3.2. Возникновение Древнерусского государства

В VIII—IX вв. восточнославянские племена, заселившие Русскую равнину, а также их финно-угорские соседи, имели несколько отдельных, обособленных друг от друга «родов», или племен. Судя по обширности занимаемых каждым из племен территории и тому, что их названия в основном носили географический характер, под полянами, древлянами, кривичами и другими упоминавшимися летописцами наименованиями восточнославянских общностей следует понимать не первоначальные родоплеменные группы, а, скорее всего, уже достаточно крупные племенные союзы. Таких племенных союзов русская летопись насчитывала двенадцать.

Каждое племя, или племенной союз, имело свое отдельное управление. Летописец писал, что «поляне же жили в те времена отдельно и управлялись своими родами», а также «у древлян было свое княжение, а у дреговичей свое, а у славян в Новгороде свое, а другое на реке Полоте, где полочане». Власть, прежде всего, принадлежала племенным князьям, княжение которых к моменту призвания варягов было уже, вероятно, наследственным. Княжения не выходили за пределы отдельных родов (племен) восточных славян.

Нестор записал легенду о происхождении Киева. Если основали предводители славян, пришедших с Дуная — «три брата: один по имени Кий, другой — Щек и третий — Хорив, а сестра их — Лыбедь». В честь старшего брата город и получил свое наименование. От них пошла местная княжеская династия — «этот Кий княжил в роде своем, и когда ходил он к царю [т.е. византийскому императору — А.Щ.], то, говорят, что великих почестей удостоился от царя, к которому он приходил», но затем киевский княжеский род пресекся.

О других органах управления восточнославянскими племенами в предгосударственный период нам известно мало. Можно предположить существование у славян также и народных собраний (в последующем — «веча»). Традиция решать наиболее важные вопросы на собраниях народа упоминается в вошедших в летопись сказаниях: в «Сказании о хазарской дани», когда поляне совещались, прежде чем дать ответ захватчикам, а в «Сказании о призвании варягов» новгородцы, кривичи, а также соседние племена чудь и весь «сказали себе» поискать себе правителя за морем. Позже, во время похода князя Игоря на древлян, последние «держали совет с князем своим Малом», т.е. князья имели обыкновение по наиболее важным делам советоваться с народом.

Славянские племена имели свои города, бывшие центрами племенных княжений. Города представляли важность именно как административные центры, но также являлись основой транзитной торговли, так как через земли восточных славян проходили важнейшие пути из Балтики в Черное море («из Варяг в Греки») и из северной Европы на восток, через Каспий. Среди городов, позже вошедших в Древнерусское государство, были основанные не славянами — вероятно, административные и торговые центры этих народов: Белоозеро — племенем весь, Муром — племенем мурома, а Ростов основала меря. Управляли городами и городовыми областями, как можно предположить, местные старейшины — «лучшие люди» и «старцы градские». Так, после убийства Игоря для переговоров с Ольгой «древляне избрали лучших мужей, управлявших Деревскою землею». У каждого племени также имелись свои нормы обычного права, которые были тесно связаны с их языческой религией — как писал летописей, «свои обычаи, и законы своих отцов, и предания».

Те отношения, которые существовали в восточнославянских племенах в догосударственный период, еще именуются социальной властью. Признаки такой организации общества:

1. Власть распространялась только в рамках рода (общины), базировалась на кровно-родственных или общинных связях.

2. Власть была непосредственно общественной, строилась на началах «первобытной демократии».

3. Органами власти выступали родовые собрания, старейшины и военачальники, которые не были еще отделены от общества каким-либо особым статусом.

К середине IX в. у восточнославянских племен стали создаваться более крупные объединения — «суперсоюзы». Двумя такими мощными суперсоюзами были полянский на юге и новгородский на севере. Последний включил как собственно славянские (словене, кривичи), так и финно-угорские и балтийские племена (чудь, весь, меря, мурома).

Полянский союз с центром в Киеве находился в зависимости от Хазарии, которой платил дань. Севернорусский, или новгородский суперсоюз (с центром в Новгороде) некоторое время платил дань другому племени, известному как «варяги». Под 859 г. летописец отмечает: «Варяги из заморья взимали дань с чуди, и со словен, и с мери, и с кривичей. А хазары брали с полян, и с северян, и с вятичей по серебряной монете и по белке от дыма».

