Классификации апокрифических евангелий

В литературе можно встретить различную классификацию апок­рифических евангелий. Предлагаемое ниже деление на три группы лишь одно из возможных, поскольку общепринятого способа клас­сификации нет.

I. Сочинения, связанные с традициями, которые легли в основу канонических Евангелий. К этой группе относят ряд найденных в Египте (Оксиринх) фрагментарных текстов на папирусе, которые не удалось отождествить как отрывки уже известных Евангелий.

Сюда же относят так называемые иудео-христианские евангелия («Евангелие евреев» и другие, восходящие к христианам еврейского происхождения) и «Евангелие Петра» (дошедший до нас фрагмент этого текста посвящен описанию суда над Иисусом Христом, крест­ной казни и Воскресения).

Сочинения этой группы «принадлежат к самому раннему слою апокрифической литературы и сохраняют главную формальную характеристику литературного жанра «еван­гелие» — повествование о земной жизни Господа Иисуса Христа как способ выражения вести о спасении во Христе». По особенностям литературной формы, стилистике и языку они наиболее близки к каноническим Евангелиям.

II. Гностические евангелия, имеющие особую теологическую за­дачу — передачу тайного знания (гносиса, от греч. γνωσις).

В соответс­твии с гностическими представлениями спасутся только обладатели тайного знания.

Вот как это выражено в самом известном из гнос­тических текстов «Евангелие Фомы» (датировка его неопределенна: I-II вв.): «Это тайные слова, которые сказал живой Иисус, которые записал Дидим Иуда Фома. И Он сказал: «Тот, кто найдет истолко­вание этих слов, не вкусит смерти».

Видно принципиальное отличие от евангельского провозвестия: нигде Господь не говорит, что нужно искать какое-то особенное истолкование Его слов. Он утверждает, что слова Его «суть дух и жизнь» (Ин 6: 63), и они должны не столько истолковываться, сколько «пребывать» в человеке (Ин 5: 38) (в смыс­ле единения с Говорящим).

Также как Бог стал реальным историчес­ким лицом, так и Писание, говорящее об этом, не содержит таинс­твенные слова оракула, а трезвое провозвестие о Личности и судьбе Иисуса Христа в их значимости для спасения.

«Евангелие Фомы» скорее сборник «откровений», нежели Еван­гелие в привычном нам смысле, поэтому только условно его можно причислить к литературному жанру евангелия.

Это наиболее об­ширный сохранившийся сборник неканонических речений, при­писываемых Иисусу (114 речений). Автору уже как бы не нужен об­раз земного Иисуса.

Если вспомнить послания апостола Павла, то в них как бы еще не нужен такой образ, еще живо воспоминание о Христе, еще достаточно для проповеди только сообщений о смер­ти, Воскресении и Вознесении.

Но в отличие от богословия апос­тола, в данном сочинении не упоминаются ни Крест, ни Воскресе­ние, при этом почти половина высказываний имеет синоптические параллели.

Поэтому в литературном отношении произведения, подобные гностическому евангелию от Фомы, нельзя отнести к жанру Евангелия, но все-таки его традиционно так именуют на ос­новании заголовка, являющегося поздней вставкой.

III. Сочинения, дополняющие Евангелия. Следующая группа апокрифов предполагает существование канонических Евангелий в качестве канонического писания и стре­мится дополнить те сведения о жизни Иисуса из Назарета, которые содержатся в Евангелиях и которые, как кажется авторам, недоста­точно освещены в этих текстах, а также описать жизнь людей, свя­занных со Спасителем.

Для удовлетворения благочестивой любоз­нательности используются фольклорные и мифические материалы, явно возникшие вне всякой связи с историей нашего Господа.

К этой группе относятся, в частности, так называемые евангелия детства.

В каноническом Евангелии сведения о детстве и юности Ии­суса Христа практически отсутствуют. И это неслучайно, в этом мож­но усмотреть важный смысл, потому что до явления Господа народу на Иордане Он представлялся окружающим как обычный человек («Не плотник ли Он, сын Марии?» — Мк 6: 3; «не Иосифов ли это сын?» - Лк 4: 22).

До Богоявления на Иордане Сын Божий восхотел пребывать в безвестности, и в этом также проявилось Божественное «истощание».

Наиболее важны два произведения, относящиеся к этой группе апокрифов, написанные, по-видимому, во второй поло­вине II века. Это так называемое «Протоевангелие Иакова» и «Ска­зание Фомы, израильского философа, о детстве Господа».

Главная тема «Протоевангелия Иакова» — это прославление Божией Матери и утверждение Ее Приснодевства.

Хотя «Протоеванге­лие» было отвергнуто как канонический текст, оно пользовалось по­пулярностью среди христиан, сюжеты этой книги воздействовали на благочестие и гимнографию.

