5. Труд, образование, снабжение, цены, социальная политика

В начале войны в армии и на флоте насчитывалось 4,9 млн военнослужащих. В период 1943-1945 годов численный состав армии и флота поддерживался на уровне 11-11,5 млн человек (из них около 6,5 млн человек находились в действующей армии и на флотах).

Таким образом, как в силу мобилизации, так и вследствие оккупации немцами западных и южных промышленных районов, численность рабочих и служащих по всему советскому народному хозяйству сократилось с 31,2 млн человек (в 1940 году) до 18,4 млн человек (в 1942 году), то есть – на 41%. В 1943 году численность рабочих и служащих выросла до 19,4 млн человек, в 1944 году она восстановилась до 23,6 млн, а в 1945 году – до 27,3 млн человек.

Одним из главных источников пополнения рабочей силы была мобилизация той части трудоспособного населения, которая не была занята трудом в городе или деревне. Мобилизация проводилась в соответствии с принятым в самом начале войны Указом Президиума Верховного Совета СССР. В одном только 1943 году трудовая мобилизация дала экономике 7,6 млн человек.

Вследствие призыва в армию значительной части мужчин, основная нагрузка легла на плечи женщин, а также подростков. Об этом свидетельствует резко возросший удельный вес женщин среди рабочих и служащих в народном хозяйстве Советского Союза.

По сравнению с 1940 годом, в 1942 году он вырос с 38% до 53%. То есть, женщины с 1942 года составляли более половины рабочей силы государства. Что наиболее важно, удельный вес женщин возрос среди квалифицированных рабочих в промышленности – с 6% (в начале 1941 года) до 33% (в конце 1942 года).

Гораздо в большей степени на плечи женщин легла работа на селе. Удельный вес женщин среди трудоспособного сельского населения поднялся с 52% в начале 1939 года до 71% в начале 1942 года. Председатель Президиума Верховного Совета СССР М.И. Калинин отмечал, что в годы войны женщины повсюду стали решающей силой в колхозах.

Соответственно вырос удельный вес женщин и среди квалифицированных работников села. Так, в 1942 году по сравнению с началом 1940 года он поднялся

среди трактористов – с 4 до 45%,

среди комбайнеров – с 6 до 43%;

среди шоферов – с 5 до 36%;

среди бригадиров тракторных бригад – с 1 до 10%.

В тяжелейшие военные годы государство стремилось облегчить женский труд на производстве через развитие сети детских садов, яслей и других учреждений по охране материнства и детства. Количество детей в детских учреждениях увеличилось:

в детских садах – с 683 тысяч в 1941 году до 1,2 млн в 1944 году,

в детских яслях – с 509 тысяч до 645 тысяч соответственно.

Забота государства о детях способствовала не только облегчению женского труда, но и повышению жизненного уровня работниц. При этом в Советском Союзе существовала система равной оплаты за равный труд.

Неожиданным для сегодняшнего дня моментом следует считать отсутствие в период Великой Отечественной войны детской беспризорности на той территории, которая не была оккупирована, и где не велись военные действия. В период 1941-1945 годов советское правительство провело ряд мероприятий по воспитанию детей, лишившихся родителей. В стране были организованы Суворовские училища, расширена сеть ремесленных училищ, детских домов и интернатов, где на полном государственном обеспечении находились миллионы детей и подростков.

Во многих городах СССР, всем детям в возрасте от одного года до трех лет предоставлялось дополнительное питание. Это обеспечивалось специальными пищевыми пунктами. Питанием из молочных кухонь и таких пунктов в конце 1942 года пользовались 430 тысяч детей, а в конце 1945 года – свыше 1 миллиона. Дети, находившиеся в яслях или детских садах, пользовались лучшим продовольственным обеспечением. Так, ребенку в яслях было положено 900 граммов сахара в месяц при норме по карточкам в 300 граммов. Если дети пребывали в детских учреждениях круглосуточно, то им повышались нормы и по другим продуктам. В годы войны в яслях и детских садах находилось 2,1 – 2,6 млн детей.

