терминологии Слуцкого), если предельная полезность всех благ убывает;

2) бюджет устойчив только в случае возрастания предельной полезности денег (является анормальным), если предельная полезность только одного блага возрастает;

3) бюджет ни в коем случае не может быть устойчив, если предельные полезности двух или более благ возрастают [15].

Здесь следует заметить, что Слуцкий не рассматривал убывание предельной полезности в качестве закона ("первый закон Госсена"). Он писал: "По общему мнению, если и существуют исключения из этого закона, то они редки, однако следует отметить, что закон природы, допускающий исключения, мало чем отличается от правил грамматики. С точки зрения логики нельзя назвать законом то правило, которое допускает исключения - несущественно, будет ли их много или мало - при условиях или обстоятельствах неизвестных. Кроме того, в нашем случае сомнительно, чтобы исключения были столь редкими, как хотят в этом уверить, ибо этот аргумент никогда не подвергался исследованию на основе научно поставленных эмпирических наблюдений. И мы полагаем, что специальные исследования, в особенности касающиеся жизни и работы беднейших классов, будут вознаграждены неожиданными результатами" (курсив Слуцкого) [16].

Далее Е. Е. Слуцкий переходит к анализу влияния изменения цены одного блага на бюджет потребителя. Те блага, потребляемое количество которых растет при росте дохода, он называетотносительно необходимыми (современный термин - нормальное благо), а те, потребление которых в этом случае падает, - относительно не необходимыми (современный термин - низшее благо). Спрос на относительно необходимое благо всегда нормален, т. е. объем спроса сокращается с ростом цены и увеличивается с ее снижением. На относительно не необходимое благо спрос может быть как нормальным, так и анормальным [17] (в последнем случае благо сейчас называют товаром Гиффена).

Допустим, потребителю компенсировали его кажущийся убыток вследствие роста цены одного из благ, равный произведению ранее потребляемого количества этого блага на изменение его цены. В этом случае потребитель придет в новую точку равновесия, такую, что потребляемый объем подорожавшего блага уменьшится в любом случае. Здесь заметим, что эффект замены по Слуцкому отличается от эффекта замены по Хиксу именно благодаря различиям в трактовке термина равный доход. Если Слуцкий считал доходы равными, если потребитель может сохранить прежние объемы потребления благ, но не может увеличить потребление ни одного из них, иначе как за счет уменьшения потребления другого, то Хикс полагал, что доходы будут равными, если индивид не сможет предпочесть ни одну из равновесных комбинаций благ, которые можно приобрести, располагая этими доходами.

Производную объема потребления блага по цене (не обязательно именно этого же блага) Слуцкий назвал остаточной изменчивостью и вывел закон взаимозаменяемости остаточных изменчивостей. Остаточная изменчивость блага j в случае компенсированного изменения цены i-того блага равна остаточной изменчивости блага i в случае компенсированного изменения цены j-того блага [18]. Это утверждение он предложил проверить эмпирически. Касаясь эмпирической проверки всей модели, Слуцкий, ссылаясь на Парето, заявляет, что определить коэффициенты функций уравнения полезности невозможно. "Таким образом, кажется позволительным связать все факты моего поведения с каким угодно предположением относительно зависимости, скажем, например, между количеством яблок, мною съеденных, и предельной полезностью бумаги, на которой я собираюсь писать, предположим, что с потреблением одного лишнего яблока в месяц полезность листа бумаги увеличивается в тысячу раз или же становится в тысячу раз меньше, ...между моими способами объяснения не окажется никакого противоречия с действительными фактами поведения" [19].

Еще в Германии Е. Е. Слуцкий писал: "Человек должен, конечно, работать в той области, куда влечет его индивидуальность. Он должен жить лишь там, где он в состоянии проявить ее шире и полнее, где он способен творить, т. е. самостоятельно и с любовью работать" [20]. Для Евгения Евгеньевича такой областью была математика. Получая огромное удовольствие от занятий математикой, Слуцкий использовал ее при решении любой научной проблемы. Математика была для Евгения Евгеньевича как бы винтовой лестницей. В разное время он занимался то теориями полезности, то пятнами на Солнце, то псевдоциклами, то погодой и урожайностью, и каждый раз ему помогали математические знания, приобретенные им в ходе работы над предыдущим вопросом.

Перед первой мировой войной Евгений Евгеньевич увлекся психологическими и социологическими науками. Но и тогда он не изменил математике. Такой симбиоз проявился, например, в его статистическом исследовании связи травматизма рабочих и проработанного ими в течение суток времени, что позволило выявить влияние утомляемости на вероятность получения травмы.

Евгений Евгеньевич много преподает. Он читает курсы от "Математической статистики" до "Истории экономических и социалистических учений". Однако преподавание не приносит ему удовлетворения. В 1917г. он сдает экзамен на степень магистра на экономическом факультете Московского университета, и в 1918 г. Слуцкий оставляет школу Володкевича.

Первая половина 20-х гг. очень продуктивна для Слуцкого как экономиста. В 1923 г. он публикует математическое приложение "К вопросу о вычислении дохода государства от эмиссии" к статье Н. П. Яснопольского[21]. Слуцкий представил график денежной эмиссии в виде кривой в логарифмическом масштабе. Каждый отрезок кривой отражает динамику денежной эмиссии в течение месяца. Зная объем эмиссии относительно уже находящихся в обращении денежных знаков и индекс цен, можно определить доход государства от эмиссии. Если принять эту формулу Слуцкого, то вычисление дохода государства от сеньоража методом, используемым в то время в официальной статистике, не давало систематической ошибки, вопреки мнению В. А. Базарова, который утверждал, что "систематически преувеличивается доход от эмиссии в периоды медленного падения курса, и наоборот, в периоды особенно быстрого падения курса метод систематически преуменьшает данную величину" [22]. Помимо этого Е. Е. Слуцкий обнаружил, что при высокой инфляции очень важную роль играет скорость доставки денежных знаков к месту их распределения. Так, промедление на одну неделю снижало доход государства в реальном исчислении в 1922 г.примерно на 10 %. В 1925 г. он пишет этюд, посвященный логическим основам праксеологии [23], и свою последнюю работу по теории полезности - "К критике учения Б╦м-Баверка о понятии ценности и ее измеримости" [24], опубликованную в 1927 г. на немецком языке, а затем переведенную на украинский. Позже Евгений Евгеньевич касался вопросов экономики лишь косвенно (например, в связи с циклами солнечной активности).

Все больше внимания Евгений Евгеньевич обращает на теорию и практику статистики. В журнале "Вестник статистики" он публикует одну за другой три статьи: "К вопросу о логических основах исчисления вероятностей"; "О некоторых схемах корреляционной связи и о систематической ошибке эмпирического значения коэффициента корреляции" и "О новом коэффициенте средней плотности населения". Только последняя из них посвящена прикладной задаче [25]. Работа "К вопросу о логических основах исчисления вероятностей" [26] первоначально была представлена в качестве доклада на секцию теоретической статистики 3-го Всероссийского статистического съезда (1922). Слуцкий делает попытку объективного определения понятия вероятности, используя понятие валентности.

