3. Жизнеспособность корейцев

Согласно мифам и легендам, история Кореи насчитывает 4300 лет, однако, если начинать отсчет от периода начала применения бронзовых орудий, она не превышает 4000 лет.

Грубо говоря, 4000-летняя история Кореи может быть подраз­делена на два периода по 2000 лет каждый: 2000 лет до нашей эры и 2000 лет с начала нашей эры. История Кореи до нашей эры характеризуется раз­розненным существованием десятков государств, главными из которых явля­лись Древний Чосон (Коджосон) и Три Хан (Самхан), и этот период может быть назван «периодом многочисленных государств».

Две тысячи лет после начала новой эры были временем превращения множества государств в единое. На рубеже новой эры с ускорением объединительного движения одно за другим консолидировались четыре госу­дарства – Когурё, Пэкче, Силла и Кая, а в начале VI в. после поглощения Кая государством Силла началась эпоха Трех государств. В середине VII в. с усилением объединительного движения вся террито­рия Корейского полуострова к югу от Пхеньяна была объединена государством Силла, а к северу от него и в Маньчжурии в конце VII в. выходцы из Когурё ос­новали государство Пархэ (Бохай), дав, тем самым, начало периоду Северных и Южных государств (Намбук сидэ). С основанием государства Корё в начале X в. противостояние двух государств сменилось объединением под властью одной династии. Так впервые в истории Кореи произошло утверждение единой корей­ской династии Корё, которую сменила династия Чосон, правившая с конца XIV в. до начала XX в. Вплоть до захвата страны Японией на протяжении тысячи лет история Кореи была историей непрерывного династического управления единым государством. Факт правления двух династий на протяжении тысячи лет можно считать редкостью в мировой истории. В течение того же времени в Китае сме­нилось шесть династий – Сун, Ляо, Цзинь, Юань, Мин и Цин, причем четыре из них были основаны северными завоевателями. Покорившие Китай династии Ляо, Цзинь, Юань и Цин направляли стотысячные армии, чтобы завоевать Корею, но потерпели неудачу. Корё победило в войнах с династией Ляо и с чжурчжэнями, а в войне с монгольской династией Юань сопротивлялось 30 лет, и хотя оно вынуж­дено было капитулировать, корёский ван сохранил право на управление своей страной. В конце XVI в. Корея отбила нашествие японского завоевателя Тоётоми Хидэёси, а в начале XVII в., подчинившись династии Цин, она, тем не менее, не только получила право поддержи­вать с ней дипломатические и торговые отношения, но и добилась невмеша­тельства в свои внутренние дела.

В чем причина того, что династии Корё и Чосон, несмотря на крупномасштабные внешние вторжения, смогли править в течение долгого времени (475 лет первая и 519 лет – вторая)? При ответе на этот вопрос следует учесть тот факт, что на протяжении двух тысячелетий в Корее ни разу не было установлено правление династий иноплеменных завоевателей, и в этом можно усмотреть ключ к пониманию особенностей истории Кореи и жизнеспособности корейцев. В тысячелетней истории Ко­реи, управляемой только местными династиями, обнаруживается одна важ­ная особенность: каждый раз при установлении новой династии в названии ее проявлялось стремление возродить и унаследовать бы­лую славу. Так, династия Корё, принимая это название, стремилась унаследовать славу государства Когурё, династия Чосон приняла название как знак того, что она наследует славу Древнего Чосона, то есть государства Тангуна и Киджа. Название провозглашенной в 1897 г. империи Тэхан содержало в себе идею наследования славы Трех Хан (Самхан). Взгляд на древ­нюю историю Кореи как на героическую эпоху и стремление продолжить ее славу от­ражали не только преклонение перед стариной, но и мощную идею историче­ской преемственности. В этом также можно усматривать корни исключительной жизне­способности и самобытности корейцев.

Тем не менее, корейцы не ограничены только приверженностью к стари­не, одновременно они демонстрируют открытость, нацеленную на то, чтобы пу­тем культурных обменов с соседними народами избежать своего отставания и создавать новую цивилизацию. Иначе говоря, смело воспринимая иноземную культуру и стремясь избежать застоя и отставания, они достигают гармонии консерватизма с новаторством. Внешняя политика так называемого служения старшему (садэджуи) и добрососедства демонстрирует позицию открыто­сти, направленной на культурный обмен и мирное сосуществование. В действи­тельности, ни Корё, ни Чосон, ни империя Тэхан никогда не проводили изоля­ционистскую политику. Путем культурного обмена Корё с династиями Сун, Ляо и Юань, Чосона с династиями Мин и Цин Корея воспринимала передовую куль­туру Китая и западных стран, поэтому Корея наряду с Китаем всегда восприни­малась страной передовой культуры. В Китае Корею называли «Маленьким Китаем» (кит. Сяохуа), и не случайно китайские императоры всегда оказывали особо дружественный прием послам из Силла, Корё и Чосона.