В городских школах учащимся были положены горячие завтраки, для чего на каждого школьника дополнительно отпускалось по 50 грамм хлеба и 10 грамм сахара. В 1942 году такой системой было охвачено 4 млн учащихся. В последующие годы их число значительно возросло. Для тех детей, которые особо нуждались в усиленном питании, как и для инвалидов войны, организовывались специальные диетические столовые, где расход мяса, рыбы, жиров и других продуктов значительно превышал карточные нормы.

В Советском Союзе даже война не смогла разрушить систему летнего детского отдых детей и подростков. В стране оставались летние пионерские лагеря, загородные детские сады и ясли. В 1943 году за городом отдыхали 1,5 млн детей, в 1944 году – 2,5 млн, а в 1945 году – 3,5 млн детей. Безусловно, что большинство детей оставалось летом в городах. Подростки, как правило, работали, а государство, местные органы власти и руководство промышленных предприятий оказывали детям и подросткам помощь и поддержку.

В период войны изменился возрастной состав рабочих и служащих. Так, если в 1939 году среди рабочих и служащих всей промышленности СССР числилось только 6% работников в возрасте до 18 лет, то в 1942 году их стало уже 15%. За тот же период, по причине призыва в армию, доля рабочих и служащих в возрасте 18-49 лет сократилась с 85% до 73%. Как следствие, на производстве увеличивалась не только доля подростков, но и лиц в возрасте старше 50 лет (с 9% в 1939 году до 12% в 1942 году). Были у нас и такие предприятия, где молодые рабочие составляли 50-60% их всего личного состава.

В целом по СССР росла производительность труда. Так, в 1942 году она выросла на 19%, а в 1943 году еще на 7% по отношению к предыдущему году. Наиболее быстро росла производительность труда в машиностроении и военной промышленности. В этих отраслях в 1942 году она возросла на 31%, а в 1942 – еще на 11% дополнительно по отношению к предыдущему году. Однако в топливной, текстильной, легкой и пищевой промышленности, а также на лесозаготовках в 1942 году имело место снижение производительности труда по сравнению с довоенным уровнем.

В среднем, с 1942 по 1945 год производительность труда в промышленности СССР выросла более чем на 40%, что особенно было характерно для танковой и авиационной промышленности. Рост производительности труда в отраслях военной промышленности предопределил снижение трудозатрат на единицу изделий.

Так, в авиационной промышленности затрата труда уменьшилась при производстве:

дальнего бомбардировщика Ил-4 – с 20 тысяч человеко-часов в 1941 году до 12,5 тысяч человеко-часов в 1943 году;

штурмовика Ил-2 – с 9,5 тысяч до 5,9 тысяч;

пикирующего бомбардировщика Пе-2 – с 25,3 тысяч до 13,2 тысяч.

Подобным образом, затрата живого труда сократилась в производстве:

танка Т-34 – с 8 тысяч человеко-часов в 1941 году до 3,7 тысяч в 1943 году;

танка КВ – с 14,6 тысяч до 7,2 тысяч;

76-мм полковой пушки – с 1,2 тысяч до 0,8 тысяч;

крупнокалиберного пулемета – с 642 до 329 человеко-часов;

винтовки – с 12 до 9 человеко-часов;

1 тысячи штук патронов ТТ – с 13 до 10,8 человеко-часа и т.д.

Благодаря всему, себестоимость продукции военного назначения за годы войны снизилась вдвое, что привело к общей экономии средств на сумму около 50 млрд рублей. На третьем году войны один артиллерийский выстрел стоил стране в 3 с лишним раза дешевле, чем в начале войны. К концу войны себестоимость производства тяжелого танка снизилась почти в 3 раза. В 1943 году авиационная промышленность за счет экономии дополнительно выпустила почти 8,8 тысяч самолетов. Свою роль здесь сыграла и квалификация кадров.

Сама проблема воспроизводства квалифицированных кадров решалась в СССР:

а) непосредственно на производстве,

б) через систему трудовых резервов.

Непосредственно на производстве подготовка квалифицированных работников осуществлялась через курсы или краткосрочные школы, а также в порядке индивидуального ученичества. Именно благодаря этой системе, в 1941 году было подготовлено 2,7 млн рабочих массовой квалификации, в 1942 году – почти 3,8 млн человек, в 1943 году – около 5,2 млн человек.

