Чистота

Как было отмечено выше, в пассаже XVIII, 8 «Лунь-юй» характеристика Бо-и и Шу-ци как людей, «отказавшихся сносить унижения», приписывается Конфуцию. Более того, вероятно, что оценка Мэн-цзы формировалась под влиянием Конфуция. Однако текст «Лунь-юй» вводил в заблуждение ученых, писавших о конфуци­анском отношении к чистоте. В пассаже XVIII, 7 Цзы-лу говорит отшельнику, что «стремление утвердить личную чистоту (юй цзе ци шэнь) вызывает заме­шательство в наиболее важном из человеческих отношений (лунь)». В синоло­гической литературе можно встретить мнение, сложившееся на основании этого текста, согласно которому Конфуций не одобрял подобного стремления. Но фактически ход мысли Цзы-лу чужд подходу самого Конфуция к этой проблеме. На мой взгляд, не случайно, что сразу после слов Цзы-лу в тексте XVIII, 8 «Лунь-юй» находятся слова Конфуция, в которых восхваляются те, кто стремится достичь личной чистоты. Они звучат как ответ на реплику Цзы-лу.

Высокая оценка Мэн-цзы такой мотивации становится ясной из фрагмента III В, 10, где он противопоставляет типичного грешника и типичного праведника, такого, как Бо-и. Но еще более важен тот факт, что Мэн-цзы рассматривал чистоту как добродетель, очень близкую высшему качеству — гуманности (жэнь). К этому выводу можно прийти, сравнив два текста. В тексте VI В, 6 Мэн-цзы, выделяя Бо-и, И Иня и Лю-ся Хуя, говорит, что, хотя их пути были различны (бу-тун дао), «их усилия шли в одном направлении (цюй), которое является гуманностью (жэнь)». В тексте V А, 8 Мэн-цзы также говорит, что деяния мудрецов различны (син бу тун е), подчеркивая нечто общее между ними: все они «стремились достичь личной чистоты (гуй цзе ци шэнь)». Значение чистоты можно понять из объяснения в тексте II А, 2, касающегося этого общего момента (тун): «Если бы они [мудрецы] правили только территорией в сотню ли, они никогда не были бы способны завоевать почтение всех правителей и овладеть Поднебесной. Но если бы было необходимо совершить один неправедный поступок или погубить одного невинного человека, чтобы приобрести Поднебесную, никто из них не сделал бы этого. В этом они были схожи (ши цзэ тун)».

По мнению Мэн-цзы, гуманность есть то качество, которое необходимо для овладения миром. Это становится ясным из текста IV А, 3, где мыслитель говорит: «Три династии завоевали Поднебесную гуманностью и утратили ее из-за отсутствия гуманности. Это секрет подъема и упадка, выживания и смуты государств. Сын Неба не может удержать территорию меж четырех морей до тех пор, пока он не стал гуманным». Кроме того, чистота есть нежелание запятнать себя дурными делами и пользоваться неправедными средствами даже ради достижения господства над миром. Если «позитивная» сторона гуманности состоит в стремлении помогать людям, то чистота может быть названа ее «негативной» стороной. Таким образом, в китайской философии появляется про­блема отношения между средствами и целью.

Действительно, из учения Конфуция следует, что не должно использовать дурные средства ради каких бы то ни было целей. Конфуций рассматривал политику лишь в качестве примера человеческих отношений и настаивал на том, что лучший образ правления осуществляется через добродетель, а не через законы и регламентации («Лунь-юй», II, 3) (С. 136-137). На вопрос Цзи Кан-цзы (который был правителем царства Лу) о том, допустимо ли для того, чтобы приблизиться к обретшим дао, уничтожить тех, кто не следует дао, Конфуций ответил: «Вы здесь, чтобы править, а не убивать. Стремитесь лишь сделать себя благим, и простые люди станут благими» («Лунь-юй», XII, 19). Но в «Мэн-цзы» эта тема очерчивается еще более ясно, чем в «Лунь-юй», и Мэн-цзы, видимо, первым среди древнекитайских мыслителей высказал мысль о том, что использование неправедных средств может скомпрометировать даже лучшие цели. В ответ на ут­верждение Гао-цзы, что творение гуманности и справедливости (жэнь и) из человеческой природы — то же самое, что творение чаш и кувшинов из дерева, Мэн-цзы ответил: «Если необходимо изуродовать дерево, дабы превратить его в чаши и кувшины, то необходимо ли изуродовать и человека, дабы сделать его моральным? Несомненно, эти слова навлекут беду на гуманность и справедливость».

Тема чистоты связана с темой мужества. Мэн-цзы полагал, что под влиянием примера Бо-и не только «испорченный человек становится чистым», но и «слабый человек обретает решимость». Действительно, сам акт отказа служить означал не только готовность.пожертвовать карьерой, но и был сопряжен со смертельной опасностью. Мэн-цзы видел высшее выражение благости человеческой природы в мужестве гражданского неповиновения и в способности в момент экзистенци­ального решения предпочесть смерть жизни, если ради жизни нужно прибегнуть к неправедным средствам. «Есть способы остаться жить и избежать смерти, к которым человек не прибегнет... Есть вещи, которых человек желает больше жизни; есть вещи, которые он ненавидит больше смерти» (VI А, 10).