В 1926 г. Слуцкий оказался перед дилеммой: читать лекции на украинском языке или отказаться от преподавания на Украине. Выбрав последнее, Евгений Евгеньевич переехал в Москву для работы в Центральном статистическом управлении (ЦСУ СССР).

В этом же году Е. Е. Слуцкий сделал свое главное открытие в области статистики. Оно заключалось в том, что скользящее среднее суммы случайных временных рядов представляет собой ряд, в котором могут наблюдаться систематические колебания, и эти колебания часто аппроксимировались полиномиальными рядами. Интересно, что колебания не являлись циклическими в строгом смысле слова, т. е. интервалы между последовательными пиками являлись случайной величиной. Это позволяло предположить, что экономический цикл есть лишь результат агрегирования экономических показателей, и Евгению Евгеньевичу даже удалось имитировать таким способом экономические циклы XIX в. Работа Слуцкого была напечатана в 1927 г. [27]. В том же году вышло в свет и исследование Дж. Э. Юла, который независимо пришел к тому же открытию, исследуя солнечную активность [28]. Поэтому цикличность скользящего среднего суммы случайных рядов стали называть эффектом Слуцкого-Юла. В следующем году Евгений Евгеньевич участвовал в конгрессе математиков, проходившем в Болонье, на котором он еще раз подтвердил свой высочайший профессионализм. Его идеи привлекли внимание Французской Академии наук, которая в 1927-1929 гг. организовала публикацию ряда работ ученого по математической статистике в своем издании "Compte rendus des seances de 1'Academic des sciences".

С февраля 1926 г. Евгений Евгеньевич - консультант Конъюнктурного института Наркомата финансов СССР, где начал заниматься изучением циклов в экономиках капиталистических стран. Одновременно заведовал сельскохозяйственной секцией Института экспериментальной статистики и статистической методологии ЦСУ СССР. После дела Трудовой крестьянской партии и закрытия Конъюнктурного института, подчинения ЦСУ Госплану СССР (1930) Е. Е. Слуцкий работал в институтах, связанных с геофизикой и метеорологией. В Институте геофизики и метеорологии предметом его исследования стало влияние солнечной активности на урожаи. В связи с недостаточной продолжительностью наблюдений за урожайностью (таблица В. Г. Михайловского охватывала динамику урожаев в России за 115 лет) он использовал ряд цен на пшеницу в Англии за 369 лет, составленный лордом Бевериджем. Кроме этого, Е. Е. Слуцкий изучил годовые приросты 12 секвой за 2000 лет (именно на такой срок была рассчитана таблица солнечной активности Фрица). К сожалению, результаты этой работы погибли в период войны. В начале 1930-х гг. Евгений Евгеньевич занимался также проблемой связанных динамических рядов. Он вывел формулу средней квадратической ошибки коэффициента корреляции для случая, когда наблюдения не являются взаимонезависимыми, а представляют связанные ряды (случай стационарных временных рядов). К середине 20-х гг. относится еще одно достижение Слуцкого: в журнале "Metron" была опубликована его статья о стохастической асимптоте и пределе [29], которая составила основу теории случайных функций - одного из важнейших направлений современной теории вероятностей.

В 1935 г. Евгений Евгеньевич распрощался и с геофизикой. Обстановка в стране для специалистов, нацеленных на решение задач, не дающих немедленно экономического эффекта, была тяжелой. Но его дух был чужд уныния. Сделанный им в 1926 г. стихотворный перевод из "Книги жертвенных песен" Р. Тагора² (песня 35) свидетельствует не только о поэтическом мастерстве Евгения Евгеньевича, но и его внутреннем мире. Приведем этот перевод полностью³

                                             Где мысль бесстрашная царит,

                                             Где смело поднято чело,

                                             Где мир на клетки не разбит,

                                             А знанье вольностью светло,

                                                         Где правды ключ рождает речь,

                                                         Где совершенства жаждет дух,

                                                         Где гнет привычки слеп и глух,

                                                         Не может косностью веков, -

                                                         Пустыней мертвою песков, -

                                                         Теченье разума пресечь,

                                             Где Ты ведешь вперед наш ум

                                             Для дел возвышенных и дум,

                                             О, мой Отец, в свободе той

                                             Проснуться дай стране родной!

Е. Е. Слуцкий окончательно решил посвятить себя работе в области математической статистики и теории вероятностей. В 1934 г. он перешел в НИИ математики и механики при МГУ и одновременно преподавал на кафедре математической статистки. Здесь он получил по совокупности заслуг степень доктора физико-математических наук и должность заведующего кафедрой математической статистики. Однако в то время преподавание его уже не прельщало, и, перейдя в 1939 г. в Математический институт им. В. А. Стеклова, он избавился от этой необходимости. Е. Е. Слуцкий занялся разработкой теории случайных процессов. В это время он начинает работу по вычислению таблиц неполной Г-функции. Ему удалось найти новое решение задачи табулирования этой функции, но война не позволила завершить работу в намеченный срок.

Составлением таблиц неполной Г-функции и обратной неполной B-функции Слуцкий занимался и в эвакуации в Ташкенте, где он находился с семьей с октября 1941 г. Работа была чрезвычайно трудоемкой в силу отсутствия достаточно совершенных приспособлений для проведения расчетов: в то время для вычислений использовали арифмометры. Поэтому основным теоретическим вопросом являлось нахождение простейшего способа вычисления значений этой функции с заданной точностью. Трудоемкость работы не смущала Евгения Евгеньевича. Он писал, что "это большое счастье иметь возможность продолжать работу, рассчитанную не на один год, на которую было уже затрачено немало труда" [З].

Александр Васильевич Чаянов, сын купца Василия Ивановича Чаянова и Елены Константиновны Клепиковой (из мещан), родился в Москве 17 января 1888 г.

Окончив частное реальное училище Воскресенского, юноша в 1906 г. поступил в Московский сельскохозяйственный институт (так "тогда называлась Петровская сельскохозяйственная академия) скорее всего под влиянием родственников: его мать была одной из первых женщин, окончивших "Петровку", ее выпускником был и двоюродный брат Александра - известный опытник Сократ Константинович Чаянов.

С учебным заведением А. В. Чаянову повезло. Это были годы расцвета Петровской академии. Среди преподавательского состава выделялись профессора Н. Н. Худяков, А. Ф. Фортунатов, Д. Н. Прянишников, которые оказали самое благотворное влияние на юношу. А из студентов он сошелся со своим однокурсником Н. И. Вавиловым.

Вспоминая эти годы, Николай Иванович Вавилов писал: "Это была пора, когда в академии было 300 студентов, знавших друг друга, когда вся академия от профессоров до студентов была большой дружной семьей. То была пора кружков любителей естествознания, .общественной агрономии, дополнявших и без того прекрасную школу. Студент ловил идеи у профессуры и сам быстро превращался в исследователя".²

А. В. Чаянов подготавливает много докладов в семинарах А. Ф. Фортунатова, В. Я. Железнова и др., с увлечением работает а лаборатории физиологии растений Н. Н. Худякова (только чудом не становится физиологом!), посещает наиболее популярные студенческие научные кружки любителей естествознания и по общественной агрономии.