Действительно, редко встречается нация с таким чувством самоуважения, как корейцы. Готовность не только противостоять любой агрессии извне, но и не допустить моральной капитуляции перед ней, считая таковую позором, кото­рый может быть смыт только местью – такой духовный настрой служил дви­жущей силой развития государства. Жажда отплатить киданям за уничтожение наследника Когурё государства Пархэ (Бохая) стала стимулом развития Корё в ранний пери­од, а страстное стремление смыть позор монгольского господства вылилось в основание династии Чосон, жажда мести за японские и маньчжурские нашест­вия стала духовной движущей силой возрождения династии Чосон в середине ее существования. И не было ли на первом плане развития Кореи после Второй мировой войны психологическое стремление смыть позор японского колони­ального господства?

То, что перемены в истории Кореи на протяжении последнего тысячеле­тия представляли сочетание традиционализма и новаторства, объясняется тем, что за этим стояли обмены и конкуренция с соседями, а также ожесточенное со­противление давлению извне. По мере роста этого давления рос и дух самостоя­тельности корейцев, который порождал любовь к своим традициям и решимость отдать все силы, чтобы преодолеть неблагоприятные обстоятельства.

Идеи традиционализма и новаторства корейцев означали, иначе говоря, соединение самобытности (чучхе) и открытости, встречу нации с миром, гармо­нию познания себя и других, равновесие центростремительных и центробежных сил. Подобную позицию в период Чосон формулировали так: «В делах следуй предшественникам» (коджи сульса), «Старое – основа, новое – дополне­ние» (кубон синчхан), «Восточные идеи (мораль) и западная техника» (тондо соги). Все это говорит о гибкой позиции, сводящейся к тому, что, уважая хо­рошую национальную традицию, нужно выборочно воспринимать иностранную культуру.

В трактате «Хунё сипчо» («Десять поучительных статей»), созданном основателем государства Корё Ван Гоном для своих потомков, и «Симу сансо» («Петиция о настоятельных задачах»)», по­данной конфуцианцем Чхве Сынно на высочайшее имя во время правления вана Сонджона, подчеркивается, что культурной политикой Кореи должно быть вы­борочное восприятие передовой китайской культуры, но, поскольку Китай и Корея различаются по природным условиям, нельзя отказываться от языка, одежды и обычаев, соответствующих корейским условиям. Признание раз­личия природных условий Кореи и Китая было свойственно не только Ван Гону и Чхве Сынно, это понимание стало общим принципом в каждый переходный период истории страны, когда строилась новая культура. За созданием ваном Седжоном алфавита Хунмин чонъым стояла идея о том, что, поскольку в Корее и в Китае раз­личны условия и языки, необходима письменность, соответствующая корейскому языку. Ян Сонджи, знаменитый сановник времен ванов Седжона и Седжо, критикуя позицию группы ученых, предлагавших учиться у Китая без всяких ус­ловий, подчеркивал, что учиться у Китая необходимо только на примерах доб­родетелей в родной истории, только сохраняя национальный язык, обычаи и одеяния. Та­ким образом, он оказал огромное влияние на политику того периода в области культуры и образования. Ученые периода позднего Чосона, обращая большое внимание на изуче­ние своей страны (кукхак), полагали, что надо учиться науке и технике у Китая и западных стран, только обладая чувством уверенности в силе собственных традиций. Это были представители таких направлений, как сирхак («реальные науки») и пукхак («Северное учение»). И действительно, политику вана Чонджо, поднявшего на небывалую высоту силы и культуру страны, можно считать об­разцовым историческим примером сочетания традиционности (попке) и нова­торства. В 1796 г. он построил новый город Хвасон (совр. Сувон), который имел вид традиционного города-крепости, но был дополнен элементами китай­ских городов-крепостей. При его строительстве применялись новые строитель­но-инженерные механизмы (подъемные краны и блоки), идея которых была за­имствована из книги Жана Террена (Тын Окхама) «Киги тосоль» («Рисунки и разъяснения уди­вительных машин»), которая входила в купленное в Китае собра­ние 5022 книг «Когым тосо чипсон» («Собрание древних и современных книг»). Выплаты строительным рабочим (чанин), соответствующие как экономический фактор современной зарплате, вместе с применением новых механизмов оказа­лись тем секретом, который позволил возвести громадный город за короткий срок – два года и четыре месяца.

Общеизвестным является тот факт, что правительство государства Чосон после открытия страны в 1876 г. и правительство Корейской империи после 1896 г. в своей политике модернизации страны руководствовались принципами тондо соги (восточные идеи (мораль) и западная техника) и кубон синчхан (старое – основа, новое – дополнение), выработав похожие на китайский чжунти сиюн («к китайскому телу – западное умение») или японский вагон ёсай («японская душа и заморские таланты») принципы построения современно­го государства. Корея приложила огромные усилия для создания процветающе­го индустриального государства и достигла на этом пути немалых результатов. Если бы не помехи, причиненные Японией после русско-японской войны и на­вязанного Договора о протекторате года ыльса, Корейская империя могла бы стать достойным современным государством с конституционной монархией, и сегодня страна не знала бы трагедии разделения на Север и Юг.

История корейцев представляет летопись их жизнестойкости, которая основывается на верности традициям и способности к переменам. Поэтому историю Кореи можно назвать летописью попко чхансин (верность традициям и способность к обновлению).