Одним из ключевых событий древнерусской истории стало летописное «призвание варягов». Согласно ПВЛ, в 862 г. варяг из рода (племени) русов Рюрик с братьями Трувором и Сенеусом был призван княжить в Новгород по приглашению местных племен. Причиной приглашения представителя варягов, которые за несколько лет до того подчинили себе северо-западные территории и проживающие на них племена, обложив их данью, были междоусобицы; для преодоления внутренних конфликтов и был найден князь извне:

«В год 862. Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: “Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву”. И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы,— вот так и эти. Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: “Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами”. И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус,— на Белоозере, а третий, Трувор,— в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же — те люди от варяжского рода, а прежде были словене. Через два же года умерли Синеус и брат его Трувор. И принял всю власть один Рюрик, и стал раздавать мужам своим города — тому Полоцк, этому Ростов, другому Белоозеро. Варяги в этих городах — находники, а коренное население в Новгороде — словене, в Полоцке — кривичи, в Ростове — меря, в Белоозере — весь, в Муроме — мурома, и над теми всеми властвовал Рюрик».

Данное сказание дополнялось сведениями о первых годах существования Русского государства. В летописной версии, после смерти Рюрика княжил не его сын Игорь (который был еще мал для правителя), а родственник по имени Олег (879—912 г.). При князе Олеге в 882 г. был захвачен Киев, который находился под контролем других варяжских правителей — бывших членов дружины Рюрика Аскольда и Дира. Они были хитростью выманены из города и убиты. Основанием для захвата Киева было то, что Олег и сын Рюрика, Игорь, происходили из «княжеского рода».

Олег превратил Киев в столицу нового государства. Уже позже русские князья покоряли другие восточнославянские племена и подчиняли их Киеву — «матери городов русских». Киевскому князю и его варяжской дружине покоренные территории платили дань. С князя Игоря пошла династия русских правителей — Рюриковичи.

Летописец поставил варягов в число других германских народов Северной Европы — шведов, норманнов, англичан. Постепенно в древнерусской исторической традиции возобладала точка зрения о прусском происхождении Рюрикова рода, закрепленная в «Сказании о великих князьях Владимирских» (созданном на рубеже XVI в.) и Степенной книге, составленной в начале 1560-х гг. будущим митрополитом Афанасием. По этой версии, Рюрик происходил из Пруссии (т.е. был германцем), но был «от рода римского Августа царя», т.е. потомком римского императора Октавиана Августа. Инициатива же призвания принадлежала новгородскому старейшине Гостомыслу, который перед смертью советовал местным владетелям найти себе мудрого правителя в другой земле.

Однако немецкие историки, работавшие в XVIII столетии в Петербургской Академии наук, отвергли легенду о прусском происхождении Рюрика и создали «Норманнскую теорию». Они считали, что упоминавшиеся в летописи варяги-русь — норманны, т.е. викинги, скандинавы. Эта концепция в 1730-е гг. была обоснована Г.З. Байером. В 1749 г. другой историк, Г.Ф. Миллер поддержал эту концепцию и утверждал, что и сам этноним «Русь» — также скандинавского происхождения, как и имена первых русских князей. Рюрик, по мнению норманистов, это Hrurikr (варианты: Рорик — Hrorikr , Рёрик — Нroerikr и др.); Игорь — Jngvarr; Олег и Ольга — Helgi—Helgr, Helga (т.е. «правитель», «правительница»). Что же касается братьев Рюрика (Трувора и Синеуса), то уже Байер их полагал вымыслом, образцом народной этимологии, объяснявшей, что Рюрик пришел «sine [h]use» и «tru war» (или «tru voring»), т.е. «со своим родом (родичами)» и «верною дружиной».

Само по себе иностранное происхождение русской княжеской династии вряд ли вызвало бы такие споры, которые длятся уже почти три столетия, тем более, что норманны сыграли существенную роль в европейской истории: ими была захвачена часть Франции (Нормандия), затем Англия; норманская знать обосновалась в Шотландии и Ираландии; дружины викингов отвоевали у сарацинов Сицилию.

Но из факта «призвания варягов» немецкие исследователи сделали выводы о привнесении самого института государственности на Русь извне. Миллер, а затем и А.Л. Шлецер (немецкий ученый, работавший в России в 1760-е гг. и бывший прекрасным знатоком русских летописей, которые он охарактеризовал в труде «Нестор») писали о совершенной дикости восточнославянских племен до прихода варягов. Так, по Шлецеру, это были «люди без управления, жившие подобно зверям и птицам» в состоянии «блаженной для получеловека бесчувственности». Славянские племена не знали ни торговли, ни просвещения. Князья Новгородские и Киевские до Рюрика «принадлежат к бредням исландских старух, а не к настоящей русской истории».

