14. Движение панафриканских конгрессов

Наличие общей исторической родины – Африканского континента – и новые возможности в сфере образования, связи, транспорта, способствовавшие процессу «взаимного узнавания», создали к концу Х1Х века условия для того, чтобы интеллектуальная элита народов африканского происхождения попыталась объединиться ради улучшения положения своих народов.

Принципы расовой солидарности африканцев и их потомков по другую сторону Атлантики, попавших туда в результате работорговли, пропагандировались и раньше. По мере развития движения за освобождение черных рабов в США и владениях европейских держав в Южной и Центральной Америке (движение аболиционизма, от латинского корня «abolitio» - уничтожение, ликвидация) все большее число негров оказывалось вовлеченным в эту борьбу. Наиболее образованные из них попытались использовать возможности, появившиеся по завершении Гражданской войны в США, для установления связей с африканцами, прежде всего в Западной Африке. Разница в уровнях социально-экономического и политического развития потомков рабов и самих африканцев и противодействие европейских метрополий помешали наладить диалог. Но относительный успех в развитии республики освобожденных рабов - Либерии и значительный объем знаний о достижениях африканских государственных образований, полученный к концу колониального раздела Африки, привели к появлению у афро-американской элиты гипертрофированных представлений о потенциале Африки. Конкретной, достоверной информацией об африканских реалиях афроамериканцы не обладали. Вместе с тем, контакты с западноафриканскими просветителями С. Кроутером, Ч. Хортоном, Д.Джонсоном и наиболее последовательным сторонником утверждения африканского национализма в сфере социального и культурного развития Э. Блайденом убедили афро-американскую элиту в том, что создались условия для совместных действий во имя духовного раскрепощения африканцев и возрождения Африки в целом.

Космополитический характер убеждений западноафриканской элиты и либеральное отношение британских властей позволили адвокату Генри Сильвестр-Уильямсу (выходцу из британской колонии Тринидад в Вест-Индии) создать «Африканскую ассоциацию» и ее усилиями собрать первый масштабный форум черного населения в Лондоне в 1900 г. Понятие «панафриканизм» в этот период не имело какого-то конкретного наполнения. Это был удобный термин, объяснявший многонациональный и, вместе с тем, расово ориентированный состав участников мероприятия. Панафриканская конференция по сути не выработала каких-то новых требований, в ней приняло участие всего несколько человек из числа представителей самой Черной Африки. Как и многочисленные делегации из колониальных владений на всем протяжении последней четверти ХIХ столетия, участники конференции верноподданнически просили британскую королеву улучшить, «очистить» колониальные порядки и установления, создав для жителей британских владений в Африке более цивилизованные условия существования. Практического продолжения конференция не получила, но понятие «панафриканизм» было взято на вооружение представителями новых радикальных организаций афроамериканцев в США. В их среде к началу ХХ века наметился раскол. Наибольшим влиянием пользовались программы Б.Вашингтона, руководителя одного из первых образовательных негритянских учреждений в г. Таскиги (отсюда название «Таскигийское движение»). Они были нацелены на постепенное создание мощного негритянского среднего класса, что должно было гарантировать в перспективе уравнивание в правах черного и белого населения. Городская негритянская молодежь, объединившая прежде всего лиц свободных профессий, создала в противовес Б.Вашингтону в начале ХХ века ряд радикальных организаций, члены которых на первый план выдвигали борьбу за гражданские права негров, за соблюдение тех принципов и законов, ради которых были одержаны победы в Гражданской войне.

Наиболее известным из этих молодых радикалов стал, благодаря своим многочисленным статьям и редкой для американских негров этого времени образованности, Уильям Дюбуа. Став главным редактором журнала «Крайсис» и превратив его во влиятельное издание черного сообщества, Дюбуа сумел принять участие во Всемирном конгрессе рас в 1911 году и вновь озвучить на этом лондонском форуме призывы к панафриканскому единству. Панафриканизм на этом этапе выглядел как стремление националистов африканского происхождения определить общие цели и выработать методы достижения африканцами и афроамериканцами большей самостоятельности в культурной, экономической и, в далекой перспективе, политической областях. Позже именно У. Дюбуа использовал понятие «панафриканизм» для созыва нового форума представителей народов колоний из Африки и Вест-Индии и организаций черного населения США и Канады.