Влиянием этого апокрифа объясняется формирование предания о родителях Божией Матери — праведных Иоакиме и Анне, именно из этого апокрифа взяты их имена, кото­рые поминают на каждом богослужении.

На Востоке текст «Прото­евангелия» послужил основой для возникновения традиции посвя­щенных Богородице праздников Ее Рождества и Введения во Храм.

Из него почерпнуты иконографические подробности изображений Девы Марии, Ее родителей и праведного Иосифа.

Характер второго памятника — «Сказание Фомы, израильского философа, о детстве Господа» — можно почувствовать, хотя бы крат­ко ознакомившись с ним:

«Когда Мальчику Иисусу было пять лет, Он играл у брода через ручей, и собрал в лужицы протекавшую воду, и сделал ее чистой и управлял ею одним своим словом. И размягчил глину, и вылепил двенадцать воробьев.

И была суббота, когда Он сделал это. И было много детей, которые играли с Ним.

Но когда некий иудей увидел, что Иисус делает, играя в субботу, он пошел тотчас к Его отцу Ио­сифу и сказал: Смотри, твой ребенок у брода, и он взял глину и сде­лал птиц, и осквернил день субботний.

И когда Иосиф пришел на то место и увидел, то он вскричал: для чего делаешь в субботу то, что не должно!?

Но Иисус ударил в ладоши и закричал воробьям: Летите! и воробьи взлетели, щебеча...»

«Но сын Анны книжника стоял там рядом с Иосифом, и он взял лозу и разбрызгал ею воду, которую Иисус собрал. Когда увидел Ии­сус, что тот сделал, Он разгневался и сказал ему: Ты, негодный, без­божный глупец, какой вред причинили тебе лужица и вода?

Смотри, теперь ты высохнешь, как дерево, и не будет у тебя ни листьев, ни корней, ни плодов. И тотчас мальчик тот высох весь, а Иисус ушел и вошел в дом Иосифа...»

«После этого Он снова шел через поселение, и мальчик подбежал и толкнул Его в плечо. Иисус рассердился и сказал ему: ты никуда не пойдешь дальше, и ребенок тотчас упал и умер... Иосиф позвал мальчика и бранил Его, говоря, зачем Ты делаешь то, из-за чего лю­ди страдают и возненавидят нас и будут преследовать нас?

И Иисус сказал: Я знаю, ты говоришь не свои слова, но ради тебя Я буду мол­чать, но они должны понести наказание. И тотчас обвинявшие Его ослепли (то есть за те два случая с мальчиками обвинявшие ослеп­ли).

А видевшие то были сильно испуганы и смущены и говорили о Нем: каждое слово, которое Он произносит, доброе или злое, есть деяние и становится чудом. И когда Иосиф увидел, что Ии­сус сделал, он встал, взял его за ухо и потянул сильно...»

Еще одно принципиальное место. Мальчик Иисус посрамил учителя этого Фомы (Псевдо-Фомы) — некоего Закхея, причем посрамил прилюдно. Учитель Закхей учил детей греческой азбуке (?!), а Иисус (Псевдо-Фомы) показал, что Он знает гораздо боль­ше, чем сам этот Закхей.

«Когда иудеи утешали Закхея (в этом позоре), дитя громко рассмеялось и сказало: «Теперь пусть то, что ваше, приносит плоды, и пусть слепые в сердце своем узрят. Я пришел сверху, чтобы проклясть их и призвать их к высшему, как повелел пославший Меня ради вас».

Образ Христа, пришедшего искупить от клятвы, никак не соеди­няется с тем, кто намерен «проклинать, чтобы призвать к высшему».

Текст кончается рассказом уже нам знакомым.

«И когда Он был двенадцати лет, пришли Его родители по обы­чаю в Иерусалим на праздник пасхи вместе с другими. Когда же пос­ле праздника возвращались домой, Иисус пошел обратно в Иеруса­лим, родители же думали, что Он идет вместе со всеми.

Прошедши дневной путь, стали искать его среди родственников и близких. И, не найдя Его, возвратились в Иерусалим, чтобы искать Его. Через три дня нашли Его в храме, сидящего среди учителей, слушающего Закон и спрашивающего их».

И далее эпизод (Лк 2: 41—52) пересказывается почти дословно.

Перед нами сказка, восходящая к эллинистической «низовой», как ее называют, литературе. Считалось, что этот памятник написан под влиянием гностических идей, но теперь это мнение не является общепризнанным.

Самое беглое знакомство с апокрифами делает очевидным пора­зительное отличие их по характеру текста и по заключающемуся в них материалу от канонических Евангелий.

В процессе формирова­ния библейского канона апокрифы были окончательно дифферен­цированы церковным сознанием от богодухновенных книг.