Достаточно назвать несколько из множества его докладов, чтобы судить о широте и разнообразии его интересов: "Теория предельной полезности по К. Менгеру", "Графический метод исследования функций двух переменных", "К вопросу о догме и критике технических методов статистического анализа", "Сравнение статистического метода с методами естественных наук", "Факторы, обусловливающие пестропольную систему полевого хозяйства на юге России", "Значение изучения организационных планов крестьянского хозяйства для деятелей агрономической помощи населению", "Сущность и пределы науки", "Дарвинизм и социология", "Существует ли принципиальное различие между опытами и методами статистического исследования", "Общественные мероприятия в сельском хозяйстве Италии", "История сельского хозяйства в Бельгии".³

В этом многообразии все же выделяется то главное, что впоследствии приобретает более четкие очертания. Первое- это попытка целостного, глобального восприятия и осмысления задач науки (с позиций и философии, и естествознания, и социологии, и политэкономии). Второе-это выбор основных направлений будущих исследований: крестьянское трудовое хозяйство, кооперация, общественная агрономия. Третье- это отработка инструментария, методики исследовательской работы, отсюда интерес к статистике и счетному методу.

Обращает на себя внимание интерес молодого студента, уже на 1-м курсе, к трудам К. Менгера, основателя австрийской школы теории предельной полезности, а в дальнейшем и Э. Лаура, которые оказали влияние на ранние работы А. В. Чаянова.

Если принять во внимание живейший интерес молодого человека к истории, особенно истории Москвы, искусству, литературе, книге, причем интерес не дилетанта, а человека, профессионально постигающего суть предмета, то перед нами возникает формирующийся тип ученого эрудированного, разностороннего, словом, из тех, кого назовут последними энциклопедистами.

Во время каникул А. В. Чаянов посещает в 1908 г. Италию, а в 1909 г.-Бельгию. Он знакомится с этими странами не столько как турист, сколько как ученый. Молодой человек, которому едва исполнилось двадцать, в 1909 г. составляет настоящую программу ознакомления с постановкой в этих странах агрономического образования и кооперативной работы. Его доклады по возвращении на родину о своих впечатлениях пользуются популярностью не только в студенческой аудитории, но и среди кооператоров и агрономов.

Именно поэтому в 1908 г. появляется его первая печатная работа о кооперации в Италии. В последующие годы их число увеличивается, и в год окончания института (в 1911 г.) А. В. Чаянов уже был автором 18 печатных работ, которые были по достоинству оценены не только в институте, но и в кооперативно-агрономических кругах.⁴ Он был оставлен для подготовки к научной и преподавательской работе при кафедре сельскохозяйственной экономии (летом 1910 г., еще до официального получения диплома об окончании института).⁵ Одновременно он привлекается к работе над бюджетными обследованиями, которая ему поручается агрономическим съездом Московской губернии, состоявшимся в 1911 г. А вскоре последуют приглашения для чтения различных экономических курсов в МСХИ, коммерческом институте, университете им. А. Л. Шанявского.

Но прежде, сдав магистрский экзамен в 1912 г., А. В. Чаянов совершил годичную командировку в Западную Европу, куда он был направлен на стажировку. Там он работает под руководством профессора В. О. Борткевича в Берлине и Д. Золла в Париже, где завершает "Очерки теории трудового хозяйства". Этим трудом он вносит важный вклад в формирование нового организационно-производственного направления русской экономической мысли.

А. В. Чаянов и его единомышленники А. Н. Челинцев, Н. П. Макаров, А. А. Рыбников ставили своей целью улучшение крестьянского трудового хозяйства на основе рациональной организации производства, его интенсификации за счет передовой технологии, кооперирования сбыта и переработки сельскохозяйственных продуктов и т. д.

Новая организация крестьянского хозяйства мыслилась организационно-производственным направлением вне ломки существующего политического и экономического строя России.

В основе понимания природы крестьянского трудового хозяйства представителями организационно-производственного направления лежала семейно-трудовая теория, с помощью которой доказывались исключительная выживаемость и устойчивость крестьянского хозяйства. Эта устойчивость многократно усиливалась посредством кооперации. Отсюда самое пристальное внимание уделялось теории и практике кооперативной работы.

Практическая работа А. В. Чаянова сосредоточивается в области крестьянского льноводства и льноводческой кооперации. Созданное А. В. Чаяновым, С. Л. Масловым, А. А. Рыбниковым, В. И. Анисимовым и др. в 1915 г. Центральное товарищество льноводов уверенно и поразительно быстро завоевывает внутренний и мировой рынок.

Успешная деятельность русской кооперации во многом зависела от наличия хорошо подготовленных кадров. Поэтому много внимания А. В. Чаянов отдает работе на различных кооперативных курсах. Наиболее широко, систематически и квалифицированно постановку кооперативного образования удалось наладить Московскому народному университету им. А. Л. Шанявского. Здесь сосредоточиваются лучшие кооперативные силы: А. Е. Кулыжный, П. А. Садырин, С. Н. Прокопович, В. Н. Зелыейм, М. И. Туган-Барановский и др.

В этой среде прочно утверждается молодой Чаянов, который, помимо чтения лекций по ряду экономических дисциплин, выполнял еще и обязанности секретаря кооперативного отдела Московского народного университета. Эта организационная работа, связанная с постановкой учебного плана, приглашением преподавателей, организацией экскурсий для слушателей, проведением собеседований с ними и т. д., хотя и способствовала завязыванию многочисленных знакомств в научной и кооперативной среде, была очень хлопотной, и отнимала много времени и сил. А ведь он не прекращал своей основной работы в МСХИ. В 1915 г. Чаянов согласно формулярному списку значился преподавателем кафедры сельскохозяйственной экономии с годовым содержанием в 2100 руб.; он высо-чайше удостоен по ведомству Министерства земледелия чина коллежского секретаря.⁶

А. В. Чаянов прекрасно владеет аудиторией. Его лекции интересны и собирают много слушателей. Очень скоро ему будут поручать ответственные вводные лекции для молодых слушателей.

Петровка оставалась главной "средой обитания" А. В. Чаянова, но оживленным участком работы была кооперативная деятельность.

В 1915-1916 гг. кооперативный отдел университета им. А. Л. Шанявского - это по существу мозговой центр русской кооперации. Именно здесь формируется то ядро, которое в июле 1915 г. организует Всероссийский центральный кооперативный комитет, оформившийся в 1917 г. во Всероссийский Совет кооперативных съездов - высший орган кооперации. Именно это ядро решится выдвинуть в 1917 г. кооперацию в качестве самостоятельной общественной организации на политическое поприще.

Непременным участником всех кооперативных инициатив станет А. В. Чаянов. Его избирают в члены Всероссийского Совета кооперативных съездов, который выдвигает А. В. Чаянова в качестве представителя от кооперации в учреждения Временного правительства (Государственный комитет по народному образованию, Министерство земледелия, Предпарламент) и общественные организации (Лига аграрных реформ и др.).

Каковы были политические позиции А. В. Чаянова в период революции? Прежде всего надо подчеркнуть, что он никогда не состоял в какой-либо политической партии. Актив-визация его общественно-политической деятельности связана с общим национальным подъемом, с пробуждением "кооперативного самосознания", расширением сферы деятельности кооперации, ее распространением на культуру, просвещение, политику. В области кооперативной работы ранее всего и прочнее утвердил себя Чаянов как личность. Поэтому его общественно-политические позиции правомернее всего рассматривать в контексте с судьбами русской кооперации.

