3. Формы соучастия

В теории и на практике существуют два основания для деле­ния соучастия в преступлении на формы. Во-первых, по характеру выполнения соучастниками объективной стороны совершаемого преступления. И, во-вторых, по наличию или отсутствию между ними предварительного соглашения (сговора) на совершение преступления.

Формы соучастия

По характеру выполнения

соучастниками объективной

стороны преступления

По наличию или отсутствию

предварительного

соглашения

Соучастие

без

предварительного

соглашения

Простое соучастие

(без разделения ролей или

соисполнительство)

Соучастие

с предварительным

соглашением

Сложное соучастие

(с разделением ролей или соучастие

в тесном смысле слова)

Совершение преступления

группой лиц

(ч. 1 ст. 35 УК РФ)

Совершение преступления

группой лиц

по предварительному сговору

(ч. 2 ст. 35 УК РФ)

Совершение преступления организованной группой

(ч. 3 ст. 35 УК РФ)

Совершение преступления преступным сообществом (преступной организацией) (ч. 4 ст. 35 УК РФ)

По первому основанию выделяются две формы соучастия в преступлении:

1. простое соучастие (оно же называется соучастием без разделения ролей или соисполнительством) и

2. сложное соучастие (соучастие с разделением ролей или соучастие в тесном смысле этого слова).

Простое соучастие имеет место тогда, когда каждый из участ­ников преступления выполняет своими действиями объективную сторону совершаемого сообща преступления. Например, два лица избивают потерпевшего, причиняя его здоровью вред определен­ной степени тяжести. Сложное соучастие — это такая форма соучастия, когда между отдельными участниками преступления распределяются роли: кроме исполнителя, непосредственно вы­полняющего объективную сторону преступления, участвуют еще и другие соучастники — организатор, подстрекатель или пособ­ник (как все, так и любой из них).

Деление соучастия на простое и сложное отражается в квали­фикации преступления. При соисполнительстве действия всех со­участников квалифицируются по соответствующей статье Особен­ной части УК. При соучастии в тесном смысле действия организатора, подстрекателя или пособника подлежат еще допол­нительной квалификации по соответствующей части ст. 33 УК РФ (такое правило установлено в ч. 3 ст. 34 УК РФ).

Соучастие без предварительного соглашения есть совместное участие двух или более лиц в совершении преступления без пред­варительной договоренности. Такое соучастие может выражать­ся, например, в причинении телесных повреждений или соверше­нии убийства в коллективной драке, в изнасиловании и т. д. В этих случаях обычно происходит присоединение соучастников к испол­нителю, уже начавшему выполнять объективную сторону преступ­ления. Другие соучастники также «успевают» полностью или частично выполнить объективную сторону совершаемого преступ­ления. В русском дореволюционном уголовном праве такая фор­ма соучастия именовалась скопом (скопищем) и трактовалась как преступление толпы. Так, в соответствии с Уложением о наказа­ниях уголовных и исправительных (в редакции 1885 г.) одним из преступлений против общественной безопасности признавалось виновное участие в публичном скопище, если при этом было учи­нено насилие над людьми, похищение или истребление чужого имущества или другие противоправные действия (ст. 2691).

Соучастие без предварительного соглашения признается груп­повым в том случае, если в совершении преступления совместно участвовали два или более исполнителей (ч. 1 ст. 35 УК РФ).

В соответствии с ч. 2 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном со­вершении преступления._ Обычно такой сговор касается места, времени или способа совершения преступления. Эта форма соучас­тия может сочетаться как с соисполнительством, так и с соучасти­ем в тесном смысле, т.е. с разделением ролей, однако в последнем случае должно быть не менее двух соисполнителей. Такая форма соучастия повышает опасность совершенного преступления и учи­тывается законодателем в качестве отягчающего (квалифицирую­щего) обстоятельства. Например, при краже (п. «а» ч. 2 ст. 158 УК РФ), мошенничестве ( п. «а» ч. 2 ст. 159 УК РФ), присвоении или растрате (п. «а» ч. 2 ст. 160 УК РФ), грабеже (п. «а» ч. 2 ст. 161 УК РФ), разбое (п. «а» ч> 2 ст. 162 УК РФ), вымогательстве (п. «а» ч. 2 ст. 163 УК РФ).