Необходимо отметить, что «Панафриканский конгресс», как стал называться в подготовительной переписке этот форум, был бы невозможен, если бы не те масштабные перемены в жизни колоний, которые происходили в результате передела мира по итогам Первой мировой войны. Наряду с представителями народов Ближнего Востока, Юго-Восточной и Южной Азии У. Дюбуа очень своевременно осознал преимущества, которые создавала Парижская мирная конференция 1919 г для народов колоний. Заручившись поддержкой Б. Дианя - самого влиятельного на тот момент парламентария-не-европейца, депутата Национального собрания Франции от Сенегала, Дюбуа мобилизовал лоббистов, представлявших в кулуарах Парижской мирной конференции самые разные организации африканцев и афроамериканцев.

Первый панафриканский конгресс был организован в Париже в 1919 г. как одно из многих похожих мероприятий представителей стран Востока, пытавшихся повлиять на процесс подведения итогов Первой мировой войны основными европейскими метрополиями и США. Сторонники панафриканской солидарности действовали в условиях эйфории демократических призывов-обещаний держав победительниц, окончательного оформления мандатной системы, зарождения антиколониальных требований у народов, ранее не участвовавших в активном антиколониальном протесте. Надежды участников были связаны прежде всего с постепенными конституционными изменениями под давлением лояльных петиций и просьб, с обращениями за содействием к буржуазно-демократическим общественным организациям метрополий (как, например, Фабианское общество), с робкими попытками вступить в контакт с ширившимся социал-демократическим движением.

Второй, третий и четвертый панафриканские конгрессы (соответственно 1921, 23 и 27 гг.), прошедшие преимущественно в столицах европейских метрополий, вновь подтвердили приемлемость требований панафриканистов для колониальных держав. В начале ХХ века Дюбуа сформулировал тезис об особой роли т.н. «верхних десяти тысяч» - образованной прослойки афро-американской общины США, призванной стать инициатором и движущей силой преобразований в жизни американских негров. Участники панафриканских конгрессов в межвоенное двадцатилетие предложили державам-победительницам и, в незначительной степени, Лиге Наций определять методы, с помощью которых «верхние десять тысяч» (на практике – интеллектуальная элита народов африканского происхождения, численность которой в этот период вряд ли достигала подобной цифры) будут осуществлять свою просветительскую миссию. Движение панафриканских конгрессов оказалось не связано с появившимися националистическими организациями в африканских колониях, не создало какой-либо организационной структуры и после 1927 года практически перестало существовать.

Точкой отсчета для нового периода в развитии идеологии и практики панафриканизма стала агрессия фашисткой Италии против Эфиопии (Абиссинии) в 1935 г. Необходимость организации отпора идеологии национал-социализма и фашизма обострила национальные чувства наиболее информированных слоев и группировок в среде народов африканского происхождения, прежде всего – в Великобритании. Выходцы из колоний создали ряд организаций солидарности с Абиссинией и смогли сохранить единство на всем протяжении военных лет. Участники этого небольшого круга уже не находились под влиянием афро-американских идей, обладали надежными и обширными связями в самой Африке, имели образованных и авторитетных руководителей. Среди них были будущие лидеры независимой Африки – К.Нкрума, Дж.Кениата, Н.Азикиве, Дж.Аппиа, Х.Банда. Все они очень остро восприняли призывы «Атлантической хартии» (август 1941г.), провозгласившей равенство рас и обещавшей равные возможности всем большим и малым нациям при устройстве послевоенных судеб колониальных и зависимых народов. Идея панафриканской солидарности вновь стала основой проведения международного форума. Для поддержания преемственности организаторы назвали конгресс представителей африканских колоний в Манчестере Пятым панафриканским конгрессом (сентябрь 1945 г.). Джордж Пэдмор, главный идеолог панафриканской программы конгресса (выходец из Вест-Индии, видный публицист-антиколониалист, решительно порвавший со своим Коминтерновским прошлым) посчитал необходимым привлечь к участию У. Дюбуа, но роль в подготовке форума афроамериканцев на этом исчерпывалась. Большинство участников представляли профсоюзные организации колоний или выходцев из колоний в Европе. В многочисленных резолюциях конгресса преобладал тон последовательных, обоснованных требований о предоставлении независимости колониальным народам, что было определено в качестве главного условия социального, экономического и политического освобождения. Постоянные ссылки на панафриканизм, тем не менее, так и не добавили ясности в определение этого понятия в послевоенных условиях. По сути термин трансформировался в прилагательное. Главным итогом конгресса стали многочисленные частные предложения национальных представителей, занятых конкретной работой по подготовке перехода колониальных территорий к независимости. Но дух единства, революционный характер призыва К. Нкрумы «Колониальные и зависимые народы всего мира, объединяйтесь!» свидетельствовали о прежней привлекательности панафриканского подхода к проблемам зависимых стран.

