2. Задачи уголовного права

Задачи уголовного права вполне традиционны и в принципе однозначны для любого общества и государства. Они вытекают из исторической предопределенности происхождения уголовного права. Последнее возникло как реакция общества и государства на преступление — наиболее опасное для интересов личности, об­щества и государства деяние. И в этом смысле уголовное право, как и право вообще, вполне может претендовать на то, чтобы считаться явлением цивилизации и культуры (не случайно и сегодняшние основные уголовно-правовые запреты типа «не убий» и «не укра­ди» восходят еще к знаменитым библейским заповедям, сформули­рованным в Ветхом Завете). Уголовное право возникло, чтобы защитить своими специфическими средствами (главным образом угрозой наказания и его применением) личность, общество и госу­дарство от преступных посягательств. Охранительная задача уго­ловного права и есть его основная историческая задача, не зависи­мая, как отмечалось, от политического строя соответствующего государства либо особенностей его экономики. Сопоставим, на­пример, как сформулированы эти задачи в уголовном законода­тельстве столь разных государств, как США и Российская Федера­ция. Так, в числе целей, стоящих перед уголовным законом, Уго­ловный кодекс штата Нью-Йорк называет и такие, как «запретить поведение, которое неоправданно и неизвинительно причиняет или угрожает причинить существенный вред индивидуальным или публичным интересам» (эта цель поставлена на первое место); «обеспечить публичную безопасность, предупреждая совершение посягательств посредством устрашающего воздействия налагае­мых наказаний, социального восстановления личности осужден­ных, а также их изоляции, когда это требуется в интересах охраны общества».

Новый Уголовный кодекс Российской Федерации (1996 г.) так­же на первый план выдвигает охранительные задачи: «Задачами настоящего Кодекса являются: охрана прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и обществен­ной безопасности, окружающей среды, 'Конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств, обеспечение мира и безопасности человечества, а также предупреждение пре­ступлений» (ч. I ст. 2).

Следует отметить, что в ранее действовавшем Уголовном ко­дексе (УК РСФСР 1960 г.) обозначенные в нем объекты уголовно-правовой охраны располагались в иной последовательности. Пре­жний УК, будучи законом своего времени, отражал приоритеты тоталитарного, основанного на коммунистической идеологии го­сударства, в связи с чем на первое место в числе задач Уголовного кодекса была поставлена задача охраны государственных интере­сов, затем общественных и уже только потом — личных интересов(ст. 1). В связи с коренной идеей перестройки и реформирования нашего общества — признанием приоритета общечеловеческих ценностей по отношению к классовым и иным — в новом УК изменена последовательность сформулированных в нем задач. Сле­дует отметить, что смена приоритетов уголовно-правовой охраны в новом УК явилась отражением идей, выдвинутых в ходе дис­куссий в отечественной науке уголовного права¹.

Говоря об охранительной задаче уголовного права, можно вы­делить два аспекта этой проблемы. Это, во-первых, общая превенция уголовного закона, т. е. предупреждение соверше­ния преступления гражданами под воздействием уголовно-право­вого запрета. Общей превенции уголовного закона способствует существование не только самих уголовно-правовых запретов, но и выделенных нами управомочивающих, дозволительных норм (например, о необходимой обороне и крайней необходимости), поскольку эти нормы также содействуют предупреждению пре­ступлений. Их можно назвать нормами, стимулирующими преду­преждение преступлений и правомерное поведение вообще. К ним следует отнести и нормы об освобождении от уголовной ответ­ственности в случае позитивного послепреступного поведения виновного (например, сформулированные в Примечании к ст. 275 УК РФ, в котором освобождение от ответственности за государ­ственную измену, шпионаж и насильственный захват власти или насильственное ее удержание связывается с добровольным и свое­временным сообщением лица органам власти о содеянном или иным его поведением, способствовавшим предотвращению ущер­ба интересам Российской Федерации).

Другим аспектом уголовно-правовой охраны является частная превенция уголовного закона. Под ней понимается предупреждение совершения новых преступлений лицами, уже совершившими какие-либо преступления, что достигается путем применения к ним мер уголовного наказания, а также принудитель­ных мер медицинского и воспитательного характера, условного осуждения, которые также связаны с усилением социального кон­троля над осужденными.

Задачи уголовного права реализуются через уголовную политику, в широком смысле понимаемую как государствен­ная политика в области борьбы с преступностью. Последняя, в свою очередь, реализуется путем правотворчества (принятия соот­ветствующих законов) и правоприменения. Советская уголовная политика традиционно была проникнута тоталитарным содержа­нием и исходила из двух основных постулатов.