Квалифицированные кадры готовились также через систему школ фабрично-заводского обучения (ФЗО), ремесленных и железнодорожных училищ. Эта система была создана перед войной и известна у нас еще и как система трудовых резервов. С октября 1940 года по октябрь 1945 года она дала народному хозяйству страны 2 млн 250 тысяч квалифицированных молодых рабочих.

Но советское правительство в годы войны уделяло внимание не только системе подготовки квалифицированных рабочих кадров, но и системе подготовки высококвалифицированных кадров интеллигенции. Несмотря на все трудности военного времени, количество и размер стипендий в вузах были увеличены. Значительная часть студентов была освобождена от призыва в армию. Надо особо подчеркнуть, что численность студентов вузов и техникумов в 1940-1941 учебном году мало отличалась от численности студентов вузов и техникумов в 1945/1946 учебном году: 1 млн 787 тысяч и 1 млн 738 тысяч соответственно. При этом надо иметь в виду, что население страны за военные годы значительно сократилось.

Начиная с 1943 года, наборы в техникумы обгоняли прием в высшие учебные заведения, что диктовалось потребностью экономики в специалистах-практиках среднего звена. Структура советского образования позволяла быстро и эффективно реагировать на потребности государства в качественном пополнении корпуса квалифицированных кадров. Высшее образование за годы войны получили 302 тысячи человек, а средне-специальное – 540 тысяч.

Массовое включение в производство новых кадров и необходимость быстрого освоения и увеличения производства военной продукции требовали улучшения организации труда, что стало осуществляться через:

1) введение сдельно-прогрессивной и повременно-премиальной оплаты труда рабочих;

2) развитие премиальной оплаты труда инженерно-технических работников за выполнение и перевыполнение планов;

3) дополнительное материальное поощрение отличившихся рабочих.

Премиальные выплаты инженерно-техническим работникам (ИТР) и рабочим значительно выросли. Так, доля премий в общей сумме зарплаты ИТР увеличилась с 11% (в 1940 году) до 28% (в 1944 году), а доля премий в общей зарплате рабочих – с 4,5% до 8%. Военный опыт широкого использования премирования за выполнение и перевыполнение планов затем всегда применялся в советской экономике, поскольку это создавало дополнительный стимул роста народного хозяйства.

В период Великой Отечественной войны произошли серьезные изменения в уровне оплаты труда. Заработные платы, прежде всего, были повышены в топливной промышленности, в черной и цветной металлургии, и, конечно, в военной промышленности. В целом же, среднемесячная заработная плата рабочих в союзной промышленности увеличилась с 375 рублей в 1940 году до 573 рублей в 1944 году. При этом в угольной промышленности она достигла 729 рублей, а в черной металлургии – 697 рублей.

В свою очередь, среднемесячная заработная плата ИТР в союзной промышленности выросла с 768 рублей в 1940 году до 1 тысячи 209 рублей в 1944 году. В угольной промышленности зарплата ИТР достигла 1 тысячи 502 рублей, а в черной металлургии – 1 тысячи 725 рублей.

Наибольший рост заработной платы отмечался в тех районах Советского Союза, на которых лежала основная тяжесть снабжения фронта боевой техникой. Речь идет о районах Поволжья, Урала и Западной Сибири. Например, если по всей промышленности уровень заработной платы в 1940-1944 годах поднялся на 42%, то в районах Поволжья и Западной Сибири – он поднялся на 79%, а на Урале – на 65%.

Оплата труда рабочего даже на одном и том же производстве могла существенно различаться. В качестве примера можно взять завод № 1 Народного комиссариата авиационной промышленности в городе Куйбышеве. Бригады одного и того же цеха этого предприятия могли трудиться как непосредственно в цехе, так и на фронте, где они производили отладку и ремонт боевых самолетов, выпускавшихся заводом.

Например, в 1943 году средний заработок в цехе шасси составлял 800 рублей месяц, а во фронтовых бригадах, сформированных из рабочих этого же цеха, среднемесячный заработок составлял уже от 1 тысячи 80 рублей до 1 тысячи 130 рублей. В инструментальных цехах завода № 1 средняя зарплата выражалась в 700 рублей, а во фронтовых бригадах инструментальщикам платили уже по 900 – 1600 рублей в месяц.