Именно этот аспект норманнской теории вызывал неприятие у многих историков, начиная еще с М.В. Ломоносова, который обосновывал славянское происхождение варягов: «варяги и Рурик с родом своим, пришедшие в Новгород, были колена славенского, говорили языком славенским, происходили из древних россов и были отнюдь не из Скандинавии, но жили на восточно-южных берегах Варяжского моря, между реками Вислою и Двиною...». При этом, поскольку в XVII в. генезис государственности не увязывался историками с внутренними социальными процессами, споры в основном велись вокруг этнического происхождения правящей династии. Ни Ломоносов, ни Миллер не отрицали сам факт призвания Рюрика с братьями и лишь доказывали их различное происхождение.

Позднейшие историки-антинорманисты, особенно в советский период, нередко полагали «Сказание о призвании варягов» позднейшей вставкой, а само существование Рюрика отрицалось. Так, В.В. Мавродин писал в 1949 г.:

«Варяги-норманны не могли насадить на Руси свою культуру и государственность прежде всего потому, что у себя в далекой Скандинавии, они находились на более низком уровне общественного и культурного развития, чем древняя Русь.

Русская культура и государственность той поры являются результатом внутреннего развития славянских племен Восточной Европы и тех иноязычных этнических группировок (чуди, мери, веси и др.), которые вместе со славянами приняли участие в создании Русского государства».

Из аргументов, приведенных Ломоносовым в пользу мнения о южном происхождении Руси, антинорманистами до сих пор используется указание на наличие на юге топонимов с корнем «рос» — например, правый приток Днепра Рось-река, близ которой расположен Киев. Советский историк М.Н. Тихомиров утверждал: «В области полян, по которой протекала река Рось, находим в IX—XIII вв. Русь, как об этом согласно свидетельствуют летописи. Не варяги назвали страну полян Русью, а осевшие в Киеве “словени и варязи и прочии прозвашася Русью”».

Точка зрения о скандинавском происхождении Рюрика также имела многих последователей. Позднейшие норманисты признавали, что в основе легенды лежит реальный исторический факт вокняжения в Новгороде скандинава Рюрика, приглашенного в славянское государство в качестве конунга, военного наемника. Заслуга Рюрика заключалась не в создании государства Русь, а лишь в том, что он положил начало первой правящей династии на Руси — Рюриковичей.

Известный исследователь и источниковед А.А. Шахматов полагал, что в основе летописного наименования «Русь» лежал финно-угорский корень — так русские, вслед за своими финскими соседями, стали именовать скандинавов-шведов. В качестве дополнительного лингвистического аргумента он приводил известное по летописям древнерусское название самих финских племен в Прибалтике — «сумь»: «Форма Русь... так относится к Ruotsi, как древнерусское Сумь... к финскому Suomi. Мне кажется, что элементарные методологические соображения не позволяют отделить современное финское Ruotsi от имени Русь».

Сведения, которые дают византийские источники о народе «росов» и арабские о «русах» подтверждают летописный рассказ о присутствии варягов на Руси. В частности, ибн-Руста писал о том, что воинственное племя русов (очень напоминающее в описании арабского автора европейских викингов, или норманнов) подчинило себе славян: «У них есть царь, называемый хакан русов. Они нападают на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен, везут в Хазаран [Харарию] и Булгар [Волжско-Камскую Болгарию] и там продают. Они не имеют пашен, а питаются лишь тем, что привозят из земли славян».

Прямо о скандинавском происхождении варягов говорит европейский источник IX в. — «Бертинские анналы», рассказывающие о посольстве византийского императора Теофила к императору Запада и короля Италии и Баварии Лотарю I (из династии Каролингов), состоявшемся в 839 г. Среди этого посольства находились те, «кто себя, то есть свой народ называли Рос [Rhos], которых их король, прозванием Каган». Эти присоединившиеся к византийцам росы вызвали большое подозрение у франков: «Очень тщательно исследовав причину их прихода, император узнал, что они из народа свеонов [шведов], как считается, скорее разведчики, чем просители дружбы того королевства и нашего, он приказал удерживать их у себя до тех пор, пока смог бы это истинно открыть, а именно, честно они пришли от того или нет...».

