Глава X

Падение маурийской империи

Позднемаурийская эпоха в течение многих десятилетий счита­лась в индологии «темным веком». Колоритная фигура Ашоки как бы заслоняла от исследователей других правителей маурий-ского периода. Правда, для такой позиции были и объективные основания: о царях этой династии после Ашоки сообщения источ­ников отрывочны и часто противоречивы. Вместо многочисленных эдиктов в распоряжении индологов оказались лишь отдельные надписи царя Дашаратхи. Большие трудности сопряжены с интерпретацией свидетельств северной буддийской традиции (сан­скритской) и южной (палийской), а также джайнских и брахман­ских сочинений. В буддийских указанный период отражен крайне скупо. Возможно, это связано с тем, что преемники Ашоки не проводили столь последовательно пробуддийскую политику и потому не представляли интереса для составителей буддийских текстов. В джайнских источниках лишь Сампади (Сампрати), характеризовавшийся как ревностный приверженец учения Маха-виры, (т. е. джайнизма), удостоился внимания, остальные прави­тели маурийской династии как бы и не существовали. В общих трудах по истории древней Индии («Кембриджская история», ра­боты В. Смита, X. Райчаудхури, Нилаканта Шастри и др.) этот период почти не освещался. Создавалось впечатление, что исто­рия Маурьев после Ашоки будто бы прервалась. Лишь в 60-70-е годы появились работы, восполнившие пробел. Это прежде всего книги Р. Тхапар¹, Буддха Пракаша² и Г. Алахакуна³. Однако и в настоящее время остаются неразработанными вопросы хроно­логии, недостаточно ясны преемственность царей, причины паде­ния империи и т. д.

Легенда о лишении Ашоки власти. В ряде буддийских сочи­нений («Дивья-авадане», «Сутра-аланкаре», «Кальпана-мандити-ке», «Аваданакальпалате»), у Сюань Цзана и Таранаты сохрани­лись сообщения о том, что в последние годы своего царствования Ашока фактически утратил власть⁴. Согласно традиции, импера­тор необычайно щедрыми дарами буддийской общине разорил государственную казну, но делать подношения не перестал. Тогда его внук — наследник престола Сампади (Сампрати), вняв совету царских сановников, запретил хранителю казны выдавать драго­ценности по приказу императора. Отослав сангхе все, что у него

246

(\мло, Ашока якобы собрал сановников и спросил их: «Кто же истинный правитель государства? Я лишился власти и богатства. )'нньше, когда я отдавал распоряжения, никто не смел проти-ниться мне. Теперь же мои приказы не выполняются... мои эдик­ты — мертвые буквы»⁵.

Таким образом, источники, хотя и продолжают считать Ашоку правителем империи, признают факт его отстранения от уп-ривления страной и узурпации власти сановниками и царевичем. 1>та во многом легендарная история может быть понята лишь г. учетом реальной политической обстановки, сложившейся к концу царствования Ашоки. Его отход от политики религиозной терпимости и ревностная приверженность буддийской доктрине и сангхе породили сильную антибуддийскую оппозицию предста-нителей других религиозных течений, видимо потерявших в этих условиях свои прежние привилегии и независимое положение. Соперником царя выступает Сампади, по джайнской традиции — иерный сторонник учения Махавиры и противник буддизма⁶. Иольшую роль при дворе, судя по некоторым источникам («Ди-ш.я-авадана», ланкийские хроники), стала играть царица Тишья-рикшита — также ярая противница учения Будды. Согласно пуддийской традиции, она потребовала от старого и больного им­ператора передать ей власть в течение семи дней и от его име­ни издала приказ лишить зрения царевича Куналу, находивше­гося в то время в Таксиле⁷.

