3. Политика и мораль. Соотношение целей и средств в политике

Над выяснением оптимального взаимодействия политики и морали, целей и средств в политике с различной степенью успеха трудились философы и историки, социологи и политологи на разных этапах развития общественной жизни.

Анализ политических и этических учений позволяет с известным допущением выделить три основных модели взаимодействия между моралью и политикой:

1) подчинение моралью практической деятельности людей, включая политику; 2) существенный разрыв между политикой и моралью; 3) достижение разумного взаимодействия между политикой и моралью.

Каждая из моделей взаимодействия имеет свой набор аргументов и доказательств.

В первых христианских учениях и трудах гуманистов весьма убедительно показано, что деятельность людей только тогда благотворна и полезна, если она исходит из сохранения жизни других людей. Исследователями этого направления выработаны нравственные правила: “не вынимай меча: кто вынет меч, тот от меча погибнет”; “люби врагов своих как самого себя”; “кто хочет быть господином, пусть будет всем слуга”; “не убий!” Гуманисты развенчали и такое казалось бы естественное правило, как “око за око, зуб за зуб”. Были сформулированы и другие нравственные идеалы, которые способствовали сплочению и результативности человеческой деятельности и укреплению политических и государственных устоев. [c.75]

В последние десятилетия складывается интернациональная традиция, заключающаяся в том, что только та политика и деятельность государства может быть оправданной и плодотворной, которая направлена на соблюдение права человека на жизнь. Права человека образуют ту границу, которую не должны нарушать никакие политические силы. На международно-правовом уровне основные положения этой концепции изложены во Всеобщей Декларации прав человека (принята ООН в 1948 году).

Необходимо различать права человека как право защиты от притязаний государства (личные права) и как право участия в политическом процессе (гражданские права). В социальной практической деятельности они становятся значимыми только в том случае, если закреплены в конституции государства, если создан механизм их защиты соответствующими средствами. Сложность реализации провозглашенных прав человека заключается в том, что их гарант – государство – нередко выступает и их основным нарушителем.

Другая модель взаимоотношений между политикой и моралью предполагает их существенный разрыв, автономное, независимое существование. В трудах выдающихся мыслителей прошлого и настоящего можно найти такие утверждения: “В политике нет морали, а есть только интересы”.

Наиболее выпукло выразил данную систему взглядов на соотношение политики и морали итальянский мыслитель Никколо Макиавелли (1469-1527) в известном труде “Государь” (1513 г.). По мнению Макиавелли, разрыв между моралью и политикой обусловлен всеобщим государственным интересом, общей пользой. Отсюда укрепление государственной власти, его экономической и военной мощи – первейшая задача государя и его подданных. Против тех подданных, кто сопротивляется этому и защищает какие-то свои частные интересы, не совпадающие с общим государственным интересом, государь не только может, но и должен принять все средства, включая насилие, принуждение, вплоть до лишения их жизни. Макиавелли писал, что если государь желает удержать в повиновении подданных, он не должен считаться с обвинениями в жестокости. Учинив несколько расправ, он проявит больше милосердия, чем те, кто по избытку его [c.76]потворствуют беспорядку. Ибо от беспорядка, который порождает грабежи и убийства, страдает все население, тогда как от кар, налагаемых государем, страдают лишь отдельные лица. Следует подчеркнуть, что и поныне взгляды итальянского мыслителя не сданы в полной мере в архив. Многие политики часто публично открещиваются от них, но в своей практической деятельности следуют его советам.

Представители немецкой классической философии, в частности Гегель, считали, что государство должно быть наделено особой нравственностью, так как по своей природе оно выражает волю и интересы большинства граждан. “...Мнение о мнимой несправедливости, согласно которой политике следует всегда пребывать в состоянии мнимой противоположности морали, покоится... на поверхностном представлении о моральности, о природе государства и его отношении к моральным воззрениям” (9).