Варягами могли именовать не особый народ, а отдельную социальную категорию — воинов-гребцов, совершавших морские походы; среди них были не только скандинавы, но и представители других европейских этносов. В.Я. Петрухин пишет: «Народа “русь” не существовало среди скандинавских народов — так назывались скандинавские дружины “гребцов”..., участников походов на гребных судах, проникавших в Восточную Европу, получившие в славянской среде название русь, которое распространилось на земли и народ нового Русского государства».

Такая трактовка очень хорошо согласуется с источниками. В ПВЛ говорится: «И были у него [Олега] варяги, и славяне, и прочие, прозвавшиеся русью. Тот Олег начал ставить города и установил дани словенам, и кривичам, и мери, и установил варягам давать дань от Новгорода по 300 гривен ежегодно ради сохранения мира, что и давалось варягам до самой смерти Ярослава». Сама летописная дань могла выступать как плата жителей Новгорода и других северных русских городов варяжским конунгам, отряды которых выполняли охранные функции или использовались в качестве военной силы в междоусобиях племен.

В середине IX в. варяги-русь утвердились в Новгороде и остальных центрах севернорусского союза племен. Возможно, они захватили власть силой оружия; но они могли быть также призваны местными племенами как некая нейтральная сила, способная преодолеть внутриплеменные и межплеменные конфликты. Они пришли на земли, где уже активно шел процесс образования государства. Тем не менее, варяги внесли известный вклад в становление государственных институтов. Варяжский конунг сперва утвердил свою администрацию в наиболее крупных городах — центрах северорусского племенного союза. Сначала наместниками его были родственники, потом — члены дружины («мужи»).

В конце IX в. произошло объединение двух восточнославянских суперсоюзов, причем центром нового государственного образования стал Киев. Территория Древнерусского государства вначале включала только часть племен, а остальные продолжали сопротивляться Киеву, который стремился их подчинить: «И властвовал Олег над полянами, и древлянами, и северянами, и радимичами, а с уличами и тиверцами воевал». Сила варяжского дружины и воины с уже подчиненных территорий позволили Киевским князьям установить контроль над огромной территорией.

Государство создавалось путем завоевания, или покорения восточнославянских, а также проживавших рядом с ними финно-угорских и балтийских племен. Киевский князь облагал эти племена данью, которая сравнивается с прежними выплатами другим завоевателями — хазарами: «Не давайте хазарам, но платите мне». Таким образом, для подвластных Киеву «родов» эти события могли означать только смену властителя.

С самого начала русские земли и города находились на важнейшем торговом пути «из Варяг в Греки». Варяги выступали не только как воины-дружинники или конунги-завоеватели, но и как купцы-«гости», торговавшие с Византией и восточными странами. Такие купцы известны по византийским и восточным хроникам. Не случайно Олег и его войско первоначально представились в Киеве новгородскими купцами, что было обычным явлением и не вызвало ни у кого подозрений. Внешняя торговля была той мощной силой, которая объединяла бывшие самостоятельные племена и городовые области.

Одним из условий становления Древнерусского государства было политическое объединение славянских племен, поэтому историки предпочитают в качестве отправной даты использовать 882 г. — объединение двух важнейших политических центров Руси, Киева и Новгорода, под властью одного князя (Олега). Фактически же процесс политического объединения племен и создания собственно государственного устройства происходил в X—XI вв. В этот период принятие христианства упрочило положение княжеской власти, а увеличение территории государства и обложение данью покоренных племен расширило финансовую базу государственной власти. На этой базе оформились органы публичной власти, т.е. произошло окончательное утверждение государственности.

Современный историк А.А. Горский так оценивает «призвание варягов»: «... Одна из черт сложившегося в Восточной Европе государства все же может быть связана в значительной мере с деятельностью норманнов. Это объединение всех восточных славян в одно государственное образование. Ни у южных, ни у западных славян подобного не произошло... Если бы в конце IX столетия не произошло объединение земель по пути “из варяг в греки” (из Балтийского моря в Черное по рекам Восточной Европы) под единой властью (которое вряд ли было возможно без сильного варяжского дружинного контингента), вероятно, в восточнославянском регионе сложилась бы, по крайней мере поначалу, также полицентричная государственная система».

После смерти Олега Игорь стал полноправным правителем и княжил в 912—945 гг. При нем, в 913 г., мятежные древляне предприняли попытку отделиться от Киева, но в следующем году «пошел Игорь на древлян и, победив их, возложил на них дань больше Олеговой».