Средняя оплата труда рабочих-металлистов в танковой промышленности превышала среднюю оплату труда металлистов по всем отраслям на 25%, в промышленности вооружения – на 12%, в авиационной промышленности – на 17%. Разрыв в средней зарплате между отраслями с наименьшей и наибольшей оплатой труда увеличился в конце войны в 3 раза, хотя до войны он составлял 85%.

Несмотря на повышение зарплаты, в некоторых отраслях она все равно оставалась низкой. Например, до 1943 года должностные оклады работников наркомата речного флота оставались на уровне 1940 года. Постановление СНК о повышении заработной платы в начале навигации 1943 года в среднем на 30% улучшило материальное положение речников незначительно. В Сталинграде и Астрахани матросы и рулевые получали около 200 рублей в месяц, кочегары – 300 рублей, а грузчики – около 400 рублей. Стипендия ремесленного училища Сталинградского судоремонтного завода составляла 150 – 200 рублей. Строительные рабочие, в том числе и мобилизованные на восстановительные работы, также получали маленькую зарплату – около 300 рублей в месяц.

Таким образом, уровень оплаты труда дифференцировался не только в зависимости от квалификации и трудовой активности работника, но, в большей степени, от отраслевой и территориальной принадлежности предприятия.

Несмотря на рост средней заработной оплаты необходимо учитывать, что степень эксплуатации рабочей силы в годы войны также возросла. Рабочий день составлял уже не 8, а 10-11 часов. Правилом стали сверхурочные. До войны рабочий отдавал производству в среднем 240-250 дней в году, а в 1942 году он работал уже 330 дней. Люди могли неделями не покидать цехов, и, отработав по 1,5-2 смены, тут же у своих станков устраивались на отдых. Особенно трудно было в восточных районах страны, где большая часть эвакуированных промышленных рабочих жила скученно, в землянках, лишенных всяких маломальских удобств.

Приоритетной задачей в социальной политике государства в годы войны являлось недопущение социальных конфликтов путем обеспечения большинства населения страны работой, продовольствием, топливом и т.д. Очень важно заметить, что правительству через установление режима нормированного снабжения (по карточкам) удалось обеспечить стабильные и довольно низкие розничные цены на продукты и предметы широкого потребления. Существовали такие же стабильные и низкие тарифы на коммунальные и транспортные услуги.

Вплоть до конца 1945 года цены в нормированной государственной торговле основными продовольственными товарами оставались на уровне 1940 года. Например, если в 1940 году килограмм мяса стоил 12 рублей, то и в 1945 году он стоил 12 рублей, если килограмм ржаного хлеба в 1940 году стоил 1 рубль, то и в 1945 году он стоил 1 рубль. Такая же ситуация складывалась с сахаром, сливочным и растительным маслом, сельдью и т.д. Существенное повышение государственных розничных цен произошло только на спиртные напитки и табачные изделия. Например, если пол-литровая бутылка водки в 1940 году стоила 11,5 рублей, то в 1945 году – 80,5 рублей.

Стабильные розничные цены сохранились и в нормированной государственной торговле отдельными непродовольственными товарами. Так, если мужское пальто до войны стоило 377 рублей, то и в 1945 году оно стоило те же 377 рублей. Если кожаные ботинки стоили в 1940 году 140 рублей, то и в 1945 году они стоили ровно столько же. По некоторым другим непродовольственным товарам отмечалось незначительное повышение цен.

Таким образом, государственные цены на основные нормированные продовольственные и промышленные товары остались практически без изменений, кроме цен на алкогольные напитки и табачные изделия, которые резко возросли. Но это рассматривалось как своеобразное косвенное обложение доходов той части населения, которая эти товары потребляла чрезмерно.

В целом же, если брать индекс розничных цен на все товары в государственной нормированной торговле, то в 1945 году он составил 205% к уровню 1940 года. Получалось, что при индексе цен 2,05 и среднем росте номинальной зарплаты рабочих и служащих в 1,4 раза, уровень реальной заработной платы сократился. Однако сократился он ненамного, в отличие от колхозников, у которых уровень доходов действительно резко снизился.