Значительный интерес в связи с этими свидетельствами пред­ставляет так называемый эдикт царицы, в котором большинство ученых склонны видеть личный приказ Ашоки. Однако есть ос­нования полагать, что он принадлежал Тишьяракшите. «От имени угодного богам чиновники махаматры должны быть проинст­руктированы [следующим образом]: дары, [которые дела*ются] «десь второй царицей, будь то роща манговых деревьев, или гиды, или богадельни, или что-либо другое, рассматриваются как |дары] второй царицы. Таково распоряжение Каруваки, матери Тивары». В тексте нет указаний на время составления документа, но его, как нам кажется, надо датировать последним периодом правления Ашоки. В. Смит считает «эдикт царицы» самым позд­ним из изданных при императоре эдиктов⁸. О связи этого эдикта v. царицей говорит и формула, открывающая надпись: «От имени угодного богам» — вместо обычной: «Так сказал царь Пияда-си, угодный богам». Содержание указа царицы перекликается с приведенными выше словами императора Ашоки (по «Ашо-ка-авадане»); «...мои приказы не выполняются... мои эдикты — мертвые буквы».

«Сутра-аланкара» приписывает Ашоке такое признание: «Моя нласть мертва. Когда я имел власть, никто не осмеливался про­тиводействовать мне, никто не проявлял вероломства и восстания подавлялись»⁹. Возможно, все эти свидетельства в целом от­ражают ту напряженную обстановку, которая создалась в резуль-ате пробуддийской политики престарелого императора и кото-

247

рая позволила отстранить его от фактического управления страной.

Конец царствования Ашоки был отмечен весьма серьезными противоречиями между центральной властью и провинциями. «Ашока-авадана» сообщает о крупном восстании, которое вспых­нуло в этот период в Таксиле. Некоторые источники сохранили не только данные о недовольстве жителей, но и имя руководителя восстания — местного правителя Кунджаракарны. Б текстах он величается царем Такшашилы (Таксилы). Не исключено, что центральная власть уже не могла осуществлять надлежащий контроль за отдаленными областями и самые сильные из них добились большей автономии или полной самостоятельности.

Мы располагаем даже сведениями о разделе государства. В одном из древних сочинений цикла авадан об Ашоке, «Кунала-сутре»¹⁰, рассказывается, что после смерти правителя Гандхары царь направил туда своего сына Дхармавивардхану (Куналу), который добился такого процветания страны, что Ашока решил разделить империю на две части: первую оставил за собой, другую же (очевидно, западные области) отдал Кунале. Однако более вероятно, что это событие произошло уже после смерти Ашо­ки, когда его преемники поделили между собой власть. За Куна-лой, очевидно, были закреплены западные области, а за Сампади (если допустить синхронность их правления) или Дашаратхой — восточные со столицей в Паталипутре. Согласно «Паришишта-парвану», Сампади осуществлял управление из Уджаяни и Пата-липутры (еще одно доказательство раздела империи).

Данные источников, касающиеся преемников Ашоки, крайне отрывочны и противоречивы. От смерти Ашоки до захвата тропа Пушьямитрой прошло чуть более полустолетия, но за это время сменилось довольно много правителей, что свидетельствовало об уже приближающемся упадке государства. Даже в пуранах при­водятся разные сведения. Согласно «Ваю-пуране» и «Брахман-дея-пуране», наследником Ашоки стал Купала, по «Матсья-пура-не» — Дашаратха. «Вишну-пурана» тоже указывает на Дашаратху, но как на сына царя Суяшаса. Ряд джайнских сочинений пре­емником называют Сампади (Сампрати), однако «Матсья-пурана* считает его сыном Дашаратхи. В некоторых пуранах говорится о Шалишуке в качестве наследника Сампрати (он же упоминается в «Гарги-самхите»). К числу позднемаурийских правителей от­носится и Брихадратха (о нем сообщает и «Гаргисамхита»). На основании материалов пуран, сопоставленных с данными других источников, можно составить условный список царей, правивших после Ашоки¹¹: 1) Кун ал а (вопрос о его правлении спорен, ибо, по традиции, он был лишен зрения), 2) Сампрати, 3) Дашаратха, 4) Шалишука, 5) Дэваварман, 6) Шатадхану, 7) Брихадратха. Возможно, что эти цари занимали трон в Паталипутре, а местные правители в список пуран не попали.