Первоначально поборы с покоренных племен не были никак регламентированы, а способ их получения именовался «полюдьем» и представлял собой ежегодный круговой объезд князем и дружиной подвластного населения для сбора дани. Это приводило к тому, что происходили восстания местного населения против непомерного сближения. Игорь, как рассказывает летопись, в 945 г. пошел к древлянам за данью, и прибавил к прежней дани новую; и творили насилие над древлянами мужи его. Взяв дань, князь решил вернуться в Киев, но на пути назад, поразмыслив, сказал своей дружине: «Идите с данью домой, а я возвращусь и пособираю еще». Когда он вернулся с малой дружиной, древляне под руководством собственного князя Мала (рассудив, что «если повадится волк к овцам, то вынесет все стадо, пока не убьют его; так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит»), восстали и убили Игоря.

Наследником Игоря стал его сын Святослав (945—972 гг.) — первый из русских правителей, носивших славянское имя. Но в период его малолетства государством управляла вдова Игоря, Ольга, происходившая, вероятно, из знатного псковского рода. Ольга жестоко отомстила древлянам, он убила их князя и старейшин и сожгла главный город Искоростень.

Княгиня Ольга во всей Русской земле установила новую систему обложения населения. Она определила «уроки», «дани» и «погосты», т.е. размеры обложения и постоянные места их сборов. Отныне дружина стояла («гостила») в особых административных центрах «погостах», куда и свозили дань. Постепенно сформировался и специальный финансовый аппарат, представленный к XI в.:

· даньщиками — княжескими чиновниками по сбору дани;

· вирниками — сборниками судебных пошлин (от слова «вира» — судебный штраф за убийство);

· мытниками — таможенниками, собиравшими проезжие пошлины-«мыто».

Древняя, или Киевская Русь, не была государством, где правил единый государь. Киевский князь был лишь одним из представителей своей династии. Эта практика совместного управления, упомянутая при Рюрике, возобладала по смерти Ярослава, который разделил государство между сыновьями. Старший, Ярополк, стал великим князем Киевским (972—980 гг.). Второму сыну, Олегу, достались земли древлян.

Еще один сын Святослава — Владимир — не был любим отцом в силу его происхождения. Летопись гласит: «Владимир же был от Малуши, ключницы Ольгиной. Малуша же была сестра Добрыни; отец же им был Малк Любечанин, и приходился Добрыня дядей Владимиру». Добрыня занимал высокое положение — он был княжеским воеводой; вероятно, дядя и мать будущего крестителя Руси происходили из знатного рода, может даже какой-то княжеской династии, подчиненной Рюриковичами. По совету Добрыни, Святослав отдал своему незаконнорожденному сыну в управление Новгород.

Такое раздробление Русской земли между тремя государями, фактически независимыми друг от друга, привело к первым междоусобицам. В 977 г. Ярополк пошел выступил против Олега и пошел в Древлянскую землю. В битве Ярополк победил брата, который погиб во время бегства (он упал во время давки в ров, окружающий город).

Когда похоронили Олега, Ярополк наследовал его волость. Едва Владимир в Новгороде услышал, что Ярополк убил Олега, то испугался и бежал «за море», т.е., вероятно, туда, откуда пришли на Русь варяги. Ярополк стал один править Русью.

В 980 г. Владимир вернулся на Русь с варягами, занял Новгород и пошел на Ярополка войной. Ярополк убежал из Киева и затворился в городе Родне (в устье р. Рось), а затем вынужден был сдаться. Владимир позвал Ярополка для заключения мира, который, несмотря на предупреждения, все же явился к брату и был убит воинами Владимира. Единовластие было восстановлено, «и начал Владимир княжить в Киеве один».

Еще при своей жизни Владимир раздал сыновьям города в управление, причем эти престолы не были закреплены за ними: так, когда управлявший Новгородом Вышеслав скончался, его место занял Ярослав. Княжичи выступали не как самостоятельные правители, а как посадники отца, они также собирали дань для Киева. В 1014 г. Ярослав не заплатил отцу положенную сумму в 2 тыс. гривен, после чего Владимир хотел идти войною на Новгород.

После смерти Владимира в 1015—1019 гг. наступил второй период междоусобной войны, описанный в «Сказание о Борисе и Глебе». По праву старшего, Святополк занял Киевский престол; но он лишь номинально считался сыном Владимира (который женился на беременной вдове Ярополка) и не был любим Киевлянами, отдававшими предпочтение младшему сыну крестителя Руси — Борису. Борис, однако, продемонстрировал свою приверженность идеям родового старшинства и заявил: «Не подниму руки на брата своего старшего: если и отец у меня умер, то пусть этот будет мне вместо отца». Борис и Глеб, по-христиански отказавшиеся от сопротивления брату, были убиты, но их смерть позволила Ярославу при поддержке новгородцев и варягов изгнать Святополка (прозванного «Окаянным») и утвердиться в Киеве. Правил Русью Ярослав в 1019—1054 гг.