Что же касается промышленности и транспорта, то надо учитывать, что к заработной плате рабочих и служащих во время войны следует прибавить также государственные выплаты по болезни, по родам, выплаты из фонда директора, бесплатное образование и медицинское обслуживание, государственные выплаты на содержание детских учреждений, выплаты пособий многодетным семьям и т.д. Фактически, эти блага добавляли к заработной плате трудящегося еще около 38%.

Впрочем, наивно было бы полагать, что люди в годы войны рассчитывали, что их материальное положение улучшится.

Возвращаясь к теме обеспечения населения продовольственными и непродовольственными товарами, очевидно, что во время войны должны были существенно измениться сами формы товарооборота и организации снабжения населения. Эти изменения проявили себя через:

а) введение нормирования продажи продовольствия и предметов ширпотреба (то есть – через введение карточной системы),

б) дифференциацию норм и условий продажи продовольствия трудящимся различных отраслей народного хозяйства,

в) организацию отделов рабочего снабжения (ОРС) на предприятиях.

Всего в военный период на государственном снабжении продовольствием находилось до 76,8 млн человек гражданского населения (по другим данным - более 80 млн человек). При этом интересы производства предопределили более высокий уровень потребления рабочих и инженерно-технических работников в стратегических с военной точки зрения отраслях промышленности, и меньший уровень потребления в других отраслях.

С целью организации устойчивого продовольственного снабжения, на предприятиях создавались отделы рабочего снабжения (ОРСы). Их повсеместная организация предусматривалась постановлением СНК СССР от 19 февраля 1942 года. ОРСам было передано большое количество совхозов. Также они расширили сеть подсобных хозяйств и различных вспомогательных предприятий. Например, ОРС Авиационного завода имени К.Е. Ворошилова в Куйбышеве имел 3 подсобных хозяйства, 10 магазинов, хлебозавод и ряд предприятий бытовых услуг. Он полностью снабжал продуктами заводские столовые и детские учреждения.

В среднем, на каждого работника черной и цветной металлургии приходилось 182 кг картофеля и овощей из продукции подсобных хозяйств ОРСов, а в угольной промышленности – даже по 220 кг. По всей стране, 48% всех лиц, находившихся на государственном снабжении, обслуживались именно через систему отделов рабочего снабжения. Как результат, удельный вес торговой сети промышленных предприятий в розничном товарообороте Советского Союза значительно вырос. Так, за 1942 год он увеличился с 4% до 28%. Особо здесь выделялся Урал, где удельный вес торговой сети промышленных предприятий за тот же период увеличился до 45%.

Заводские ОРСы увеличили посевные площади и поголовье крупного рогатого скота в подсобных сельскохозяйственных предприятиях, приданных заводам и железным дорогам. Так, посевные площади в их подсобных хозяйствах увеличились с 1,3 млн га в 1940 году до 3,1 млн га в 1943 году, а поголовье крупного рогатого скота выросло с 586 тысяч до 904 тысяч голов.

ОРСы создавались также на предприятиях водного транспорта. Например, постановлением СНК СССР и Указом Президиума Верховного Совета СССР с 7 апреля 1942 года началась организация отделов рабочего снабжения на речном транспорте. Как и другие ведомственные ОРСы, отделы рабочего снабжения наркомата речного флота отпускали продукты по карточкам, по строго фиксированным ценам и нормам через собственную сеть магазинов, ларьков и столовых.

Однако на местах не всегда велся строгий контроль и учет распределения товаров. Случались хищения или несанкционированное перераспределение продовольственных ресурсов. Так, ОРС Сталинградского порта в мае 1943 года получил 750 кг сливочного масла, 950 кг колбасы, 200 кг сухого молока, около 1 тонны свежей рыбы. Однако в течение месяца в меню рабочих порта входили только соленая рыба и каша.

Существенную роль в увеличении продовольственных ресурсов сыграли индивидуальные огородные участки рабочих и служащих, которые обеспечивали дополнительное получение картофеля и овощей. Так в РСФСР, огородничеством занимались 45% городского населения. Первое место в СССР по степени обеспеченности горожан огородами занимала Сибирь, где на одного городского жителя приходилось в 2-3 раза больше площади посева, чем в среднем по Советскому Союзу. И, например, в 1942 году на одного горожанина в Кузбассе приходилось 194 кг картофеля, полученного именно с индивидуальных огородных участков.