Так, Верховный Суд Российской Федерации разъяснил, что, на­пример, убийство признается совершенным группой лиц по пред­варительному сговору, если в нем участвовало два и более испол­нителей, заранее договорившихся о совместном его совершении, и каждый из них выполнял действия, составляющие часть объек­тивной стороны преступления. Действия же одного исполнителя и пособника (организатора, подстрекателя) не образуют группу и, следовательно, действия такого пособника не могут квалифици­роваться как соучастие в убийстве, совершенном группой лиц по предварительному сговору¹.

По делу С., Ц., п. и М., осужденным за убийство и соучастие в убийстве из корыстных побуждений, совершенное по предвари­тельному сговору группой лиц, Верховный Суд Российской Феде­рации указал, что виновными в убийстве, совершенном по предва­рительному сговору группой лиц, могут быть признаны только те лица, которые принимали непосредственное участие в лишении жизни потерпевшего, т. е. содействовавшие совершению указан­ного преступления путем применения в отношении потерпевшего какого-либо насилия. Организаторы этого преступления, подстре­катели и пособники, непосредственно не применявшие физичес­кого насилия к потерпевшему на момент лишения его жизни, не предва­рительному сговору группой лиц. Само по себе наличие сговора на совершение убийства при осуществлении преступного умысла одним лицом нельзя признать достаточным для осуждения за убий­ство, как совершенное группой лиц¹.

В соответствии с ч. 3 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено ус­тойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. Данная форма соучастия отличается от предыдущей признаком устойчивости. Этот признак обычно предполагает умысел соучастников на соверше­ние не одного, а нескольких преступлений (например, организо­ванная группа создана для совершения квартирных краж). Одна­ко устойчивость может выражаться и в тщательности подготовки одного преступления. Пленум Верховного Суда РСФСР в своем постановлении «О судебной практике по делам о вымогательстве» от 4 мая 1990 г. (с последующими изменениями) указал: «Под ор­ганизованной группой, предусмотренной в качестве квалифици­рующего признака... следует понимать устойчивую группу из двух или более лиц, объединенных умыслом на совершение одного или нескольких преступлений. Как правило, такая группа тщательно готовит и планирует преступление, распределяет роли между соучастниками, оснащается техникой и т. д.»². Совершение пре­ступления организованной группой применительно к ряду соста­вов предусматривается законодателем в качестве особо отягчаю­щего квалифицирующего признака преступления, например при краже (п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ), при мошенничестве (п. «а» ч. 3 ст. 159 УК РФ), при присвоении или растрате (п. «а» ч. 3 ст. 160 УК РФ), при грабеже (п.«а» ч. 3 ст.161 УК РФ), разбое (п. «а» ч. 3 ст. 162 УК РФ), вымогательстве (п. «а» ч. 3 ст. 163 УК РФ). Соглас­но ч. 6 ст. 35 УК РФ создание организованной группы в случаях, специально не предусмотренных Особенной частью УК, влечет ответственность за приготовление к тем преступлениям, для со­вершения которых она создана.

В соответствии с ч. 4 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным преступным сообществом (преступной организа­цией), если оно совершено сплоченной организованной группой (организацией), созданной для совершения тяжких или особо тяжких преступлений, либо объединением организованных групп, со­зданных в тех же целях. Преступное сообщество — наиболее опас­ная форма соучастия. От организованной группы оно отличается признаком сплоченности и целевой установкой на совер­шение определенных тяжких и особо тяжких преступлений. Спло­ченность предполагает обычно наличие в преступной организа­ции сложных организационно-иерархических связей, тщательной конспирации, наличия в обороте значительных денежных средств, установление связей с правоохранительными органами (коррум­пированность), наличие системы защитных мер (внутренняя контрразведка), наличие охранников, боевиков и наемных убийц¹. Преступное сообщество, как правило, предполагает вооружен­ность соответствующей преступной организации новейшими ви­дами оружия, в том числе и зарубежного производства.

