6. Деятельность как механизм коллективности в культуре.

Любая деятельность содержит в себе коммуникацию, если в неё включены продукты человеческой деятельности.

– восприятие искусства – это коммуникация с автором произведения;

– употребление вещей – коммуникация с их создателями (индивидуальными и коллективными): вещь в употреблении её «сообщает» о воле её создателя. Если мы включаем телевизор нажатием кнопки, то мы исполняем волю его конструкторов. То же самое, когда мы набираем телефонный номер, читаем слева направо, говорим ‘стол’, а не ‘table’.

Наконец, деятельность образует ситуацию, которая сама есть соединение вещей и воль, т.е. коллективность. Всякая деятельность – прямо или косвенно, через вещи – ставит нас в отношения значимости с другими людьми

Тема II. Исторические типы культур и проблема переходности

1. Историческое бытие культуры.

Бытие – значит существование, пребывание в мире (антоним – небытие, ничто). Если культура реально существует, то где существует культура? Там, где есть люди, где культура образует человеческий мир, пространство и время человеческого существования.

О культурном пространстве как порядке социального действия (взаимодействия) мы уже говорили. А время человечества называется историей. Значит, культура существует вместе со временем человечества, с его историей. До сих пор нас больше интересовало, как вообще устроена культура и как её устроение описывать. Теперь мы обратим внимание на изменчивость культуры. Из-за того, что культура способна изменяться, культурологу иногда приходится отвечать на вопрос: «это еще та же самая культура, или уже другая?». Это уже вопрос не просто бытия культуры, а её исторического бытия, вопрос о том, какой она бывала в разное время.

2. Культура и история, или что такое история культуры?

Начало истории. С тех пор, как возникло человечество в форме первых групп примитивнейших людей, началась непрерывная цепь поколений. Новые поколения обучались человеческой жизни на существовавших уже образцах поведения и символах, в которых были зафиксированы представления (о мире и месте человека в этом мире), выработанные и хранимые этими группами для целей их самоорганизации. Новые поколения унаследовали и воспроизводили строй жизни, виды деятельности, цели и смыслы, всю совокупность представлений, делавших их мир и человеческую жизнь – для них! – понятными, осмысленными и управляемыми.

Вся эта цепь воспроизводимых форм жизни и представлений, которые её организуют, не есть ещё история: история есть описание этой цепи жизни, её рефлексия.

Рождение истории на месте мифа связано с признанием того факта, что «времена меряются». Это чувство обостряется на рубежах эпох, когда «движение времени» становится очевидным, когда видно, что жизнь не сводится к простому повседневному повторение одного и того же. История – это род повествования (нарратив), которое касается судеб знаменитых «великих» людей и целых народов на протяжении всего времени, присутствующего в данной картине мира (а не эпизода, тогда это – новелла). Ранние примеры «больших» историй – античные историологии, средневековые хронографии, летописи. Истории эти как бы отвечают на вопрос, «что происходит (с миром)?», с человеческим миром, конечно.

Недаром «отцом истории» называют Геродота (ок. 490-420 гг. до н.э.), посвятившего свой труд греко-персидским войнам. А другой великий древнегрческий историк Фукидид прославился описанием Пелопоннесской войны (431 до н. э.- 404 до н. э.). Обе войны были рубежными событиями в истории Древней Греции. Характерно, что «История Пелопоннесской войны» Фукидида. содержит знаменитое введение – очерк древнейшей истории Греции. Из девяти книг Геродота, на которые в настоящее время делится его «История», первая половина содержит в себе рассказы о возвышении Персидского царства, о Вавилонии, Ассирии, Египте, о Скифии, Ливии и других странах. Единство изложения достигается в известной мере и тем, что с первых слов и до конца историк имеет в виду проследить борьбу между варварами и эллинами. В обоих случаях древние историографы, посвятившие свои труд эпизодам (войнам), не могут обойтись без большой «всеобщей» истории.