В эпиграфических памятниках названы только два наследни­ка Ашоки: Тивара и Дашаратха. Тивара в «эдикте царицы»

248

предстает сыном второй царицы, Каруваки. С Дашаратхой связа­ны надписи с холмов Нагарджуни, где он сообщает о дарении пещер адживикам. В тексте Дашаратха упоминается и под ти­тулом «Деванамлия» — «Угодный богам», очевидно в честь отца. М. Смит считал, что эти надписи по языку и стилю так напо­минают эдикты Ашоки, что можно рассматривать Дашаратху пго прямым наследником, по крайней мере в восточных провин­циях¹².

П. Эггермонт выступил против мнения о разделе империи до «мерти императора или даже при его преемниках. По его мне­нию, Апгоку на престоле сменил Дашаратха, которому удалось сохранить единство государства; Кунала же вообще не был ма-урийским царем и не управлял западной провинцией в качестве но независимого главы ¹³. Если версия о его ослеплении верна, то Купала не мог быть коронован. После Дашаратхи, царствовавше­го восемь лет, к власти, по П. Эггермонту, пришел Сампрати. Н целом вопрос о последних Маурьях сложен и пока не решен.

Кашмирский хронист XII в. Калхана ^и передает древнюю тра­дицию о правлении в Кашмире сына Ашоки по имени Джалау-кн, который будто бы распространил свою власть до Канауджа; ому пришлось выдержать натиск млеччхов. Р. Мукерджи полага­ет, что в чужеземцах-млеччхах нужно видеть греко-бактрийцев¹⁵, по А. К. Нарайн возражает против этого ^1е. Единственным дати­рованным фактом позднемаурийской истории является событие, "вносящееся к 206 г. до н. э., когда селевкидский царь Антиох Великий (223-187 гг. до н. э.) после удачных походов в Арме­нию и Парфию и заключения соглашения с бактрийским ца­рем Эвтидемом перешел Гиндукуш и «возобновил дружеский гоюз (доел, «дружбу») с индийским царем Софагасеном» (Полибий XI. 39). Полибий сообщает также, что Антиох получил из Ин­дии боевых слонов и провиант для армии, после чего направился через Арахосию и Дрангиану в Карманию.

По поводу идентификации индийского царя существует не­сколько точек зрения. У. Тарн считал, что речь идет о маурий-оком правителе¹⁷. К У. Тарну присоединился П. Эггермонт, предложивший отождествлять Софагасена с маурийским царем Сомашарманом, о котором упоминают «Бхагавата-пурана» и «Вишну-пурана» ^,8. А. К. Нарайн рассматривал его как правителя Северо-Западной провинции ¹⁹. Независимо от решения этого вопроса ясно, что Софагасен обладал значительным влиянием, цели могущественный Антиох именно через него возобновил связи Селевкидов с Индией, установленные еще Чандрагуптой и Се-левком Никатором. Судя по сведениям Полибия, условия нового союза не были равноправными: Антиох не только получил слонов и продовольствие, но и продолжал продвижение в глубь терри­торий, принадлежавших ранее Маурьям (Арахосия, как мы знаем, и ходила в состав империи Ашоки). Очевидно, к 206 г. до н. э. они утратили власть над некоторыми северо-западными обла-нтями.

249

Быть может, в определенные периоды наследникам Ашоки и удавалось сохранять видимость единства империи, но фактиче­ски она уже не представляла собой целостного образования. Во­царение Пушьямитры знаменовало утверждение новой дина­стии — Шунгов.

Падение одной из крупнейших древневосточных империй сле­дует объяснить рядом причин внутреннего и внешнего харак­тера. Прежде всего огромное по территории государство включало области, стоявшие на разной ступени экономического и со­циального развития. Они были объединены путем захватов, лишь политически составляли государственное образование под вла­стью одного монарха. Населявшие их племена и народы говорили на разных языках, не меняли образа жизни, следовали мест­ным обычаям, нормам, традициям. Единство поддерживалось с помощью налаженной системы управления, сильной армии и политики дхармавиджаи. Понятно, что ослабление центральной власти сразу же нарушило это — и без того кажущееся — един­ство²⁰.