Пятый конгресс не получил продолжения в организационном или идейном отношении, как и предшествовавшие конгрессы. На общеафриканских конференциях 1958-59 гг., инициаторами которых после освобождения выступила Гана (где последние годы жизни провел У.Дюбуа), участники из независимых стран континента не только не использовали термин «панафриканизм», но все больше демонстрировали расхождения по основным вопросам дальнейшего развития. Созданная в 1963 г. Организация африканского единства (ОАЕ) также не добавила ничего нового в понятие «панафриканизм». Почти на двадцать лет это понятие вышло из политического обихода, лишь иногда возникая в некоторых названиях (например - «Панафриканистский конгресс Азании» - ПАК в Южной Африке).

Многослойность и противоречивость панафриканизма вновь проявилась к середине 70-х годов, в ходе подготовки и проведения Шестого панафриканского конгресса в Дар-эс-Саламе (Танзания) в июне 1974 г. - первого подобного форума народов африканского происхождения в самой Африке. Документы этого конгресса вполне объяснимо имели победительную тональность – было очевидно, что оставались месяцы до освобождения португальских колоний на континенте, страны третьего мира убедились в действенности совместных усилий в противостоянии апартеиду, страны Восточного блока в тот период еще могли увеличивать поддержку национально-освободительным движениям и развивать сотрудничество с освободившимися странами.

По сути, впервые в истории ХХ века народы африканского происхождения попытались наладить реальный диалог именно в контексте подготовки и проведения этого конгресса. В Манчестере сразу после второй мировой войны отсутствовали афроамериканцы, представительство африканцев было случайным, были представлены в основном профсоюзы. В Танзании удалось собрать вместе очень сложную мозаику мнений, знаний о прошлом и настоящем континента и африканской диаспоры. Но потомки выходцев с континента оказались по сути не готовы выслушать африканцев. Афро-американские организации, участвовавшие в Шестом конгрессе, в основном представляли леворадикальные круги черного сообщества, проникнутые духом «расизма наоборот». Их представители постарались привнести в то, что называли «панафриканизмом», расистские тенденции, продемонстрировали незнание африканских реалий и нежелание брать такие реалии в расчет. Вполне в духе классических европейских метрополий афроамериканцы заняли откровенно патерналистскую позицию в отношении своих черных собратьев.

Африканцы в период проведения этого форума продемонстрировали устойчивую способность отвергать любые попытки навязывать искусственные схемы развития. Основным партнером по диалогу с Афро-Америкой стала на конгрессе группа представителей стран и организаций, считавшая правильным выбором для себя т.н. «социалистическую ориентацию». Предложения левых афро-американских радикалов не могли заинтересовать руководство этих стран по двум причинам. Африканские государства на собственном опыте убедились в пагубности политики расовой нетерпимости и имели слишком сложную внутреннюю этнорелигиозную ситуацию, чтобы следовать советам или призывам афроамериканцев. Помимо этого независимые африканские государства уже накопили значительный опыт международных контактов, чтобы понимать опасности политики, основанной на расовом противостоянии. Государства континента, ориентировавшиеся на развитие политического и экономического диалога со странами Запада , понимали, что, разделив позиции той части афро-американского общества, которая была настроено экстремистски, они могут закрыть для себя путь к сотрудничеству с правительственными и неправительственными организациями этих стран.

Панафриканизм на Шестом конгрессе был для всех участников удобным понятием-лозунгом, в который африканцы помешали афро-американским участникам конгресса вложить откровенно расистское содержание. Разрыва между участниками конгресса по этому поводу тем не менее не произошло, потому что всегда присутствовавший в движении панафриканских конгрессов дух расовой солидарности сохранил и у афроамериканцев, и у африканцев надежду на достижение лучшего взаимопонимания в будущем.