Глава 5

так неожиданно снова оказывается прав. Молиться на него или проклинать? Эта бессмертная фраза: „Я часть той силы, что вечно стремится к злу и вечно порождает благо". Демоническая сила, сущностью которой является разрушение (зло) — в то же время и есть творческая сила, потому что из разрушения двух индивидов появляется новый индивид. Это и есть сексуальное влечение, которое по своей природе есть влечение к разрушению, влечение индивида к уничтожению себя. По этой самой причине оно и должно преодолевать столь большое сопротивление в каждом человеке; но доказательство этого положения займет слишком много времени.

Пора спатьГ (41).

Освобождаясь от своего чувства к Юнгу, Шпиль-рейн делает открытие, согласно которому — ив отличие от того, что тогда думал Фрейд, — сексуальное влечение не единственная сила, существующая в человеке. Вместе с ним и в противоположность ему существует другое влечение — к разрушению и уничтожению жизни. Фрейд сначала не принял этой мысли, реформирующей его теорию либидо и требующей пересмотра многих положений психоаналитического метода. Много по"же, в конце своей долгой жизни, Фрейд сделал именно эту идею — об Эросе и Танатосе как равновеликих силах человеческой природы — основой последней версии своего учения. Пройдет 30 лет, и именно ту цитату из „Фауста", от которой отталкивалось никем тогда не прочитанное рассуждение Сабины, возьмут отправной точкой для своих книг как сам Фрейд (в предисловии к психологической биографии президента Вильсона), так и Михаил Булгаков (в эпиграфе к „Мастеру и Маргарите" (см. гл. 9).

В эти годы Сабине Шпильрейн удается добиться профессионального признания. Ее отношения с Юнгом, видимо, установились на некотором взаимно приемлемом уровне. Она мечтала о ребенке и делилась с Фрейдом фантазиями о сыне Зигфриде, которого она родила бы от Юнга и который мог бы стать вторым спасителем человечества, потому что соединял бы в себе достоинства арийской и еврейской рас. У Юнга в 1911 году появилась новая подруга, тоже бывшая его пациентка, а впоследствии психиатр, Тони Вульф, отношения с которой продлятся десятилетия. В этом же году Сабина с успехом защищает докторскую диссертацию и садится за статью „Разрушение как причина становления" (42), которая станет знаменитой. Об этой статье она

183

г

Чистая игра с русской девушкой: 182

Сабина Шпильрейн

пишет Юнгу так:

„Дорогой мой! Получи дитя нашей любви, статью, которая и есть твой маленький сын Зигфрид. Мне было трудно, но нет ничего невозможного, если это делается ради Зигфрида. Если ты решишь печатать это, я буду знать, что выполнила свой долг по отношению к тебе. Только после этого я буду свободна. Это исследование значит для меня много больше, чем жизнь, поэтому я так боюсь... Зигфрид давал мне творческий порыв, хоть он и был обречен на существование в мире теней Прозерпины. Я не хочу нарушать твой мир и покой; наоборот, моя диссертация рассчитана на то, чтобы добавить как можно больше к твоему благополучию..." (43).

Рассуждения в работе Шпильрейн начинаются с вопроса о том, почему столь могущественный половой инстинкт наряду с наслаждением порождает негативные чувства — тревогу, отвращение, брезгливость? В пространном эссе цитаты из Юнга перемежаются изложением гоголевского „Ревизора", Гросс — вещим Олегом, Шекспир — Заратустрой. Шпильрейн рассказывает о своих пациентах, но все же мифология и история культуры дают ей более благодарный материал. В ссылках доминируют Ницше и Фрейд. В контексте мы чувствуем не менее сильное влияние Владимира Соловьева и Вячеслава Иванова.

Чтобы создать нечто, надо разрушить то, что ему предшествовало. Поэтому во всяком акте созидания содержится процесс разрушения. Инстинкт самовоспроизведения содержит в себе два равных компонента — инстинкт жизни и инстинкт смерти. Для любви и для творчества влечение к смерти и разрушению не является чем-то внешним, что загрязняет их и от чего они могут быть очищены. Напротив, влечение к смерти является неотторжимой сущностью влечения к жизни и к ее продолжению в другом человеке. Через разнообразные биологические примеры она приходит к мифологическому и литературному материалу. Подтверждением являются все те случаи, когда любовь является порождением ненависти, рождается из смерти или причиняет смерть — мазохисты и садисты; любовники-самоубийцы, например Ромео и Джульетта; вещий Олег, нашедший смерть в черепе любимой лошади, которая воплощала в себе его сексуальность, идентичную со смертью. Любовь имеет другой своей стороной желание уничтожения своего объекта, всякое рождение есть смерть, и всякая смерть — это рождение.