Систему наследования престолов в Киевской Руси великий русский историк С.М. Соловьев назвал «лествичным правом» («лествица» — лестница по-древнерусски): «Князья считали всю русскую землю в общем нераздельном владении целого рода, причем старший в роде, великий князь, сидит на старшем столе, другие родичи, смотря по ступени своего старшинства, занимают другие столы, волости, более или менее значительные. Когда умер старший, или великий князь, то достоинства его вместе с главным столом переходят не к старшему сыну его, но к старшему в целом роду княжеском, который и перемещается на главный стол, а вместе с этим перемещаются и остальные родичи на те столы, которые теперь соответствуют их степени старшинства. Связь между старшими и младшими членами рода была чисто родовая, а не государственная».

Понятие родового старшинства проявилось и во время конфликта киевского князя Ярослава с другим братом, Мстиславом Храбрым. В 1024 г. Мстислав разбил Ярослава, который бежал в Новгород; но победитель заявил: «Садись в своем Киеве: ты старший брат». В итоге территория Руси была разделена по Днепру, Ярослав управлял западной частью, а Мстислав — восточной. В 1036 г. Мстислав умер и Ярослав Мудрый воссоединил Киевскую Русь; летопись пишет, что он «стал самовластцем в Русской земле».

Младшими престолами — Черниговским, Переяславским, Новгородским и другими, зависящими от Киева, как правило управляли либо представители княжеской династии, либо княжеские наместники и посадники из членов старшей дружины — «мужи». Городским гарнизоном и ополчением ведали назначаемые князем тысяцкие.

В своей деятельности князь опирался на княжеский совет — так называемую Дружинную Думу. В отличие от раннефеодальных монархий Европы, в Древней Руси этот орган не имел ни определенного состава, ни четкого статуса. Дума в основном созывалась в случаях необходимости, когда, князь считал нужным посоветоваться со своими дружинниками по тем или иным вопросам, например, перед военным походом.

При князе также сформировался свой административно-хозяйственный аппарат: тиуны, ключники, стольники, дворские и др. Чаще всего в источниках упоминаются тиуны — должностные лица, управлявшие княжеским хозяйством или ведавшие отдельными занятиями при князе. Тиун огнищный (огнищанин) управлял прочими княжескими слугами и землями князя; конюшенный тиун ведал конюшней. Тиунами также могли называть нижнее звено княжеской администрации в селах (сельский тиун, ратайный тиун). При этом тиуны и ключники могли быть лично зависимыми людьми, так как поступление в услужение без «ряда» с князем обращало свободного человека в раба (согласно «Русской Правде», источником холопства является «тивуньство без ряду или привяжеть ключ к собе без ряду»).

Известно, что тиуны также выступали как судьи; тиуна же мог судить только сам князь.

Перед смертью 76-летний Ярослав Владимирович дал сыновьям наставление, которое было призвано закрепить коллективный сюзеренитет его потомков над Русской землей: «“Вот я покидаю мир этот, сыновья мои; имейте любовь между собой, потому что все вы братья, от одного отца и от одной матери. И если будете жить в любви между собой, Бог будет в вас и покорит вам врагов. И будете мирно жить. Если же будете в ненависти жить, в распрях и ссорах, то погибнете сами и погубите землю отцов своих и дедов своих, которые добыли ее трудом своим великим; но живите мирно, слушаясь брат брата. Вот я поручаю стол мой в Киеве старшему сыну моему и брату вашему Изяславу; слушайтесь его, как слушались меня, пусть будет он вам вместо меня; а Святославу даю Чернигов, а Всеволоду Переяславль, а Игорю Владимир, а Вячеславу Смоленск”. И так разделил между ними города, запретив им переступать пределы других братьев и изгонять их, и сказал Изяславу: “Если кто захочет обидеть брата своего, ты помогай тому, кого обижают”. И так наставлял сыновей своих жить в любви».