А кооператоры, претендуя на политической арене на роль "надклассовой" третьей силы и добившись некоторого успеха на этом поприще, были преисполнены самомнения и самоуверенности. Они даже выдвинули кооперативную группу в качестве особой, имеющей самостоятельную платформу на выборах в учредительное собрание, но потерпели неудачу.

Кооператорам, как и многим русским интеллигентам, пришлось пройти через наивную веру в очистительную силу Февральской революции (и, следовательно, во Временное правительство). И лишь немногие понимали, что она, не решив и сотой части своих задач, уже сходила с исторической арены.

Одним из нерешенных был аграрный вопрос. А. В. Чаянов выступил в Лиге аграрных реформ со своим пониманием предстоящей земельной реформы. Он был против раздела земли, ратовал за ее национализацию. Первыми шагами на этом пути должны стать: изъятие земли из торгового оборота, регулирование перехода земли из рук в руки через земельные комитеты, введение прогрессивного дифференцированного налога. Крупные хозяйства подлежали принудительному отчуждению (за выкуп), леса и специальные виды хозяйства (племенные, селекционные) национализировались. Государство должно было проводить мелиорационные и землестроительные мероприятия, организовать переселенческий фонд и проводить аграрную политику, облегчавшую развитие трудового хозяйства.

Однако (и в этом главное) любая программа, в том числе и чаяновская, предлагавшаяся без учета вопроса о власти. без учета стремительно нарастающего могучего крестьянского восстания, была утопичной и обреченной на неудачу.

То, что делали А. В. Чаянов и его коллеги в Лиге аграрных реформ, Главном земельном комитете, Министерстве земледелия и других организациях по учету земельного фонда, проведению переписей, тщательной проработке земельной реформы и различных подготовительных мер к ее проведению, было, безусловно, нужно. Но события нарастали катастрофически быстро. Требовалась немедленная передача земли крестьянам. Эсерствующие и беспартийные аграрники-специалисты так и не смогли решить противоречия между экономической гармонией и политической целесообразностью. Для них было ближе сохранение порядка, нежели его нарушение, даже во имя справедливости. (Хотя о каком порядке могла идти речь? Но даже тот относительный, который существовал, был бы неизбежно сметен "самым свирепым", по выражению В. И. Ленина, крестьянским восстанием.)

Венцом политической карьеры А. В. Чаянова в период буржуазно-демократической революции было выдвижение его на пост товарища министра земледелия в последнем составе правительства. И хотя двадцатидевятилетний Чаянов пробыл всего около двух недель на этом посту и фактически мало что мог сделать (возможно, он помогал своему старому товарищу С. Л. Маслову готовить тот печально знаменитый проект земельной реформы, который сурово раскритиковал В. И. Ленин), морально он должен разделить с Временным правительством ответственность за то, что крестьяне не получили землю.

Кооператоры встретили Октябрьскую революцию настороженно, а некоторые враждебно. Эти настроения отразил состоявшийся в феврале 1918 г. в Москве I Всероссийский кооперативный съезд, который по существу выразил недоверие Советской власти. В числе выступавших на съезде был и А. В. Чаянов. Однако вскоре позиции кооперативных лидеров меняются в сторону установления контактов с Советской властью. В марте 1918 г. был заключен взаимовыгодный компромисс, закрепленный декретом от 12 апреля 1918 г.

Однако деловое, сравнительно бесконфликтное сотрудничество кооперации с Советской властью продолжалось недолго. Особенно напряженно проходил комбедовский период. Тенденция огосударствления кооперации и изменения принципов ее работы стала проявляться особенно ярко.

Важнейшим шагом на пути ликвидации самостоятельности кооперации явилась национализация Московского народного (кооперативного) банка. Переговоры делегации кооператоров чрезвычайного съезда акционеров банка с В. И. Лениным по поводу этой акции проходили в конце ноября 1918 г, В составе делегации был и А. В. Чаянов. На его вопрос, нельзя ли оставить МНБ как кредитный центр кооперации, который "сохранял бы свою самостоятельность", В. И. Ленин ответил, что он видит в этом выгоду. В. И. Ленин подчеркнул, что отношение Советской власти к Центросоюзу всегда было благожелательным, она всегда входила с ним в соглашение и такое же отношение возможно с МНБ.⁷

В резолюции ни слова не говорилось о слиянии кооперативного банка с государственным. Поэтому В. И. Ленин через два дня писал: "Представители съезда тогда заменили свою резолюцию другой, провели через съезд другую резолюцию, в которой вычеркнули все, что говорилось против слияния, но. . . но выдвинули план особого "кредитного союза" кооператоров, ничем на деле не отличающегося от особого банка!"⁸

2 декабря 1918 г. был принят декрет Совнаркома "О национализации Московского народного банка и кредитования кооперации".⁹ На балансе учреждений Народного банка РСФСР был открыт счет бывшего кооперативного банка.¹⁰

История национализации МНБ показала, что взаимопонимания договаривающихся сторон не произошло. Переговоры шли на "разных языках": кооператоры стояли на "кооперативных" принципах независимости кооперации от государства, В. И. Ленин полагал, что в новом обществе и кооперация должна строиться на новых принципах, которые вскоре и были изложены в ряде документов, особенно в декрете "О потребительской коммуне" от 20 марта 1919 г. Суть их - полный отказ от традиционных принципов кооператива-добровольности объединений, паев и т. д., принятие обязательного членства и пр. В результате ликвидации кредитного центра кооперация в сущности лишилась возможности свободного финансирования. Она получала от государства субсидии лишь под определенные торговые операции, проводившиеся по заданиям государства.

Все попытки получения иных источников (и форм) кредитования (в частности, из так называемого миллиардного фонда) не увенчались успехом.

Вопросы о сотрудничестве с Советской властью, о характере отношений с правительственными органами, об участии них кооператоров и др. оживленно обсуждались с конца 1918 г. в кооперативных центрах, и прежде всего в идейном центре сельскохозяйственной кооперации - Сельскосовете.

Под председательством С. Л. Маслова здесь собирался весь цвет русской сельскохозяйственной кооперации: Н. В. Крылов, С. В. Бернштейн-Коган, А. Н. Минин, Н. П. Гибнер, Д. Г. Лихоносов, И. П. Матвеев, А. В. Чаянов. Эти члены Совета имели решающий голос. С правом совещательного голоса присутствовали: Н. И. Любимов, Н. Д. Кондратьев, Н. В. Воленс, Д. Г. Цвейтов, В. Н, Бреславец и др. На заседаниях часто присутствовали представители местных кооперативных союзов.

На этих заседаниях часто, иногда по нескольку раз, брал слово А. В. Чаянов. В архивном фонде Сельскосовета сохранились протоколы заседаний Совета, в которых зафиксированы все выступления А. В. Чаянова.

Так, на заседании 26 мая 1919 г. он выступил с докладом о схеме строительства сельскохозяйственной закупочной кооперации. Судя по тому, что на протяжении 1918 г. кооперация активно привлекалась правительством к распределительной и заготовительной работе, постановка подобного доклада была своевременной и актуальной.