Однако главную роль в продовольственном снабжении населения в годы войны играло государственное нормированное распределение продовольствия и основных предметов широкого потребления.

В тяжелейшей обстановке военного лета 1941 года в городах возникла «покупательская паника», возник ажиотажный спрос на товары первой необходимости. Причина было очевидной – население еще не освободилось от психологического страха лютого голода, который настигал страну и в годы гражданской войны, и в 1932-1933 годах. В большинстве магазинов уже стало невозможно купить не только мясомолочные продукты, сахар или чай, но даже соль и спички. Это поставило власть перед необходимостью жесткого регулирования снабжения населения.

18 июля 1941 года вышло постановление правительства СССР о введении карточной системы снабжения в Москве и Ленинграде, их пригородах и отдельных городах Московской и Ленинградской областей. Тогда там была введена нормированная торговля по карточкам на ряд продовольственных и промышленных товаров: хлеб и хлебопродукты, масло животное и растительное, мясо и рыба, ткани, швейные и трикотажные изделия, чулочно-носочные изделия, кожаная и резиновая обувь, хозяйственное и туалетное мыло.

В сентябре 1941 года нормированное снабжение хлебом и сахаром было налажено в 197 городах и рабочих поселках Донбасса, Свердловской, Челябинской, Тульской и некоторых других областях. С 1 ноября 1941 года такое же снабжение охватило почти все остальные города и рабочие поселки страны. Одновременно в городах Горьком, Свердловске, Новосибирске, Куйбышеве, Иванове, Караганде и других городах (их количество скоро достигло 115) были введены карточки на мясо, рыбу, жиры, крупу и макароны. Для тех населенных пунктов, где карточки не были введены, продукты выделялись из централизованных фондов по нормам на все население.

При введении карточной системы устанавливались различные нормы для различных регионов – где-то больше, где-то меньше (в зависимости от наличных ресурсов). При этом карточная система, обеспечивавшая гарантированное снабжение основными видами продовольствия, распространялась не на все категории населения. То есть, она была дифференцированной, строилась на социально-производственном принципе и преследовала:

а) экономию товарных ресурсов;

б) дифференцированное снабжение,

в) изыскание дополнительных ресурсов,

г) сохранение стабильных цен в государственной розничной торговле.

Нормы снабжения зависели от характера выполняемой работы, возраста и т.д. Выделялось 4 основные группы:

1) рабочие и приравненные к ним лица (ИТР промышленных предприятий, работники связи и транспорта, науки и искусства, медицины, доноры и учителя);

2) служащие и приравненные к ним лица;

3) иждивенцы и приравненные к ним лица,

4) дети до 12 лет.

Установленные государством нормы ориентировались не на физиологические нормы потребления продуктов, а на имевшиеся в наличии резервы. Понятно, что по более высоким нормам, и в первую очередь, снабжались работники оборонной, угольной, нефтяной, металлургической, машиностроительной и ряда других ведущих отраслей промышленности, а также железнодорожного транспорта.

Так, если снабжение работников текстильной промышленности принять за 100%, то снабжение:

работников черной металлургии и нефтяной промышленности составляло 139%,

работников промышленности боеприпасов – 146%,

работников танковой промышленности – 150%,

работников угольной промышленности – 160%.

В целом же, как правило, повышенные нормы получали работники горячих цехов и вредных производств, паровозные бригады на железнодорожном транспорте. Обычно они получали еще и помощь из заводских фондов. Дополнительно снабжались беременные женщины и кормящие матери, как и работники науки. В сельской местности хлеб и другие продукты по карточкам получали представители сельской интеллигенции, жившие там рабочие и служащие.

Постепенно вводилось нормированное снабжение и непродовольственными товарами. С 1 января 1942 года началась продажа по карточкам тканей, обуви, одежды, головных уборов, белья, чулок-носков, трикотажа, мыла, некоторых предметов хозяйственного обихода и пр. По этим товарам не устанавливался жесткий перечень отпуска. Каждый человек из снабжаемого населения мог приобрести такое количество товаров ширпотреба, какое позволяли имевшиеся у него в наличии условные единицы – купоны.