Специфика законодательной оценки преступного сообщества, связанная с его особой опасностью, состоит в том, что законода­тель сам факт создания преступного сообщества считает самосто­ятельным и оконченным преступлением. Так, состав организации преступного сообщества (преступной организации) образует со­здание преступного сообщества (преступной организации) для совершения тяжких или особо тяжких преступлений, а равно ру­ководство таким сообществом (организацией) либо входящими в него структурными подразделениями, а равно создание объедине­ния организаторов, руководителей или иных представителей ор­ганизованных групп в целях разработки планов и условий для со­вершения тяжких и особо тяжких преступлений (ч.1 ст 210 УК РФ). Самостоятельным преступлением является и бандитизм (ст. 209 УК РФ), в том числе и создание устойчивой вооруженной группы (бан­ды) в целях нападения на граждан или организации, а равно руко­водство такой группой (бандой). В обоих случаях указанные дей­ствия квалифицируются по соответствующим статьям Особенной части УК. Кроме того, совершение преступления в составе группы лиц, группы лиц по предварительному сговору, организованной группой или преступного сообщества является отягчающим обсто­ятельством при назначении наказания (п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ).

В соответствии с ч. 5 ст. 35 УК РФ лицо, создавшее организо­ванную группу или преступное сообщество (преступную органи­зацию) либо руководившее ими, подлежит ответственности за их организацию и руководство ими в случаях, предусмотренных Особенной частью УК, а также за все совершенные организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией) преступления, если они охватывались его умыслом. Другие участ­ники организованной группы или преступного сообщества (пре­ступной организации) несут уголовную ответственность за учас­тие в них в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части УК, а также за преступления, в подготовке или совершении которых они участвовали.

Согласно ч. 7 ст. 35 УК РФ совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией) влечет более строгое наказание на основании и в пределах, уста­новленных УК (как отмечалось, в соответствии с п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ эти обстоятельства признаются отягчающими наказание).

Совершение преступления организованной группой и преступ­ным сообществом есть проявление организованной преступнос­ти. Эта проблема волнует в настоящее время не только специалис­тов-юристов, но и все общество в целом. Внимание к ней активно привлекалось уже в первые перестроечные годы. Этим вопросом, например, занимался второй Съезд народных депутатов СССР, принявший в декабре 1989 г. специальное постановление по это­му поводу. Однако за прошедшие после этого годы проблема борь­бы с организованной преступностью еще более обострилась. Ор­ганизованная преступность вполне «вписалась» в условия перехода нашей экономики на рыночные рельсы. Сегодня она тесно связа­на со сферой наркобизнеса и порнобизнеса, с торговлей оружием, вымогательством и совершением других опасных преступлений.

В разработке понятия и признаков организованной преступ­ности значительная заслуга принадлежит представителям крими­нологической науки. Так, одним из самых полных ее определений является определение совокупности признаков, присущих органи­зованной преступности, предложенное О. В. Пристанской. К ним она относит:

1. материально-техническое и организационное обеспечение функционирования преступного объединения;

2. обеспечение безопасности, предусматривающее разработку комплекса мер конспирации и защиты от разоблачения, от нейтрализации всех форм социального контроля вплоть до обеспечения правовой помо­щи и организации противодействия правоохранительным органам;

3. финансирование: перераспределение по иерархическим звеньям преступного объединения полученных незаконным путем прибылей, создание определенного централизованного материального фонда для воспроизводства и расширения масштабов преступной деятельнос­ти, покрытия возможных расходов на случай ее разоблачения, оказа­ния материальной помощи участникам объединения;

4. централизованное информационное обеспечение;

5. неформальные, «субкультурные» нормативные предписания, обеспе­ченные комплексом мер наказания и поощрения.

Автор называет эти признаки основными подсистемами име­ющейся централизованной многоуровневой системы устойчивых преступных связей и добавляет к ним еще один признак организо­ванной экономической преступности — установление нелегаль­ных связей со сферами управления экономикой и охраной общест­венного порядка¹.

