Языковые среды
Языковые среды можно рассматривать как набор «трансляторов» между мышлением и коммуникацией, иными словами, как универсальную «встроенную» в социосистему технологию постижения информационного пространства.
Каждый язык по-своему ограничен: существуют смыслы, которые не могут быть на этом языке описаны адекватно. В этой логике – многообразие языков и культур, созданных на их основе, есть попытка социосистемы разрешить противоречие между безграничностью информационного пространства и ограниченностью любых представлений о нем.
Одним из опасных следствий глобализации является постепенная деградация языковой среды. Языки, на которых нельзя получить международно признанное образование, умирают. Формально, они продолжают существовать в роли «коммунального языка», средства общения тех или иных национальных групп. Однако, смыслы, имманентные этим языкам, не имеют реальной возможности войти в «повестку дня» мирового интеллектуального сообщества и не могут быть конвертированы в социосистемно значимые деятельности или технологии.
Языковая «Вавилонская башня» трансформировалась в жестко структурированную пирамиду, на вершине которой находятся «онтологические» мировые языки: английский, китайский, арабский, русский (последний сейчас активно теряет онтологический статус и, в значительной мере его утратил). Сфера влияния этих языков растет: среди компетенций современного образованного человека есть владение основными онтологическими языками.
Ниже располагаются языки, на которых фундированы важные, но узко специализированные деятельности: немецкий (философия, управление, статистика), итальянский (музыка), французский (социология, дипломатия), латынь (медицина) и т.п. «Ареал» этих языков в неизменном виде воспроизводится из поколения в поколение, поскольку их знание составляет неотъемлемую часть востребованной профессиональной компетенции.
Еще ниже – массовые национальные языки, не связанные с воспроизводимой системой деятельностей: испанский, корейский, хинди, банту и т.д. Их воспроизводство определяется демографическими трендами. Более существенным является то обстоятельство, что на этих языках не создаются новые смыслы (или эти смыслы проникают в них с запозданием), поскольку глобальные инновации обращаются в пространстве онтологических языков, а локальные профессиональные инновации – в пространстве специализированных языков. Оставаясь исключительно языками коммунального общения, массовые национальные языки со временем примитивизируются как в смысловом, так и в структурном смысле. Разумеется, этот процесс идет медленно, и тем медленнее, чем шире распространен язык.
Далее располагаются национальные языки, не являющиеся массовыми (финский, шведский, венгерский, португальский…) или сравнительно массовые языки, но имеющие близкий по словарному запасу и структуре референтный язык (украинский, белорусский, шотландский…).
В самом низу – диалекты крупных языков, языки малых, исчезающих и культурно периферийных народов. Они быстро исчезают.
Вне структуры пирамиды располагаются языки, заключающие в себе значимую, но не транслируемую национальную онтологию: японский, армянский. Эти языки заключают в себе определенную интенцию к развитию, которая при благоприятных обстоятельствах может быть реализована.
Развитие глобализации, по всей видимости, приведет к трансформации языковой пирамиды. Необходимость проектно «упаковать» прогнозируемые огромные постоянные и временные антропотоки приведет к развитию двух новых массовых языков:
«Пикто-» - рисованный язык, не имеющей речевой составляющей вообще или, может быть, имеющий минимальную и крайне примитивную речевую составляющую. Этот символический язык, понятный практически любому человеку, вне зависимости от его образовательных, национальных и культурных особенностей, в некоторых простейших своих формах применяется и сейчас: рисованные стилизованные инструкции по обращению с бытовой техникой, стандартизированные обозначения в международных аэропортах и иных многонациональных центрах, предупреждения об опасности, обозначения на продуктах и товарах. По мере роста антропотоков пиктограммы будут стандартизированы, их количество значительно возрастет, возникнет примитивный, но интуитивно понятный синтаксис. «Пикто-» будет широко использоваться в компьютерах и коммуникаторах, будут существовать пикто-клавиатуры, пикто-тексты (в частности, для демонстраций и флеш-движений), пикто-учебники стандартизированных простых деятельностей. Развитие пикто-языка будет ускорено вследствие работы американских социологов и лингвистов над проблемой захоронения радиоактивных отходов7.
Спанинглиш – коммуникативный язык, построенный на соединении английских и испанских корней при предельном упрощении синтаксиса, грамматики и фонетики, но сохранении и, возможно, даже расширении пространства смыслов. Этот язык будет формироваться естественным образом, и этот процесс уже начался в США и Латинской Америке. Кодификация спанинглиша произойдет около 2020 года в связи с необходимостью отказа принимающих миграцию стран от системы TOEFEL???.
«Пикто-» и спаниглиш будут обслуживать антропотоки, многонациональное коммунальное общение, массовые деятельности.
В горизонте прогнозирования английский, китайский и арабский языки сохранят свое значение, как онтологические, хотя английский язык серьезно трансформируется под воздействием спанинглиша. Русский язык, если на нем не будут созданы новые глобальные смыслы или локальные профессиональные деятельности, утратит свой статус. Его место в языковой пирамиде, вероятно, займет японский. Произойдет быстрое вытеснение испанского спаниглишем.