Большинство рассматриваемых в Сельскосовете вопросов было так или иначе связано с вопросом о взаимоотношениях с органами Советской власти. При Наркомземе образуется кооперативный комитет, куда входит и А. В. Чаянов. Однако деятельность комитета не дала ощутимых результатов.

Начиная с февраля 1919 г. А. В. Чаянов, Н. В. Крылов и др. пытаются активизировать деятельность кооператоров. Однако это делать становилось все труднее из-за общего курса государства на интенсивное свертывание деятельности сельскохозяйственной кооперации. Многие кооператоры оставляют работу в кооперации.

С болью в сердце они пишут письмо В. И. Ленину, в котором указывают на разрушение крестьянских хозяйств, на развал кооперации. Критика кооператорами аграрной и продовольственной политики. Советской власти была резкой, но не контрреволюционной, ибо иная политика, предлагавшаяся кооператорами, конструировалась ими в рамках советской системы. И, стало быть, это не означало отхода кооператоров от Советской власти. Правда, кое-кто эмигрировал, но многие продолжали трудиться в народном хозяйстве.

А, В. Чаянов с 1919 г, сосредоточивает свою работу в Народном комиссариате земледелия. Одновременно он продолжает преподавательскую работу в МСХИ, университете им. А. Л. Шанявского. Он много размышляет и пишет о народном образовании, о постановке высшего образования. Его волнуют вопросы музейного дела. Он участвует в работе Всероссийского съезда по вопросам культурно-просветительной деятельности кооперации. Наконец, он пишет свою первую повесть, которая выходит в 1918 г. Год ее выхода автор на обложке помечает необычно: "I год республики". Эта маленькая деталь подчеркивает его причастность к происходившему.

Сопричастность к великим свершениям революции он подтверждает серьезной работой в Наркомземе по землеустройству.

По заданию Наркомзема он разрабатывает сложнейшие теоретические вопросы землеустройства, которые имели большое практическое значение. К своей работе он привлекает лучшие агрономические силы, а также экономистов, статистиков (Н. Д. Кондратьев, А. Г. Дояренко и др.). Организованный им в 1919 г. семинарий по сельскохозяйственной экономии и политике вплотную занят актуальными проблемами землеустройства.

o Порученная работа была выполнена довольно скоро. 21 марта 1921 г. в государственное издательство было направлено письмо, подписанное руководством Наркомзема (И. А. Теодоровичем и Н. Осинским), в котором говорилось: "По поручению Наркомзема Высшим семинарием сельскохозяйственной экономив и политики при Петровской сельскохозяйственной академии под руководством профессора А. В. Чаянова была предпринята научная разработка некоторых основных проблем землеустройства, доныне совершенно не освещенных в русской экономической литературе. В настоящее время уже закончены разработкой две чрезвычайно важные для научной постановки современных землеустроительных работ проблемы:

1) Оптимальные размеры площади сельскохозяйственного предприятия; 2) Методы определения количественного эффекта землеустроительных работ"¹¹. Наркомзем ходатайствовал перед Госиздатом о срочном издании этих работ, каковые и вышли спустя некоторое время, выдержав несколько изданий.

Активная работа А. В. Чаянова в Наркомземе не была случайной. Страна испытывала острый недостаток в специалистах. И лучшие из них работали и в науке, и в высшей школе, и в кооперации, и в высших государственных учреждениях. Это имело несомненные плюсы: наука четко знала, что требуется практике, а вузы были осведомлены о ее потребностях, что способствовало целенаправленной подготовке будущих специалистов. Такое положение соответствовало и разносторонним интересам А. В. Чаянова, постоянно стремившегося глубоко вникнуть в суть дела, довести его до конца и осуществить в жизни. И в этом еще одна его характерная черта: и стремление, и умение сочетать теорию с практикой.

Весной 1921 г., в переломный момент перехода к нэпу, А. В. Чаянов работает в очень ответственной комиссии по продналогу при Наркомземе (вместе с И. А. Теодоровичем, Б. Н. Книповичем, А. К. Берзиным, Н. Д. Кондратьевым и др.). Комиссия разработала и приняла 31 марта "Основные принципы построения продналога". В основу перехода от продразверстки к продналогу были положены учет интереса крестьянина, стимулирование его к хозяйственной деятельности.

Глубокие знания крестьянского хозяйства, правильное понимание экономической и политической ситуации, высокий профессионализм, наконец, успешные выполнения заданий руководства Наркомзема способствовали росту авторитета А. В. Чаянова не только в научной и кооперативной среде, но и среди советских и партийных работников. И не случайно в феврале 1921 г. он утверждается членом коллегии Наркомзема (с совещательным голосом).¹² Тогда же, в феврале, В. И. Ленин предложил включить А. В. Чаянова в состав только что образованного Госплана.¹³ А в апреле в связи с учреждением экономического совещания при плановой комиссии Наркомзема его назначают заместителем председателя этого совещания,¹⁴ призванного начать разработку мероприятий по подъему производительных сил сельского хозяйства.

Являясь весьма авторитетным членом коллегии Наркомзема, полное уважение и доверие к которому проявило тогдашнее руководство наркомата, А. В. Чаянов принимал самое непосредственное участие в подготовке важных документов комиссариата. С его участием подготавливались такие документы, как проекты постановлений о нормах обложения продналогом кар-тофелеводческих хозяйств, об упорядочении крестьянской труд-гужповинности, об улучшении постановки сельскохозяйственного образования, о концессиях и арендах в сельском хозяйстве, о концессиях на производство сельскохозяйственных машин и др.

А. В. Чаянов жил жизнью страны и искал приемлемые формы и способы возрождения народного хозяйства. Самым, пожалуй, главным в его работе этого периода была подготовка первого плана восстановления сельского хозяйства. 23 ноября 1921 г. на объединенном заседании президиума oГосплана с сельскохозяйственной секцией Госплана и представителями Наркомзема был заслушан доклад А. В. Чаянова "Генеральный план Наркомзема на 1921-1922 гг." Под председательством Г. М. Кржижановского здесь собрались ученые, специалисты сельского хозяйства, статистики: В. Л. Вильяме, Д. Н. Прянишников, А. Е. Лисицкий, А. И. Хрящева, П. И. Попов, Н. Д. Кондратьев, А. В. Тейтель, Н. П. Огановский и др. Обсудив доклад, Госплан постановил: "Заслушав генеральный план НКЗ на 1921-1922 гг., Госплан признал его в основе построенным правильно и рассматривает его как программу первого реалистического подхода к построению единого сельскохозяйственного плана".¹⁵ В дальнейшем А. В. Чаянов отходит от работы по планированию.

1922 г. вносит много перемен в жизнь А. В. Чаянова. На базе семинария по сельскохозяйственной экономии и политике создается научно-исследовательский институт под тем же названием. Его директором становится А. В. Чаянов. Происходят изменения в личной жизни: он женится на Ольге Эммануиловне Гуревич. В том же году А. В. Чаянов получает длительную заграничную командировку.