В период работы над проектом нового УК РФ предметом ост­рых дискуссий был вопрос о способах законодательного констру­ирования уголовно-правовых норм, направленных на борьбу с ор­ганизованной преступностью. По мнению ряда практических и научных работников, недостатки действовавшего тогда УК РСФСР заключались в этом отношении в том, что для привлечения к уго­ловной ответственности необходимо доказывать конкретную пре­ступную деятельность каждого участника организованной груп­пы и его связь с другими участниками совместно совершенного преступления. А это трудно (с чем нельзя не согласиться). Орга­низатор преступной группы может сам никого не убивать, не да­вать взяток, никого не обкрадывать. Поэтому делался вывод о не­обходимости включения в уголовный закон таких норм, которые бы позволяли привлекать к уголовной ответственности организа­торов преступных групп даже тогда, когда не будет доказательств их тесной связи с конкретными преступлениями. В связи с этим предлагалось в законе определить соучастие не только как совмест­ное участие двух и более лиц в совершении преступления, но и как умышленное совместное участие двух или более лиц в общей пре­ступной деятельности². Введение понятия «общая преступная де­ятельность» предполагает освобождение работников правоохра­нительных органов от обязанности выявлять и доказывать каждый преступный эпизод, согласованность преступных действий, вину и причинную связь между действиями конкретных исполнителей, с одной стороны, и организаторов, руководителей — с другой. «В анализе соучастия в деятельности важна общая связь преступни­ков (безотносительно к конкретным ее проявлениям в отдельных эпизодах деятельности)»³.

Для доказательства правильности такого нового подхода к оп­ределению соучастия в преступлении приводится немало ссылок на зарубежный опыт, например итальянский. Можно, однако, вспомнить и о нашем собственном отечественном опыте — это не такое уж далекое прошлое. Известный теоретик и практик «пра­вового» обеспечения сталинских репрессий А. Я. Вышинский так высказывался по поводу рассматриваемой проблемы: «Участие в группе, осуществляющей преступное действие, может влечь за со­бой ответственность участника этой группы даже в том случае, если сам он к этим преступным действиям непосредственного отноше­ния не имел и согласия на их совершение не давал... Участник пре­ступной группы должен быть признан ответственным за всякое конкретное преступление, если оно вытекает из общей преступ­ной: деятельности»¹. Таким образом, и по Вышинскому, понятие «общая преступная деятельность» — ключ к решению проблемы соучастия. Преступлений как таковых может и не быть, а «деятель­ность» будет. Вспомним, как А. Я. Вышинский применял свою те­орию на практике. «В деле право-троцкистского блока мы имеем именно такое соучастие в широком смысле этого слова... Для всех участников этого «блока» были общими, всеми ими принятыми и одобренными способами борьбы — средства, применяющиеся пра­во-троцкистскими изуверами (вредительство, диверсия, террор, шпионаж)... Это не исключает ответственности Бухарина за пре­ступления, совершенные этой группой, хотя, в силу своеобразной конспирации, применявшейся «блоком», о некоторых людях и не­которых фактах преступного характера Бухарин мог даже и не знать, как о некоторых людях и фактах преступного характера могли и не знать и даже не должны были знать некоторые участ­ники этого «блока»².

Значение практического применения теории соучастия в ши­роком смысле слова заключалось в том, что признание «общей преступной деятельности» исключало необходимость доказывать убийства, измену Родине и другие преступления. Если принять «новые» теоретические предложения, то следствие и в самом деле получит возможность легко доказать «общую преступную деятель­ность» вне связи с конкретными преступлениями. Однако истори­ческий опыт, в том числе и печальный отечественный опыт, надо учитывать. Как бы нам ни хотелось пресечь организованную пре­ступность, в правовом государстве, которое мы хотим создать, это можно делать только законными средствами. Иначе мы вновь от­крываем широкую дорогу произволу. Думается, что с принятием нового УК сделан значительный шаг в направлении усиленного уголовно-правового реагирования на феномен организованной преступности. Вместе с тем законодатель не пошел путем приня­тия «решительных» предложений о принесении в жертву борьбе с организованной преступностью основных демократических прин­ципов уголовного права.