По мнению ряда ученых, причину падения империи нужно искать в политике дхармавиджаи, которая будто бы подорвала мощь государства. Так, X. Райчаудхури писал, что «Индия нуждалась в человеке типа Пора или Чандрагупты, чтобы обеспе­чить защиту от внешних врагов, но она получила мечтателя»²¹. На наш взгляд, не верность этой политике, а скорее отход от нее пагубно отразился на прочности империи. Пробуддийская политика Ашоки, проводимая им в последние годы правле­ния» вызвала недовольство брахманской прослойки, еще влиятель­ной экономически и политически. И справедливой представля­ется мысль X. Шастри о брахманской реакции как об одной из причин упадка империи Маурьев, хотя этот исследователь невер­но характеризовал политику императора как вообще антибрах­манскую²².

Преемники Ашоки, очевидно, тоже отказались от дхармавид­жаи, что в напряженной обстановке, сложившейся после смерти императора, привело к тяжелым последствиям. Р. Тхапар под­черкивает слабость преемников Ашоки, не сумевших сохранить целостность государства и поделивших его территорию²³. Нельзя не упомянуть также и о внешней опасности, исходившей от гре-ко-бактрийцев.

Каждый из названных факторов в отдельности не дает ответа на вопрос о причинах падения империи, но в совокупности они показывают, почему дальнейшее поддержание единства стало невозможным. Ни захватившие власть Шунги, ни их преемни­ки не смогли восстановить ее былую мощь.

Шунги. Воцарение Пушьямитры. Согласно индийской тради­ции, последний из маурийских царей, Брихадратха, был убит командующим армией Пушьямитрой, который захватил магадх-ский престол и основал новую династию²⁴. Эта традиция наиболее полное выражение получила в «Харшачарите», ерчинении пи-

250

пмтеля VII в. н. э. Баны. Он сообщает, что Пушьямитра убил Нрихадратху на военном параде, где проводился смотр вверенного мму войска. Очевидно, можно говорить о заранее подготовленном «н говоре. Воцарение Пушьямитры должно относиться к 180 г. до н. э., если принять данные пуран о 137-летнем правлении Мнурьев, а начало их царствования датировать 317 г. до н. э.²⁵. Об этом правителе упоминает надпись эпохи Шунгов из Айодхьи, н которой он называется военачальником — сенапати²⁶. Пураны считают его основателем династии Шунгов, в то время как преда­ние, сохранившееся у Калидасы (Малавикагнимитра IV. 14), снизывает наследников Пушьямитры с родом Баймбика. Пурани-чиская традиция подтверждается и материалами эпиграфики (» одной из надписей Бхархута счет времени ведется по правле­нию Шунгов)²⁷.

Сведения источников о границах государства Шунгов неоди­наковы ²⁸. Ясно только, что они не владели такой огромной тер­риторией, как Маурьи, хотя основатель династии удерживал зна­чительную часть Северной Индии, главным образом земли в бас­сейне Ганга. Отдельные области (например, Видарбха) после рнспада империи добились независимости и не признали власти Шунгов²⁹. Пушьямитре силой оружия удалось вернуть под свой контроль некоторые из них. Если верить Калидасе, борьба с Ви-длрбхой была отнюдь не легкой и в результате к Пушьямитре отошла лишь часть ее.

Поздняя буддийская традиция повествует об антибуддийской политике первого из Шунгов, который будто бы разрушал мона­стыри и даже истреблял монахов. «Дивья-авадана» рассказыва-пт, что он объявил большую награду за убийство буддийского монаха ³⁰. На основании этих сообщений ряд ученых характе­ризовали Пушьямитру как борца против буддизма, заступника прахманизма и защитника брахманских привилегий.