То есть, в зависимости от имевшегося количества купонов, их владелец мог приобрести любые нормированные товары, находящиеся в продаже.

Так, для рабочих и ИТР предусматривалось 125 купонов,

для служащих – 100 купонов,

для иждивенцев, детей и учащихся – 80 купонов.

Например, для покупки 1 пары обуви необходимо было сдать 30 купонов, за пальто – 80 купонов, за хлопчатобумажное платье – 35 купонов.

Одним из принципов распределения было обеспечение повышенного потребления за ударный труд и ударное производство. Так, правительство увеличивало нормы продовольственного снабжения тем рабочим, которые выполняли и перевыполняли плановые производственные задания. Это происходило, чаще всего, путем организации дополнительного питания. В тяжелой и военной промышленности таким дополнительным питанием пользовались до 60% рабочих.

Такой льготный порядок снабжения рабочих, выполнявших и перевыполнявших производственные задания, был установлен постановлением СНК СССР от 18 октября 1942 года «О порядке снабжения продовольственными и промышленными товарами рабочих промышленных предприятий». Рабочие-ударники теперь могли в первую очередь покупать по карточкам промышленные и некоторые продовольственные товары. Сверх установленных норм им дополнительно отпускался картофель, овощи, другие продукты, и, прежде всего, дополнительное горячее питание из ресурсов подсобных хозяйств предприятий.

В мае 1942 года в СССР даже возник термин – «второе горячее». Дело в том, что первым горячим питанием называли обеды, которые отпускались в заводских столовых и буфетах с зачетом, как правило, купонов продовольственных карточек. Второе горячее питание отпускалось сверх норм, устанавливаемых по карточкам.

Так, для основного вида второго горячего питания правительство разрешило использовать в день на человека 50 грамм мяса (рыбы), 50 грамм крупы, 10 грамм жиров. Работникам некоторых предприятий по второму горячему питанию дополнительно, сверх карточек, отпускался хлеб по 100-200 граммов на человека в зависимости от характера производства.

Однако уровень обеспечения вторым горячим питанием тоже дифференцировался в зависимости от отраслей (например, в традиционно «женских» отраслях он был ниже, как и нормы). Так, «второе горячее» получали: в танковой промышленности – более 66% рабочих; в черной и цветной металлургии, нефтяной и военной промышленности – 60-70%; в легкой промышленности – 40%; в текстильной промышленности – 25%.

Практика нормированного снабжения продовольствием придала особое значение развитию предприятий общественного питания. Порой общественное питание становилось основным для многих рабочих и служащих, и удельный вес общепита во всем розничном товарообороте увеличился с 13% в 1940 году до 25% в 1943 году. В 1944 году оборот сети увеличился, и количество посетителей предприятий общепита возросло с 10-12 млн до 25 млн человек.

Понятно, что сам розничный товарооборот все равно оставался ниже довоенного уровня. Здесь были две главные причины:

1) увеличение в товарной продукции страны доли внерыночных товарных фондов ввиду роста потребностей армии и роста военно-промышленного потребления,

2) уменьшение производства потребительских промышленных и сельскохозяйственных товаров, причиной чему была в основном оккупация западных и южных районов.

Таким образом, рыночные товарные фонды продовольствия и предметов ширпотреба сократились в пользу военного потребления. Так, в 1942 году по сравнению с 1940 годом уменьшился удельный вес рыночных фондов:

во всей товарной продукции муки и крупы – с 86% до 73%,

во всей товарной продукции мясопродуктов – с 43% до 23%,

во всей товарной продукции хлопчатобумажных тканей – с 46% до 9%,

во всей товарной продукции кожаной обуви – с 79% до 27%.

Естественно, что с уменьшением рыночного товарного фонда, рос внерыночный товарный фонд, а в нем росла доля военного потребления.