Во-первых, из идеологического представления о классовом содержании уголовного права, об антинародной и реакционной сущности уголов­ного права буржуазных (эксплуататорских) стран и принципиальной противоположности ему советского уголовного права как нового и высшего типа уголовного права.

Во-вторых, из идеализированного объяснения существования преступнос­ти в связи с существованием капиталистического (буржуазного) об­щества (строя) и вытекающего из него идеологизированного мифа о ликвидации преступности лишь в связи с построением коммунизма.

В ходе сложных и неоднозначных процессов реформирования нашего общества в политической и экономической сферах посте­пенно происходит отказ от указанных идеологических мифов и представлений и в области уголовной политики.

Возвращаясь к содержанию и назначению общей и частной превенции уголовного закона, необходимо заметить, что не следу­ет возлагать на них и преувеличенные надежды. Между уровнем и динамикой преступности и уровнем уголовного законодательства существует определенная связь. Однако известно, что преступность есть сложное социальное явление, и эта связь не является механи­чески коррелятивно-зависимой. Уровень преступности определя­ется не столько уровнем законодательства, сколько социально-экономическими, политическими, нравственными и иными фак­торами. Забвение этих истин было присуще, например, общесоюз­ным властным структурам перед распадом Союза ССР. Известно, что и Съезд народных депутатов СССР, и Верховный Совет, и Президент СССР объявляли самую «решительную и бескомпро­миссную» борьбу с преступностью. Известно и то, что все эти намерения потерпели сокрушительное поражение. Вое­вать предполагалось в основном путем совершенствования уго­ловного законодательства и различного рода организационно-пропагандистскими методами (например, созданием комитетов по борьбе с преступностью, рабочих отрядов). Новые российские влас­ти извлекли определенные уроки из этого поражения. Наконец-то признано, что в основу борьбы с преступностью должна быть по­ложена государственная программа, наполненная в первую оче­редь экономическим, в том числе и материально-техническим, со­держанием (созданы, например, фонды укрепления и развития правоохранительных органов)¹. Однако и по сей день сказывается еще влияние некоторых традиционных подходов, не соответству­ющих современным представлениям об этой проблеме. Особенно это проявляется в расхожей трактовке соотношения очередности решения проблемы борьбы с преступностью и проблемы продви­жения экономических реформ: вначале необходимо снизить (в идеале — обуздать) преступность и лишь после этого будто бы воз­можно успешное претворение в жизнь экономических реформ. Ко­нечно же, связь здесь иная, более сложная. С одной стороны, ны­нешний уровень преступности в известной мере и порожден теми крайне негативными социально-политическими и экономически­ми условиями, в которых оказалось наше общество (в первую оче­редь речь идет о резком падении уровня жизни большинства насе­ления страны). С другой стороны, нельзя строить иллюзии, что успешная реализация проводимых реформ автоматически повлия­ет на снижение уровня преступности.

Именно об этом свидетельствует мировой опыт как благопо­лучных, так и неблагополучных в экономическом отношении го­сударств. Анализ преступности в мире (по данным, собираемым ООН) и особенно изучение ее тенденций в индустриально разви­тых демократических государствах с рыночной экономикой не дают оснований для таких выводов. Определяющей тенденцией преступ­ности в мире является ее абсолютный и относительный рост. За последнюю четверть века, когда ООН стала отслеживать преступ­ность в мире, последняя возросла в среднем в 2—3 раза. За это же время преступность в развитых странах увеличилась в 4—5 раз, а коэффициент преступности превысил 8 тыс. на 100 тыс. населения. В 1960—1990 гг. среднегодовой прирост преступности, например, в США составил 6,75, во Франции — 5,55, в Великобритании — 5,4, в ФРГ — 3,9 процента¹. При всех условиях и демократической России не избежать этой тенденции. По крайней мере статисти­ческие данные за 1976—1993 гг. свидетельствуют об этом.