Действительно, скорее всего буддизм и буддийская община мри Шунгах не пользовались особым покровительством власти. Показательно, что Пушьямитра совершил ашвамедху (принесе­ние в жертву коня) — церемонию, весьма распространенную и недийский период. В этой связи можно вспомнить и данные и брахманской оппозиции в последние годы царствования Ашоки. Имеете с тем, судя по археологическим материалам, в первую мчередь по комплексам Санчи и Бхархута, относящимся к этому премени, при Пушьямитре и его преемниках буддийская культура продолжала переживать период подъема.

Вторжение греко-бактрийцев. Источники сообщают о вторже­нии в Индию греко-бактрийцев, которые названы в текстах • яванами». Патанджали (III. 2.11), живший в эпоху Шунгов, пишет об осаде городов Сакеты и Мадхьямики ³¹. Он упоминает <> вторжении яванов в грамматическом трактате в качестве при­мера недавно совершившегося события, и это, очевидно, может служить аргументом в пользу того, что данное событие было тогда хорошо известно. О столкновении Шунгов с яванами гово-

251

рится и в драме Калидасы «Малавикагнимитра» (5-й акт); там рассказывается, что внук Пушьямитры, Васумитра, разбил ар­мию неприятеля, встретившись с ней на правом берегу р. Синд­ху (по мнения некоторых ученых — Инда, по мнению других — Кали Синдху в Центральной Индии³²), Согласно Калидасе, это случилось еще при жизни Пушьямитры, который в честь победы приказал совершить ашвамедху.

Наиболее подробное свидетельство донесла до нас «Юга-пу-рана», часть астрономического трактата «Гарт-самхита» — одно из самых древних и надежных сочинений пуранической тради­ции ³³. Объединенные армии панчалов, матхуров и яванов атако­вали г. Сакету и двинулись к столице государства Паталипутре. Они подошли к городским стенам, что вызвало смятение среди жителей, и разрушили Паталипутру, но укрепиться здесь не смогли, так как между ними начались раздоры. Яваны вынуж­дены были покинуть области Мадхьядеши и вернуться обратно.

Материалы индийских источников находят параллели в со­чинениях античных авторов. Страбон (XI. 11.1), ссылаясь на Аполлодора, прославлявшего греко-бактрийских царей и их ус­пехи в Индии, передает, в частности, следующее: «Они (греки. — Авт.) подчинили себе больше племен, чем Александр; в особен­ности Менандр (если правда, что он перешел Гипанис на востоке и прошел войной до Имая)³⁴, некоторые племена он покорил сам, другие же — Деметрий, сын Эвтидема, царь бактрийцев. Они владели Паталеной и так называемым царством Сараоста и Си-гердиды на остальном побережье»³⁵. Видимо, успехи греко-бакт-рийцев были довольно значительны, хотя продержались они не­долго. Их уход кроме внутренних разногласий объяснялся, веро­ятно, и напряженной обстановкой в их стране. Греко-бактрий-ским царям постоянно приходилось думать о безопасности своих земель, особенно на границе с Парфией, которая не раз пред­принимала попытки отторгнуть области Вактрии.

Нельзя недооценивать и свидетельства Калидасы о победе индийского войска над греко-бактрийцами. Не исключено, что после первых неудач индийцы сумели оказать яванам упорное сопротивление. Уход греко-бактрийцев был, безусловно, собы­тием огромной важности, и вполне логично предположить, что его ознаменовали совершением ашвамедхи, которая, как извест­но, устраивалась в особо торжественных случаях, чаще всего после военных побед. Данные об ашвамедхе, устроенной Пушья-митрой, сохранились у Калидасы, Патанджали (III. 2.123), а также в памятниках эпиграфики³⁶. Ученые ссылаются и на материалы археологии, указывающие на пребывание индо-греков в долине Ганга и их столкновение с индийцами в районе Кау-шамби ³⁷.

Сам факт вторжения яванов не вызывает сомнений, но дати­ровка этого события и вопрос о числе вторжений порождают споры ³⁸. Любая из существующих трактовок продолжает оста­ваться гипотетичной.