Поездка предстояла весьма ответственная и преследовала несколько целей. Прежде всего это посещение международного конгресса по маслоделию, который состоялся в США. Далее необходимо было помочь наладить внешнеторговые связи Советского государства с помощью кооперации. Большую роль здесь должен был сыграть нарком внешней торговли Л. Б. Красин, введенный в состав правления Центросоюза и выступавший за рубежом в качестве его представителя. В распоряжение Красина и направлялся А. В. Чаянов. Кроме того, ему поручалось содействовать возвращению на родину Н. П. Макарова и А. Н. Челинцева. И наконец, предстояла обширная программа научных работ, связанных с изучением мирового сельского хозяйства в научных и практических целях.

Отправившись за рубеж весной 1922 г., А. В. Чаянов и его жена пробыли там полтора года.

За рубежом, .в мае 1923 г., рождается их первенец-сын Никита. В конце мая А. В. Чаянов в письме Г. А. Студенскому сообщает: "У меня все по-прежнему благополучно. Сын ведет себя великолепно и работать не мешает".¹⁶

Летом 1923 г. они живут в маленьком немецком городке Гейдельберге, что расположен между Франкфуртом-на-Майне и Штутгартом, недалеко от Мангейма. Отсюда в июне он буквально бомбардирует Наркомзем и экономистов-аграрников письмами с весьма интересными предложениями.

Дело в том, что среди экономистов Запада, немецких прежде всего (профессор Зеринг), зарождается замысел грандиозного труда "Положение мирового сельского хозяйства и торговля сельскохозяйственными продуктами после войны". Приглашались и русские ученые, авторский коллектив которых стал формировать А. В. Чаянов. Как ответственный редактор русского отдела серии, он пытается привлечь к работе Н. П. Макарова, Н. П. Огановского, А. Н. Челинцева, А. И. Хрящеву, Б. Н. Книповича, Г. А. Студенского, А. Е. Лосицкого, Н. Д. Кондратьева, И. М. Жирковича, П. И. Лященко и др. Наркомзем весьма положительно отнесся к этой инициативе.

За рубежом А. В. Чаянов вновь берется за разработку своей теории крестьянского хозяйства. Несколько статей он публикует в немецких журналах, а главный свой труд по этой проблеме-"Учение о крестьянском хозяйстве"-выпускает в Берлине в 1923 г. На родине он выйдет в 1925 г. под названием "Организация крестьянского хозяйства", а в 1927 г. с немецкого издания осуществится перевод на японский язык.

За границей А. В. Чаянов пишет третью романтическую повесть "Венецианское зеркало, или Диковинные похождения стеклянного человека" и издает ее в Берлине (вторая повесть "Венедиктов, или Достопамятные события жизни моей" вышла в Москве в 1922 г.). Все повести вышли под псевдонимом "Ботаник X".¹⁷

Помимо всего прочего, А. В. Чаянов занимается очень нужной для всех работой-закупает в счет выделенных специально средств книги. Эти книги предназначены для Наркомзема и для института, которым он руководит.

В письме из Гейдельберга от 15 июня 1923 г. он сообщает о том, что весьма прилежно занимается поручением коллегии Наркомзема. И здесь проявляются удивительная реалистичность, хладнокровие, выдержка, в конечном счете умение торговать. Он пишет: "Закупка затруднялась необходимостью самого тщательного отбора книг и выжиданием конъюнктуры рынка. Куплены книги в большинстве дешево в момент падения курса марки".¹⁸

Играли свою роль, конечно, и старые связи, авторитет А. В. Чаянова как ученого. Он подчеркивал: "Закупки продолжаются. Должен отметить исключительное внимание и содействие ряда заграничных ученых: немцев, англичан и русских".¹⁹

Результаты поездки за рубеж оказались положительными. Советская кооперация уверенно выходила на мировой рынок, возможности которого для России заметно расширялись благодаря установлению дипломатических отношений с рядом стран. И здесь А. В. Чаянов внес свою лепту: он участвовал в подготовке материалов для Генуэзской конференции. Были установлены полезные контакты с иностранными учеными. Русская наука активно выходит из изоляции. Начинается тесное сотрудничество с английскими, немецкими, французскими, американскими и другими учеными. Русская наука утверждает свой авторитет на самых передовых рубежах.

По возвращении в Россию в конце 1923 г. А. В. Чаянов основное внимание сосредоточивает на научной и преподавательской работе, хотя некоторые обязанности (координация с кооперативными центрами) остаются за ним в Наркомземе.

В 1923-1924 гг. заметное влияние в аграрной среде, среди ученых-экономистов, в высших учебных заведениях получает организационно-производственное направление. Главные силы "организационников" группируются в ТСХА, где они возглавляют важнейшие кафедры экономического факультета: кафедрой ."Организация сельского хозяйства" руководит профессор А. В. Чаянов, кафедрой "Планирование сельского хозяйства"- профессор Н. П, Макаров, кафедрой "Районирование сельского хозяйства" - профессор А. Н. Челинцев, кафедрой "Экономическая география"-профессор А. А. Рыбников. Все они в расцвете сил. К середине 20-х годов А. В. Чаянову и Н. П. Макарову нет и 40 лет, а А. А. Рыбникову и А. Н. Челинцеву- еще нет и 50.

Завоевывают авторитет и чаяновские ученики А. Л. Вайн-штейн, Г. А. Студенский, И. М. Жиркович и др.

Плодотворно работает руководимый А. В. Чаяновым институт сельскохозяйственной экономии. За 10 лет работы институт издал около 50 томов своих трудов. Направление работы института было и теоретическим, и практическим. В теоретическом плане работа сосредоточилась на развитии теории крестьянского хозяйства, на разработке теории размещения (наподобие теории Вебера для промышленности). В практическом отношении исследуются проблемы кредита, ирригации, оптимальных размеров сельскохозяйственных предприятий. Здесь как бы заказчиком является Наркомзем, по поручению которого и ведется разработка названных тем. Тем самым институт выступает в некотором отношении научно-исследовательским центром Наркомзема.

Институт А. В. Чаянова стремительно разрастался. Отпочковывались в самостоятельные научные организации коллективы, разрабатывающие комплексы отдельных программ. Так, направление по изучению цен на сельскохозяйственную продукцию, возглавляемое Н. Д. Кондратьевым, оформилось в качестве самостоятельного Конъюнктурного института, предметом исследования которого стала вся мировая экономика.

Не прекращает А. В. Чаянов и литературных занятий. В 1924 г. выходит в свет его четвертая повесть "Необычайные, но истинные приключения графа Федора Михайловича Бутурлина".

А. В. Чаянов любил свой город и не только населял его "домашними дьяволами". У него есть странички истории Москвы, например, истории Миусской площади. Предмет его специальных изысканий-топография древней Москвы. Своими находками и гипотезами А. В. Чаянов охотно делился с такими же, как и он сам, энтузиастами. Долгие годы А. В. Чаянов состоял членом общества "Старая Москва", куда входили ученые, художники, театральные работники, писатели. А. В. Чаянов в "Старой Москве" сделал несколько докладов об опыте построения топографии Москвы XIII-XVII вв., которые вызвали восторженный отзыв А. М. Васнецова.