Таким образом, старший брат — Изяслав Владимирович (владел Киевом в 1054—1073 и 1077—1078 гг.) — становился великим князем Киевским и главой рода «в отца место»; но его братья уже управляли своими землями как самостоятельные государи. Начался распад единого государства, которому способствовали междоусобные войны между сыновьями Ярослава Мудрого. Святослав, отобрав у брата Киев, правил там в 1073—1076 гг. Затем Киевское княжение перешло к Всеволоду, который вынужден был вернуть его в 1077 г. Изяславу, но после гибели последнего в 1078—1093 гг. вновь сидел на Киевском столе.

В междоусобицы включились и внуки Ярослава, главным зачинщиком был Олег Святославич по прозванию «Гориславич», который добивался владений, опираясь на наемников, в том числе половецкие отряды. Но другой потомок Ярослава Мудрого, Владимир Всеволодович Мономах, по-прежнему был привержен принципу старшинства. Он уступил престол Святополку Изяславичу (как сыну старшего из Ярославичей) престол, а сам остался княжить в Чернигове.

Святополк княжил в 1093—1113 гг., но при нем усобицы продолжались. Именно Мономах был инициатором съезда князей в Любече в 1097 г., который вместо принципа родового старшинства утвердил право «отчины», т.е. наследственного владения представителей рода Ярославичей отдельными русскими землями. Князья заявили: «Зачем губим Русскую землю, сами между собой заводя распри? А половцы раздирают нашу землю и радуются, что между нами идут войны. Да отныне объединимся единым сердцем и будем беречь землю Русскую, и пусть каждый владеет отчиной своей».

Но распри продолжались, сразу после Любеческого съезда Святополк Изяславич Киевский и Давыд Игоревич (княжил во Владимире-Волынском) схватили теребовльского князя Василька Ростиславича и ослепили его. Мономах, узнав о таком злодействе, воскликнул: «Не бывало еще в русской земле ни при дедах наших, ни при отцах наших такого зла». Для восстановления порядка был созван в 1100 г. новый съезд в Уветичах, но и он не остановил братоубийственных войн.

Активную роль во всех этих событиях играло население городов, собиравшееся на народные собрания — «вече». Вечевые собрания были в основном в старших (областных) городах. Компетенция вечевого собрания не была первоначально определена: в нем участвовали все взрослые свободные мужчины, которые могли решать любые вопросы внутренней и внешней политики, включая призвание князя или изгнание его.

После смерти Сятополка Изяславича В 1113 г. в Киеве после смерти князя Святополка Изяславича дважды собиралось вече («устроили киевляне совет»), чтобы пригласить на престол Владимира Всеволодовича, причем первоначальный отказ Мономаха от Киевского стола вновь привел к восстанию, в котором пострадали бывшие управители покойного князя и его вдова, а также еврейские ростовщики. Таким образом, Владимир Мономах был призван на престол по решению вечевого собрания старшего города Древней Руси.

Владимир Всеволодович Мономах (1113—1125 гг.) и его сын Мстислав Владимирович (1125—1132 гг.) восстановили власть Киева над большей частью русских земель. С именем Мономаха связано завершающий этап кодификации русского права.

У различных племен, входивших в состав Древнерусского государства, ранее существовали различные социальные нормы и обычаи, но при всей разности нормы обычного права восточных славян (как и других варварских народов Европы) имели общую основу, поскольку регулировали наиболее важные вопросы социальной практики — взаимоотношения внутри коллектива, с другими коллективами и «чужаками»: способы заключения брака и порядок наследования; деяния, считавшиеся преступными и наказание за их совершение. Обязательность обеспечивалась принуждением со стороны родоплеменных органов и общины, а исполнение часто возлагалось на родственников (институт кровной мести).

В едином государстве обычное право разных племен унифицировалось, сливалось, испытывая сильнейшее влияние со стороны других юридических источников:

· судебных княжеских решений-прецедентов;

· княжеских распоряжений-уставов (еще именуемых «поконами»);

· христианской морали и церковного права, а также

· византийского права.

При этом действие норм обычного права как в области уголовной, прежде всего кровной мести, так и гражданской, ограничивалось или вытеснялось государственными нормами. В тех сферах жизни, где государственное влияние было слабее всего, обычное право сохранялось достаточно долго. Так, некоторые элементы обычного права действовали в крестьянской среде до конца XIX в.

Формирование Древнерусского государства, подчинившего себе отдельные восточнославянские племена, требовало кодификации юридических норм, и этот процесс происходит с конца IX в. Первые упоминания о наличии некоего «Закона русского» имеются в договорах с греками 911/912 и 944/945 гг., именно они определяли вопрос о подсудности русских подданных на территории Византийской империи.