252

F

г

Специального упоминания заслуживает точка зрения А. К. Нарайна, считающего, что в индийских источниках отра­жена единая традиция о наступлении яванов. Оно, по мнению ученого, приходится на конец правления Пушьямитры (примерно 150 г. до н. э.)³⁹. Такое заключение согласуется с относящимся примерно к середине II в. до н. э. сообщением Патанджали об пепле греками индийских городов. Исследовав новый нумизма­тический материал, А. К. Нарайн пришел к выводу, что в конце царствования Пушьямитры панчалы и матхуры были незави­симыми и в союзе с яванами выступили против Шунгов. Но Л. К. Нарайн связывает вторжение греко-бактрийцев с Менанд­ром, не принимая во внимание материалы античных источников м походе Деметрия. Не случайно это его положение подвергалось критике в научной литературе ⁴⁰. По-видимому, проникновение гроко-бактрийцев началось еще при Деметрии; тогда они доби-иись определенных успехов и подчинили некоторые области в Иападной Индии⁴¹. При Менандре яваны сумели продвинуться далеко на восток и, если верить индийской традиции, осадили Пнталипутру⁴². Это объяснение соответствует сведениям о могу­ществе Менандра и его территориальных захватах.

То, что вторжение произошло в последний период правления Пушьямитры, подтверждается и уже упоминавшимся свидетель­ством Калидасы о столкновении с яванами индийской армии под командованием внука Пушьямитры — Васумитры.

Весьма существенны данные хронологии. Завершающий пе­риод царствования Пушьямитры (180-144 гг. до н. э.) в целом совпадает с годами царствования Менандра (середина II в. до н. э.)⁴³ и жизни Патанджали (середина II в. до н. э.)⁴⁴- Такая (ишзь событий убедительнее, чем их соотнесение с царствованием Дгметрия (200/199-167 гг. до н. э.).

Наследники Пушъямитры. Согласно пуранам, Пушьямитра Правил 36 лет. Его преемники (за исключением Бхагаваты) не­долго занимали трон — показатель внутренней неустойчивости Государства Шунгов и его приближающегося упадка. Сведения •) некоторых шунгскнх царях помимо пуран сообщают и более оздние источники, в частности «Малавикагнимитра», где упо-инаются Агпнмитра в качестве правителя Видиши еще при изни Пушьямитры и Васумитра, одержавший победу над ява­нами ⁴⁵.

С наследниками Пушьямитры, прежде всего с Агнимитрой, но мнению ряда ученых, можно связать монеты, обнаруженные II области северных панчалов, в районе Матхуры, в Горакхпуре it т. д. На монетах встречаются имена, оканчивающиеся на «мит­ра», как и имена шунгских царей. Дискуссия о возможности соотнесения этих нумизматических находок с Шунгами продолжа­ется и в настоящее время; все большее распространение получает точка зрения о принадлежности монет местным династиям в Мадхьядеше, которые появились еще при Шунгах, а затем осо-оонно укрепились после их падения ⁴⁶.

253

Для восстановления шунгской истории очень важна надпись на колонне из Беснагара⁴⁷. В ней говорится о греке Гелиодоре из Таксилы, направленном в качестве посла Антиалкидом к ин­дийскому царю Касипутре Бхагабхадре в 14-й год его царство­вания. Некоторые исследователи справедливо отождествляют Бхагабхадру с шунгским царем Бхагаватой ⁴\ известным по списку пуран⁴⁹. Посольство должно было прибыть, если учиты­вать данные пуран о правлении предшественников Бхагаваты, в 106 г. до н. э.⁵⁰. Видимо, отношения между Шунгами и греками к тому времени в определенной мере нормализовались и Ан-тиалкид отправил своего представителя ко двору Бхагаваты (в тексте — Бхагабхадры) в Видишу, где, вероятно, находилась тогда резиденция шунгского правителя.

Судя по надписи, греческий посол был приверженцем бхага-ватизма (вишнуизма); построил колонну с фигурой Гаруды в честь бога Васудэвы и называет себя в надписи Бхагаватом. Можно предположить, что Кришна Васудэва был уже обоже­ствлен.