Проблематика докладов "Старой Москвы" смыкалась с интересами Русского общества друзей книги, одним из учредителей которого был А. В. Чаянов (1920 г.). Здесь можно было услышать увлекательные рассказы о графическом орнаменте древнепечатных книг, о старой книжной Москве, о книжной торговле, о встречах в книжном мире и, конечно же, о поисках библиотеки Ивана Грозного. Вообще здесь были доклады, которые не могли оставить равнодушными любителей московской старины: о московских легендах, о подземных ходах под Москвой, о создании исторического плана подземной Москвы и пр.

И наконец, бесконечные беседы единомышленников о русской старине, о книгах. О библиофильской страсти А. В. Чаянова помнят старые москвичи. По свидетельству старых библиофилов, он собрал уникальную библиотеку, которая насчитывала более 5 тыс. томов (на 1925 г.). На нее была выдана государственная охранная грамота.

В середине 20-х годов А. В. Чаянов выпускает последнюю работу по теории крестьянского хозяйства.²⁰

Практические рекомендации А. В. Чаянова, как и в целом представителей организационного направления, в плане устройства крестьянского хозяйства, организации ему агрономической помощи (в 1924 г. выходит 3-м изданием его книга "Основные идеи и методы работы общественной агрономии"), его кооперирования (в 1925 г. 4-м и 5-м изданиями выходит его "Краткий курс кооперации") имели важное значение. Эти рекомендации уже давно выходили за рамки индивидуального хозяйства и касались проблем развития такого крестьянского хозяйства, которое в той или иной форме втягивалось в систему общественных отношений. В этом плане очень плодотворной была идея создания местных агрокомбинатов.²¹

Главной формой втягивания крестьян в обобществленное производство была кооперация. В 1927 г. выходит 2-е издание книги А. В. Чаянова "Основные идеи и формы организации сельскохозяйственной кооперации", в которой систематизирована его кооперативная теория. Кооперация-это путь и формы облегчения труда крестьянина и улучшения его жизни путем постепенного кооперирования тех производственных процессов, которые ему выгодны. А. В. Чаянов полагал, что с помощью кооперации можно избавить крестьян от нищеты и закабаления. В сущности в этом стремлении-безболезненном и эволюционном переходе к социальным улучшениям и совершенствованию-А. В. Чаянов не отличался от своих предшественников - социалистов-утопистов. Но как все принципиально меняется после Октябрьской революции, с переходом власти в руки пролетариата. "В мечтаниях старых кооператоров,-писал В. И. Ленин в статье "О кооперации",- много фантазии. Они смешны часто своей фантастичностью, Но в чем состоит их фантастичность? В том, что люди не понимают основного, коренного значения политической борьбы рабочего класса за свержение господства эксплуататоров. Теперь у нас это свержение состоялось, и теперь многое из того, что было фантастического, даже романтического, даже пошлого в мечтаниях старых кооператоров, становится самой неподкрашенной действительностью".²²

Взгляды А. В. Чаянова на кооперацию не оставались неизменными. Социально-экономические сдвиги, происходившие в стране, ленинские оценки сущности кооперации при социализме, естественно, вносили уточнения в его позиции. Имея в виду статью В. И. Ленина "О кооперации", А. В. Чаянов писал: "Процесс перерождения внутреннего социально-экономического содержания кооперативного движения, при замене политического господства капитализма властью трудящихся масс, с особенной ясностью был освещен в предсмертных статьях В. И. Ленина о кооперации".²³

Жизнь приблизила сроки, возможности и необходимость социалистического переустройства деревни. Отсюда возникает чаяновский план "кооперативной коллективизации". Суть его - внесение в сравнительно медленный эволюционный процесс постепенного кооперирования несколько большего акцента на создании производственных форм. "Единственно возможный в наших условиях путь внесения в крестьянское хозяйство элементов крупного хозяйства, индустриализации и государственного плана,-писал А. В. Чаянов,-это путь кооперативной коллективизации, постепенного и последовательного отщепления отдельных отраслей от индивидуальных хозяйств и организации их в высших формах крупных общественных предприятий".²⁴

Теория кооперативной коллективизации опиралась на реальные процессы развития кооперации в деревне 20-х годов и не противоречила ленинскому кооперативному плану. Но если у В. И. Ленина на первом месте, на переднем плане был социально-политический аспект преобразования производственных отношений, то у А. В. Чаянова-скорее технологический. В отношении срока перехода "к крупному производству на началах добровольного объединения" В. И. Ленин писал, что таковое на основе кооперативной политики может произойти "в неопределенный срок".²⁵ А. В. Чаянов, судя по всему, стоял на таких же позициях.

Кооперативный план В. И. Ленина вобрал лучшие достижения теории и практики кооперативного движения. Известно, что перед тем, как продиктовать статью "О кооперации", В. И. Ленин заказал в библиотеке литературу по кооперации, в числе прочих была и книга А. В. Чаянова "Основные идеи и формы организации крестьянской кооперации" (М., 1919). И в ленинской библиотеке в Кремле имелось семь работ А. В. Чаянова.

А. В. Чаянов высоко оценил статью В. И. Ленина "О кооперации". Он считал, что после этой ленинской работы "кооперация делается одной из основ нашей экономической политики".²⁶

Однако если взгляды А. В. Чаянова на кооперацию не противоречили ленинскому кооперативному плану, то они стали противоречить той политике в деревне, которая стала проводиться после XV съезда партии. Чем дальше, тем больше кооперативная коллективизация не вписывалась во все ускоряющийся темп преобразования деревни. А сам А. В. Чаянов все чаще называется буржуазным или мелкобуржуазным профессором. Его взгляды квалифицируются как "неонароднические", естественно, далекие от понимания задач социалистического строительства.

Роковую роль для А. В. Чаянова и его соратников сыграла дискуссия 1927 г. о дифференциации крестьянства. Объективно вопрос о классовом расслоении назрел. Куда оно идет? Интенсивно ли происходит расслоение? Происходит ли вымывание середняка? Представляет ли опасность кулак? Все эти вопросы имели важное практическое значение для судеб крестьянства, для страны в целом.

Однако объективная научная полемика была подменена избиением несогласных с точкой зрения так называемых аграрников-марксистов, т. е. тех, кто группировался вокруг Л. Н. Крицмана и его окружения из Комакадемии.

А. В. Чаянова, Н. Д. Кондратьева и других обвиняли в стремлении' увековечить индивидуальное хозяйство. Но критики не замечали, насколько крестьянство уже втянуто кооперацией в систему социалистических отношений, что это уже ' было не то крестьянство, что в начале революции. Кооперация сочетала в себе такую степень личной заинтересованности населения и государственного интереса, которая давала возможность безболезненно и без ломки, медленно, но верно вводить крестьянина в социализм.

В 1928 г. последовали "оргвыводы": А. В. Чаянов покинул пост директора основанного им института сельскохозяйственной экономии, а сам институт был преобразован в НИИ крупного социалистического хозяйства, членом коллегии которого А. В. Чаянов был все же оставлен. "Грешников" вынудили к публичному признанию своих ошибок. Покатилась волна покаяний. С самокритикой выступили Н. П. Макаров, Н. Д. Кондратьев, А. Н. Челинцев, А. В. Чаянов.

Нет, жизнь на этом не кончалась. Авторитет А. В. Чаянова был высок. Он продолжал преподавать. Привлекался к хозяйственной работе: был консультантом правления Зернотреста, выбирался в научно-технический совет Главного хлопкового комитета ВСНХ²⁷ и другие организации и учреждения. Его продолжали публиковать, но чаще, правда, в сопровождении отмежевывающихся редакционных оговорок.