Первоначальный текст древнейшего русского кодекса оформлялся на протяжении XI—ХII вв. Этот памятник был обнаружен и впервые опубликован историком В.Н. Татищевым в 1738 г. и известен под названием «Русская Правда». Имеется более ста списков Русской Правды, сильно отличающихся по составу, объему и структуре, однако все их можно свести к нескольким основным редакциям.

Древнейшей редакцией являлась Краткая Правда, состоящая из «Правда Ярослава» и «Правда Ярославичей», а также устава о взимании судебных пошлин («Покона вирного») и «Урока мостникам». В этом виде она насчитывала около 43 статей и была издана не позднее 1076 г., т.е. смерти одного из составителей ее второй части — Святослава Ярославича. Разделены две первые части Краткой Правды словами: «Правда уставлена Русской земли», откуда и пошло наименование всего документа.

Пространная Правда возникла не ранее 1113 г. и связана с именем Владимира Мономаха. Она в классической редакции насчитывала 121 статью и состояла из «Суда Ярослава Владимировича» и «Устава Владимира Мономаха».

Сокращенная Правда возникла путем выборки и переработки норм предыдущих редакций кодекса в условиях политической и правовой самостоятельности отдельных русских земель. Она невелика по объему (около 50 статей) и дошла всего в нескольких списках, т.е. применялась, вероятно, не очень широко.

Если описывать круг юридических вопросов, регулируемых РП, то можно увидеть его обширность:

· правовое положение населения — личный и имущественный статус привилегированного населения, смердов, зависимых людей (закупов), холопов, источники холопства;

· основные предметы гражданского права — система обязательства, включая куплю-продажу, заем, наем и др., наследование по закону и завещанию, круг наследников;

· характеристика уголовного права — виды преступлений и наказания за них, в том числе убийство, побои и увечья, различного рода обиды, нарушения прав собственности, правила о возвращении украденного и проступки холопов;

· процессуальное право.

«Русская Правда» фиксировала правовой статус князя и его дружины. Сначала существовала кровная месть, но при Ярославичах они была ограничена и заменена штрафами. Князья, бояре, княжьи мужи, княжеские тиуны и огнищане были защищены повышенной уголовной ответственностью за преступления против них (так называемой «двойной вирой») и особым порядком наследования земли. В случае смерти крестьянина-смерда его выморочное имущество отходило князя; недвижимое же имущество князя могло, при отсутствии наследников по мужской линии, отходить дочерям.

В социальной структуре древнерусского общества выделялись следующие категории:

· князья из дома Рюриковичей;

· дружина, распадавшаяся на две части — «старейшая дружина» (бояре и княжьи мужи, бывшие воеводами и княжескими администраторами) и «молодшая дружина» (гриди, детские и отроки;

· «люди» – основная масса городского населения, не принадлежавшего к господствующему слою и несшего повинности в пользу государства; среди них могли быть достаточно зажиточные слои (купцы-«гости»);

· крестьянское население — «смерды»; они владели землей и они объединялись в общины («верви»), платили дань князю и могли нести военную службу;

· лично зависимое население:

· «закупы» – те, кто попал в зависимость за долги («купу»);

· «рядовичи» заключившие договор («ряд») о службе хозяину на определенных условиях;

· рабы — «холопы» (женщина именовалась «роба») или «челядь».

· «изгои» – люди, потерявшие свой социальный статус или изгнанные из своей социальной группы. Изгоями могли быть даже князья; их убийство не преследовалось.

Регулирование «закупничества» произведено только во времена Владимира Мономаха, который установил источники холопства — бегство закупа от господина, совершение преступления, злостное банкротство, самопродажа в рабы, поступление в услужение без договора или жениться на рабе. Кроме этого, существовал еще один важный, но не упомянутый источник рабства — плен.

Князья выполняли функции судей, в их пользу взимались судебные штрафы. Теоретически по всем делам можно было обратиться к самому князю, на практике князья часто поручали вершение суда своим заместителям — посадникам и тиунам, что вело к злоупотреблениям, поэтому население предпочитало дожидаться личного суда князя. Из летописи известны случаи, когда после смерти князя население городов толпой нападало на неправедных тиунов, избивая и убивая их, а также грабя их дворы.

Органами местного крестьянского самоуправления оставалась территориальная община-«вервь». В ее компетенцию входили земельные переделы, поддержание правопорядка, распределение и сбор налогов и податей, решение судебных споров на основе норм обычного права, расследование преступлений и исполнение наказаний.

К оглавлению