В годы Великой Отечественной войны в стране действовали также свободный колхозный рынок и государственная коммерческая торговля, которые подчинялись уже рыночному закону спроса и предложения. Таким образом, во время войны в СССР наблюдалось сочетание распределительно-карточной системы и относительно свободного обмена, что вело к формированию коалиционной экономики. В соответствии с такой экономикой рубль обладал разной покупательной силой для жителей центра и провинции, города и деревни, для руководящих работников, для рабочих и крестьян.

Разнообразие цен приняло широкие масштабы. Индекс цен на колхозных рынках в 1944 году по отношению к 1940 году достиг 1069,7% (в государственной нормированной торговле индекс выражался в 205%). Различались и поясные цены. Так, цены на рыках в республиках Закавказья и Средней Азии временами были в 20 раз ниже цен в Москве, а в городах промышленного Урала на рынках за продукты иногда отдавали сумму, превышавшую среднемесячную заработную плату.

Цены на колхозных рынках достигли своего пика в 1943-1944 годах, когда они выросли по сравнению с 1940 годом в 13-16 раз. И только затем стали снижаться. Весной 1944 года в 43 крупных городах страны килограмм говядины стоил в среднем 244 рубля (на рынках Москвы – 325 рублей). К концу 1945 года средняя рыночная цена на говядину снизилась до 71 рубля (на рынках Москвы – до 64 рублей). Цена на литр молока снизилась с 32 до 20 рублей. Открытая торговля непродовольственными товарами промышленного изготовления на колхозных рынках была запрещена.

В 1944 году в стране была ведена государственная коммерческая торговля. Открывшиеся коммерческие магазины могли продавать как продовольственные, так и непродовольственные товары фабричного производства. То есть, они в этом смысле не встречали конкуренции ни стороны колхозных рынков, ни со стороны нормированной государственной торговли промтоварами, так как рыночные фонды для нормированного снабжения были очень ограничены.

Между ценами в коммерческой торговой сети и ценами в нормированной торговле был огромный разрыв.

Например, метр ситца в нормированной торговле в 1945 году стоил 3 рубля, а в коммерческой торговле – 55 рублей;

пальто мужское – 377 рублей в нормированной торговле и 3 тысячи рублей в коммерческой торговле;

костюм мужской – 367 рублей в нормированной торговле и 2 тысячи 950 рублей в коммерческой торговле;

ботинки кожаные – 140 рублей в нормированной торговле и 1 тысяча 700 рублей в коммерческой торговле;

галоши – 20 рублей в нормированной торговле и 700 рублей в коммерческой торговле;

мыло – 5 рублей 50 копеек в нормированной торговле и 138 рублей в коммерческой торговле.

В коммерческих магазинах особенно высоко были подняты цены на те товары, которые пользовались повышенным спросом у жителей села (ситец, галоши, мыло). Неожиданностью оказалось большое число желающих приобретать товары в коммерческой торговле. К концу 1945 года сеть государственной коммерческой торговли насчитывала 200 магазинов, 129 палаток и 138 ресторанов. Продажа продовольственных товаров по коммерческим ценам осуществлялась в 130 городах, а промышленных – в 40 городах Советского Союза.

А вот коммерческая сеть ресторанов и чайных была почти в каждом городе. Представителям интеллигенции и квалифицированным рабочим стали даже выдавать специальные талоны, которыми при посещении коммерческих ресторанов можно было частично оплатить блюда.

В 1945 году удельный вес коммерческой торговли во всем розничном обороте по текущим ценам составил 9,8%. С введением государственной коммерческой торговли появилась возможность более полно удовлетворять запросы населения, усилить воздействие потребителей на ассортимент выпускаемых изделий, побуждать промышленность производить изделия, выпуск которых в период войны был прекращен, а также улучшать их качество.

Таким образом, в годы войны советский народ продемонстрировал свою несгибаемую волю и героизм, а экономика Советского Союза в полной мере продемонстрировала свои уникальные мобилизационные возможности. Страна доказала свою способность не только вести боевые действия, обеспечивая фронт необходимым вооружением, боеприпасами, людскими ресурсами, но и одновременно производить огромные по масштабу строительные и восстановительные работы, поддерживать производство продовольствия, развивать образование, культуру и т.д.

Но впереди стояла труднейшая задача восстановления народного хозяйства страны и поиска путей его дальнейшего развития.