Глава 5

Сделка с дьяволом

(Из дневника Сабины Шпильрейн, 28 августа 1909 года)

„Мне становится грустно, когда я представляю себе жизнь в уединенном коттедже посреди зеленой лужайки. Я никогда не смогу жить мирной жизнью в кругу семьи. Полная тишина вызывает у меня беспокойство. Я хочу видеть вокруг людей с сильными страстями, я хочу прожить много жизней, я хочу сильно и глубоко чувствовать, я хочу музыки... Похоже, я ничем не буду удовлетворена. Что будет с моим прежним идеалом созерцания мира на манер греческих философов? Жить среди своих учеников, слушающих меня в аллеях, в гармонии с природой"... (21).

Любовь между психиатром и его пациенткой описывалась не раз. Страшно любить человека, которого не понимаешь. Назвать такого человека „больным" значит получить ориентир, предсказать в нем его безнадежность и, значит, в какой-то степени вылечиться от своего страха. „Шизофрения" — слово для обозначения тех людей, чувства которых понять невозможно; по крайней мере невозможно тому, кто употребляет это слово. Написать роман о том, как спился или сломался врач, любивший шизофреничку, значит дать читателям образ их собственного страха и, тем самым, подлечить их. Увлекшийся читатель будет знать, чего ему бояться в темноте человеческих отношений. В романах, которые писались на эту тему (от американца С. Фиц-джеральда до русского писателя 80-х годов М. Чулаки), врача влечет роковая сила, отличающая больную женщину; не в силах сопротивляться своему чувству, а значит и ее болезни, он сам теряет душевное здоровье или по крайней мере уважение к себе.

Психоаналитик рассчитывает на другое: любовь приносит не болезнь врачу, а излечение пациенту. Чувства больных людей по меньшей мере незрелы, но лишь через сильные чувства способны они войти в новый контакт с миром здоровых людей, и долг психоаналитика — воспринимать эти чувства, терпеть их, анализировать и годами обсуждать с пациентом. Страсти пациента неизбежная и даже желанная реальность, необходимый элемент работы аналитика. Но, согласно духу и букве психоаналитического метода, сексуальные отношения психоаналитика с пациентом или пациенткой невозможны. На них наложен профессиональный запрет. Психоанализ не должен использоваться как средство сексуального удовлетворения любой из сторон.

171

Чистая игра с русской девушкой: 170

Сабина Шпильрейн

Сформулированное Фрейдом, это требование могло нарушаться на практике, но мало кем подвергалось сомнению или критике как один из главных принципов психоаналитического метода.

9 марта 1909 года Фрейд сообщил Юнгу, что у него „тоже есть новости о пациентке, благодаря которой Вы познакомились с невротической неблагодарностью отвергнутой женщины". Один из венских психиатров, Мутман, приходил к Фрейду рассказать о женщине, которая представилась ему как любовница Юнга. „Мы с ним оба решили, что ситуация совершенно иная и что единственным ее объяснением является невроз информанта" (22).

Фрейд не жалеет слов, чтобы утешить любимого ученика, попавшего в трудную, но, впрочем, обычную для „нашего ремесла" ситуацию: „Быть израненным и оклеветанным самой любовью, с которой мы работаем, — таковы издержки нашего ремесла, и мы, конечно, не откажемся от него по причине этих издержек". Разве можно быть в сделке с дьяволом и бояться огня? — цитирует Фрейд Гете, называя его „Вашим дедом": существовала легенда, что Юнг — потомок Гете. И еще Фрейд утешает ученика тем, что приглашает его „дорогую супругу" на обед.

На этот раз Юнг отвечает без промедления. „Дорогой профессор Фрейд, я должен сразу Вам ответить. Ваши добрые слова успокоили и ободрили меня. Вы можете быть уверены, не только сейчас, но и в будущем, что ничего подобного тому, что у Вас было с Флиссом, не случится со мной... я не изменю психоанализу", — уверяет он, хотя Фрейд пока что его в этом и не подозревает. „Последние полмесяца дьявол изводил меня невротической неблагодарностью" (23), — зачем-то добавляет он, используя только что употребленную Фрейдом формулу.

Учитель писал о „невротической неблагодарности отвергнутой женщины", а ученик — о подобных чувствах к нему самого дьявола. Выражение довольно неудачное: почему дьявол должен быть благодарен Юнгу, да и может ли тот быть невротиком? Подстановка, конечно, выражает подлинные чувства Юнга к этой женщине, которая для него сейчас подобна дьяволу. Впрочем, женщины-то никакой нет: „История, которую распространяет Мутман, для меня звучит по-китайски. У меня никогда не было любовницы и я самый безупречный из супругов. Можете представить себе мою яростную моральную реакцию! Я просто не могу