Инока фомы «слово похвальное» великому князю борису александровичу

Идея преемственности Русской землёй и русским князем визан­тийского церковного и политического наследства в связи с собы­тиями Флорентийской унии и завоеванием турками Константино­поля, прежде чем найти себе литературное выражение в Москве, нашла его в Твери. Около 1453 г., т. е. около времени падения Кон­стантинополя, иноком Фомой было составлено обширное «Слово похвальное о благоверном великом князе Борисе Александровиче», представляющее собой очень витиеватый панегирик тверскому кня­зю и Тверскому княжеству, написанный под влиянием таких произ­ведений, как «Слово о житии и о преставлении Дмитрия Иванови­ча», житие Александра Невского, анонимное «Сказание» о Борисе и Глебе, повести о Мамаевом побоище, «Слово о законе и благода­ти» митрополита Илариона и др., а также книг «священного писа­ния» и сочинений отцов церкви. Автор был причастен к тверскому летописанию, что даёт себя знать, между прочим, в отдельных частях его «Слова», написанных в типично летописной манере. Шахматов полагал, что Фома был придворным княжеским лето­писцем, составителем новой редакции Тверского летописного свода.

«Слово» распадается на шесть частей.

Первая часть представляет собой собственно похвалу Борису Александровичу, частью от лица автора, частью от лица византий­ского царя Иоанна, патриарха и двадцати двух митрополитов, со­бравшихся на Флорентийский собор, куда был приглашён и Борис Александрович, отправивший вместо себя послом боярина Фому со своим посланием собору. Автор всюду титулует Бориса «цар­ствующим самодержавным государем» и сравнивает его с самыми выдающимися историческими личностями — с царями Августом, Львом Премудрым, книголюбцем Птолемеем, с Константином I, Юстинианом и даже с библейскими Моисеем и Иосифом. Вся земля Тверская радуется тому, что «дарова им бог такова государя и пастыря и истиннаго христолюбца и богоутвержденнаго на от­чем престоле». В подражание житию Александра Невского о Бо­рисе Александровиче говорится, что «возвысися слава имени его в страны далечия, и о сем бо государе слышаша мнози людие в дальних землях и в царствии их и абие радостно прихожаху, ви-дити его хотяше». Царь Иоанн, вздохнув от глубины сердца, воз­дал хвалу богу за то, что он даровал такого князя Русской земле, а всем православным пособника в вере христианской. Патриарх словами митрополита Илариона славит тверского князя и заявля­ет, что «такова князя в Руси николи же слышахом». Митрополит родосский также говорит: «не слышим бо иного князя таковаго на Руси, яко же великий князь Борис». Так же восторженно отзыва­ются о Борисе Александровиче и прочие митрополиты. После это­го с похвалами князю вновь выступает сам автор: «Распространи бог языци людийстии на земли и вселишася в села великаго князя Бориса Александровича, и аще бы возможно, то весь бы мир был в богом обетованной той земли». Сравнивая Бориса с «правосуд­ным» кесарем Тиверием, автор говорит: «Но Тиверий не повеле людем своим в красных ризах и в златых блистаниях пред собою ходити, а сий же самодержавный государь великий князь Борис Александрович не так, но бесчисльно дая людем своим и повелевая в своей полате в красных блистаниях перед собою ходити, а сам же царскым венцем увязеся».

В следующих частях «Слова» речь идёт о том, как Борис Але­ксандрович разбил московскую рать, под предводительством Ко­лычева напавшую на племянника Бориса, князя Ивана Юрьеви­ча, о строительной деятельности Бориса, в частности о построении им храмов и монастырей, городов, а также тверского кремля, и в связи со всем этим автор замечает, что «строение великаго кня­зя Бориса Александровича облиставает (блестит) и якоже некая денница и некий венец благолепен, но воистину достоин есть вели­кий князь Борис Александровичь венцу царьскому». Далее гово­рится об испытаниях, которые бог послал на Бориса «любяй» и «дабы ся не превозносился» и которые Борис переносит с хри­стианским смирением. Испытания были тяжкие, ибо «на великаго мужа и искуси великыи». Особенно большим несчастьем был по­жар 1449 г., при котором Тверь выгорела до основания. Наконец, пользуясь выписками из Тверской летописи, автор рассказывает вперемежку с новыми похвалами о различных событиях в княже­ние Бориса Александровича, в частности о помощи его московско­му князю Василию Васильевичу в борьбе с Дмитрием Шемякой. Единственный список «Слова», дошедший до нас, обрывается на неоконченной фразе.

В 1485 г., при сыне Бориса Александровича Михаиле Борисо­виче, Тверское княжество было присоединено к Москве. «Слово» Фомы тогда не только потеряло свою политическую и литературную актуальность, но в глазах Москвы стало произведением оди­озным, и этим, видимо, объясняется то, что оно дошло до нас лишь в единственном списке и притом в очень скромной по оформлению рукописи, принадлежавшей, очевидно, какому-нибудь частному лицу '.

В начале XV в. Смоленское княжество окончательно потеряло свою независимость и вошло в состав Московского государства. Издавна Смоленск был известен своей книжностью. Свидетель­ством этой книжности является, между прочим, как сказано выше, житие Авраамия Смоленского, составленное в первой половине XIII в. учеником Авраамия Ефремом. Как сам Авраамий, судя по житию, владевший большой библиотекой церковной литературы, так и автор жития были люди весьма начитанные. Однако смолен­ская литературная продукция, ввиду ранней оторванности княже­ства от остальных русских земель, сохранилась в очень небольшом объёме.