Зарегистрировано преступлений в Российской Федерации²

Годы	Всего	Прирост (снижение) в процентах
		к предыдущему году	к 1976 г.
1976	834 998	—	—
1977	824 243	-1,3	-1,3
1978	889 599	+ 7,9	+6,5
1979	970 514	+ 9,1	+ 16,2
1980	1 028 284	+6,0	+23,1
1981	1 087 908	+5,8	+30,3
1982	1 128 558	+3,7	+35,2
1983	1 398 239	+23.9	+67,5
1984	1 402 294	+ 0,3	+ 68,0
1985	1 416 935	+ 1,0	+69,7
1986	1 338 424	-5,5	+60,3
1987	1 185 914	-11,4	+42,0
1988	1 220 361	+2,9	+46,2
1989	1 619 181	+32,7	+93,9
1990	1 839 451	+ 13,6	+ 120,3
1991	2 167 964	+ 17,9	+ 159,6
1992	2 760 652	+27,3	+230,6
1993	2 799 614	+ 1,4	+235,3
1994	2 632 708	-6,0
1995	2 755 700	+4,7
1996	2 625 081	-4,7

В связи с этим необходима постановка реальных задач в борьбе с преступностью, каковыми могут являться снижение темпов ее роста, удержание ее на более или менее социально терпимом уровне, осуществление над ней более или менее удовлетворитель­ного контроля государства и общества. Более радикальные цели на сегодняшний день утопичны¹.

Такой «умеренный» характер задач в сфере борьбы с преступ­ностью объясняется, в частности, тем, что социальный контроль над преступностью в условиях демократического общества осу­ществляется с большими трудностями, чем в обществе тоталитар­ном. И в этом смысле история борьбы с преступностью преподносит удивительные на первый взгляд парадоксы. Статистика свиде­тельствует о том, что, в демократическом обществе уровень пре­ступности гораздо выше, чем при тоталитарных режимах. Фашизм и сталинизм и в самом деле были способны активно воздействовать на преступность. Получается, что преступность — своеобразная плата за демократию. Однако реальный уровень свободы человека в обществе нельзя измерять лишь уголовно-статистическим ин­струментом. Действительно, при фашизме, как и при сталинизме, количество совершаемых преступлений против личности (тех же убийств) было сравнительно невелико. Однако одновременно име­ло место невиданное по масштабам ограничение прав человека, не связанное с совершением преступных деяний в понимании дей­ствовавших тогда УК. Это ограничение свободы слова, собраний, митингов и демонстраций, свободы объединения в партии и другие общественные движения и организации, свободы передвижения и выбора места жительства, многих других естественных прав и сво­бод человека. Концентрационные лагеря существовали при тота­литарных режимах для содержания не столько действительных преступников, сколько мнимых (и вовсе не всегда противников этого режима). Большие трудности жесткого контроля над пре­ступностью в демократическом обществе объясняются и тем, что в таком обществе этот контроль преследует двуединую задачу: обес­печивать правопорядок и пресекать преступления (как и прежде), но обязательно в рамках закона, гарантируя при этом неприкосно­венность прав и свобод граждан. В условиях роста преступности и социальной нестабильности соединить эти задачи для правоохра­нительных органов (например, для органов внутренних дел) нелег­ко, и вполне понятно, что у них может возникнуть стремление пожертвовать демократическими принципами (свободой, права­ми граждан) во имя безопасности общества. История, же свиде­тельствует, что в этом случае общество лишается и безопасности, и свободы. С другой стороны, необходимо подчеркнуть, что идея демократизации не должна служить оправданием бездеятельности или недостаточной активности тех же правоохранительных орга­нов в их повседневной деятельности по борьбе с преступностью.

Возвращаясь к задаче охраны личности, ее прав и свобод от преступных посягательств как основной задаче уголовного права, следует отметить, что она реализуется не только в связи с примене­нием уголовного наказания к лицам, совершившим преступные посягательства, или с угрозой его применения к потенциальным преступникам. Увы, судьи, как и все люди, иногда ошибаются, и нет полной гарантии того, что при стечении определенных обстоятельств не может быть несправедливого обвинения невиновного человека в совершении преступления, в том числе и самого тяжко­го. И конечно же, государство обязано обеспечить справедливость и законность по отношению к таким людям, т. е. к мнимым преступникам. Но это возможно лишь тогда, когда законность и справедливость будут обеспечены по отношению к преступнику настоящему. Поэтому уголовный закон, отграничивая преступное поведение от непреступного (а грань между ними не всегда нагляд­на), должен стоять на страже прав и интересов лиц, которые не совершали предусмотренного уголовным законом преступного деяния. Реализация этой задачи в первую очередь зависит от совершенства формулировки уголовно-правовой нормы, констру­ирующей состав того или иного преступления. Ошибки в примене­нии уголовно-правовых норм, повлекшие необоснованное привле­чение лиц к уголовной ответственности, могут свидетельствовать и о том, что уголовный закон еще не всегда достаточно эффективно охраняет права и интересы граждан в сфере реализации уголовно­го права и уголовной ответственности.

Таковы основные задачи, стоящие перед уголовным правом. Разумеется, могут быть сформулированы и другие задачи, выте­кающие из указанных в Уголовном кодексе (например, воспита­тельная).