В трудах европейских мыслителей со второй половины XIX века все более определенно ставится вопрос о соотношении целей и средств в процессе революционной политической деятельности. При этом допускается, что используемые средства теряют значение при достижении позитивных результатов. Цели имеют приоритет по отношению к средствам. Такой подход к пониманию взаимодействия целей и средств особенно выпукло показан в труде небезызвестного деятеля русского революционного движения С. Нечаева “Катехизис революционера”. Нечаев считал, что революционер должен порвать с гражданским порядком и цивилизованным миром, с моралью этого мира. Для революционера все морально, что служит революции. Революционер уничтожает всех, кто мешает ему достигнуть цели. Нужно увеличить страдания и насилие, чтобы вызвать восстание масс. Во имя революции надо использовать все средства, ведущие к успеху. Нечаевский катехизис оказал значительное влияние на многих российских революционеров (10).

Своеобразен подход к этой проблеме у известного русского мыслителя Н.Я. Данилевского, который исключал политическое, правовое и социальное из сферы действия “правил христианской нравственности”, разрывал политику и мораль. Справедливости ради следует подчеркнуть, что русская политическая мысль второй половины XIX [c.77]века выработала и другое толкование взаимодействия политики и морали. Его сутьвзаимодополнение. В письме к Ф.М. Достоевскому выдающийся русский юрист К.Д. Кавелин обосновал положение о том, что образцовая общественная жизнь слагается из добротных общественных учреждений и из нравственно развитых людей. Нравственные общественные условия подвигают людей к добру и правде; безнравственные, дурные сбивают их с толку и развращают.

Эти вопросы получили дальнейшее развитие в оригинальных трудах другого выдающегося русского мыслителя В.С. Соловьева, который считал, что политические устои, весь политический мир базируется на нравственном фундаменте, наполняющимся разумным содержанием благодаря появлению аскетизма, альтруизма и религиозного чувства.

Итак, вряд ли можно говорить о полной автономности политики и морали. Автономность этих двух общественных явлений носит весьма относительный и несимметричный характер. Политика своими средствами и методами регулирует отношения людей в обществе. Мораль также осуществляет регулирующую и контролирующую функции, но другими – нравственными средствами. Дополнительно она еще контролирует и оценивает политическую деятельность. Политика же лишена контроля морали, хотя и может влиять на специфическую мораль конкретных политических действий. Подобно тому, как политика многочисленными нитями связана с идеологией, экономикой, культурой, правом, наукой, она не может не иметь контактов и связей с моралью.

Проанализируем еще одну модель взаимодействия политики и морали. Речь идет о рациональном (разумном) взаимодействии политики и морали.

В начале ХХ века немецкий социолог М. Вебер ввел в научный оборот понятие целенаправленности. Он считал, что в социальной деятельности имеет место рациональное соотношение целей и средств и побочных последствий. Но Вебер ставит под сомнение возможность науки вырабатывать и ставить нормативные цели. Кроме того, цели и средства могут в известных условиях меняться местами. Порой средства превращаются в цель, а цель в средства. Моральный нейтралитет средств оказывается [c.78]порой зыбким и призрачным. Это можно проследить на проблеменасилия. Следуя христианским и гуманистическим убеждениям, человек должен отказаться от насилия как средства для достижения каких-либо целей. Но современная юридическая практика допускает методы и средства насилия в случае необходимой самообороны. В надиндивидуальном случае применение легитимного насилия предусматривается как преимущественное право суверенных государств.

В конце ХХ века расширяются возможности по выработке и проведению рациональной политики, опирающейся на общечеловеческие моральные ценности. Это относится к вопросам защиты и сохранения природы, борьбы с эпидемиями, природными катаклизмами, наркоманией, терроризмом и организованной преступностью.

Однако отношения рациональной политики и морали определяются и ограничиваются различием их специфических средств и функций и не допускают полного совмещения политики и морали, как бы они не взаимодействовали и не дополняли друг друга.

В политике очень важно добиваться оптимального соотношения между целями, с одной стороны, методами и средствами их достижения – с другой. Принцип – “Все средства хороши, если они ведут к достижению поставленной цели” – должен быть решительно отброшен. Гуманистическое прочтение формулы о соотношении целей и средств, на наш взгляд, исходит из идеи единства этих двух важнейших звеньев человеческой деятельности. Их недопустимо разрывать. Только тогда, когда цели и средства заключены в одно и то же время, когда одни и те же люди, выступая в роли средств, являются одновременно и целями, можно говорить о гуманистической мере их соотношения, что и подразумевается второй формулировкой кантовского категорического императива: “Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице другого как цели и никогда не относился бы к нему только как к средству” (11). [c.79]