В этом плане интерес представляет надпись, датируемая 12-м годом правления царя Бхагаваты (открыта в Бхилсе)⁵¹. Там рас­сказывается о некоем Гаутамипутре, который в честь Вишну установил флагшток в храме г. Бхилсы^Б2. Как явствует из данных эпиграфики, вишнуизм при царе Бхагавате получил широкое распространение.

Последним из Шунгов был, согласно пуранам, Дэвабхуми (или Дэвабхути), которого сменили Канвы. Если принять цифру общей продолжительности правления Шунгов, предлагаемую пу-ранами, — 112 лет, то приход к власти новой династии следует датировать 68 г. до н. э. Правда, существует точка зрения, что Канвы возвысились еще при Шунгах, когда те уже не могли осуществлять строгий контроль⁵³, но это противоречит пураниче-ской традиции⁵⁴.

О царствовании Канвов известно крайне мало. Они занимали трон в течение 45 лет, причем в ряде районов у власти находи­лись местные правители, ранее признававшие главенство Шун­гов. Слабые цари новой династии с трудом удерживались на престоле.

* * *

Период Маурьев был отмечен важными изменениями во всех сферах жизни общества — политической, социальной, экономиче­ской и духовной. Впервые в истории Индии возникло государ­ство, охватившее многие территории страны. Хотя еще Нанды предприняли попытку создания объединенного государства, осу­ществлена она была только при Маурьях. Несмотря на непроч­ность данного образования, значение самого факта трудно пе­реоценить. Между отдельными районами установились боле|. тесные и постоянные связи, наметились и общие черты в управу

254

лении, материальной культуре, социальной организации. Отсталые племена, вошедшие в империю, вступили в контакт с более развитыми, испытали влияние их культуры, традиций. Даже при сохранении политической автономии и определенной изоли­рованности частей государства эти контакты оказали, вероятно, свое положительное воздействие. Большую роль сыграла политика дхармавиджаи, проводимая Ашокой. Распространение дхармы, которой должны были следовать все жители огромной империи, независимо от социального статуса, религии и языка, способство­вало упрочению единства государства, некоторому стиранию различий между народами отдельных областей, социальными группами и приверженцами разных религиозных течений.

В эпоху Маурьев возникают и оформляются многие институ­ты государственного управления, сохранявшиеся и в последую­щие периоды истории страны. Были выработаны определенные принципы политики — Маурьи старались усилить контроль цент­ральной власти, создать крепкий административный аппарат. Было бы ошибочно, однако, преувеличивать степень этой цент­рализации. В действительности ряд окраинных провинций поль­зовался известной самостоятельностью. Не произошло и полной бюрократизации государственного аппарата — относительно стройная система сложилась лишь в столице и районах виджи-ты; на периферии положение нередко было иным — здесь сохра­нялись многие архаичные черты политической организации, ко­торые влияли на всю систему государственного управления.

В маурийскую эпоху стали более оживленными связи Индии с внешним миром, Именно тогда наладились дипломатические отношения со странами Запада, что позволило им ближе позна­комиться с Индией и ее культурой. Но и древние индийцы в результате этого получили достоверные представления о соседних и далеких народах.

Рассматриваемая эпоха ознаменовалась важными сдвигами в духовной жизни общества — укрепляется буддизм, который рас­пространяется в Индии и вне ее, прежде всего на Ланке и в Юго-Восточной Азии, сюда вместе с новым вероучением прони­кает и индийская культура; получает оформление палийский канон, развиваются другие неортодоксальные течения, а также вишнуизм (бхагаватизм) и шиваизм, создаются политические и научные трактаты, произведения религиозной и народной лите­ратуры.

Память об этом ярком периоде в истории страны сохранялась в течение многих столетий. Об Ашоке и его деятельности слагались легенды и передавались сказания. Показательно, что на на­циональном флаге Республики Индии помещена чакра - символ счастья и величия, который был и на одной из колонн Ашоки, Я национальным гербом служит изображение капители сарнатх-ской колонны.