В 1928 г. выходит в свет последняя, пятая его повесть "Юлия, или Встречи под Новодевичем". А. В. Чаянов .пишет киносценарий, который принимают, и в 1928 г. выходит фильм "Альбидиум".

Он по-прежнему остается блестящим лектором и одним из популярнейших и любимых профессоров ТСХА.

Но все же что-то незаметно меняется. Нагнетается обстановка. Начинается цепь судебных политических процессов. Все с большим недоверием относятся к старым специалистам. И не замечают новых интересных идей, которые у них возникают.

Знакомство с практикой работы совхозов и личное участие в разработке проектов организации совхозов (Пахта-Арал и Др.), а также первого в стране агроиндустриального комбината (Дигорского в Осетии) давали богатый материал для размышления о перспективах крупных социалистических предприятий. Своими размышлениями о принципах организации совхозов А. В. Чаянов делится на страницах ряда журналов,²⁸ готовит к печати большую монографию "Организация крупного хозяйства эпохи социалистической реконструкции земледелия", которая, однако, так и не вышла в свет.

Резкий поворот к такой новой, неожиданной проблеме, прямо противоположной тому, чем до сих пор занимался А. В. Чаянов, объясним. Он прекрасно понимал, что в складывающихся условиях с крестьянским хозяйством было покончено. Оно разрушалось на глазах. Коллективизация, с помощью которой создавался класс колхозного крестьянства, не соответствовала его представлениям о втягивании крестьян в социализм посредством естественного кооперирования. Он органически не мог участвовать в этой работе. Единственная область, где ему еще оставалась возможность применить свои знания и опыт на практике,-это совхозное строительство. Но несмотря на прекрасно отработанную систему определения оптимальных размеров сельскохозяйственных предприятий, страну захлестнула волна гигантомании.

1929 г. стал поистине годом "великого перелома". Переломили и переломали многое. Покаянные речи, а главное- практика их появления в новом свете представляют нам атмосферу того времени - напряженно-противоречивую, из которой в 1937 г. оставался шаг-другой.

Тревожное сгущение общественной атмосферы ощущалось повсюду. Осень 1929 г. стала тяжелым временем для М. А. Булгакова, Е. И. Замятина, Б. А. Пильняка. В печати, на собраниях Всероссийского союза писателей осуждались их произведения. Неотвратимо надвигалась трагедия В. Маяковского. С 1929 г. начались гонения на генетиков. Резко меняется курс в кадровой политике, которая окрашивается в своеобразные пролеткультовские тона. Меняются ритм и методы социалистического строительства: на смену научно обоснованному планомерному созиданию врывается форсированное продвижение с помощью административно-командного метода. Модными становятся слова "бешеный темп", "бешеная энергия". И ярче всего эта бешеная гонка проявилась в коллективизации.

В этих условиях ученые становятся лишними. Впрочем, на них удобно свалить всю вину за издержки, неудачи, просчеты и ошибки, которых становилось все больше.

В такой обстановке логично завершался 1929 г. В конце декабря состоялась знаменитая конференция аграрников-марксистов. С речью выступил И. В. Сталин, который отметил отставание работы на идеологическом фронте от задач классовой борьбы, подверг резкой критике так называемые мелкобуржуазные теории в аграрном вопросе.

Он упрощал теорию до примитивизма. Представлял очевидным то, что требовало доказательств. Раздел доклада "Теория "устойчивости" мелкокрестьянского хозяйства"-наглядный пример тому. "В самом деле, что привязывало, привязывает и будет еще привязывать мелкого крестьянина в Западной Европе к его мелкому товарному хозяйству?"-спрашивал он и отвечал: "Прежде всего и главным образом наличие своего собственного клочка земли, наличие частной собственности на землю... Можно ли сказать, что этот фактор в таком его виде продолжает действовать и у нас, в условиях советских порядков? Нет, нельзя сказать. Нельзя сказать, так как у нас нет частной собственности на землю. И именно потому, что у нас нет частной собственности на землю, у нас нет и той рабской приверженности крестьянина к клочку земли, которая имеется на Западе. И это обстоятельство не может не облегчить перехода мелкокрестьянского хозяйства на рельсы колхозов".²⁹

Одна псевдолегкость моментально рождает следующую и далее в таком же духе по цепочке.

В вышеизложенном Сталин видел одну из причин того, что "крупным хозяйствам в деревне, колхозам в деревне удается так легко демонстрировать у нас, в условиях национализации земли, свое превосходство над мелким крестьянским хозяйством".

"Вот где,- продолжал он,- великое революционное значение советских аграрных законов, уничтоживших абсолютную ренту, отменивших частную собственность на землю и установивших национализацию земли. Но из этого следует, что мы имеем в своем распоряжении новый аргумент против буржуазных экономистов, провозглашающих устойчивость мелкокрестьянского хозяйства в его борьбе с крупным хозяйством".³⁰

Здесь все лживо, начиная с самой посылки. Главная и роковая ошибка - в том мнении, что у нашего крестьянина нет привязанности к своему клочку земли.

Сталин произнес имя А. В. Чаянова во множественном числе. Это послужило как бы сигналом для так называемых аграрников-марксистов, многие из которых еще недавно признавали авторитет А. В. Чаянова, а некоторые были его учениками.

Обрушившиеся на А. В. Чаянова обвинения позволили им торжествовать победу над инакомыслящими. Но пройдет -еще немного времени - и победители по закономерности складывавшейся административной системы разделят судьбу побежденных (и, стало быть, тоже окажутся немарксистами?).

Признание научной несостоятельности организационно-производственного направления, равно как и иных направлений, было тем самым обеспечено. Это облегчало в свою очередь следующий шаг-обвинить их представителей во вредительстве и убрать из жизни.

И еще одно обстоятельство следует принять во внимание. Позиции А. В. Чаянова были близки Н. И. Бухарину. Поход против А. В. Чаянова и его последствия стали платформой для обвинения "правых".

Таким образом, здесь завязалась сложная игра, из которой А. В. Чаянова пора было уже выводить. 21 июля 1930 г. он был арестован. Ему было предъявлено обвинение в принадлежности к мифической "Трудовой крестьянской партии", о которой он не имел ни малейшего представления. Затевался новый громкий судебный процесс.

В ожидании его А. В. Чаянов, находясь в Бутырской тюрьме (конец 1930 г.-начало 1931 г.), в свободное от допросов время продолжает работать. Он пишет работу по истории западноевропейской гравюры и экономическое исследование "Внутрихозяйственный транспорт. Материалы к пятилетке 1933- 1937 гг." Он продолжает жить жизнью страны, как будто ничего не случилось.

Открытый процесс над "Трудовой крестьянской партией" не состоялся. Но А. В. Чаянов отсидел четыре года в тюрьме и был сослан в Алма-Ату. Здесь он какое-то время работал в республиканском комиссариате земледелия."

Влади́мир Алекса́ндрович База́ров (27 июля (8 августа) 1874, Тула — 16 сентября 1939, Москва) — русский философ и экономист; социал-демократ (псевдоним; настоящая фамилия Руднев).